аясь по узкой улочке к бару Френчи Бенуа. Мертвецов  я  уже  навидался
вдоволь, и возможность  побыть  немного  в  тишине  и  спокойствии  казалась
неотразимо привлекательной.
   Каким же я был глупцом ..

Глава 7

   Бисмиллях ар-Рахман ар-Рахим .. Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного.
   "Этот пост в месяц рамадан, когда ниспослан был  Коран,  указание  правой
стези для людей и ясное доказательство сей стези, различающее истину и ложь.
И кто из вас у себя дома в месяц рамадан, пусть постится  в  этот  месяц.  А
если кто болен или в пути, то пусть постится  несколько  дней  иных.  Желает
Аллах для вас облегчения, а не затруднения. Соблюдите полное количество дней
и скажите:
   "Аллах велик" - за то, что он указал вам правую стезю. Может,  будете  вы
благодарными".
   Это сто  восемьдесят  пятый  аят  "аль-Бакары"  ("Корова"),  второй  суры
Благородного  Корана.  Посланец  Аллаха,  да  благословит  его  Аллах  и  да
приветствует, указал нам блюсти пост в священный период  рамадана,  девятого
лунного месяца по арабскому календарю, что является одним  из  пяти  столпов
веры.
   В течение всего месяца правоверным запрещается есть,  пить  и  курить  от
зари до захода солнца. Полиция и религиозные лидеры строго  следят  за  тем,
чтобы даже такие, как  я,  мягко  говоря,  пренебрегающие  своими  духовными
обязанностями  люди,  не  смели  нарушать  запрет.  Ночные  клубы   и   бары
закрываются на весь день, вместе с кафе и ресторанами. Запрещено даже выпить
глоток воды (В Коране и других священных текстах  содержатся  многочисленные
оговорки, облегчающие или даже  позволяющие  в  отдельных  случаях  нарушать
пост), пока не наступит  полночь.  Когда  же  наконец  на  землю  опускается
темнота и приходит время дозволенной трапезы, мусульмане начинают пировать и
веселиться. Атмосфера, царящая повсюду,  такова,  что  даже  добропорядочные
жители других частей  города,  благоразумно  избегающие  заглядывать  в  наш
квартал весь год, могут без опаски прийти в Будайин и расслабиться в  уютном
кафе.
   В течение всего месяца в мусульманском мире ночь полностью заменит  день:
все перевернется с ног на  голову,  за  исключением  неизменной  пятикратной
молитвы. Молиться необходимо  как  обычно,  поэтому  правоверный  встает  на
рассвете, дабы исполнить свой долг, но пост не  прерывает.  Его  босс  может
разрешить ему сходить домой во второй половине дня и пару часов  вздремнуть,
чтобы  хоть  немного  компенсировать   ночное   бдение,   когда   мусульмане
наслаждаются до рассвета тем, что запрещено им после восхода солнца.
   Во многих отношениях ислам - красивая и элегантная вера; но,  увы,  общая
черта всех религий в том, что они уделяют куда больше внимания необходимости
соблюдения всяческих ритуалов и предписаний, чем облегчению жизни верующих.
   Рамадан часто крайне затрудняет  существование  грешникам  и  нечестивцам
нашего квартала.
   И все же некоторые проблемы в это время намного упрощаются. Я,  например,
изменил свое расписание, передвинув все на несколько  часов  вперед,  и  мои
дела совершенно не пострадали. Точно так же  поступили  и  владельцы  ночных
клубов.
   Конечно, если бы я имел неотложные дела  днем,  например,  и  должен  был
регулярно поворачиваться лицом к Мекке и возносить молитву, мне пришлось  бы
намного труднее.
   Итак, в первую среду рамадана, успешно адаптировавшись в новых  условиях,
я сидел за столиком маленького кафе на Двенадцатой улице с изящным названием
"Кафе Солас". Уже почти наступила ночь; я играл в  карты  с  тремя  парнями,
опустошая маленькие чашки густого  кофе  без  сахара  и  лакомясь  кусочками
пахлавы.
   Именно это и служило предметом злобной зависти  Ясмин.  Сама  она  сейчас
должна  была  отрабатывать  свои  хрустики  в  заведении  Френчи,  повиливая
хорошенькой маленькой попкой,  и  очаровывала  клиентов,  раскалывая  их  на
шампанское. Моя девочка работала, а я вкушал сласти и играл в  карты.  Лично
мне казалось  вполне  нормальным  стремление  облегчить  себе  жизнь,  когда
выдается возможность, даже если при этом  Ясмин  вынуждена  отдавать  своему
ремеслу  десять  изматывающе-долгих  часов  молодой  жизни.  Я  считаю   это
естественным порядком вещей.
   Мои приятели составляли довольно разношерстную компанию. Махмуд  -  перв;
он ниже меня, но шире в плечах и бедрах. Эта бывшая девочка стала  мальчиком
пять-шесть лет назад. Ей даже пришлось немного поработать у Джо-Мамы. Сейчас
Махмуд жил с  настоящей  фемой,  промышляющей  в  том  же  баре.  Интересное
совпадение...
   Жак был марокканским христианином, убежденным гетеросеком, твердо верил в
то, что, будучи на три четверти европейцем (тем  самым  переплюнув  меня  на
целого предка!), имеет право на особое  отношение  окружающих,  и  вел  себя
соответственно. Он не пользовался всеобщим уважением и любовью: всякий  раз,
когда намечались всякие празднования или вечеринки, Жак узнавал  об  этом  с
небольшим опозданием. Однако его всегда приглашали поучаствовать в карточных
играх: если уж кто-то должен проигрывать, пусть это будет гяур-христианин.
   Сайед Полу-Хадж  -  высокий,  хорошо  сложенный,  довольно  состоятельный
парень и убежденный гомосек: он умер бы от стыда, показавшись на  публике  в
обществе любой женщины, будь то фема  или  обрезок.  Сайеда  прозвали  "Полу
хаджем" неспроста. Он такой пустоголовый,  что,  приступая  к  какому-нибудь
делу, обязательно забудет  о  нем,  не  дойдя  и  до  середины,  загоревшись
парочкой других идей. Хадж  -  почетный  титул,  который  человек  получает,
совершив  паломничество  в  Мекку,  составляющее  один  из  столпов  ислама.
Несколько лет назад Сайед действительно решил отправиться в священный город,
преодолел примерно полтысячи миль,  но  неожиданно  повернул  назад,  ибо  в
голову ему вдруг пришла блестящая мысль о том, как провернуть беспроигрышную
финансовую операцию; увы, суть ее он забыл по пути  домой...  Сайед  немного
старше меня, он щеголяет тщательно подстриженными усиками, которыми  страшно
гордится. Не могу понять, почему: никогда не считал  такую  вещь,  как  усы,
большим достижением, если, конечно, вы  не  начинали  свою  жизнь  так,  как
Махмуд. То есть девочкой.
   Все трое моих приятелей вставили себе розетки в мозг. Сайед нацепил модик
и две училки. Он носил абстрактно-личностный модуль, который содержал в себе
запись не какой-то конкретной личности, а просто определенного человеческого
типа. Сегодня Сайед решил побыть "крутым парнем" - сильным,  немногословным,
сдержанным и жестким. К счастью, ни одна из училок не наделила  его  умением
играть в карты как следует. Они с Жако постепенно обогащали Махмуда и меня.
   Эту колоритную троицу  бездельников  я  считал  своими  лучшими  друзьями
(среди мужчин). Сколько времени мы приятно провели за картами; сколько  дней
(или - как cейчаc - вечеров)  просидели,  болтая,  попивая  кофе  за  уютным
столиком... У меня два главных источника информации в Будайине - девочки  из
ночных клубов и мои приятели,  Махмуд,  Сайед  и  Жак.  Обычно  одна  версия
происшествия разительно отличается  от  другой,  другая  от  третьей  и  так
далее... Поэтому я взял себе за правило выслушивать как можно больше  разных
вариантов, чтобы потом свести их в нечто единое. Зернышко правды прячется  в
каждом из них; важно извлечь его из словесной шелухи.
   Большая часть выигрыша досталась мне, остальное - Махмуду. Жак отчаялся и
был готов  к  тому,  чтобы  выйти  из  игры.  Мне  захотелось  поесть  более
основательно, Полу-Хадж поддержал меня. Мы уже собрались  оставить  "Солас",
чтобы подкрепиться где-нибудь в  другом  месте,  но  тут  к  нашему  столику
подлетел запыхавшийся Фуад. Это был кривоногий,  нелепый  отпрыск  верблюда,
которого люди называли (кроме массы других эпитетов) "Фуад  иль-Манхус",  то
есть Фуад-Вечный Неудачник". Я сразу  почувствовал,  что  поход  в  ресторан
придется отложить.
   Выражение лица иль-Манхуса подсказывало,  что  вместо  лакомых  яств  нас
ожидает небольшое приключение.
   - Хвала Аллаху, что я  застал  вас  всех  здесь,  -  выдохнул  он,  жадно
ощупывая каждого глазами.
   - Иди с Богом, брат мой, - брюзгливо посоветовал Жак. - Взгляни,  вот  Он
шествует, направляясь к северной стене! Поспеши!
   Фуад проигнорировал христианина.
   - Мне нужна помощь, - сказал он  жалобно.  Пожалуй,  даже  жалобней,  чем
обычно. На голову Фуада постоянно сваливались небольшие злоключения,  но  на
сей раз он казался по-настоящему расстроенным.
   - Что стряслось, Фуад? - спросил  я  Он  благодарно  посмотрел  на  меня,
словно потерявшийся ребенок, на которого обратили внимание.
   -  Одна  черномазая  сука  стянула  у  меня  тридцатку  Я  оглядел  своих
приятелей: Полу-Хадж красноречиво возвел очи к потолку;
   Махмуд ухмылялся,  как  сытая  гиена,  Жак,  казалось,  вот-вот  потеряет
терпение.
   - Эти черномазые суки, кажется, проделывают  с  тобой  такое  с  завидной
регулярностью, а, Фуад? - сказал Махмуд.
   - Это ты так думаешь, - ответил тот, сделав жалкую попытку защититься.
   - Что случилось сегодня? - спросил Жак презрительно. - Где? Мы ее знаем?
   - Новенькая.
   - Опять новенькая, Фуад! - заметил я.
   - Она работает в "Красном фонаре", - продолжил Обиженный Богом.
   - А я думал, тебе запретили там показываться, - сказал Махмуд.
   - Да, было такое, и до сих пор Фатима не разрешает мне покупать  выпивку,
но теперь я работаю у нее уборщиком, так что постоянно торчу там.  Я  больше
не живу в магазине Хасана: он пускал меня на ночь на склад, но  у  Фатимы  я
могу спать под стойкой!
   - Стало быть, она не разрешает  тебе  пропустить  стаканчик-другой  в  ее
заведении, но зато позволяет выносить мусор, так? - Ну да! И еще подметать и
чистить зеркала!
   Махмуд с глубокомысленным видом кивнул:
   - Я всегда говорил, что у Фатимы слишком доброе сердце,  -  произнес  он,
сохраняя серьезное выражение на лице. - Вы все свидетели.
   - Ну так что у тебя случилось? - спросил я, потеряв наконец терпение.
   Ненавижу эту манеру Фуада полчаса ходить вокруг да около и мямлить всякую
ерунду.
   - Понимаешь, я был в "Красном фонаре", и Фатима велела принести еще  пару
бутылок "Джонни Уокера", ну я и вернулся сказать  Насиру,  и  он  выдал  мне
бутылки, и я принес их Фатиме, и она положила  их  под  стойку.  А  потом  я
спросил:
   "Что мне теперь делать?" - а она говорит:  "Сядь,  попей  содовой",  а  я
сказал: "Я просто посижу немного, хорошо?" - и она ответила:
   "Хорошо"; и тогда я сел возле стойки и стал  смотреть  на  людей,  и  тут
подошла... подошла девушка, и села рядом...
   - Чернокожая девушка? - уточнил Полу-Хадж.
   - Ага...
   Полу-Хадж значительно посмотрел на меня и сказал:
   - В таких делах  я  всегда  демонстрирую  особую  проницательность.  -  Я
рассмеялся. Фуад продолжил:
   - Ага. Ну так вот, чернокожая девушка была настоящей красоткой; я никогда
ее не видел раньше, и она объяснила,  что  только  первую  ночь  работает  у
Фатимы, а я ей рассказал,  что  тут  довольно  грубые  люди,  и  лучше  быть
настороже из-за кучи народа, которая набивается в  бар  по  вечерам,  и  она
сказала, что очень-очень благодарна за мой совет, потому что люди  в  городе
все бесчувственные и холодные и думают только о себе, а я не  такой;  и  еще
сказала, что ей очень приятно познакомиться с парнем вроде  меня.  Она  меня
поцеловала в щеку и позволила обнять за талию, а потом начала... начала...
   - Начала тебя щупать, - помог ему Жак. Фуад сразу стал пунцовым.
   - Она спросила: "Можно мне заказать что-нибудь выпить?", а я сказал,  что
денег у меня в обрез, - только чтобы  протянуть  две  недели,  и  тогда  она
спросила: "Ну а сколько?", а я ответил, что не  знаю  точно.  Тогда  девушка
сказала, что, дескать, она уверена, на одну выпивку для  нее  у  меня  точно
хватит, а я  ответил:  "Давай  так:  если  у  меня  сейчас  окажется  больше
тридцатки, то куплю, а если меньше - нет", и она сказала, давай,  так  будет
по-честному,  и  я  вытащил  деньги;  угадайте-ка,  что  случилось?  У  меня
оказалось тридцать киамов, ни больше, ни меньше, а мы не договаривались, что
делать, если будет ровно тридцать! И тогда она сказала, что, дескать, все  в
порядке, я не должен ничего покупать для нее. Я подумал, что  она  поступила
очень порядочно. И все это время она продолжала меня целовать, обнимать и...
и трогать, поэтому я подумал, что здорово ей  понравился.  Угадайте-ка,  что
случилось потом?
   - Она стянула деньги, - сказал Махмуд. - Девка заставила тебя вытащить  и
пересчитать хрустики, чтобы узнать, где ты их держишь.
   -  Я  понял,  что  произошло,  только  когда  решил  заказать  что-нибудь
покушать, но было уже поздно. Ни гроша не осталось, она залезла мне в карман
и просто их вытащила.
   - Тебя ведь обчищали и раньше, - сказал я. - Фуад, ты не  мог  не  знать,
что она собирается сделать. Я думаю, тебе нравится, когда тебя  обкрадывают,
Фуад.
   Ты от этого тащишься.
   - Неправда, - защищался Обиженный Богом. - Я просто решил, что понравился
ей, и она мне тоже очень понравилась, я подумал, может, позднее приглашу ее,
и все такое, ну, после работы... Потом увидел, что денег нет, и  понял,  что
виновата девушка. Я не дурак: знаю, сколько будет дважды два!
   Мы все кивнули, не говоря ни слова.
   - Я сказал Фатиме, но она не стала ничего делать, и тогда я пошел  к  Жоа
(так она себя называет, но это не ее настоящее имя, она сама мне сказала), и
она здорово рассердилась; говорит: "Я в жизни ничего не украла!"  Я  сказал:
"Но я знаю, что ты это сделала", а она  сердилась  все  сильнее  и  сильнее,
потом вдруг вытащила из сумочки бритву, и тогда Фатима ей  сказала:  "Ну-ка,
положи обратно, этот ишак того не стоит, нашла с кем  связываться!"  Но  Жоа
все еще здорово сердилась и стала наступать на меня с этой бритвой, и  тогда
я убежал оттуда и стал всюду разыскивать вас, ребята.
   Жак прикрыл глаза в изнеможении и потер веки.
   - Сейчас угадаю: ты хочешь,  чтобы  мы  вытащили  из  нее  твои  тридцать
киамов.
   Какого черта мы обязаны это делать, Фуад? Ты идиот, олигофрен. По-твоему,
мы должны сейчас идти разбираться с какой-то психованной  вопящей  дикаркой,
тычущей во все стороны бритвой,  только  потому,  что  ты  не  способен  сам
позаботиться о себе, так?
   - Не пытайся объяснить ему, Жак, - сказал Махмуд. - Бесполезное дело: все
равно, что стараться прошибить стену лбом! -  На  самом  деле  он  употребил
арабский эквивалент этого выражения "Ты говоришь повернувшись к востоку,  он
отвечает повернувшись к западу", что очень образно  и  точно  выражает  суть
того, что происходило с Фуадом иль-Манхусом.
   Однако Полу-Хадж сегодня нацепил модик,  превративший  моего  приятеля  в
героя пустынных улиц, человека действия, крутого и неустрашимого, как  шериф
в вестернах. Он покрутил усы и продемонстрировал потрясенному Фуаду  ухмылку
Одинокого Волка Сайеда.
   - О'кей, парень, пошли. Покажешь мне эту Жоа.
   - Ой, спасибо,  спасибо  тебе,  Сайед.  -  Фуад  суетился  вокруг  своего
защитника и по-собачьи заглядывал в глаза. - Я хочу сказать... понимаешь,  у
меня не осталось ни гроша, она стянула все деньги, все, что я накопил на...
   - О Господи, хватит, заткнись, - сказал Жак. Мы встали и  последовали  за
Сайедом и Фуадом к "Красному  фонарю".  Я  покачал  головой:  мне  вовсе  не
хотелось быть втянутым в  такое  дело,  но  ничего  другого  не  оставалось.
Ненавижу обедать в одиночестве! Терпение: потом мы все вместе  отправимся  в
"Кафе де ля Фи Бланш" и плотно перекусим. За исключением  Обиженного  Богом,
конечно. А пока я подкрепился парой треугольников.
   "Красный фонарь" имел дурную репутацию, и каждый, кто заходил в  бар,  не
мог не знать, что пришел в опасное место; поэтому, если вас  здесь  ограбили
или немного помяли, трудно было найти сочувствующих.  Полиция  даст  понять,
что только дурак мог вообще прийти сюда; фараоны просто  рассмеются  тебе  в
лицо, если обратишься к ним за помощью. Фатиму и Насира волнует только одно:
сколько навара они получат с каждой проданной бутылки спиртного и как  много
их девочки вытянут  из  посетителей,  выставив  клиента  на  шампанское.  Им
совершенно наплевать, что делают шлюхи после того, как обогатили  хозяев  на
несколько  киамов.  Это  пример  свободы   предпринимательства   и   частной
инициативы в чистейшем, не сдерживаемом никакими рамками виде.
   Я очень не хотел появляться в баре, потому что плохо ладил и с Фатимой, и
с Насиром, и зашел внутрь последним. Мы выбрали столик подальше от стойки.
   Хозяевам заведения, как и Чири, нравился полумрак. Ноздри забивал  резкий
неприятный запах пролитого пива. На сцене извивалась  рыжеволосая  девица  с
топорным лицом и миниатюрным телом. Если сосредоточиться только на том,  что
расположено ниже шеи, танцовщица выглядела очень неплохо.  Все,  что  девица
сейчас проделывала, было призвано  отвлечь  внимание  от  ее  недостатков  и
заставить созерцать  лишь  многочисленные  достоинства.  Да,  вспомнил:  это
Фания.
   Ее еще прозвали Фания Полотер, потому что девица  обычно  демонстрировала
свои прелести на сцене в горизонтальном положении, а не стоя, как принято  у
большинства танцовщиц.
   Ночь еще только начиналась, поэтому мы заказали по  кружке  пива,  однако
Полу-Хадж, подстрекаемый своим лихим модиком, потребовал еще и виски.  Никто
не потрудился  спросить  томящегося  от  жажды  Фуада,  хочет  ли  страдалец
чего-нибудь выпить.
   - Это она, вон там, - сообщил  он  очень  громким  шепотом,  указывая  на
коротконогую, довольно простенькую шлюху, обрабатывающую  клиента-европейца,
облаченного в костюм.
   - Но это не фема, - сказал Махмуд. - Фуад, это гетеросек.
   - Ты думаешь, я не отличу мальчика от девочки? - взвился Фуад.  Никто  не
захотел обсуждать подобный вопрос; что касалось меня, то здесь было  слишком
темно, чтобы сказать точно. Когда разгляжу  Жоа  получше,  выясню,  к  какой
разновидности - она относится.
   Сайед не подождал даже, пока принесут выпивку. Он поднялся  и  подошел  к
девице особой походкой супермена. Такая походка напоминает ритуальный танец,
где каждое движение что-то  сообщает  зрителям.  Полу-Хадж  как  бы  говорил
окружающим: "Никто никогда не сможет со мной справиться, потому что на самом
деле я не Сайед, а Аттила, неистовый гунн, а вы, черви несчастные, лучше  не
попадайтесь под ноги, а то раздавлю ненароком!" Полу-Хадж завязал разговор с
Жоа; они стояли далеко, я не мог разобрать ни слова, да, честно говоря, и не
хотел. Фуад плелся следом за своим защитником, как ягненок за пастухом, то и
дело пронзительно пища  что-то  своим  резким  голосом,  горячо  поддерживая
требования Сайеда и так же горячо отвергая версию шлюхи.
   - Я в глаза не видела тридцатки этой макаки, - заявила Жоа.
   - Деньги у нее, деньги у нее, посмотрите в сумочке, они  там!  -  скрипел
Обойденный Судьбой.
   - Там намного больше тридцатки, несчастный  ублюдок!  -  завопила  шлюха.
Попробуй докажи, какие из них твои!
   Страсти быстро накалялись. Полу-Хадж сообразил отослать  Фуада  к  нашему
столику, но Жоа  погналась  за  злосчастным,  пихая  в  спину  и  выкрикивая
всяческие ругательства. Мне показалось, что Фуад вот-вот расплачется.  Сайед
попытался оттолкнуть Жоа, но она яростно набросилась на него.
   - Вот придет мой парень, он тебе из задницы дуршлаг сделает!
   Полу-Хадж продемонстрировал ей свою коронную суперменскую усмешку.
   - Когда придет, мы с ним разберемся, - произнес он спокойно. -  А  сейчас
мы вернем моему другу украденные деньги, и больше не смей его пихать,  иначе
заработаешь столько порезов на морде, что придется надевать мешок на голову,
когда будешь выходить на промысел. Ясно?
   Именно в этот ответственный момент, когда Сайед крепко зажал руки  шлюхи,
а Фуад, подойдя с другой стороны, пронзительно блеял ей в ухо, в  бар  вошел
сутенер Жоа.
   - Приехали, - пробормотал я. Жоа позвала его и быстро  посв