ть себя делать то, что необходимо  делать
в подобной ситуации. Хватит безумия!
   Он перешел на правую полосу дороги, пристроился за  двумя  грузовиками  и
стал ждать, что предпримет "континенталь". Оставаясь на  левой  полосе,  тот
подъехал вплотную к "мерседесу" и пристроился рядом. Ченселор рванул дверцу,
выпрыгнул  из  автомашины  и   бросился   к   серебристому   "континенталю".
Схватившись за ручку дверцы, он изо всех сил дернул ее.  Заперта!  Не  помня
себя, Питер забарабанил по стеклу:
   - Кто вы? Что вам нужно?
   Совсем близко он увидел лицо со странным, застывшим  выражением.  Вернее,
это было не лицо, а какая-то жуткая маска.  Закрытые  темными  очками  глаза
уставились в одну точку. Никакой реакции.
   Питер снова дернул ручку дверцы, потом с размаху ударил рукой по стеклу:
   - Зачем вы это делаете?
   Зажегся зеленый свет, но никто  не  тронулся  с  места:  водители  других
автомашин наблюдали за происходящим.
   Ченселор бегал вокруг  "континенталя",  дергая  поочередно  то  одну,  то
другую дверцу и ударяя при этом по стеклу:
   - Ты, сумасшедшая! Кто ты такая? Чего ты хочешь? Мертвенно-бледное  лицо,
закрытое волосами, очками и шляпой, повернулось и уставилось  на  него.  Это
была маска - ужасная, совершенно безжизненная маска.  Белая  пудра  и  грим,
крепко сжатые губы, накрашенные ярко-красной губной помадой. Перед ним  было
какое-то отвратительное существо, похожее на клоуна.
   - Проклятие! Ответь же мне наконец!
   Никакого ответа Странное,  отсутствующее  выражение  лица,  напоминающего
страшную маску, не изменилось.
   Послышался шум моторов - машины тронулись  с  места.  Загипнотизированный
зрелищем застывшего лица, Питер снова  и  снова  пытался  открыть  дверцу  и
стучал по стеклу:
   - Кто ты?..
   "Континенталь" взревел, рванулся вперед и, набирая скорость,  понесся  по
автостраде. Питер попытался рассмотреть номер машины, но тщетно - номера  не
было.
   - Ненормальная скотина! Я тебе шею сверну!..  -  раздался  вдруг  гневный
голос.
   Но это не был голос Ченселора. Один из двух грузовиков, которые он только
что обогнал на повороте, остановился в двадцати ярдах от его машины.
   Распахнулась дверца, и из нее  выскочил  толстый  как  бочка  водитель  с
заводной ручкой.
   - Ах ты, сукин сын! Я из-за тебя чуть в кювет не свалился!
   Ченселор кинулся к своему  "мерседесу",  прыгнул  на  сиденье,  захлопнул
дверцу и нажал на защелку замка. Держа заводную ручку над головой,  водитель
грузовика подбегал к его машине. К  счастью,  Питер  не  заглушил  мотор,  и
теперь ему надо было только выжать  сцепление  и  изо  всех  сил  нажать  на
акселератор.
   Взревел мощный мотор, и машина с такой скоростью  рванулась  вперед,  что
Ченселор едва успел вывернуть руль, чтобы не оказаться на обочине. С  трудом
он выправил машину и помчался по автостраде.
   Это был какой-то кошмар. Самый настоящий кошмар.
   Ченселор открыл дверь, прошел в гостиную и рухнул в кресло. Целый час  он
просидел в одиночестве, стараясь прийти в себя. В квартире  царил  полумрак.
горела одна-единственная лампа,  стоявшая  на  пианино.  Питеру  не  хватало
воздуха, и, хотя в комнате было прохладно,  пот  катил  с  него  градом.  Он
приоткрыл  окно.  и  в  комнату  ворвались  звуки  ночного  Нью-Йорка.   Шум
подействовал успокаивающе.
   Нужно было взять себя в руки и все обдумать. Кто-то явно пытается  свести
его с ума. Он должен сопротивляться. Надо выяснить, кто скрывается под  этой
ужасной маской. Он поедет в Мэриленд, на ту самую  проселочную  дорогу,  где
появилась впервые эта ужасная женщина.
   Как звали того полицейского в Роквилле? Доннели? Он свяжется с агентством
по прокату автомобилей в далласском аэропорту, назовет  имя  полицейского  и
все узнает. Потом надо будет связаться с Доннели и спросить его...
   Зазвонил телефон.  Ченселор  недовольно  поморщился,  прогоняя  тягостные
раздумья, и встал с кресла. Звонить  мог  только  конгрессмен  из  Виргинии.
Больше никто не знал о  его  приезде.  А  Ролинз  обещал  позвонить  сегодня
вечером и договориться о времени и месте встречи.
   - Алло!
   - Питер?
   Звонил Джошуа Харрис. Ченселор совсем забыл о нем.
   - Хелло, старина. Извини, я только что вошел.
   - А в чем дело? - с тревогой в голосе спросил Харрис.
   - Да тут одна история...  -  "Нет,  не  стоит  рассказывать  Джошуа,  что
произошло. Во всяком случае, не теперь. Слишком уж все запутано..." - Ничего
серьезного. Машине потребовался ремонт, и это заняло больше времени,  чем  я
предполагал. Где ты сейчас?
   - Я как раз собираюсь в ресторан "Ришелье". Помнишь такой?
   Питер помнил, но в теперешнем состоянии он не смог бы сидеть в  роскошном
ресторане и не торопясь наслаждаться едой  Он  не  знал,  на  что  решиться:
довериться своему литературному агенту или лучше не делать этого?
   - Не могли бы мы отложить нашу встречу на день, если, конечно,  тебе  это
удобно? Я сегодня сработал с половины пятого утра до четырех часов вечера, а
потом  еще  вел  машину  и,  откровенно  говоря,  чувствую  себя  совершенно
разбитым.
   - Ага, значит, книга о Гувере двигается?
   - Быстрее, чем я ожидал.
   - Прекрасно. Я очень рад за тебя, Питер. Странно только, что Тони  ничего
мне не говорил об этом.
   - Он ничего и не знает, -  спокойно  солгал,  Ченселор.  -  План-проспект
книги получается ужасно подробный. Более подробного плана я никогда  еще  не
составлял.
   Тони придется потратить не один день, чтобы прочесть его.
   Почему он заговорил о плане вместо того, чтобы просто  сказать,  что  уже
пишет эту проклятую книгу?
   - Ты, конечно, пришлешь мне копию? - попросил Харрис. - А то вам  с  Тони
не всегда можно доверять: больно уж вас заносит.
   - Я пришлю тебе ее завтра.
   - Тогда до свидания. Я попрошу перенести заказ. Спокойной ночи, Питер.
   - Спокойной ночи.
   Повесив трубку, Ченселор подошел к окну, выходящему на  71-ю  улицу.  Дом
находился в тихом зеленом квартале, каких в городе осталось немного, поэтому
они невольно напоминали о прошлом.
   Питер смотрел на город, но помимо его воли перед глазами всплывало жуткое
лицо владелицы серебристого  "континенталя".  Он  понимал,  что  это  только
видение, однако прогнать его был не в силах. Прямо за стеклом он видел ее  -
закрытые огромными темными очками глаза, ярко накрашенные губы  на  большом,
мертвенно-бледном от пудры лице.
   Питер закрыл глаза и, потирая руками виски, пытался вспомнить, что же  он
собирался делать, перед тем как позвонил Джош.  Что-то,  что  было  каким-то
образом связано с этим ужасным видением за стеклом. И с  телефоном.  Ну  да,
конечно, он хотел кому-то звонить.
   Раздался звонок. Но ведь только что звонили. Не может быть, чтобы это был
опять телефон.
   И все-таки это был телефон. О господи! Необходимо лечь и не вставать. Как
болит голова! И он совсем не уверен, что... Надо взять трубку.
   Питер с трудом прошел по комнате.
   - Ченселор?
   - Да, я.
   - Говорит Ролинз. Как насчет того, чтобы встретиться завтра утром?
   - Это что, шутка?"
   - Хм!
   - Я работаю по утрам.
   - Это меня не волнует. Вы знаете такое место Клойстерс? - Знаю.
   Питер невольно замер. Это тоже шутка? Клойстерс был любимым парком Кэти.
   Как часто в воскресные дни они бродили по его лужайкам. Но Ролинз не  мог
ничего знать об этом. Или знал?
   - Приезжайте к пяти тридцати утра. Пройдите через  западные  ворота.  Они
будут открыты. Примерно в четырехстах футах к  северу  начинается  тропинка,
ведущая к средневековому дворику. Там я буду вас ждать. -  С  этими  словами
конгрессмен повесил трубку.
   Южанин выбрал странное место и время встречи.  Такой  выбор  мог  сделать
человек, который чем-то здорово напуган. Опять  Алан  Лонгворт  нагоняет  на
людей страх. Надо положить конец деятельности  этого  отставного  агента  по
особым поручениям, мучающегося угрызениями совести.
   Но сейчас Питеру  некогда  думать  о  Лонгворте.  Ему  надо  как  следует
отдохнуть. Он знал, что утро наступит очень скоро.
   Он прошел в спальню, скинул ботинки,  расстегнул  рубашку,  сел  на  край
кровати и тут же повалился на спину. Голова утонула в  подушке,  и  начались
сновидения. В эту ночь ему снились кошмары.

***

   Трава была еще мокра от росы, но на востоке уже пробивались  первые  лучи
солнца.  Вокруг  громоздились  остатки  каких-то  строений,  повсюду  стояли
скульптуры, и даже сучковатые,  искривленные  деревья  казались  ровесниками
средневековья. Не хватало одного - играющих на лютне  музыкантов  и  певцов,
нежными голосами исполняющих мадригалы.
   Ченселор нашел окаймленную цветами тропинку, которая  вела  к  небольшому
холму с какими-то каменными стенами. Это  и  был  привезенный  по  частям  и
восстановленный внутренний дворик французского монастыря тринадцатого века.
   Питер подошел поближе и остановился перед древней  аркой.  Внутри  стояли
мраморные скамьи, в художественном  беспорядке  росли  миниатюрные  деревья.
Было как-то жутковато. Он принялся ждать.
   Бежали минуты. Свет раннего утра становился все ярче, и вот уже  под  его
лучами заискрился белый мрамор. Питер посмотрел на  часы.  Без  пяти  шесть.
Ролинз опаздывал на двадцать пять минут. А  может  быть,  конгрессмен  решил
вообще не являться? Неужели он так напуган?
   - Ченселор!
   Питер вздрогнул. Шепот доносился из  густых  кустов,  окружавших  широкий
пьедестал, находившийся в тридцати футах от Ченселора.  На  нем  возвышалась
скульптурная голова какого-то средневекового святого.
   - Ролинз? И давно вы там сидите?
   - Почти три четверти часа.
   Конгрессмен осторожно приблизился к Питеру  и  остановился  в  нескольких
шагах. Руки он не подал.
   - Почему вы так долго не выходили из вашего убежища? Я жду вас с половины
шестого.
   - Уж если быть точным, то  вы  явились  в  пять  тридцать  три.  Я  хотел
убедиться, что вы пришли один.
   - Как видите, я один. Слушаю вас.
   - Только не здесь. Давайте пройдемся, - предложил Ролинз, и они пошли  по
тропинке,  уходящей  вниз  от  пьедестала.  -   Что   с   вашей   ногой?   -
полюбопытствовал конгрессмен.
   -  Старая  футбольная  травма,  а  может  быть,  ранение.  Выбирайте   то
объяснение, какое вам больше нравится. Что касается меня, то  я  не  намерен
гулять с вами. Я хочу наконец услышать, что вы собираетесь мне сказать. Я же
не напрашивался на эту встречу. У меня и без того много  дел.  Лицо  Ролинза
сделалось красным.
   - Недалеко отсюда есть скамейка.
   - Скамейки есть гораздо ближе, вот тут, во дворе.
   - Ну да, а под ними микрофоны.
   - Вы сумасшедший, как и Лонгворт!
   Конгрессмен не прореагировал на восклицание Питера. Он вообще не открывал
рта до тех пор, пока они не дошли до стоявшей в стороне от тропинки  скамьи,
отделанной металлом.
   - Лонгворт - ваш партнер? Вы  что,  вместе  занимаетесь  вымогательством?
спросил наконец Ролинз, опускаясь на скамью. От его обычной  самоуверенности
не осталось и следа.
   - У меня нет партнера, и я не вымогатель. - Но вы пишете книгу.
   - Да, я пишу романы и этим зарабатываю себе на хлеб.
   - Я слышал об одной вашей книге под  названием  "Контрудар!".  Из-за  нее
кое-кто в ЦРУ наложил полные штаны.
   - Ну, это вы преувеличиваете. Так что вы хотели мне сказать?
   - Послушайте, Ченселор, - решительным тоном начал конгрессмен. - Вся  эта
история, которую вам удалось раскопать, не стоит выеденного яйца. Пусть даже
вы сломаете мне карьеру, но засадить меня в тюрягу  вам  не  удастся.  Кишка
тонка! А уж я с вами рассчитаюсь.
   - Какая история? Все, что сказал вам Лонгворт, - ложь. Я ничего о вас  не
знаю.
   - Не лгите! Я и сам  понимаю,  что  не  безгрешен.  Многие  считают  меня
расистом, потому что в кругу друзей я  нередко  позволяю  себе  презрительно
отзываться о  неграх.  А  когда  я  в  подпитии,  то  становлюсь  падким  на
симпатичных черных девочек, но это говорит скорее в мою пользу, черт побери.
Я женат на стерве, которая в любой момент может заложить меня и заграбастать
все мое состояние, однако я терплю все и добросовестно  делаю  свое  дело  в
конгрессе. И уж, конечно, я не убийца. Понятно?
   -  Понятно.  Вы  типичный  плантатор.  Правда,  очень  эксцентричный,  но
симпатяга. Вы достаточно высказались, и я ухожу.
   - Нет, вы так не уйдете! - вскочил  Ролинз,  загораживая  Питеру  дорогу.
Прошу вас,  выслушайте  меня.  Я  не  ангел,  но  не  надо  выставлять  меня
неотесанной дубиной, деревенщиной. Я не такой дурак и  не  полезу  на  рожон
просто так, из одного лишь упрямства. Мир сейчас меняется,  и  закрывать  на
это глаза, значит провоцировать кровавую бойню. От этого никто не выиграет и
все только проиграют.
   - О чем вы говорите? - Ченселор  внимательно  посмотрел  на  южанина,  но
никаких следов притворства на его лице не заметил.  -  Что  вы  хотите  этим
сказать?
   - Я никогда не  выступал  против  изменений,  инициаторами  которых  были
ответственные люди. Однако  если  предлагались  непродуманные  новшества,  я
дрался, как попавший в ловушку зверь. Как можно позволить  тратить  миллионы
долларов безмозглым деятелям, готовым поставить все вверх дном?  К  чему  мы
придем в таком случае, я вас спрашиваю?
   - Какое все это имеет отношение ко мне? - Все, что случилось  со  мной  в
Mьюпорт-Ньюсе, было специально подстроено. Меня здорово накачали виски  и  в
таком состоянии завезли в какую-то темную аллею, которую я раньше никогда  и
не видел. Не помню, может быть, я действительно побаловался с той  девочкой,
но уж убить ее я никак не мог. Я понятия не имею, как делается то, что они с
ней сотворили! Эти черномазые скоты знают, что мне  известно,  кто  все  это
подстроил.
   Это же отпетые мерзавцы, фашиствующие черные ублюдки. Они готовы  убивать
своих, чтобы спрятаться за...
   Внезапно откуда-то сзади донеслись странные, чавкающие звуки. И вслед  за
этим произошло что-то невероятное. Застывший от ужаса Ченселор вдруг увидел,
как у Ролинза отвалилась челюсть и над правой  бровью  образовалось  красное
пятно. Кровь вначале брызнула фонтаном, а потом полилась тихим  ручейком  по
остекленевшему глазу вниз по  мертвенно-бледному  лицу.  Какое-то  мгновение
обмякшее тело еще держалось на ногах, но  вот  словно  в  каком-то  странном
балете, ноги конгрессмена подкосились и он рухнул на мокрую траву.
   С трудом вдохнув воздуха, Питер открыл рот, чтобы  закричать,  однако  не
смог выдавить из себя ни звука: ужас сжал его горло. Снова раздался такой же
чавкающий звук, и  он  почувствовал,  как  над  его  головой  будто  ветерок
пронесся.
   Еще один выстрел, и пуля рикошетом от скамьи вошла в землю  прямо  у  его
ног.
   Пробудившийся наконец инстинкт самосохранения заставил  Питера  совершить
немыслимый прыжок влево. Он бросился на  землю  и  с  невероятной  быстротой
покатился по траве прочь от того места, где кто-то невидимый  избрал  его  в
качестве мишени.
   Пули летели вслед, вздымая вокруг него фонтанчики земли. Над  самым  ухом
просвистел обломок камня. Еще дюйм, и Питер лишился бы  глаза  либо  был  бы
убит.
   Внезапно он ударился головой о  что-то  твердое  и  тут  же  почувствовал
острую боль в руке. Оказалось, он наткнулся на окруженный кустами  монумент.
Ченселор перевернулся на спину и  замер.  Теперь  нападавшие  не  могли  его
видеть, но все равно вокруг раздавались глухие звуки от удара пуль.
   Внезапно Питер услышал полусумасшедшие, истерические крики. Казалось, они
раздавались со всех сторон - там, там и там! Потом голоса  стали  удаляться,
пока наконец совсем не стихли. И  тогда  раздался  один-единственный  голос,
суровый и гортанный. Он безапелляционно потребовал:
   - Убирайтесь отсюда!
   Чья-то сильная рука ухватила Питера за куртку, крепко зажав ее  в  кулаке
вместе с рубашкой и кожей, и выдернула из-за  каменного  укрытия.  В  другой
руке неизвестный держал большой  пистолет-пулемет  с  толстым  цилиндром  на
стволе. Он был направлен в ту сторону, откуда раздавались выстрелы.  Из  его
ствола извергались дым и пламя.
   Ченселор не мог ни произнести хотя бы слово, ни сделать что-либо. Над ним
возвышалась  фигура,  светловолосого  мужчины,  в  котором  он  узнал  Алана
Лонгворта.
   Презренный Лонгворт старался спасти ему жизнь!
   Придя наконец в себя, Ченселор согнулся в три погибели и нырнул в заросли
жгучей крапивы. Цепляясь руками и ногами за землю, он понесся,  не  разбирая
дороги. От быстрого бега у него перехватило  дыхание,  но  какое  это  имело
значение сейчас? Главное - уйти, спастись! С этой  мыслью  он  сломя  голову
мчался через парк.

Глава 14

   Он брел по улицам, будто в глубоком сне, потеряв всякое  представление  о
времени  и  пространстве.  Первой  мыслью  было  обратиться  за  помощью   к
полицейскому, найти кого-нибудь, кто навел бы порядок в том хаосе, в котором
ему едва удалось уцелеть. Но  вокруг  -  никого.  Он  пытался  заговорить  с
прохожими, но те, напуганные его ужасающим видом,  шарахались  в  сторону  и
спешили прочь. Нетвердо держась  на  ногах,  он  вышел  на  проезжую  часть.
Водители подавали сигналы и, сердясь, объезжали его, однако ни  полицейских,
ни патрульных машин в этом тихом районе не было видно.
   В висках у Ченселора стучало, побаливало левое плечо, а  лоб  горел  так,
будто с него содрали кожу. Он взглянул на  правую  ладонь  -  она  вся  была
красной, на коже выступили капельки крови.
   Пройдя несколько миль, Ченселор начал постепенно приходить  в  себя.  Это
было странное ощущение. Помимо  собственной  воли  он  уже  сознавал,  какая
опасность таится для него в подобном психическом Состоянии, понимал, что его
жизненные силы не безграничны и постоянно переживать такие потрясения он  не
сможет, и старался отогнать жуткие картины, которые рисовались в его  мозгу.
Он отчаянно пытался восстановить контроль над собой: ему предстояло  принять
такие важные решения!
   Он взглянул на часы и почувствовал себя подобно сбившемуся с пути в чужой
стране  путешественнику,  которому  сказали,  что,  если  он  не  дойдет   к
указанному времени в определенную  точку,  значит,  ошибся.  А  ошибок:  он,
Ченселор, наделал уже немало. Он посмотрел на табличку - об  улице  с  таким
названием раньше он даже не слыхал.
   По яркому солнечному свету он догадался,  что  наступило  утро,  и  очень
обрадовался этому. Вот уже четыре часа, как он  бродит  по  улицам.  "Четыре
часа!
   О боже, мне же нужна помощь! - пронеслось  у  него  в  голове.  -  А  моя
машина?"
   "Мерседес" остался в Клойстерсе, припаркованный у западного входа.  Питер
сунул руку в карман брюк и вытащил кошелек. Денег на такси хватало...
   - Вот западный вход, мистер, - сказал водитель с нездоровым  румянцем  на
лице. - Никакого "мерседеса" не видно. Когда вы оставили машину?
   - Сегодня, рано утром.
   - А на знак вы не обратили внимания? - Водитель показал рукой в  окно.  -
Это бойкая улица.
   Оказалось, Питер оставил машину там, где стоянка запрещена.
   - Было темно, -  сказал  Питер,  оправдываясь,  и  назвал  свой  адрес  в
Манхэттене.
   С Лексингтон-авеню такси свернуло на 71-ю улицу.  Ченселор  от  удивления
раскрыл  глаза.  Его  "мерседес"  стоял  прямо  перед  входом  в   квартиру,
поблескивая  темно-голубой  краской  в  лучах  солнца  и  радуя  глаз  своим
великолепием. Другого такого автомобиля в квартале не было.
   И на какой-то момент Питер будто рассудка лишился:  он  начал  размышлять
над тем, как это  машина  оказалась  на  стороне,  противоположной  той,  на
которой  он  оставил  ее  прошлой  ночью,  и  решил,  что  машину,   видимо,
переставила Кэти. Она часто это  делала.  А  согласно  правилам  стоянки  на
боковых улицах машину нужно было убрать до  восьми  часов.  "Кэти?  Что  это
случилось со мной?" - думал он.
   Питер постоял у края тротуара, пока  не  исчезло  из  вида  такси.  Потом
подошел к "мерседесу" и  тщательно  осмотрел  его,  словно  изучал  предмет,
который не видел в течение многи