подходящее средство для реализации
своих замыслов. Постепенно  отмирают все сложные и утонченные  техники XVIII
века -- карандашная манера,  пунктир, меццо-тинто.  Нужен быстрый  отклик на
окружающие события,  дешевый, массовый способ печатания. Литография отвечала
требованиям нового мышления и  вкуса:  накалу политических страстей, любви к
путешествиям, изучению прошлого; она верное орудие иронии и пропаганды.
     По  своей стилистической  природе литография радикально  отличается  от
ксилографии  и  углубленной гравюры как  самое  непосредственное,  гибкое  и
послушное   средство  выражения  художественных  замыслов.   В   выпуклой  и
углубленной  гравюре материал  и инструменты до известной степени определяют
стиль художественного  произведения: литография нейтральна  до почти  полной
несамостоятельности. Художник рисует пером или карандашом  на камне, как  на
бумаге, и то, что он видит  на камне или бумаге, с точностью отпечатывается.
Литография,  если  так можно  сказать, гарантирует художнику  неограниченную
свободу, которой он  так  добивался именно  в  XIX веке. С  другой  стороны,
литография  почти  не требует  никаких  специальных  знаний, поэтому  ее так
полюбили   дилетанты.  Зато  очень   велика   популярность  литографии   как
репродукционного средства (литография -- первый предвестник фотомеханической
репродукции), ее широкого использования для практических, ремесленных целей.
     Однако, как бы послушно литография ни охватывала и ни размножала  любой
вид  рисунка,  у  нее  все  же есть свои  особенности,  свои  стилистические
эффекты, недоступные  другим графическим техникам. Не всякий хороший рисунок
есть вместе с тем хорошая литография. Литография не обладает острой и точной
линией, которая  присуща и  офорту,  и  ксилографии. Литографии  свойственно
другое  --  мягкие,  бархатистые,  тающие  переходы,  глубокий  черный  тон,
зернистые, широкие линии штриха, дымка. Ночь  и  туман ближе литографии, чем
дневной свет. Ее язык построен на переходах и умалчиваниях.
     Естественно,  что  литография, которую  изобрели  в эпоху  классицизма,
когда  увлекались  строгим,  ясным контуром, долгое время не имела успеха  и
была  на низком художественном  уровне  --  ее  считали слишком  вульгарной.
Собственно, только после 1816 года французские романтики Жерико, Делакруа, а
позднее  Домье  и  Гаварни  открыли  в  литографии  средство художественного
выражения.  Литография   и  тематически,   и  стилистически  была   созвучна
романтическим  мечтам и идеалам.  Здесь  и романтический герой  (Раффе и его
апофеозы Наполеона с таинственным освещением и эффектами порохового дыма), и
любовь к прошлому, к  далеким землям,  неизвестным памятникам,  впечатлениям
путешествий  (особенно  важную  роль  провозвестника  нового  архитектурного
пейзажа  здесь сыграл  ран" умерший английский художник  Бонингтон  -- среди
многочисленных   альбомов   с   романтическими   видами   назовем   "Voyagea
pittoresques et romantiquea dans l'ancienne France", вышедший  в 1820 году с
литографиями Бонингтона, Э. Изабэ, О. Берне, Энгра, Жерико и других).
     Особенно  популярно в  эти  годы  увлечение Востоком,  его  минаретами,
тюрбанами, горячими  арабскими лошадьми.  Однако  не только  пылкие арабские
скакуны  привлекают  романтиков.  Жерико  посвящает  целый  цикл  литографий
мощным,  массивным битюгам, их  тяжелой, мужественной силе. Напомним  также,
что  к  ранним  литографиям  принадлежит  серия  старого  Гойи,  посвященная
тавромахии  (сценам боя быков). Но особенно  охотно к  литографии  обращался
глава французского  романтизма Делакруа.  В  своих иллюстрациях к "Фаусту" и
"Гамлету"   он   мастерски  использовал  зернистый   рисунок   литографского
карандаша, сочные пятна туши,  выскребывание освещенных мест  для воплощения
мрачного драматизма и демонического жара своей фантазии.
     В  период июльской  революции  литография вступает  в союз  с прессой и
становится  выдающимся  агитатором  и  пропагандистом.  Издается  целый  ряд
сатирических  журналов  с  участием  крупных  художников-сатириков, в  руках
которых литография превращается  в  воинствующее орудие оппозиции. Среди них
произведения двух мастеров (Домье и  Гаварни) представляют  собой вершины  в
развитии    литографии.    Литографии    Домье    поражают    исключительной
выразительностью   штриха,   образного   строя.   Литографии   Гаварни   (не
отличающиеся  таким  острым  сатирическим  жалом,  как  у  Домье)  прельщают
тонкостью переходов и совершенно поразительной  сочностью бархатного черного
тона.  Несколько  позднее  выдвинулись  русские  мастера  литографии  --  И.
Щедровский, А. Лебедев, В. Тимм -- главным образом в области бытового юмора.
     Новый расцвет литографии относится ко второй  половине XIX века. Причем
здесь   следует   говорить  о  двух  различных  течениях.   Одно  связано  с
интимно-эскизной  манерой  Мане,  Дега,  Уистлера,   с  утонченной  техникой
Фантен-Латура, стремящегося работать  без контура  и  достигающего воздушной
вибрации форм,  и, с другой  стороны, с обобщенными линиями и красноречивыми
умалчиваниями  Тулуз-Лотрека.  Другое направление идет  в широкие  массы,  в
народ, в  лубочную  картинку или в плакат  и служит революции,  пролетарской
тематике.  Здесь  надо   вспомнить   Стейнлена,   рассказывающего   в  своих
литографиях  о  забастовках  рабочих,  Кэте  Кольвиц,  повествующую  о  быте
пролетариата,  о  трагическом   образе  матери  рабочего,  Брэнгвина  в  его
антимилитаристских    литографиях,     показывающих    развалины    городов,
опустошенные, изрытые снарядами равнины. Широкое применение нашла литография
и в советской графике. Большую роль в ее применении сыграл Н. Купреянов. Она
тесно  связана  с  историей  советского  плаката (Д.  Моор),  детской  книги
(Чарушин,  Родионов),  портрета (Г. Верейский)  и монументальной иллюстрации
(Е.Кибрик).
     Теперь,  после  того   как  мы   рассмотрели   технические  средства  и
стилистические  задачи графики, мы можем подвести некоторые итоги. Итак, под
графикой  мы  понимаем  рисунок и печатную  гравюру.  Кроме того,  мы  делим
графику на самостоятельную и несамостоятельную. Под первой мы понимаем такую
графику,  которая,  подобно станковой живописи,  ничего  не подготовляет, не
иллюстрирует и не репродуцирует (эстамп, самостоятельный  рисунок и  т. п.).
Вторая -- служит прикладным целям и, в свою очередь, подразделяется на:
     а) подготовительную графику (эскизы, наброски, этюды и т. п.);
     б) сопроводительную  графику  (книжная  графика, иллюстрация, exlibris,
карикатура, реклама и т. п.);
     в) репродукционную графику.
     Рассмотрим теперь некоторые из названных здесь разновидностей графики.
     Для своеобразия тематической  структуры  графики характерна карикатура.
Термин  "карикатура"  происходит  от  итальянского  "caricare"  --  то  есть
перегружать,  подчеркивать,  преувеличивать,  искажать.  Карикатурой принято
называть   всякое  подчеркнутое,  преувеличенное,   искаженное   изображение
человека, вещи или события. Действительно ли это так? И почему карикатура по
преимуществу   отвечает  средствам  графики   более,   чем  других  искусств
(живописи,  скульптуры)  и  в  других искусствах  не  достигает необходимого
эффекта? Для того чтобы в этом разобраться, необходимо поближе познакомиться
со средствами и целями карикатуры.
     Среди средств карикатуры необходимо подчеркнуть три основных. 1. Прежде
всего  это   непременно   должно   быть  одностороннее   преувеличение   или
подчеркивание  (непременно  в  сторону  уродства,   безобразия,  низости,  и
непременно с  насмешкой).  Если  это  будет  всестороннее  преувеличение,  и
физическое и духовное, если нет противоречия между отдельными элементами, то
в  результате будет повышенная  экспрессия,  трагичность, может  быть,  даже
героизм,  сублимирование  образа (вспомним "Рабов" Микеланджело  или портрет
Людовика  XIV  Риго).   2.  Необходимо   отклонение   от  нормы,   нарушение
естественности,  но  до  известной  границы. Карикатура  представляет  собой
органическое сочетание  реального  и  иррационального.  Если нормы вообще не
существует,   если   изображение   представляет   собой   полное   отрицание
действительности, то мы  назовем такое  изображение  уже не  карикатурой,  а
гротеском (примеры можно найти  у Босха, Брейгеля, Гойи). Карикатура требует
хотя  бы  отдаленного   сходства  с  натурой,  хотя  бы  некоторого  отзвука
реальности,  так  сказать,  нормального  критерия (так, например, невозможно
себе  представить  карикатуру  черта).  3.  Карикатура,  даже  если  она  не
изображает человека, должна иметь  какое-то родство, сходство с человеком (у
Брейгеля бывают  карикатуры  домов, деревьев, но у  них всегда есть какая-то
связь с человеческим организмом-- руки, морды и т. п.).
     Что  касается задач карикатуры, то  среди  основных задач  тоже следует
назвать три главных признака.  1.  Прежде всего карикатура должна  оставлять
комическое  впечатление,  должна   высмеивать  и  осуждать.  Поэтому  нельзя
согласиться  с  известным  историком карикатуры  Фуксом,  утверждающим,  что
возможна позитивная карикатура. Здесь речь идет не о персональных намерениях
художника  (они  могут  быть  самыми положительными), а о  самом  содержании
карикатуры  --  она  непременно должна быть негативной, иначе  пропадает все
острие  комизма, все жало насмешки. Даже всякое добродушное преувеличение мы
назовем  не   карикатурой,  а   юмором.   Карикатура  всегда   возникает  из
неудовлетворенности, всегда  содержит  в себе  критику. 2. Карикатура всегда
обращается против личности, факта, конкретного явления; всякое преувеличение
или  подчеркивание, жало которого  обращено против абстрактного понятия  Ели
явления, более подходит под понятие сатиры, чем  карикатуры. 3. От шаржа или
пародии  карикатура  отличается  острой  тенденцией,  непременно   в  защиту
какого-нибудь  идеала:  она   поучает,  воспитывает,   агитирует,   борется.
Карикатура  должна  быть  актуальной, за  что-то  бороться,  против  чего-то
протестовать. Поэтому  вряд ли можно вполне  согласиться с мнением Теккерея:
"Задача  карикатуры  --  возбуждать  симпатии  и  сострадание  зрителя,  она
обращается  к  его доброте, ей  свойственны неприязнь ко лжи,  к претензиям,
нежность к слабым,  бедным, притесняемым".  В конце XIX века сложилось  даже
мнение,   что   карикатура  печальна,   меланхолична.  Не  грустить   должна
карикатура, а активно издеваться.
     Теперь становится понятно, почему именно графика  является естественной
ареной  и  средством карикатуры, и это подводит  нас еще  ближе  к пониманию
сущности графического  стиля.  Попытки  карикатуры в скульптуре  и  живописи
редко удавались  (скорее,  в этом  случае  приходится  говорить о  гротеске,
сатире, пародии и т. п.).  Дело  в том, что осязательным ощущениям,  которые
вдохновляют  скульптора, пластическим чувствам,  которые он воплощает, самим
по себе чужды признаки смешного, неловкого,  комического;  только  видимость
делает  людей достойными  карикатуры. С другой  стороны, живопись изображает
людей в пространстве, а пространство карикатуре не поддается.
     Кроме  того, воздействие карикатуры (например, ошеломляющее  сходство с
оригиналами  в  карикатурах  Решетникова  вопреки  полной деформации натуры)
основано в значительной мере не только на наглядных представлениях,  но и на
абстрактных  понятиях, па  размышлениях. Подлинная карикатура  апеллирует  к
нашим знаниям человеческого характера или сущности  события,  к  игре нашего
интеллекта. Вместе с  тем карикатура  всегда и неизбежно  связана с  текстом
(некоторые   карикатуры  вообще  непонятны  без  текста),  с  атрибутами,  с
комментарием, который  раскрывает ее  смысл.  Одним словом, карикатура более
всего подвластна искусству, тесно связанному с письменами,  с литературой, с
искусством, которое  более  смыкается  со  знаками  -- то  есть  с графикой.
Наконец, нужно  подчеркнуть еще один  важный  момент. Графика  прежде  всего
оперирует линией, а линии более всех  других изобразительных средств присуще
самоценное выражение: совершенно независимо  от  смысла  изображения в самом
повороте и нажиме линии,  ее  темпе и  комбинациях может скрываться  элемент
подчеркивания,  преувеличения,  деформации,   самый  характер  линии   может
содействовать комическому воздействию карикатуры, создавать иронию или  смех
(Домье).
     Если с этими предпосылками подойти к  истории карикатуры, то мы увидим,
что  в  чистом  виде  она  появляется поздно, собственно, только  во  второй
половине  XVIII века.  Многое из того, что  обычно называется карикатурой,--
египетские и  индийские  изображения  богов с головами  животных, комические
рисунки  на  греческих  вазах, химеры готических  соборов --  на самом  деле
принадлежит к области идолатрии, гротеска, мистической аллегории, пародии  и
т. п., так  как в  них или нет тенденции высмеивать,  или нет отклонения  от
нормы,  от реальности,  или  художественное изображение  не обращено  против
определенной  личности.  В  лучшем  случае  здесь  можно  говорить о прологе
карикатуры, ее доисторическом периоде.
     Ближе  к  карикатуре  в  настоящем  смысле  слова мы находимся в  конце
средневековья,   в  эпоху  Реформации  и   нидерландской   революции,  когда
появляются  сатирические листки, направленные против папы  и монахов, против
всяческих слабостей  и пороков. Но  если есть  одна  тенденция карикатуры --
осуждающая, бичующая, то  часто нет другой -- конкретной личности (например,
сатиры  Брейгеля  Мужицкого  обычно  направлены  против абстрактных  понятий
слепоты,  жадности, разврата и т. п.). Тем более что  комическое воздействие
обычно покоится  не столько  на преувеличении,  искажении  действительности,
сколько на ее подмене символическими знаками или ситуациями.
     Даже  рисунки  Леонардо  да  Винчи с деформированными головами не могут
быть  вполне  названы  карикатурами,  хотя  и  используют  типичное   орудие
карикатуры -- одностороннее  подчеркивание и преувеличение. Но их цель -- не
столько  высмеивание   странностей   и  уродств,  сколько  изучение  натуры,
штудирование  структуры головы, раскрытие тайн мимики и  физиогномики. Точно
так  же  и  у  Калло  использованы многие  средства  карикатуры  (вплоть  до
иронической выразительности линии), но нет целой карикатуры.
     Только в XVIII веке средства и целы карикатуры как бы сливаются вместе.
Основатель новой общественной и политической карикатуры, англичанин Хогарт в
30-х  годах XVIII века  выступает  с  дидактическими  жанровыми  циклами,  в
которых высмеиваются человеческие  пороки,  подкупность  выборов,  "радости"
семейной жизни, непомерность в еде, пьянство, роскошь, разложение нравов.
     Любопытно  обратить   внимание  на  последовательную   индивидуализацию
карикатуры. У Брейгеля --  безличные, коллективные пороки.  В циклах Хогарта
--  судьба одного и того  же, хоть и  анонимного, но  индивидуального героя.
Однако у Хогарта  деформация и преувеличения касаются не столько  личностей,
героев  событий,  сколько тех  ситуаций, в  какие они  попали. При этом жало
карикатуры не  связано  с графическими средствами художника.  Таким образом,
можно утверждать, что карикатура  начинается с сюжета и  значительно позднее
переходит на экспрессию и стилистические средства.
     Расцвет английской карикатуры  на  рубеже XVIII--XIX веков  совпадает с
напряжением  общественной борьбы,  классовых  противоречий*.  Главный мастер
этого  периода   --  Роуландсон.  В  его  карикатурах   деформация  начинает
воздействовать  на все восприятие натуры,  подчиняет себе графический стиль,
почерк, ведение линии, упрощение силуэта и светотени.  Следует отметить, что
параллельно "происходит экономическая и общественная эволюция карикатуры. 'В
середине XVIII  века карикатура -- предмет роскоши,  предназначенный  только
для избранной публики (благодаря сложным  графическим процедурам и раскраске
от руки  ее оттиски очень дороги).  Постепенно лавки торговцев-издателей все
растут в числе, карикатуры выставляются в витринах, они рассчитаны на массы,
отражают   вкусы   среднего  класса.  А   так  как  средний   класс  требует
добродетельных и дешевых  удовольствий,  то карикатура становится  все более
интимной, идиллической и  менее острой и смелой. Для  удешевления карикатура
должна  сойти  с  металлической доски сначала на дерево, а потом на  камень,
делается  все  менее  самостоятельной,  объединяется  с  книгой  и журналом.
Писатель начинает  руководить  художником (в этом смысле  очень  поучительна
эволюция  Теккерея  --  от  юмористического   рисовальщика  к  сатирическому
романисту).  Стоит  запомнить  также  важную историческую  дату -- 1841 год,
когда  был   основан  сатирический  журнал  "Punch"  --  образец  либерально
буржуазного юмора для всей Европы.
     Несколько  в  стороне  от  этой  общеевропейской  эволюции  развивается
карикатура  Гойи.  У  английских карикатуристов  жало сатиры  направлено  на
комизм  событий, действия, на физические свойства героев. У  Гойи карикатура
посвящена   духовным   ситуациям,   стремлению   преувеличить   и   показать
человеческие эмоции. При этом у Гойи воздействие комического и
     __________________
     * Стоит отметить изменение  самого  термина, означающего карикатуру, на
английском языке: до  1750 года  "hieroglyphies" (ребус); после 1830 года --
"cartoon" (юмористическая картинка).
     жуткого  эффекта  возникает не  только  из  тематической  концепции, из
искажения  натуры,  но и  из экспрессии стилистических средств (произвольной
игры пропорций, излома контура, внезапного  удара света и т. п.). Однако и в
карикатурах Гойи еще отсутствует ярко выраженный индивидуальный характер.
     Эта персональная острота,  индивидуальный  комизм  карикатуры  блестяще
выявлены   в  литографиях  Оноре  Домье,  самого  выдающегося  карикатуриста
европейского искусства.
     В карикатурах Домье поразительна необычайная широта  диапазона насмешки
-- мы найдем у него  комизм и действия,  и ситуации, и настроений, и чувств;
карикатуры Домье относятся не только к позам  и мимике, но ко всей структуре
человеческого тела; можно было бы утверждать, что Домье как бы создает новую
анатомию  человеческого  тела  --   самые  диковинные   уродства  становятся
реальностью, органически возможными и  убедительными. Мало того,  карикатуре
Домье подчинены даже одежды и предметы, почти что свет  и тень -- в динамике
линий, в их активности скрыто жало остроумия и раскаты угроз.
     Расцвет карикатуры относится  к  30--40-м, отчасти 50-м годам XIX века.
Затем   наблюдаются  некоторый  перерыв,  известное  ослабление  интереса  к
карикатуре  и новый подъем  в конце XIX века,  когда  почти во  всех крупных
европейских  центрах  появляются  специальные  сатирические  журналы  и  ряд
выдающихся  мастеров  карикатуры  --  Тулуз-Лотрек, Форен,  Стейнлен, Гейне,
Гульбрансон, Цилле и другие.
     Этот  новый  расцвет  карикатуры сильно отличается  от предшествующего.
Прежде  всего тем, что он  носит резкий классовый характер. Во-вторых,  тем,
что  карикатура этого  периода  менее индивидуальна,  что  ей присущи  более
коллективные, типовые черты, что в ней больше пессимизма, мрачности, мизерии
-- перед нами резкая, обнаженная критика. Особый сокращенный язык карикатуры
этого времени и ее  предпочтение к  плоской  силуэтной форме  в значительной
мере совпадают  с общим развитием западноевропейского искусства конца  XIX--
начала XX века.
     Особенно хотелось  бы подчеркнуть два стилистических приема европейской
графики   этого  периода.  Один   из  них  --   это  геометризация   натуры,
орнаментальное упрощение и обобщение (этот  прием,  в  частности,  применяет
Гульбрансон). Другой  -- когда юмористический эффект  подчеркивается  мнимой
инфантильностью, мнимо  наивным и неловким  ведение