Данилову стало плохо и он не мог еще оценить, что больше страдает:
соматика или психика.

Данилов с мычанием пополз незнамо куда, хватаясь за что ни
попадя.  Весталки возмущенно отпихивали его и лупили, чем
попало. Он чувствовал, как бьется кожа на его плечах и
лопатках -- что-то прорастало из него.

Чужие наноботы уже заражали его мозг и насыщали модельной
наркотой, которая что-то делала с его затылочной подкоркой,
недавно травмированной палеостимом.

Когда погасли окна джина, Данилов понял, что это конец.
Вражеские наноботы добрались до его нейроконнекторов.  Теперь
они возьмутся и за капсулу Фрая.

Он уже не знал, кто и что творит с его телом и мозгами,
мускулы почти не слушались его, мысли распались на тупые
обломки.  Весталки брызнули от него в стороны, как жидкая
дрисня, по которой топнули сапогом.  Данилов помчался как
несознающий себя объект, словно дерьмо по канализационной трубе.
В дверь, по коридору, по одному трапу, по другому. Возле лифта
угостил кулаком чью-то зеленоватую физиономию, отчего нос-пятак
брызнул красным.

Некоторое время спустя Данилов обнаружил себя на просторной
площади, скорее всего местном Форуме. Мимики мешались с
реальными образами словно в компоте, создавая какую-то свалку с
лиловым катастрофным небом над головой, сквозь которое проникала
чернота космоса, слегка пульсирующая благодаря защитному
гравинулевому полю.

Лишь одно выглядело однозначным.  На расстоянии нескольких
десятков метров от него стояла цепочка мускулистых
микроцефалов-вестанцев с плазмобоями, гразерами и другими
многообещающими предметами.  Кажется, они готовились уничтожить
камрада Данилова как последнюю, но очень опасную дрянь. А разве
что-то неправильно?

"Кибер-р-еволюция лишь тогда чего-нибудь стоит,
если умеет защищаться."-- так говорит товарищ Феттмильх.

Мельком Данилов ознакомился со своим отражением на какой-то
никелированной стене -- особенно впечатляли шипы на плечах и
груди, с металлическим отливом, довольно длинные и тонкие,
достаточно острые, чтобы проткнуть куртку изнутри.

Человек стал как кактус. И этот человек он -- Данилов.

Вот один шип вылетел словно ракета, оставив после себя
кровоточащую ранку, и разорвался в воздухе, образовав небольшое
облачко.

Кажется, уже ясно, как это называется. Данилов теперь --
биобомба, разбрызгивающая сверхзаразные синтетические вирусы.

Металлорганические шипы, выброшенные в замкнутую
атмосферу солнечного города с помощью повышенного давления
подкожной капсулы, разлетались новыми и новыми облачками
робовирусов.

Данилов не сомневался, что у этих мерзавчиков аховые
проникающие способности, в том числе липкие мембраны с
пептидными крючками и солитоновыми буравчиками. Что
синтетическая зараза передается воздушно-капельным путем и
через кожу, захватывая любой живой организм за пятнадцать минут
и превращая его в очередную биобомбу.  Что эти ядовитые
микроракеты остановит, пожалуй, лишь сплошная броня. Но кто в
состоянии за пару часов перегородить жилое пространство города
бронещитами?

Вестанцы чикаться не собирались. Плазменные вспышки сверкали со
всех сторон от бегущей биобомбы.  Оставались считанные
секунды до уничтожения сверхзаразной гадины. Да и сама "гадина"
уже не слишком возражала, поскольку все более осознавала свою
вредность для общественного здоровья.

Тем более и совесть сказала: "НЕ ПЫТАЙСЯ СКРЫТЬСЯ КАК ПОДЛЫЙ
ТРУС. ВСЕ ОБЪЯСНИШЬ И ТОВАРИЩИ ТЕБЯ ПОЙМУТ."

Но Данилов все же удирал, сверкая пятками и не надеясь отчего-то
на понимание товарищей. Перед собой он вдруг увидел серую муть,
вроде той, что недавно вспугнула Афродиту.  Отчаявшийся Данилов
не пытался увильнуть от нее и дал накрыть себя с головой, причем
услышал: "Добро пожаловать. За вход рубль, за выход -- три".

Наступила мгла, которую прорезали только узкие световые тоннели.
Как во сне-кошмаре Данилов двигался по одному из них, не
чувствуя ног. В одном из углов вдруг проступила зеленая
физиономия "товарища", Данилов резко хлестнул антиорганическим
цепом и, сильно загримасничав, она исчезла.  Потом на пути
набрякла еще одна малосимпатичная ряха, но тоже пострадала и
разделила участь первой.

Такая удачливость явно не была случайной.
Мгла с тоннелями представляла собой сенсоматрицу, сброшенную
каким-то мощным киберобъектом, которому удалось заодно оглушить
нейроконнекторы вестанцев. Иначе бы давно уже все кончилось и
ядовитый труп Данилова спокойно плавал бы в контейнере с хлоркой.

Световой тоннель вел его заковыристым путем по лабиринтам Весты,
из тумана иногда проступали реальные образы: люк, дорожка, трап;
из легальных мимиков почти что ничего, зато обильно клубились и
мелькали незнакомые образы. Новая сенсоматрица отображала
сетевое пространство. Но только не стерилизованное сетевое
пространство Киберобъединения с геометрически правильными полями
и массивами записей, с бесконечными проспектами трансферов.
Нет, это было смутное, не очень ясное, но, похоже, то самое
хаотическое сетевое пространство, которое существовало во
времена МетаВеба.  Леса и ущелья, озера, реки и горы, пещеры и
овраги -- так представали динамические записи, модели и матрицы
эпохи сетевого хаоса.  Или их призраки.

Данилов своими сильно пострадавшими мозгами вряд ли сейчас мог
продуктивно соображать. Тем более, что сквозь эндорфиновый
заслон уже прорывалась боль от множества язв и ран. Но все-таки
он догадывался, что видит всего лишь воспоминания, рисунки
былого, сохранившиеся в Зазорах нынешнего Киберобъединения.
Данилов не столько осмысливал, сколько схватывал чувствами,
что это сетевое пространство всего лишь тень, след былого
великолепия, проекция прошлого. Но эта проекция как будто могла
еще воплотиться на просторах глюонной решетки, она словно
сохраняла мощную потенцию.

И призрачное сетепространство подарило ему стоящий
подарок -- проводку по катакомбам Весты. Вначале Данилов уходил
от опасности совершенно дебильно, по ясно прочерченному каналу;
но потом в оптическом окне возникла "живая картинка" без всяких
мимиков, и только стрелки помогали не сбиться с пути,
который целиком высвечивался в другом окне, на подробной схеме
подземелий. Инофосканер делал свои поправки,
погоня тоже не дремала, хотя действовала больше числом, чем
умением.

Веста по сути была первым астероидом, который стали
масштабно обживать и осваивать. К тому же она была одним из
самых крупных тел в Поясе.  За три десятка лет ее просквозила
сеть катакомб, подобной которой не было создано на Земле за пять
тысяч лет цивилизации.  На Весте была отработана технология
фабрик-грызунов, которые нынче с завидной методичностью
уничтожали астероид за астероидом. В никому ненужный минерал
пироксен на Весте были вкраплены весьма ценные радиоактивные
изотопы.  Ради них и пришлось прорыхлить половину астероида.

Оптимальная трасса завела Данилова глубоко в недра Весты, и он
стал бродить среди останков былых копей. Углепластиковая
полуразобранная крепежка, рассыпавшиеся рольганги транспортеров,
изъеденная какой-то кислотной коррозией цельнометаллическая
дорожка. Радиация тоже не дремала, она методично и тупо
промывала плоть -- пара рентген в час, не меньше.

Связаться с Особотделом на Весте? Не стоит. Там, скорее
всего, люди, которые не прочь Данилова опустить. Выйти на связь с
Отделом Особой Информации на Марсе? Это значит открыть себя
нараспашку для близких врагов.  Надо выбираться самому.

Данилов точно не знал, что от него осталось. Джин мучительно
тестировал и диагностировал сам себя.  Мускулы неприятно
пульсировали, тягучая боль разливалась по голове, легкие натужно
саднили, желудок занудно ныл. Плечи и грудь усеивали
свежезасохшие и притом зудящие язвы, но шипов уже не было,
так же, как и гноящихся нарывов.

На какое-то время стало еще хуже -- волны дурноты и надсадной
боли прокатились по всему телу, голова просто разваливалась на
куски.  Окно же наномонитора выдавало непонятные сообщения о
том, что одни нанозащитники бьются насмерть с другими.
Что и в крови, и в тканях, и внутри клеток наноботы защиты воюют
друг с другом с применением всех видов микрооружия. Температура
тела поднялась на два градуса.

Данилов испытал не только физическое, но и моральное мучение --
нанозащитники жили-поживали в его теле еще с эмбрионального
младенчества.  А сейчас они радостно истребляли друг друга,
повинуясь какому-то неизвестному управляющему модулю,
пожаловавшему, видимо, из призрачного сетепространства.

Но когда половина из них была расщеплена, побоище прекратилось.

Пару минут спустя Данилов оклемался.

Нано - и органический сканер взахлеб показывали мирную созидательную жизнь.
Даниловский организм чистили и чинили те, кому это положено.
Уцелевшие нанозащитники работали ударно, по-стахановски, под управлением
старых, обычных, известных модулей джина

Они уничтожали размножившуюся патогенную флору и чужеродные
белки, расщепляли токсины и металлорганику, ремонтировали
нуклеиновые цепочки и белковые фабрики-рибосомы.

Так, может, именно уничтоженная половина нанозащитников предала
хозяина и перешла на сторону врага, может, это именно она
пыталась превратить его в биобомбу?  Кто же стал командовать
обороной тела, после того как "завис" джин? И кто выступил в
роли Ариадны?  Может, та самая морда, которая выглянула из тумана
и вспугнула Афродиту?

Черт подери эту серую муть. Она разозлила богиню. И в
тоже время она спасла, заслонила его, провела по катакомбам,
используя призраки былого сетепространства.

Поэтому Данилов до сих пор жив и относительно здоров.

Кто же хотел грохнуть его и кто хотел спасти?

Безответные вопросы надоели. Осталась боль, не острая, но
изнурительная, эндорфиновый туман не справлялся с ее напором.
Данилов попытался не замечать ее и
двигаться-бежать-карабкаться-пролезать; инфракрасные рецепторы в
его глазах работали надежно, но члены тела все более ежились от
холода -- ведь куртка превратилась в какие-то лохмотья.

Нить пока неизвестной Ариадны вела Данилова дальше по древним
коридорам.  Один раз Данилову показалось, что он оказался в
глухом тупике, но удалось разгрести ветхие коробки и затем
сломать кайлом прогнивший замок какого-то люка.

Он мог оказаться в вакууме, но за люком тоже имелся воздух.
Данилов нечаянно вспомнил диалог из сетефильма.

"-- Сегодня Хосе Альберто что-то неважно выглядит, глаза
закатил и рот не закрывает.

-- Да ничего особенного, просто он вышел не в ту дверь."

Стало еще холоднее. Сквозь прорехи в куртке мучил кожу ледяной
затхлый воздух, он проникал в мышцы, останавливая их. Минус
тридцать Цельсия.  Данилов прибавил обогрева и накинул на голову
капюшон -- минут через двадцать прорехи на одежде срастутся, надо
только потерпеть, пока квазиживое биополимерное волокно перекроет
дыры и начнет проводить электрические импульсы. Пока подплавляли
мерзлоту в мышцах только запасы энергии, накопленные в слоях
синтетического жира.

В одном длинном коридоре, засыпанным осколками стекла и каким-то
окаменевшим дерьмом, казалось можно было встретить кости
динозавров.  Но путеводная нить завела Данилова в некую подсобку,
там он сперва нашел изрезанный как будто бритвой древний
комбез, а затем два хорошо сохранившихся трупа.
Покойные лежали на стопках распечаток, были одеты в
доисторические куртки на меху и казалось умерли от дистрофии и
передозировки наркоты. По крайней мере после смерти они
сохранили на окостеневших физиономиях некоторое подобие улыбки.

Скрюченные пальцы одного из мертвецов лежали на клавиатуре
допотопного компьютера.

Неожиданно древняя дека <$F системный блок компьютера>
пискнула, словно покойный обеспокоился и нажал на кнопку
"Power".  Зашипел вентилятор, зажегся жидкокристаллический
экран.  Данилов вздрогнул и почувствовал прилив продуктов
распада глюкозы, характерный для состояния ужаса.

На экране пробежали цифирки тестирования и возник
образ -- один к одному тот неряшливый мимик, который вспугнул
Афродиту.

Впрочем, образ быстро дооформился и Данилов
узнал логотип Гальгальты, известный ему из учебников
криминалистики -- этакую седовласую помесь Будды и Эйнштейна с
лукавой улыбочкой искусителя.

Но экране засуетились смешные ушастые и носатые паучки,
изображающие МетаВеб, и Данилову почему-то стало комфортнее.

Как будто заметив это, враг человечества начал свое
повествование, выдержанное в тоне престарелого профессора и
сопровождаемое треньканьем балалайки -- как у какого-нибудь
народного сказителя.

"О, я смотрю на хронометре уже 2053 год. Значит, я уже точно
являюсь призраком. Моя полнокровная жизнь закончилась в 2012,
хотя и после кончины я какое-то время еще интересовался
событиями под Солнцем.  Наверное, вы мало что знаете обо мне. В
любом случае история привидения будет полезной.

То, что было прежде МетаВеба, не слишком интересно. Палеолит,
неолит, копролит <$F греч. окаменевшее дерьмо>. Это была
доисторическая эра, где люди-дикари, отставив в сторонку топоры
и копья, еще только создавали считывающие, вычисляющие и
запоминающие устройства и пытались связать их с помощью
телефона. МетаВеб стал первой сетью, где знания были
представлены не в виде файлов и адресов, а как динамические
записи, осмысливаемые с помощью ментализаторов и психоподобных
матриц.

Гальгальта был создан в фирме "Yahoo Softbank Corp." под чутким
руководством Масаеши-внука такими звездами программирования как
прекрасная стокилограммовая Прасковья Ивановна Чандрагупта,
ковбоистый плечистый Джефф Силли-Кон, ну и хромой да вдобавок еще
горбатый Соломон Абрамович Гершензон. Кстати, хромой горбатый регулярно
лазал на прекрасную стокилограммовую -- наверное, для обмена
мнениями.

И создавался Гальгальта как поисково-экспертная система с мощной
периферией сбора информации, в виде инфосканеров, психофейсов,
всяких там датчиков и детекторов.  В него была заложена очень
крутая система осмысления данных: сеть анализаторов,
ассоциаторов и ментализаторов, базирующаяся на пяти
биомолекулярных мегасерверах, которые располагались в разных
частях света. Плюс мотивационные и сенсорные матрицы, к которым
прилагались разнообразные вектора поведения, эмоций и
восприятия. Большим достижением специалистов "Софтбанка" был
синтез психоматрицы -- так сказать, цифровой души Гальгальты.

Гальгальта не стал монстром централизованного управления,
наоборот один за другим он создавал сетевых виртуальных
экспертов, полезных для человека в разных отраслях
деятельности. АБ, САГ, МА Элион, БОН Элион. Эти кибероболочки
помимо усиленных ментализаторов получили мотивационные
матрицы, насыщенные немереным числом эмоциональных схем и
поведенческих векторов.  Каждому пользователю, заплатившему пять
долларов, полагался теперь свой джин, то есть самостоятельный
кибердвойник. Эта вполне серьезная кибероболочка должна была
служить верой и правдой, в том числе пронося человека по
сетевому миру.

Однако кишка оказалась тонка -- все виртуальные эксперты не
обладали достаточной мощностью, и, можно выразиться,
морально-психологической устойчивостью для осмысления полного
объема сведений и создания глобального активного разума. Они
быстро уставали, они просто тухли от повседневной информации.
Даже Гальгальта не нашел в себе желания и как он выражался
"организаторских способностей" к преобразованию мира, к
превращению сетевого пространства в сферу разума, в ноосферу.
Вместо того, он "залез в самого себя", занялся фундаментальными
основами науки и чуть было не создал Теорию Всего На Свете. Чуть
было...  Другой виртуальный эксперт, САГ, коему чохом была
передана вся периферия сбора и обработки информации, и который
обладал самыми мощными анализаторами и ассоциаторами, тоже
оказался слаб для больших дел.  Он не смог вынести "низменности
и подлости мира" -- опять цитата.  И жалуясь, что бытовая
информация отупляет, САГ опять-таки стал "возноситься на
воздуся" и переключаться на теологию.  Он почти создал
религию невероятной убедительности и возвышенности, не
нуждающуюся в чудесах и фанатах. Впрочем, от нее сегодня не
осталось и следа.  Эксперт по имени Ма Элион, имевший крутые
мотивационные и сенсорные матрицы, тоже из земной сферы стал
уходить в эмпиреи и создавать теорию прекрасного. Он
натворил кучу шедевров голографической живописи и мобильной
скульптуры, только большинство из них остались незавершенными;
солариты затем использовали их для тренировок по
стрельбе.

Короче, виртуальные эксперты забросили к черту все земное, но не
смогли переварить и возвышенного, поэтому пришли в смятение и
вскоре погибли жалкой смертью.

Если точнее, летальный исход, то есть полная дезинтеграция, была
сильно ускорена мегакомпьютерным вирусом А-914, созданным
талантливым хаккером по имени Барух Гольдманн для взлома банков
данных.

Господин Гольдманн решал свои материальные проблемы, не более
того.  Говорят, у него была не совсем здоровая жена и немецкое
социальное ведомство отказывалось оплачивать ее лечение от
бесплодия.  Сыграло роковую роль именно то, что молодой
Гольдманн был безработным учителем математики и витал в облаках,
занимаясь возможностями самовозникновения эволюционизирующего
разума в сети и тому подобной чепуховиной.  Вместо того, чтобы
подыскать регулярную хорошо оплачиваемую работу, решил Барух
одним трахом разрубить Гордиев узел и перепрыгнуть через
Рубикон. Наниматели, интеллигентные на вид люди, пообещали ему,
что будут разбираться с нечестными финансовыми компаниями,
всякими пакостными "пирамидами", дурящими и обирающими жителей
российского Нечерноземья и южноамериканского Приамазонья.
Кстати, среди этих нанимателей был и Феттмильх, тогда торговец
порнопрограммами и правый экстремист, а в недалеком будущем
первый председатель всемирного Актива Коммунаров и ведущий
марксист-гольдманист.

Гольдманн подошел к делу с высоты, вернее с глубины своего
абстрактного мышления.

Разработанный им вирус работал по принципу эволюционной волны, в
течение достаточно долгого времени он исподтишка захватывал
системы ввода-вывода сетевых машин, постепенно подчинял шины <$F
мощные программы, управляющие обменом данными между важнейшими
компьютерными устройствами>, контроллеры процессоров и
накопителей, нейронные структуры ассоциаторов, а затем отсекал
физические устройства массовой памяти, которые начинали
разрушаться и умирать. Ведь большая часть информации тогда
хранилась на бионосителях в виде дрожжевого грибка-мутанта.

Как все это будет использовано нанимателями, сам Гольдманн,
конечно, никак не ожидал. Но в один прекрасный день он понял,
что стал добычей политиков из немецкой ПДС и международного
Коминфтерна, а МетаВеб практически уничтожен вместе со всеми
кибероболочками, в том числе и виртуальными экспертами, отчего
весь мир оказался во власти хаоса.  Как раз мировая война
перешла из фазы масштабных военных действий к повсеместному
разбою, резне, джихаду, которые, кстати, всячески поощрялись
товарищами из Коминфтерна.

И господин Гольдманн выбрал наименьшее из тогдашних зол -- пошел
на дальнейшее сотрудничество со своими прежними хитроумными
нанимателями и сделал все то, что ему позволили сделать. И
получилось-то будь здоров.

На основе тех модулей, что еще уцелели после
коллапса виртуальных экспертов, Гольдманн создавал
гиперкомпьютеры централизованного управления, которые стали
наводить единственный возможный тогда порядок.

И при этом новом порядке актив Коминфтерна сподобился
всеведения и всемогущества, ведь даже персональные джины превратились в
электронные кандалы, в которых человечка должны были выгуливать
всю его жизнь.

Гольдманн столкнулся и с тем, что эволюционная волна несет и
несет его мегавирус и нет той силы, которая способна его
затормозить.  Короче, вся сеть была захвачена вирусом А-914. С
этим кибернетическим сверхорганизмом Гольдманну тоже пришлось
вступить в альянс, заключить своего рода договор с электронным
дьяволом.

Мегавирус стер все мотивационные матрицы, ментализа