о..." В этом все дело. Агент имел в  виду  именно
этот разговор, именно эту телефонную будку.
   - Я вас понял, - сказал Ченселор.
   - Хорошо. Разговор состоялся после событий на 35-й улице, не так ли?
   - Да, - сознательно солгал Ченселор.
   - Откуда-то с Висконсин-авеню, кажется?
   - Да, - снова солгал Питер.
   - Хорошо, направляйтесь туда. Я буду звонить каждые десять минут. Отвечая
на мой звонок, обязательно скажите какую-нибудь знакомую фразу. Поняли?
   - Да.
   Питер повесил трубку и вышел из телефонной будки. Он направился в сторону
сверкавшего огнями моста через Потомак, оглядываясь по  сторонам  в  поисках
такси. По пути он пытался вспомнить точное местонахождение телефонной будки,
из которой звонил Моргану. Она находилась неподалеку от  университета  имени
Джорджа Вашингтона.
   Наконец Питер поймал такси. На улицах  снова  было  многолюдно,  сверкали
огни иллюминации, из  невидимых  динамиков  неслись  веселые  рождественские
песни.
   Нужную телефонную будку они отыскали довольно легко, и Ченселор  попросил
водителя  подождать.  У   него   не   было   никаких   денег,   кроме   двух
пятидесятидолларовых банкнотов, которые он держал в кошельке, а разменять их
было некогда: не хотелось отпускать такси, ведь оно могло ему потребоваться.
   Теперь-то он твердо знал, что собирался сделать. Узнать тайну Часона!
   Питер закрыл двери будки и  снял  трубку,  одновременно  удерживая  рычаг
пальцем в нижнем положении. Как только телефон зазвонил, он отпустил рычаг и
сказал:
   - Вероятно, я пробуду здесь весь вечер. Решайте  сами,  когда  нам  лучше
встретиться. - Это меня устраивает, - отозвался О'Брайен.  -  Я  нахожусь  в
десяти кварталах от вас, на 20-й улице. За мной  наверняка  следят,  поэтому
встретиться мы не сможем. А теперь расскажите, что произошло. Где вы слышали
слово "маньяки"?
   - А что? Что в нем особенного?
   - Не шутите. У вас нет для этого времени.
   - Я и не шучу, а просто проявляю осторожность. Если я замечу, что  кто-то
уделяет мне чрезмерное внимание, или увижу, что  остановился  подозрительный
автомобиль, то сразу скроюсь. Правда, мне кажется, что с вами О'Брайен все в
порядке. Во всяком случае, так мне сказал Варак. Но я хочу сам  убедиться  в
этом. А теперь объясните, что это  за  маньяки.  Кто  они?  О'Брайен  громко
вздохнул:
   - Пять или шесть специальных агентов, тесно сотрудничавших с Гувером. Они
были его доверенными лицами, а теперь хотят вернуть прежние  порядки,  взять
ФБР под свой контроль. Я об этом вам говорил вчера. Но я не употреблял слова
"маньяки".
   - Они не имеют отношения к нашему делу, не так ли? Досье не у них.
   О'Брайен молчал. Даже  по  телефону  Питер  почувствовал,  насколько  тот
потрясен.
   - Значит, вам известно об этом?
   - Да. Вы солгали, когда уверяли меня, что  досье  уничтожены  и  никакого
дальнейшего развития события  не  получили.  Это  неправда,  досье  не  были
уничтожены. Тот, кто владеет ими, опасается, что я  вот-вот  нападу  на  его
след.
   Именно в этом вся суть. Я служил приманкой. Замысел едва  не  удался,  но
человек, который определил мою роль  в  этой  операции,  угодил  в  ловушку,
поставленную  собственными  руками.  А  теперь  выкладывайте  все,  что  вам
известно, ничего не утаивая.
   О'Брайен отвечал спокойно, сдерживая свое волнение:
   - Мне кажется, маньяки действительно располагают этими досье и используют
их в своих целях. Во всяком случае, они имели доступ к ним. Поэтому я не мог
разговаривать с вами из своего кабинета. Мой телефон прослушивается. К этому
они вынуждены были прибегнуть. А теперь, ради бога, что  произошло?  -  Ваша
просьба справедлива. Я нашел Варака...
   - Что?
   - Я знал его под фамилией Лонгворт.
   - Лонгворт? Так вот что означала запись в журнале  учета  посетителей  от
первого мая. Досье у него! - непроизвольно вскрикнул О'Брайен.
   - Этого не может быть, - удивленно произнес Питер. - Он мертв,  он  отдал
жизнь ради того, чтобы отыскать эти досье. - И он рассказал агенту обо всем,
что произошло с того момента, когда ему позвонил Варак, о твердом  убеждении
последнего, что О'Брайен сумеет остановить маньяков. Не упомянул он  лишь  о
Часоне, решив, что это его личное дело, пусть на какое-то время.
   - Варака больше нет... - печально сказал О'Брайен. - Просто  не  верится.
Он был одним из тех, на кого мы могли  рассчитывать.  Таких  людей  осталось
немного.
   - Мой знакомый из ЦРУ говорил, что некоторые агенты бюро  сотрудничают  с
ними в Вашингтоне на всех уровнях и что они были вынуждены пойти на это.
   - Все так. Беда заключается в том, что нет  человека,  к  которому  можно
было бы обратиться за юридической консультацией. Нет юриста, которому  бы  я
доверял.
   - Такого человека можно найти. Это один  сенатор.  О  нем  мне  рассказал
Варак. Однако не сейчас... Вы любите приказывать, О'Брайен. А любите  ли  вы
подчиняться?
   - Не очень. Должна быть какая-то убедительная мотивировка.
   - А разве досье - не убедительная мотивировка?
   - Глупый вопрос.
   - Тогда у меня к вам две просьбы. Заберите Элисон из отеля и  увезите  ее
куда-нибудь в безопасное место. Добраться  до  меня  они  попытаются  именно
через нее.
   - Хорошо. Я сделаю это. В чем состоит вторая просьба?
   - Мне нужен адрес майора Пабло Рамиреса. Он, работает в Пентагоне.
   - Подождите минутку. Вдруг Питера охватила  тревога  -  он  услышал,  как
О'Брайен шелестит какими-то  бумагами.  Бумаги!  Он  поднял  руку  к  рычагу
телефонного аппарата, готовый прервать разговор и бежать:
   - О'Брайен, вы  ведь  сказали,  что  находитесь  в  телефонной  будке?  -
Конечно, и листаю телефонный справочник, - О боже... -  облегченно  вздохнул
Ченселор.
   - Вот, нашел. Рамирес живет в Бетесде. - Агент прочитал  адрес,  и  Питер
запомнил его. - Это все?
   - Нет. Я хотел бы повидаться с Эдисон... Как мне узнать, куда вы отвезете
ее? У вас есть какие-нибудь идеи на этот счет?
   После короткой паузы О'Брайен спросил:
   - Вы знаете Куонтико?
   - Базу морской пехоты?
   - Нет, не саму базу. Там на  берегу  залива  есть  мотель  под  названием
"Сосны". Я отвезу Эдисон туда.
   - Я возьму напрокат машину.
   - Этого делать не стоит. В бюро проката прекрасно налажен контроль: у них
есть аппаратура, которая позволяет определить местонахождение  любой  взятой
напрокат машины. Вас быстро найдут. Все это относится и к  такси.  Никто  не
будет скрывать  пункт  назначения  той  или  иной  машины.  Куда  бы  вы  ни
направились - им сразу станет известно.
   - Что же мне делать? Идти пешком?
   - Примерно раз в час в Куонтико отправляются поезда. Воспользуйтесь  этим
вариантом.
   - Хорошо, до встречи.
   - Подождите! - В голосе О'Брайена  снова  послышалась  едва  сдерживаемая
суровость. - Вы опять что-то  от  меня  скрываете,  Ченселор.  Речь  идет  о
Макэндрю, не так ли?
   Питер резко повернул голову и через стекло кабины  уставился  на  снующую
вокруг толпу.
   - К чему эти предположения?
   - Не валяйте дурака. Не надо обладать даром сыщика, чтобы прийти к такому
выводу. Рамирес работает в Пентагоне, где работал и Макэндрю.
   - Не давите на меня О'Брайен, прощу вас.
   - Почему же? Вы не рассказали мне самого главного из  того,  что  сообщил
Варак. Зачем ему понадобилось встретиться с вами?
   - Это мне нужно было видеть его. Он объяснил свою стратегию, растолковал,
какую роль отвели мне.
   - Варак не стал бы терять зря времени, ведь он умирал. Он что-то узнал  и
рассказал вам об этом.
   Ченселор тряхнул головой - со лба у него закапал  пот.  О'Брайену  нельзя
говорить о Часоне, по крайней мере, пока Питер сам не выяснит, что  за  всем
этим кроется. И чем  больше  он  задумывался,  тем  тверже  становилось  его
убеждение, что Эдисон в опасности.
   - Дайте мне поразмыслить до завтрашнего утра, - попросил Ченселор.
   - Почему?
   - Потому что я люблю ее...

***

   Пол Бромли разглядывал себя в треснувшем трюмо, в средних ящиках которого
не хватало ручек. То, что он увидел, опечалило его:  мертвенно-бледное  лицо
старого, больного человека, седеющая щетина на щеках - он  не  брился  более
двух суток. Свободное пространство между грязным крахмальным  воротничком  и
шеей лишний  раз  свидетельствовало  о  его  болезни.  Жить  ему  оставалось
недолго. Но на осуществление задуманного времени вполне достаточно.
   Бромли отвернулся от зеркала и направился к кровати, застеленной  грязным
покрывалом. Обвел взглядом  стены  и  потолок.  Повсюду  виднелись  трещины,
краска облезла.
   Они, вероятно, считали, что загнали его в ловушку. но их  самонадеянность
была неоправданной. У него имелись  должники.  Он  слишком  долго  служил  в
Вашингтоне, контролируя расход крупных сумм, и за это врем  ч  ему  пришлось
иметь дело со многими людьми. Все совершалось по принципу: ты  -  мне,  я  -
тебе, и в большинстве  случаев  этот  принцип  срабатывал.  В  общем  Бромли
гордился своей службой, ведь за ее период он сделал много хорошего. Но  было
и такое, чем гордиться не стоило. Например, случай с тем  негодяем,  который
предоставил  ему  сведения,   необходимые   для   разоблачения   жуликов   в
министерстве обороны. Именно к его  помощи  и  собирался  теперь  прибегнуть
Бромли. Если этот тип откажется помочь, он пригрозит  позвонить  в  редакцию
"Вашингтон пост", и тот вынужден будет согласиться.
   Бромли взял с кровати пиджак, надел  его,  вышел  на  грязную  лестничную
площадку и стал спускаться в вестибюль. Агент ФБР,  которому  было  поручено
наблюдать за ним, неприкаянно стоял в  углу,  словно  манекен  посреди  кучи
мусора.
   Пусть еще радуется, что ему не  пришлось  дежурить  прямо  на  лестничной
площадке.
   Единственный  выход  из  отеля  -  через  парадную  дверь,  и  этот  факт
свидетельствовал о том "доверии", которое хозяева оказывали своим клиентам.
   Бромли подошел к телефону-автомату, висевшему на стене, опустил монету  и
набрал номер.
   - Алло? - ответили ему гнусавым, противным голосом.
   - Говорит Пол Бромли.
   - Кто?
   - Три года назад в Детройте был осуществлен один проект, помните?
   После короткой паузы голос поинтересовался:
   - Что вы хотите?
   - Получить должок. Если откажетесь заплатить, я позвоню  моим  друзьям  в
"Вашингтон пост". Они почти накрыли нас  три  года  назад  и  сейчас  смогут
довести  дело  до  конца.  Соответствующее  письмо  приготовлено   и   будет
отправлено, если я не вернусь домой, Снова наступила пауза.
   - Объясните, что вам нужно от меня.
   - Пошлите за мной машину. Куда - я скажу. С машиной должен  прибыть  один
из ваших головорезов. За мной наблюдает агент ФБР. Я хочу, чтобы его  убрали
на время. Это вам всегда удавалось.
   Бромли ждал машину на тротуаре около отеля "Хей-Адамс". Он будет ждать ее
всю ночь, если понадобится, а  с  рассветом  укроется  в  церкви,  той,  что
находится  на  противоположной  стороне  авеню.  Рано  или  поздно  Ченселор
появится. И как только он появится, Бромли его прикончит.
   Револьвер, который лежал в кармане, обошелся старику в пятьсот долларов.
   Сомнительно, чтобы оружие стоило дороже двадцати, но он  попросил  своего
знакомого из Детройта только помочь ему, а не подавать милостыню.
   Бромли поглядывал на окна пятого этажа,  крайние  справа.  Там  находился
номер, снятый Ченселором. Это был дорогой номер. Вчера вечером,  прежде  чем
позвонить Питеру, Бромли спросил  у  ничего  не  подозревавшегося  оператора
коммутатора, в каком номере проживает Ченселор. Оказалось, презренный писака
устроился превосходно. Однако долго это не продлится.
   Бромли услышал шум автомобиля, двигавшегося в южном направлении  по  16-й
улице. Машина свернула в узкий внутренний проезд. Из нее  вылез  рыжеволосый
мужчина, поговорил со швейцаром и  вошел  в  вестибюль.  Бромли  узнал  этот
внешне неприметный автомобиль. Од не раз  визировал  счета  на  приобретение
таких машин.
   Она наверняка принадлежала ФБР и была прислана за Ченселором.
   Бромли прошелся по узкому проезду, держась в тени здания,  и  остановился
справа от входа.  Швейцар  ходил  вдоль  проезда,  готовый  в  любую  минуту
свистком подозвать такси. Какая-то парочка вышла вслед  за  ним  к  проезжей
части, поскольку внутренний проезд был занят машиной ФБР.  Все  складывалось
удачно.
   Ченселор непременно умрет.
   Мгновений спустя из отеля вышла женщина вместе с рыжеволосым. Ченселора с
ними не было. Но он  должен  был  появиться!  -  Вы  уверены?  -  озабоченно
спросила женщина.
   - Он отправится туда поездом сегодня же, в крайнем случае завтра утром, -
сказал рыжеволосый мужчина. - Не беспокойтесь. "Значит, Ченселор  отправится
куда-то поездом".
   Бромли поднял воротник пальто и приготовился пройти  пешком  весь  долгий
путь до вокзала "Юнион стейшн".

Глава 29

   Сидя в такси, направлявшемся к дому  Рамиреса,  Питер  вынул  из  кармана
окровавленный листок с записями, сделанными покойным Вараком,  и  его  снова
охватил страх. Страх благоговейный, поскольку это были  необычные  люди,  не
просто знаменитые, а выдающиеся, обладающие исключительной властью.  И  один
из них владел досье Гувера.
   Но зачем они  ему  понадобились?  Питер  взглянул  на  список  фамилий  и
попробовал представить образ каждого из этих людей.
   Худощавый, с острыми чертами лица, Фредерик  Уэллс,  принявший  псевдоним
Бэнер. Президент университета, контролировавший расходование миллионов через
влиятельную  "Рокстон  фаундейшн",  один  из  выдающихся  творцов   политики
администрации Кеннеди. Человек, о котором говорили, что он никогда не шел ни
на какие компромиссы, даже  если  это  грозило  ему  неприятностями.  Даниел
Сазерленд (псевдоним Венис),  вероятно,  самый  почитаемый  негр  в  стране.
Почитаемый не только за свои достижения, но и за мудрость судейских решений.
Питер уже ощутил отзывчивость судьи во время получасового  разговора  с  ним
несколько месяцев назад. Сочувствие судьи отражалось даже в его взгляде.
   Джекоба Дрейфуса  (псевдоним  Кристофер)  Питер  представлял  себе  менее
отчетливо, чем других. Банкир старался по возможности оставаться в тени,  но
финансовые воротилы, а значит, и печать финансовых  кругов  его  никогда  не
игнорировали. Он  оказывал  решающее  влияние  на  национальную  политику  в
вопросах финансирования. Федеральный резервный банк редко  принимал  решения
без предварительной консультации с ним. Его  благотворительная  деятельность
давно приобрела  всемирную  известность,  а  щедрость,  казалось,  не  знала
границ.
   Карлос  Монтелан   (псевдоним   Пэрис)   был   наставником   президентов,
влиятельной фигурой в госдепартаменте, крупным ученым,  одним  из  виднейших
специалистов  по   вопросам   международной   политики.   Натурализовавшийся
американец,  Монтелан  происходил  из   семьи   кастильских   интеллигентов,
боровшихся в равной степени против скомпрометировавшей себя церкви и Франко.
Он был архиврагом подавления прав личности в любой форме.
   И один из этих четырех выдающихся людей предал идеалы, поборником которых
себя считал. Не об этом ли величайшем искушении говорил Варак?  Не  были  ли
эти отвратительные акты совершены по идейным соображениям? Подобного  нельзя
было позволить, по крайней мере таким великим людям.
   А может, один из четырех в действительности был совсем не  тем,  за  кого
себя выдавал? И это пугало больше всего. Пугало, что человек сумел подняться
на такую высоту, скрыв свою врожденную порочность.
   Часон!
   Варак знал, что умирает, поэтому подбирал слова особенно тщательно.
   Сначала он ограничил свои подозрения  Уэллсом  и  Монтеланом  (Бэнером  и
Пэрисом), но затем изменил точку зрения и распространил их на  Сазерленда  и
Дрейфуса (Вениса и Кристофера). Это было связано с тем, что люди говорили на
незнакомом ему языке и делали упор на слово "Часон". И все-таки почему Варак
остановился именно на этих людях? Что заставило  его  обратить  внимание  на
незнакомый язык и на упоминание Часона? Каков был ход  его  рассуждений?  На
объяснение у него не хватило времени.
   Что скрывается за резней под Часоном? Резня! Питер вспомнил, как во время
похорон  Макэндрю  на  лице  Рамиреса  отразилась  откровенная  ненависть  к
генералу.
   Но имело ли это  какое-либо  отношение  к  Часону?  Или  в  нем  говорила
зависть, которая не исчезла со смертью соперника?  Такой  вариант  возможен,
однако во взгляде Рамиреса было что-то неподдающееся определению.
   Скоро все прояснится. Такси уже въезжало в Бетесду. И если там  его  ждет
разгадка тайны Часона, то к кому из  четверых  она  приведет  и  в  чем  это
выразится?
   Питер сложил полученный от Варака листок и сунул его в карман пиджака.
   Оставался еще один, пятый человек, известный под псевдонимом  Браво.  Кто
он такой? Может, Варак, защищая его, ошибался? А что, если досье находятся у
этого Браво? "Венис вам известен... Браво тоже..." Разве Питеру знаком  этот
человек?
   Слишком много вопросов и слишком мало ответов. Ясно было только  то,  что
касалось Элисон Макэндрю. Она сама была пока ответом на все вопросы...
   Рамирес проживал в  небольшом  кирпичном  доме  в  районе,  типичном  для
окресностей Вашингтона. Здесь селились обычно семьи со средним  достатком  -
одинаковые участки, одинаковые по внешнему виду  дома.  Ченселор  откровенно
признался водителю такси, что не может сказать, надолго  ли  задержится.  Он
ведь даже не знал, дома ли Рамирес, какая у него семья, есть ли жена,  дети.
Вполне вероятно что эта поездка в Бетесду окажется бесполезной, но  если  бы
он предварительно позвонил Рамиресу, тот наверняка отказался бы его принять.
   Дверь открылась, и Питер облегченно  вздохнул  -  в  дверях  стоял  Пабло
Рамирес.
   На лице его отразилось явное удивление.
   - Майор Рамирес?
   - Да. Мы знакомы?
   - Нет, но и вы и я были на Арлингтонском кладбище позавчера  утром.  Меня
зовут...
   - Вы были с женщиной, -  прервал  Питера  майор,  -  с  его  дочерью.  Вы
писатель. -Да, меня зовут Питер Ченселор. Мне бы хотелось поговорить с вами.
   - О чем?
   - О Макэндрю.
   Рамирес внимательно посмотрел на Питера и заговорил  не  сразу,  а  когда
заговорил, спокойно, с легким акцентом, к удивлению Ченселора, в его  голосе
не чувствовалось враждебности.
   - Если быть откровенным мне нечего сказать о генерале. Он  мертв,  и  мир
праху его.
   - Но во время похорон вас обуревали иные мысли. Если  бы  мертвого  можно
было убить еще раз, вы бы сделали это одним лишь взглядом.
   - Приношу свои извинения.
   - И это все, что вы можете сказать?
   - Мне кажется, этого вполне достаточно. А теперь, если вы не  возражаете,
я займусь делами. - Рамирес отступил шаг назад, держась за ручку двери.
   Тогда Питер быстро проговорил:
   - Я хочу спросить кое-что о Часоне, о резне под Часоном.
   Майор остановился и напрягся всем телом. Ченселор заметил его состояние.
   - Это  случилось  очень  давно.  Резня,  как  вы  называете  те  события,
тщательно расследовалась генеральным инспектором.  Причиной  тяжелых  потерь
явилось численное превосходство китайских войск  и  внезапное  использование
ими подавляющей огневой мощи.
   - И, возможно, чрезмерная  ретивость  командования,  -  поспешно  добавил
Питер. - Например, Макнайфа, убийцы из Часона.
   Майор никак не отреагировал на его слова, продолжая  смотреть  холодно  и
равнодушно:
   - Наверное, вам лучше зайти, мистер Ченселор. У  Питера  появилось  такое
чувство, будто он уже бывал в этом доме и не раз входил в эту дверь...  Даже
кабинеты Рамиреса и Макэндрю были похожи. На стенах висели те же фотографии,
те же сувениры. И в сознании Ченселора мгновенно всплыл уединенный  домик  в
пригороде.
   Рамирес истолковал его взгляд по-своему.
   - Кроме меня, здесь никого нет, -  произнес  он  так  же  отрывисто,  как
когда-то генерал Макэндрю, - Я - холостяк.
   - Этого я не знал. Мне вообще известно о вас очень немногое, майор.
   Только то, что вы учил