рил по-арабски, пожалуй, хуже всех, кого мне приходилось слышать (обычно
мы беседуем с ним по-французски), и все же  Оккинг  находил  общий  язык  со
всеми жителями Будайина - представителями разных течений ислама, святошами и
теми, кто пренебрегает религиозными обязанностями, арабами и  людьми  других
национальностей, богатыми и бедными, добропорядочными и ступившими  на  путь
порока. С каждым лейтенант  обходился  одинаково,  элегантно  и  ненавязчиво
создавая впечатление  сочувствия  и  понимания.  Поверьте,  я  по-настоящему
ненавижу легавых. Масса жителей Будайина боится, не доверяет или попросту не
любит фараонов; я их ненавижу. Когда я  был  еще  совсем  маленьким,  матери
пришлось заняться  проституцией,  чтобы  получить  пропитание  и  крышу  над
головой.  Я  до  боли  четко  помню,  в  какие  игры  играли  с  .лей  тогда
полицейские. Это происходило в Алжире много лет назад, но для  меня  легавые
всюду  одинаковы.  За  одним-единственным  исключением  в  лице   лейтенанта
Оккинга.
   Медицинский эксперт, обычно демонстрировавший стоическую  бесстрастность,
на этот раз не удержался от еле уловимой гримасы отвращения, увидев  Тамико.
Ее убили примерно четыре часа назад, заявил  он.  Эксперт  узнал  кое-что  о
преступнике по отпечаткам пальцев  на  шее  и  другим  уликам.  Убийца  имел
короткие толстые пальцы, а у меня они тонкие и  длинные.  Вдобавок,  у  меня
было алиби: сохранилась выписка из госпиталя со штампом, где указано  время,
когда мне оказали первую помощь, а также рецепт.
   -   О'кей,   дружок,   -   сказал   Оккинг   в   своей   обычной   манере
гробовщика-остроумца. - По-моему, тебе можно позволить разгуливать по нашему
мирному кварталу: смертельной угрозы для жителей ты не представляешь.
   - Что думаешь? - спросил я, указывая на распростертое тело. Оккинг  пожал
плечами:
   - Что ж, кажется, у нас объявился  какой-то  маньяк.  Сам  знаешь,  шлюхи
сплошь и  рядом  заканчивают  жизненный  путь  таким  образом.  Это  как  бы
неотъемлемая часть их профессии, вместе с макияжем и тетрациклином.  Подруги
убитой стараются не думать об этом, поскорее выбросить из головы.  А  им  бы
лучше как раз не забывать, потому что тот, кто укокошил Тами,  скорее  всего
убьет кого-нибудь еще; так мне подсказывает опыт. Прежде чем мы поймаем его,
он может пришить двух, трех, пятерых, десятерых... Расскажи своим друзьям  о
том, что увидел. Сделай так, чтобы они прислушались. Пусть  об  этом  узнают
все.
   Постарайся, чтобы представители шести или восьми разных полов,  обитающие
в стенах нашего квартала, четко уяснили, что им  следует  избегать  интимных
встреч с мужчиной плотного телосложения, ростом примерно  пять  с  половиной
футов, с короткими толстыми  пальцами  и  явным  пристрастием  к  садистским
забавам. Да, чуть не забыл: эксперт обнаружил, что, когда  наш  таинственный
незнакомец бил, прижигал и душил Тами, он  познал  высшую  радость...  Следы
семени найдены во всех трех отверстиях.
   Я добросовестно постарался разнести новость  по  всему  Будайину.  Каждый
соглашался с моим тайным убеждением: человек, убивший одну из Сестер, теперь
будет не охотником, а  объектом  охоты.  Тот,  кто  изберет  Черных  Вдов  в
качестве жертвы, сам станет жертвой неутомимых дам.  Селима  и  Деви  сейчас
начнут отлавливать всех, кто хоть  немного  подходит  под  описание  убийцы,
руководствуясь простым расчетом, что один из них окажется преступником.  Мне
почему-то показалось, что Вдовы не станут пускать в дело ядовитые клыки,  по
крайней мере сразу. Я на собственной шкуре почувствовал, как им  нравятся...
назовем это предварительными ласками.
   Следующий день у Ясмин был свободным, и часа в два я позвонил  ей.  Ночью
моей подруги дома не было; где она провела ее, разумеется, не мое дело, но с
удивлением отметил, что меня все-таки мучает ревность, ну совсем  немного...
Мы договорились в пять пообедать вместе в  нашем  любимом  кафе.  Там  можно
сидеть за столиком на террасе и наблюдать за происходящим на улице.  В  двух
кварталах от ворот еще довольно спокойно и даже напоминает обычную городскую
жизнь.  Кафе  было  подходящим  местом,  чтобы  стряхнуть  с  себя   заботы,
расслабиться. Я ничего не сказал Ясмин о событиях  прошлого  дня,  иначе  мы
проговорили бы до обеда, а чтобы успеть вовремя, ей  требовалось  не  меньше
трех часов.
   В ожидании Ясмин я успел выпить только дважды. Она появилась  в  четверть
шестого, хотя обычно опаздывает минут на сорок - сорок пять; я ждал Ясмин не
раньше шести и собирался влить в себя хотя  бы  еще  две  порции  спиртного,
потому что проспал всего четыре часа и все  это  время  страдал  от  ужасных
кошмаров. Мне нужна была выпивка, хороший сытный обед  и  добрая  мамочка  в
лице Ясмин, которая подержит меня за  руку,  пока  я  буду  плакаться  ей  в
жилетку.
   - Мархаба! - весело приветствовала меня  подруга,  плавно  скользя  между
металлическими столиками.
   Я махнул Ахмаду, обслуживавшему нас, он осведомился, что будет пить дама,
и принес меню. Пока Ясмин изучала список блюд, я изучал  ее.  Волосы  падали
волной на плечи, словно черное облако; легкое хлопчатобумажное летнее платье
было в европейском стиле -  желтое  с  белыми  бабочками.  Вокруг  загорелой
смуглой шеи - серебряная цепочка, с которой  свисал  миниатюрный  серебряный
полумесяц.
   Она выглядела такой волнующе-красивой... Очень не хотелось  тревожить  ее
сейчас.
   - Ну, как прошел день, Марид? - произнесла она, чуть улыбаясь.
   - Тамико убита, - выпалил я, чувствуя себя ужасным  недотепой.  Наверное,
можно было найти массу  способов  сказать  об  этом,  не  оглушая  ее  сразу
страшным известием.
   Ясмин широко раскрыла глаза и прошептала формулу, отвращающую зло.
   Я сделал глубокий вдох. Потом  поведал  обо  всем,  начиная  с  утреннего
визита Сестер ко мне и энергичной разминки,  последствия  которой  ощущал  и
сегодня.
   Описал, как прошел день, как меня отпустил  Оккинг  и,  наконец,  как  я,
заброшенный и измученный, добрался до дома.
   По ее  гладкой  щеке,  нарушив  тщательно  наложенный  румянец,  медленно
сползла слезинка. Несколько секунд Ясмин сидела молча, не в силах произнести
ни слова.
   Не понимаю, что ее так расстроило; я проклинал себя за неловкость.
   - Мне так жаль, что я не была  с  тобой  прошлой  ночью,  -  сказала  она
наконец. Ясмин не сознавала, как крепко она сейчас сжимает  мою  руку.  -  Я
встречалась с клиентом, Марид, каким-то парнем из клуба. Он несколько недель
подряд приходил, чтобы увидеть меня, и в  конце  концов  предложил  мне  две
сотни за ночь. Вроде бы неплохой человек, но...
   Я поднял руку. Не хочу слышать об этом. Мне нет дела до того, как девочка
зарабатывает на жизнь. Но, конечно, я тоже  хотел  бы,  чтобы  прошлую  ночь
Ясмин провела со мной. Чтобы в перерывах  между  кошмарами  утешаться  в  ее
объятиях.
   - Теперь все позади. Я хочу потратить остаток полтинника на обед, а потом
давай хорошенько прогуляемся.
   - Ты правда думаешь, что все кончилось? Я пожевал губу.
   - Все, кроме дела с Никки. Хотел бы я знать, что означал этот  телефонный
звонок. Просто не могу понять, как она могла сбежать вот так, подставив меня
из-за несчастных трех тысяч. Понимаешь, в Будайине никогда  нельзя  быть  на
сто процентов убежденным в верности друзей, но я в свое  время  вытащил  эту
девочку из нескольких очень неприятных ситуаций и думал, что такого  она  не
забудет.
   Ясмин еще шире раскрыла глаза и неожиданно рассмеялась. Я не понимал, что
смешного можно найти в моем положении. Лицо еще было  ужасным  -  распухшее,
покрытое кровоподтеками и синяками; страшно болели ребра. Вчерашний день  не
содержал ничего забавного.
   - Вчера утром я встречалась с Никки, - призналась Ясмин.
   - Вот как?
   Я вспомнил, что Чирига тоже видела  Никки  часов  в  десять  утра,  и  та
сказала, что  идет  искать  Ясмин.  Я  не  связывал  этот  визит  к  Чири  с
последовавшим исчезновением Никки.
   - Она была очень взвинченной и испуганной, - сказала Ясмин. -  Призналась
мне, что бросила работу и  вынуждена  уйти  от  Тами.  Только  не  объяснила
почему.
   Сказала, что беспрестанно названивает тебе, но никто не отвечает.
   Ну, конечно: когда Никки пыталась связаться со  мной,  я  лежал  на  полу
своей комнаты, совершенно отключившись после избиения.
   - Она отдала мне этот конверт и просила обязательно вручить тебе.
   - А почему Никки не оставила его у Чири? Это избавило бы  меня  от  массы
физических и моральных страданий.
   - Ты что, не помнишь? Никки работала у Чири Примерно год, может, больше.
   Чирига поймала ее на том, что она обсчитывает клиентов и крадет чаевые  у
девочек.
   Я кивнул: действительно, Чири и Никки обычно избегала друг друга.
   - Значит, она зашла к Чири только  для  того,  чтобы  узнать,  где  найти
тебя?
   Я стала ее расспрашивать, но Никки не  ответила.  Твердила  только  одно:
"Обещай, что непременно передашь Мариду конверт".
   Я надеялся, что таинственное послание окажется письмом, по которому можно
найти Никки и вернуть свои деньги. Взяв  конверт,  я  разорвал  его.  Внутри
лежали три тысячи киамов и записка, написанная по-французски:
   "Милый Марид!
   Я так хотела сама отдать тебе эти деньги; много раз звонила, но никто  не
отвечал. Оставляю конверт у Ясмин, но если ты так  и  не  получишь  его,  то
никогда не узнаешь об этом и навеки меня возненавидишь. Не  знаю,  когда  мы
снова увидим друг друга... Я в таком смятении, все так переменилось!
   Буду жить с одним старинным другом нашей семьи, богатым  коммерсантом  из
Германии:  помню,  он  всегда  приносил  мне  подарки,  когда  я  еще   была
застенчивым, погруженным в себя маленьким мальчиком. Теперь, после того, как
я стала... в общем, тем, кем  я  стала,  немецкий  бизнесмен  обнаружил  еще
большую склонность к разным подаркам. Мне он всегда был  симпатичен,  Марид,
хотя я не могу полюбить его. Но жить у такого человека неизмеримо  приятнее,
чем терпеть общество Тамико.
   Этого джентльмена зовут герр Люц Сейполт. Он владелец великолепного  дома
в пригороде; попроси водителя отвезти тебя (мне пришлось списать это) к Байт
ил-Симсаар ил-Альмаани Сейполт, и он доставит тебя к нашей вилле.
   Передай мою любовь Ясмин и всем остальным. Когда выдастся возможность,  я
навещу наш квартал, но, думаю, сначала какое-то время  буду  с  наслаждением
играть роль хозяйки имения. Уверена, что ты наверняка поймешь меня, Марид: в
конце концов, бизнес есть бизнес, муш хайк? (А ты,  могу  поспорить  на  что
хочешь, вообразил, что я так и не выучила ни слова по-арабски!) С любовью  и
благодарностью, Никки".
   Я вздохнул и протянул  письмо  Ясмин.  Вспомнив,  что  она  ни  слова  не
понимает по-французски, перевел послание Никки.
   - Надеюсь, девочка будет там счастлива, - произнесла она, когда я  сложил
бумагу.
   - Быть игрушкой какого-то тупого немецкого денежного  мешка?  Никки?!  Ей
требуется свободная, бурная жизнь не меньше, чем мне и тебе. Она вернется.
   Просто сейчас, очевидно, в шоу Принцессы  Никки  настало  время  поиграть
"сладенького папочку". Ясмин улыбнулась:
   - Согласна, Никки вернется, но  только  когда  сама  решит,  что  настало
подходящее время. Эта  девочка  заставит  престарелого  немца  заплатить  за
каждую минуту совместной жизни!
   Мы оба рассмеялись, а потом официант  принес  выпивку  для  Ясмин,  и  мы
заказали обед.
   Завершив свой маленький пир, мы лениво болтали, потягивая шампанское.
   - Каким адом казалась жизнь вчера, - воскликнул я, - а сегодня все  стало
на свои места. Я возвратил свои деньги, правда, потеряю тысячу.  Как  только
уйдем отсюда, разыщу Абдуллу и отдам ему то, что должен.
   - Да, конечно, - подхватила Ясмин. - Но даже тогда не все станет на  свои
места. Убита Тами, и этого уже не изменить.
   Я нахмурился:
   - Тами - проблема Оккинга. Если ему  понадобится  мудрый  совет  знатока,
лейтенант знает, где меня найти.
   - Ты и вправду хочешь спросить у Деви и Селимы, Почему они избили тебя?
   - Еще бы! Можешь поспорить на свои пластиковые грудки,  милая!  А  Сестры
пусть приготовят убедительное объяснение!
   - Это должно быть как-то связано с Никки. Я согласился с ней, хотя  и  не
представлял, какая здесь может быть связь.
   - Да, чуть не забыл. Давай заглянем по дороге к  Чири.  Я  должен  ей  за
пилюльки: прошлой ночью она разрешила попользоваться ее запасами.
   Ясмин посмотрела на меня сквозь стекло бокала.
   - Похоже на то, что мы вернемся домой очень  поздно,  -  тихо  произнесла
она.
   - А когда придем, не сможем найти постель. Ясмин широко  взмахнула  рукой
утрированно-пьяный жест.
   - Да на черта тебе постель? Трахать ее, что ли?
   - Ну нет, - сказал я. - У меня есть более подходящий объект для этого.
   Ясмин смущенно хихикнула, словно  мы  вернулись  к  самому  началу  наших
отношений и впереди первая ночь любви.
   -  Какой  модик  мне  включить  сегодня?  Я  с  трудом  перевел  дыхание,
завороженный ее красотой и неподдельным, спокойным обаянием.  Я  и  в  самом
деле чувствовал себя так, словно заново переживал миг первой встречи.
   - Не хочу, чтобы ты подключала модик, - тихо произнес я.  -  Хочу  любить
тебя.
   - Ох, Марид. - Она сжала мне руку. Мы оба замерли, не отрываясь  смотрели
в глаза друг другу, вдыхали сладковатый аромат оливковых деревьев,  слушали,
как заливаются соловьи, щебечут дрозды.  Казалось,  так  будет  вечно...  но
неожиданно я вспомнил, что меня ждет Абдулла.  Нельзя  забывать  о  подобных
вещах: арабы говорят, что одна ошибка умного человека равна  ошибкам  тысячи
глупцов.
   Однако перед тем, как уйти, Ясмин пожелала поискать какого-нибудь  совета
в книге. Я сказал, что Коран никогда не служил мне опорой в жизни.
   - Да нет, - пояснила Ясмин, - я  имела  в  виду  не  Книгу,  то  есть  не
Несомненное Писание (Книга пишется с большой  буквы,  и  т.  д.  -  синонимы
Корана.). Просто книгу. - Она вытащила  миниатюрное  устройство  размером  с
пачку сигарет.  Электронный  аналог  китайской  книги  предсказания  судьбы,
"Ицзин". Держи, - она протянула прибор мне, - включи эту штуку  и  нажми  на
букву "Г".
   На китайскую мудрость я полагался  еще  меньше,  чем  на  Коран,  но  моя
подружка страстно верила в Судьбу, в Момент Бытия, в непознанную  реальность
и подобную ерунду. Я сделал все, как она сказала: после того, как  нажал  на
белый кружочек, обозначенный буквой "Г",  крошечный  компьютер  продребезжал
мелодию, и тоненький женский голос пропищал: "Гексограмма восемнадцать. Знак
Ку.
   Восстановление того, что разрушено. Изменения в пятой и шестой линиях".
   - Теперь нажми "Т" - толкование, - сказала Ясмин.
   Я нажал, устройство снова порадовало наш слух своей невзрачной  песенкой,
и электронный голосок объявил:
   "Толкование:
   Восстановление того, что было разрушено Принесет огромный .успех.
   Пересечение великой воды подарит, удачу. Выждать три  дня  перед  началом
дела.
   Выждать три дня перед завершением дела.
   То, что разрушено, можно восстановить ценой  огромных  усилий.  Не  бойся
опасности - пересечения великой воды. Успех  зависит  от  предвидения;  будь
осторожен,  приступая  к  делу.  Следует  опасаться  повторного   разрушения
достигнутого; будь осторожен, завершая дело.
   Сильнейший и мудрейший ведет  за  собой  людей,  окрыляет  их,  заставляя
воспрянуть духом".
   Я взглянул на Ясмин:
   - Надеюсь, хоть ты что-то извлекла из всего этого, потому  что  для  меня
подобный набор слов - все равно что стеклянный глаз для верблюда.
   - Ну еще бы, - полушепотом произнесла Ясмин; ее  глаза  горели.  -  Давай
дальше. Нажми "Л" - линии.
   Я молча повиновался. Адская машинка продолжила вещать:
   "Шесть на пятом месте означает: Восстановление того, что разрушил отец.
   Действия, заслуживающие восхищения.
   Девятка наверху означает:
   Он не служит королям и принцам. Ставит перед собой более высокие цели".
   - О ком говорит машинка, Ясмин? - спросил я. - О тебе, милый,  о  ком  же
еще! - Что теперь мне делать?
   - Выясни, во что изменяющиеся линии превращают гексограмму. Ага, еще одна
гексограмма. Нажми на "И" - изменения.
   "Гексограмма сорок семь. Знак К'ун. Подавление".
   Я нажал на "Т" - толкование.
   "Подавление. Успех. Упорство и стойкость.
   Могучий муж приносит успех Здесь  нет  вины  Когда  объясняет,  никто  не
верит.
   Могучий муж сохраняет стойкость  и  уверенность  при  всех  превратностях
судьбы, и эта стойкость становится залогом грядущего успеха.  Сила,  которая
поборет судьбу. Следует ожидать, что какое-то  время  власть  ему  не  будет
дана, а советы отвергаются.  Во  время  тяжелых  испытаний  важно  сохранять
стойкость и уверенность в себе и не говорить много.
   Если он слаб перед лицом тяжелых испытаний, останется под голым деревом и
скорбь его многократно  увеличится.  Это  внутренняя  болезнь,  заблуждение,
которое необходимо, преодолеть любой ценой".
   Все: оракул сказал свое слово.
   - Теперь мы можем идти? - брюзгливо осведомился я.
   Ясмин завороженно разглядывала стол, очевидно проникая взором в  какое-то
иное измерение, где царствуют законы китайской премудрости.
   - Тебе предназначен великий удел, Марид! - пробормотала она.
   - Это точно, - согласился я. -  Но  самое  интересное  -  может  ли  твоя
говорящая книга, скажем, угадать мой вес? Какая польза от подобной  игрушки?
Я даже не пойму, если чертова машинка вздумает послать меня подальше.
   - Нужно во что-то верить, Марид, - сказала Ясмин очень серьезно.
   - Слушай, Ясмин,  я  стараюсь.  Честное  слово!  Это  было  что-то  вроде
предсказания? Машинка сейчас говорила про мое будущее?
   Она сдвинула брови:
   - Нет, не совсем, Марид. Можно назвать  это  отголоском  Момента,  частью
которого мы все являемся. Из-за того, каков  ты  по  своей  сути,  по  своим
мыслям, чувствам, поступкам,  из-за  того,  что  уже  сделал  и  собираешься
сделать, ты мог получить только гексограмму восемнадцать, и никакую  другую,
с изменениями в тех двух линиях. Если сейчас попробуешь снова, будет  совсем
другой результат, потому что первая  гексограмма  изменила  Момент  и  общая
схема теперь иная.
   Понимаешь?
   - Наложение моментов, правильно? Она озадаченно посмотрела на меня.
   - Да, что-то в этом роде.
   Я  рассчитался  с  Ахмадом.  Стоял  теплый,  приятный  вечер;   предстоит
замечательная ночь. Я встал, расправил плечи.
   - Пойдем разыщем Абдуллу. Бизнес есть бизнес, черт бы его побрал?
   - А потом? - Она улыбнулась.
   - Дело есть дело, дорогая. - Я взял ее за руку; мы направились к магазину
Хасана.
   Смазливый мальчишка-американец все еще восседал на табуретке, уставившись
куда-то в пространство.  Интересно,  он  способен  мыслить,  или  это  некое
электронное приспособление, пробуждающееся к жизни, когда  слышит  шаги  или
шуршание киамов? Мальчик поднял на нас глаза, улыбнулся и проворковал что-то
по-английски. Конечно,  можно  предположить,  что  большинство  завсегдатаев
магазина Хасана свободно изъясняются на этом языке, но я сильно  сомневаюсь.
Здешнее заведение не предназначалась для туристов; тут хранились  отнюдь  не
обычные  сувениры...  Мальчик,   должно   быть,   чувствовал   себя   совсем
беспомощным: ни слова по-арабски, нет даже языковой училки.  Конечно,  он  и
был беззащитным, а следовательно, зависел от хозяина,  то  есть  от  Хасана.
Зависел во многом, очень многом...
   Я знаю несколько элементарных английских фраз; если  бы  мальчик  говорил
медленно,  смог  бы  кое-что  разобрать.  Я  способен  сказать:  "Как  найти
туалет?", "Биг Мак, пожалуйста" и "Пошел  на..."  -  на  этом  мои  познания
исчерпываются. Я уставился на американца, тот уставился на  меня.  Потом  по
его лицу медленно расползлась улыбка. По-моему, я ему понравился.
   - Где Абдулла? - спросил я по-английски. Парнишка  моргнул  и  прощебетал
что-то совершенно непонятное. Я помотал головой, показывая, что ни черта