дезинтегратор?"--
всполошился Данилов.

"Он очень хочет, но не успеет."-- успокоил "укротитель".-- В
самый последний момент мы ему зашлем новую порцию дезинформации,
на отмену предыдущей команды. Он замешкается и вы
проскользнете...

"Это хорошо звучит, но смотри, не промахнись."

"Обстановка под контролем, камрад Данилов."

"Сколько раз я это слышал, а потом были похороны."

"Свой" элемент проносил скрученного Данилова мимо "чужих"
элементов, и когда коды оповещения запаздывали, прочие стражники
пытались вырвать законную добычу... но вовремя тормозили.
В любом случае, клейкороботы, толщиной с разожравшуюся анаконду
и выписывающие вокруг тебя танцевально-охотничьи спирали --
зрелище не для слабонервных.

Но Данилов, впрочем, не был сейчас слабонервным и не мог сильно
переживать; эмоциональные центры в значительной степени были
уже заторможены синтетическими опиатами. И даже хотелось спать.

А потом сразу расхотелось, причем без всяких стимуляторов, так
как "укротитель" очень мило сообщил, что обратная связь выдала
ошибку -- Данилов стал напоминать клейкороботам сверхагрессивную
европейскую форму жизни "Ипсилон", которая добывает энергию с
помощью бескислородного брожения.  И что они готовы немедленно
кинуться на пришельца скопом.

"Черт возьми, никак не ожидал, что я уже забродил. Неужто так
сыграла гнусная жрачка, которой угостил морской царь?..  Мне
как, пора расслабиться, чтобы меньше мучиться?.."

Нет, надо было бить первым, потому что все вокруг все
заволновалось и заизвивалось. Настоящий шухер. И тогда Данилов
перекрестил эту публику мезонным прерывателем.

Ему показалось, что клейкороботы завизжали. Тем более, вся эта масса
брызнула от него в разные стороны, потекла сизыми слюнями и
даже образовала водоворот.

"Укротитель", судя по экрану инфосканера, старательно
погонял "своего" клейкоробота ввысь, но тот не слишком
торопился.  Видимо хилый мозговой ганглий не давал ему решить:
дотащить опасного нарушителя до мусорного бака или прикончить
незамедлительно.  Тем более и остальные "товарищи" как будто
критиковали его.

Клейкоробот задергался от переживаний и собрался
вообще выпустить добычу.  А лететь ей вниз предстояло приличные
четыреста метров; даже при пониженной силе тяжести более чем
достаточно, чтобы нарисовать внизу красивое красное пятно. Хотя,
может, клейкороботы растащили бы падающего на молекулы еще по
дороге.

Данилов опечалился -- было отчего, сердце тряслось и сжималось из-за
гормональной разбалансировки.

Но тут он увидел новые мимики, да что там мимики -- инфосканер
показал новую сенсоматрицу. Значит, джин на пару с "укротителем"
сгенерировал агрессивную сенсоматрицу, которая сейчас
захватывала клейкороботов в сетевом пространстве, создав для них
новую и весьма цепкую виртуальную реальность.

Или джин резко поумнел или же его подучил некий
добрый демон, засевший в оперативной памяти? Да какая сейчас
разница...

Кибероболочка клейкороботов, оказавшись в новой реальности,
пришла в смущение, именуемое также "точкой бифуркации" и начала
перестройку с реорганизацией.  Примитивно организованный
гадючник стал превращаться в социальную систему.  Сенсоматрица
навязала свои стандарты и Данилов увидел у клейкороботов зачатки
иерархии:  премьеров и председателей, увидел министров и
генералов.  Старая аппаратная память им уже не годилась, новые
программы еще не было отлажены, поэтому многое не заладилось в
перестроенной системе. Кое-какие клейкороботы вдруг осознали,
что в их обществе господствует несвобода, внеэкономическое
принуждение и поглощение маленьких большими. И маленькие
восстали на больших под клич: "К оружью, граждане".

"Укротитель" уже имел канал прямого доступа в интегрального
клейкоробота и ввел игровую стратегию в его шизофренирующую
психоматрицу.

Началась семиминутная война, что-то вроде мамаева клейкобоища.
Причем одна из сторон явно принимала Данилова за
главнокомандующего и великого воина.

"Свои" и "чужие" плевались дикой дрянью, предназначенной
для истребления крепкой европейской фауны -- чем-то вроде
плавиковой кислоты.

"Свои солдаты" несли Данилова на себе, перебрасывали друг
дружке, защищали от вражеских выпадов и наскоков, вовремя
выставляли на передний край, чтобы он мог сработать мезонным
прерывателем, и уносили обратно "в ставку" для принятия глубоких
аналитических решений.

И Данилов их принимал, занимаясь плагиатом битв при Азенкуре,
Каннах и Курской дуге.  Наступающие клинья врага были зажаты
снизу и сверху, одновременно подвергаясь обстрелу с флангов.

А потом Данилов повторил лихой наскок конкистадора Ф.Писарро на
верховного Инку и разделал вражеского руководителя, как
витязь М.Кобылич султана Мурада.

Армия врага пришла в замешательство, слизь полилась ручьями,
свежеосвежованные питоны и анаконды слипались в какие-то
невообразимые комки.  Победа была за "нашими", но триумфатору
было недосуг -- через вентиляционные клапана он с полегчавшим
сердцем устремился на следующую палубу.

В этом отсеке располагались несущие конструкции пилона,
продувочное и лифтовое оборудование, а также система
роботов-ремонтников для поддержания живучести сервера.

В отличие от предыдущей палубы, которая отчасти напоминала
шикарный дворец съездов или храм тоталитарной секты, здесь
была атмосфера крупного завода. Деловая атмосфера. Мешанина
из труб, помп, насосов, цистерн. Давление воздуха здесь было
близко к нормальному, так что колобок сдулся и Данилов принял
значительно более человеческий облик.

Самое удивительное, что диверсант вначале даже не заметил
охранников этой палубы. Инфосканер, конечно, размалевал окно
абстрактными картинами, состоящими из лент и полос, что
свидетельствовало о чьей-то активности, и даже слежении. Но не
более того. В оптическом окне местные жители тоже были не
различимы.

Зато в сенсоматрице замелькала Малхут, она уже высовывалась
из-за спины Данилова и было заметно, что ее подгоняет страх.
Умеют бояться и куда более простенькие киберсистемы, что уж
говорить о виртуальном эксперте. Но сейчас ее что-то сильно
перепугало, и в сетевом пространстве "ядро" ее психоматрицы <$F
ядром прозывается лимбомер, узел самоидентификации> оказалось
совсем рядом.  Маленькая робкая Малхут пробиралась следом,
выглядывала из-за "деревьев" сенсоматрицы  и ее инфантильное
личико смутно выделялось во мгле.  Она надеялась на Данилова.
Как будто он, а не она, был виртуальным экспертом.

Инфосканер и психофейс наконец "просветили" местных стражей
порядка и сенсуализировали в самом наглядном виде.

В сенсоматрице забегали скорпионы, устрашающее множество
скорпионов.

А в обычной реальности это были минироботы, называемые
скорпиоидами или скорпиоботами.  Они по последней моде оказались
связаны кибероболочкой в единый интегральный организм.
Психофейс открыл ее стратагему: решительно бороться с
разгерметизацией, заделывая пробоины мгновенно застывающим
металлоцементом, сваривать и резать электродуговыми "хвостиками"
поврежденные конструкции. А также бескомпромиссно уничтожать
аборигенные формы жизни, проникшие на вторую палубу сервера,
лупя их нещадно разрядами.

Кибероболочка скорпиоидов не промедлила и уже выдала им
целеуказания на конкретный объект-нарушитель --
зацементировать, сварить и разрезать. И этим объектом был Данилов.

В сетевом пространстве к нему со всех сторон
протягивались тонкие зеленые паутинки наблюдения. Данилов
почувствовал липкие ладошки пота на своей спине -- свидетельство
того, что страх подавлен кудесником-джином только в голове, а в
теле нет -- и задал комбезу режим активного волнопоглощения и
спонтанной интерференции.

Это как будто приостановило атаку, но не отменило.

И вот эти чертовы скорпиоботы сыпанули к нему. Числом не меньше
сотни -- из-за труб, по балкам и шпангоутам, из всех щелей, даже
сверху посыпались. Данилов стал петлять среди металлоконструкций
и рубить нападающих мезонным мечом-прерывателем. Хотя давление в
этом отсеке было повыше и комбез сдулся, испуганный нарушитель
рубился не слишком удачно. Мощные удары витязя в основном
приходились на ни в чем не повинные железяки, которые краснели,
кряхтели, булькали, плыли как ручейки и снова твердели
скульптурными формами, которые сделали бы честь
ваятелю-авангардисту.

Отдельные скорпиоботы превращались в элементарные металлические
брызги, которые потом застывали настоящими кружевами, но это
вряд ли могло остановить их дружный натиск.

Если бы они приблизились на расстояние меньше двух метров,
Данилову бы точно каюк.  Скорпиоботы шмаляли зелеными молниями
приличной вольтажности. С дистанции в метр они бы превратили
нарушителя в сильно пережаренный бифштекс.

Да, он же чуть не забыл о мезонном сшивателе-синуклере. По
первому разу Данилов швырнул диск в белый свет как в копеечку, и
несколько минироботов, воспользовавшись промашкой, подкралось
достаточно близко.  Они жвахнули молниями и Данилов задергался,
хотя почти увернулся от удара.  Комбез покрылся сеточкой
разрядов, он отчасти спасал тело, но горе-диверсанту все равно
показалось, что на него свалилась с плиты кастрюля супа --
некоторые мышцы так и затанцевали, как истеричные девчонки на
дискотеке.

Немного оправившись незванный гость
снова метнул синуклер. На этот раз удачнее вышло.

Диск сразу обернулся желтоватым шариком, который, разбухая,
прокатился по полу, стал серебряной сферой, подпрыгнул несколько
раз, будто его шлепал ладонищей какой-то огромный баскетболист.
Потом довольно устрашающей бульбой полетел обратно к обомлевшему
Данилову, но вовремя превратился в маленькую чуть теплую
пластину. А к его ногам упала болванка в форме увядшей розы,
получившаяся из сотни спекшихся скорпиоидов.

И никаких чудес. Чем враги кучнее, тем лучше для синуклера. Это
ведь своего рода реактор без стенок, но с большим гравитационным
зарядом, имеющий валентность к большинству металлов.

Данилов принял короткий душ из счастья и радости над
коллективным трупом врагов.

Но за всем этим наблюдала умная кибероболочка, тоже не лыком
шитая. Собралась она с мыслями и стала Данилову
фокусы показывать, причем малоприятные.

Скорпиоботы надвигались уже не толпой, а жидкими
полукруглыми шеренгами, так что синуклер оставлял после себя
лишь узкие дорожки.

Однако и модуль-"укротитель" не дремал,
не добившись ничего лаской, он старательно запугивал
кибероболочку скорпиоботов. На сенсоматрице она представала
шаровидной структурой, ощерившейся шипами защиты.  "Укротитель"
косматым туманом подползал к кибернетической царице скорпиоидов,
но каждый раз натыкался на шипы и словно ошпаренный метался
назад.

"Ты такой же тупой, как и твой дедушка",-- в сердцах бросил
Данилов "укротителю". И неожиданно добился результата.

Обиженный "укротитель" удачно схитрил и оформился в такую же
шаровидную структуру с шипами, что и кибероболочка скорпиоботов.
Ее реакция была немедленной и неправильной.

На глазах у Данилова на балках и трубах стали образовывать
утолщения, опухоли -- это, почувствовав нешуточную, но на самом
деле липовую угрозу, скорпиоботы сползались в рои. Чуть ли не
прямо над головой возник комок диаметром в пару метров, потом он
слипся еще с одним роем. Получилось что-то вроде тучи.

Грозная масса на манер Зевса и Перуна метнула в Данилова
здоровенную молнию.  Он успел отскочить-отлететь от ярчайшей
вспышки, но на его недавнем месте образовалась яма, залитая по
уши расплавленным металлом.

А потом Данилов, шандрахнувшийся боком об острую железяку, с
положения "лежа" швырнул свой синуклер.  Рой пытался обмануть
его, отстреливая как ложные цели маленьких скорпиоидов.  Первый
раз синуклер вернулся с крохотным уловом. И Данилову пришлось
снова постыдно спасать свою жизнь, мельтеша среди балок,
страдая от боли в боку, увиливая от молний, которые запросто
перерубали толстые швеллеры.

Но вот синуклер как будто пропал из виду, а туча вдруг засияла,
превратившись в солнце. Солнышко немного погодя из
оранжевого стало красным, жутковато раздувшись, но потом резко
погасло, вызвав вдох-выдох облегчения у спасенного Данилова.

А на трубах повисли черные сосульки и сталактиты -- это все что
осталось от великого множества скорпиоидов.

Данилов пустил нитеробота. Тот, скользнув по металлическим
конструкциям едва заметной змейкой, зацепился за какую-то балку
и потянул тело вверх.

Потянулся Данилов вверх, к своду отсека, как будто поспешно, но вскоре
уже казалось, что невыносимо нарочито медленно.  Казалось,
наверное из-за того, что из щелей снова выползали скорпиоботы,
стрекоча и пробуя свои разрядники -- количество их было просто
немеренным.

Инфосканер тревожно пискнул, показывая новую зону
неопределенности, в сетевом пространстве скользнула тень.  Данилов
заметил и другую "тень", в пространстве обычном. Она мелькнула
со спины, вызвав слабость в позвоночнике. А затем возле Данилова
очутилась большая синяя птица, вернее гарпия с большими
фасеточными глазами и перьями, сильно отливающими металлом. Она
закогтила его, заклекотав, подхватила и понесла вверх, махая
экстрамиозиновыми крыльями. Да так что внутренности упали --
только и выдохнуть сумел: "Бляха-муха". Данилову показалось, что
напоследок поймал он растерянный почти панический взгляд Малхут,
которая мигом юркнула в какую-то сетевую норку.

Взмывала металлорганическая птичка достаточно стремительно, так
что едва не размазала Данилова по своду, но там в последний
момент открылся люк диафрагменного типа.  Гарпия протиснулась в
него, затем еще пронесла добычу по каким-то коридорам и наконец
сбросила в довольно просторном отсеке.

И это было замечательно. Отсек-то оказался похлеще всякого музея.

Оказалось, что на узловом сервере Чужого кто-то хорошо сечет
насчет древнегреческих храмов. Может, какая-то уборщица
забавляется, закинув половую тряпку в уголок? Данилов пару раз
видел кое-что на эту тему в сетефильмах голливудской киностудии
имени Бондарчука... но там-то была явная лажа.  А здесь все
казалось достоверным.

Это был, конечно, супермимик, прикрывающий индустриальное
убожество силовых агрегатов и энергораспределяющей аппаратуры,
но какой супермимик!

"Слушай, богиня, налей, Ахиллесу, Пелееву сыну." Или как там у
Гомера?

Синяя трасса слежения вилась около виска Данилова, но уже не
вызывала насыщенной тревоги. Почему-то полегчало на душе.
И джин с его психоделическими вливаниямим был тут не причем.

Белые колонны. Дорического или может быть коринфского стиля.
Над первой колоннадой еще одна. С обеих сторон от
почти-воздушного храма словно бы обрывы, эти зияющие пустоты
удачно прикрыты кудрявыми облаками.

Диверсант, и его джин заодно, сделал несколько шагов вперед и
очутился внутри храма.

Четкие идеальные линии. В нишах-ладонях -- светильники, а пламя
в них, словно зверь живой, так и танцует, бросая резкие тени на
стены. На алтарь возложены пестрой охапкой цветы благоуханные,
за ним большая чаша.  Над чашей возвышается древнегреческая
статуя.  Не белая, как некоторые думают, а вся цветная. Причем и
палитра яркая, едкая для глаз. Если уж точнее, для зрительных
центров.

Изображенная тут Афродита была вовсе не расслабленная
толстозадая мадам, которая представлена в каждом школьном
учебнике, а рослая широкоплечая солдатка с глазами-пробоинами,
из которых словно рентгеновские лучи сочатся, ну и с хитроватой
улыбочкой под стать Василию Теркину.-- такой древний мимик
Данилов уже видел в каком-то сетевом музее.

Позади скульптуры была арка. Надо полагать вход в святилище.
Данилов не удержался, шагнул.  И попался. Агрессивность
сетевой реальности оказалась неожиданной.

Без всяких запросов и разрешений из нее вышла мощная сенсоматрица,
вся из супердинамических быстрых записей, захватила входные
порты даниловского джина, как будто давно знала коды доступа,
быстро покорила всего кибердвойника, пробила шлюзы
нейроконнекторов и растеклась по широким каналам в мозговые
центры восприятий и ощущений.

И Данилов оказался в чуднОй хорошо сбацанной реальности...
Тенистый портик, увитый плющом, от него мраморные ступени ведут
к морю. А море такое сочное, такое ласковое. Не море, а утроба,
начало жизни. Слегка играют волны у последней ступени.
Да нет, не последняя она. Уходят ступени в глубь морскую.

А потом из нее, из этой глуби живородящей, стала выходить ОНА.
Как и положено, вспенив предварительно гладь морскую.

Сразу засуетились в голове обрывки знаний. Это уже поздние хотя
еще древние греки свели воедино все культы, сделали Афродиту
этакой глупышкой, слабой на передок, несмышленой дочкой
великого папы Зевса, из-за которой у него сплошные хлопоты.

Нет, она Иштар, Астарта, Изида, почти изначальная плодоносящая
сила, источник соблазна. Плодоношение -- это всегда хорошо, но
почему соблазн?

Она вырастала из пены и, конечно же, была прекрасна --
улучшенный вариант Боттичелиевой, только без той обезьяньей
безразмерности в руках.  Кожа, глаза, волосы -- яркие, но без
лубочной интенсивности.  А лицо слеплено из самых изысканных
черт, способных расколупать любое сердце. Про остальной "фасад"
уж нечего говорить.  Тонкость и изящество с одной стороны, с
другой, можно сказать, способность к деторождению. Афродита,
кажется, показывала свою фертильность и свою готовность.

-- Почему ты не хочешь служить мне, Данилов?-- спросила она
голосом, сотканным из самых нежных звуковых кодов, но, впрочем,
достаточно настойчивым.

Он поперхнулся, привычные мыслеусилия не выдали желаемых "звуков".

-- Ээ... Видишь ли, чип Фрая оказался порядочной какаш...

-- Забудь о нем. Конечно же, это не капсула бессмертия, а
психический стабилизатор для верифицированных и специализированных
клонов.

-- Мне вообще не нравится, что вы делаете с клонами. Я видел еще
те "леденцы" на Весте, трудармейцев Резерва, и
головастиков-мозговиков, обслуживающих серверы Чужого на Ио.
Повсюду эти спецмутанты -- люди-одномерки.  Вы превращаете
человека в какое-то уж откровенное дерьмо.  Ты, надо полагать,
понимаешь, почему я беспокоюсь за людей.  Я как бы тоже из их
числа.

Сейчас вода обнимала ее ножки лишь ниже бедер. Ручка не то что
играла, но прикрывала причинное место -- лоно, излучающее жар
даже на расстоянии.  Впрочем, речи ее были напористыми и
грубоватыми.

-- Человеколюб, да? Хочешь, чтобы каждый из вашей кучи имел
мраморный дворец и царевну впридачу? Все надеешься, что ты
вместе с остальной братией homo sapience -- венцы творения?
Слушай, Данилов, это ведь сказки для слабоумных, у которых рот
плохо закрывается и слюни не подобраны.  Не венцы вы, а
веники.-- странно было слышать такие слова из нежных губок,
лексикон у богини был словно у заводской пацанки.-- Ну какой
венец? Из чего? Из модернизированного обезьяньего клона, который
унаследовал все тупиковые проблемы приматов и млекопитающих, да
еще добавил свои.  Цивилизации каких-нибудь пять тысяч лет, а
уже бабы с мужиками не скрещиваются...

-- Мне надо сильно расстроиться, богиня?

-- Уже не надо, можешь подобрать сопельки, потому что я с тобой.
А я любое дерьмо превращаю в конфетку.  Auf Scheisse
mach ich Bonbon, как говорят наши немецкие друзья.  Мне это под
силу.  И, кстати, по вкусу тоже.  Я могу тебя доделать, Данилов.
Не знаю, что в тебе останется от обезьяны к концу моей работы,
Данилов, но ты будешь доволен.

Хотелось завязать с препирательствами и просто радоваться небу,
морю и красотке, однако Данилов заставил напрячься свой мозг.

-- Я вряд ли буду доволен. Если люди замерзают
и задыхаются годами, я примериваю это к себе и меня
передергивает.  Это называется -- сопереживание.

-- Я тебя усовершенствую настолько, что ты перестанешь бояться
этого, а значит сопереживать. В конце концов не я отправила
полужидкую белковую тварь в космический мрак, не я организовала
на Земле сплошную душиловку: холод, голод, орды микробов,
вирусов, червей-паразитов, налетающие отовсюду стихии, грызню
за скудные ресурсы.  Не я