о толстой трубой очень напоминал
башню танка.  Управление этим  пожарным орудием было  предельно простым,
поэтому  Антон  буквально  за  полминуты разобрался,  какими  рукоятками
перемещается пушка.  Первый заряд  ушел  в  сторону -  Антон случайно не
вовремя привел в действие спусковой механизм.
   Зато  все  остальные легли  точно  на  дорогу.  Пенные  бомбы  летели
недалеко -  сжатый воздух выталкивал их метров на сто,  но больше было и
не  нужно.  Десятка выстрелов хватило,  чтоб на  дороге выросла огромная
пенная шапка,  через которую охрана проезжать побоялась.  Все три машины
остановились,  из них высыпали люди.  Антон насчитал двенадцать человек.
Их  замешательство  длилось  недолго  -  разобравшись,  что  препятствие
неопасно,  они вновь попрыгали в  кабины,  и  "Рэпторы" проползли сквозь
пену, сдвигая ее с дороги.
   Выиграть удалось не  больше минуты.  Но  этого хватило,  чтоб Леденец
поставил машину на твердую почву.  Антон едва удержался на ногах,  когда
он  резко  выжал газ.  Машину так  трясло,  что  ни  о  какой прицельной
стрельбе не  могло быть и  речи -  все бомбы падали за пределами дороги.
Леденец не жалел технику -  он гнал ее по ямам и ухабам,  надеясь только
на крепость подвески.  Антон начал опасаться, что на глубокой рытвине он
может попросту вылететь на дорогу с крыши фургона.
   С  трудом ему удалось спуститься по лестнице и  переползти в  кабину.
При этом пришлось пережить несколько ударов о  выступающие углы пожарных
приспособлений - в дикой тряске невозможно было сохранить равновесие.
   - Слушай,  они мне надоели!  -  в отчаянии крикнул Леденец.  -  Давай
развернемся и передавим их к чертовой матери.
   Словно в  ответ на  его  слова сквозь гул  двигателя донеслись частые
хлопки.
   - Стреляют, что ли? - насторожился Антон.
   - А пусть стреляют. Все равно не попадут.
   Леденец резко ударил по  тормозам и  вывернул руль,  направляя машину
прямо на стену густого кустарника.
   - Посмотрим,  как они теперь за нами побегают,  - злорадно проговорил
он.
   Через минуту машина снова выскочила на  дорогу,  на  этот раз другую.
Она  оказалась еще  хуже,  и  теперь  Леденец при  всем  желании не  мог
разогнаться до  хорошей  скорости.  Поэтому  никто  не  удивился,  когда
откуда-то  сбоку наперерез вновь выскочил злополучный джип  с  заводской
охраной.  Пока он  карабкался на  невысокий,  но  крутой откос,  Леденцу
удалось проскочить мимо  и  удалиться на  полсотни метров.  Лицо у  него
стало  неподвижным  и  злым.  Можно  было  подумать,  что  он  и  впрямь
собирается таранить вражескую технику.
   В  зеркало Антон увидел,  что к машине преследователей присоединились
две  остальные.  Полноприводные мощные  "Рэпторы" идеально подходили для
гонок по буграм и косогорам,  именно поэтому их одинаково предпочитали и
полицейские спецподразделения,  и охранные агентства,  и инкассаторы, не
говоря уж о бандитах.
   Через пару  минут один  экипаж ушел  в  сторону -  похоже,  собирался
срезать где-то  путь  и  выйти навстречу.  Успокаивало только одно -  на
ухабистой дороге охранники не могли толком прицелиться и пробить колеса.
   - Бензин...  -  пробормотал Леденец,  взглянув на приборную панель. -
Бак пробили, что ли?
   Антон страшно страдал,  что не может ничем помочь Леденцу и  вынужден
просто сидеть,  в то время как положение ухудшается с каждой минутой. Он
решил  было  вновь  влезть к  пушке и  шарахнуть по  противникам пенными
"бомбами,  но,  вспомнив,  как болтался там наверху, едва удерживаясь на
операторском месте, передумал.
   - Я, пожалуй, их обману, - сказал Леденец.
   - Обманешь? - Антон очень надеялся, что товарищ что-то придумал. - Но
как?
   - Увидишь. Только придется тебе выйти.
   - Это еще зачем?
   - Увидишь, зачем. Некогда объяснять. Сейчас за поворотом приторможу -
и прыгай.
   Антон вдруг заметил, что голос у Леденца звучит, как никогда, слабо и
безразлично.  Куда-то подевались и азарт, и решимость, и злость. Либо он
отчаялся уйти от погони,  либо придумал такую рискованную штуку,  что не
захотел подвергать опасности Антона.
   - Ты все-таки скажи!..  -  заикнулся было Антон, но Леденец уже нажал
на тормоз.
   - Быстрее,  пока они за поворотом,  -  устало произнес он.  -  Я  это
затеял, я и отвечу...
   Антон понял, что на разговоры нет времени. Он даже не стал обдумывать
последнюю странную фразу,  а  просто  прыгнул  с  подножки и  метнулся в
заросли кустарника,  которые сразу  сделали его  невидимым.  Пробежав по
кустам несколько десятков метров, он наткнулся на бесформенные развалины
какой-то  постройки  из  бетонных  блоков.   Поразмыслив,   Антон  решил
вскарабкаться на нее -  с высоты четырех-пяти метров можно было увидеть,
что творится на дороге.
   Развалина  располагалась  на  естественном  возвышении,   и   с   нее
действительно открывался  хороший  обзор.  Антон  сразу  увидел  красную
коробку  пожарной  машины,   переваливающейся  по  кочкам,   а  сзади  -
выстроившиеся в цепочку "Рэпторы".
   Его удивило,  что Леденец так медленно ведет машину. Вместе они ехали
куда быстрее.  Преследователи могли теперь в  два счета догнать его,  но
почему-то  медлили.  Дорога пошла в  горку,  и  Леденец повел машину еще
медленнее.  Она  едва  ползла вверх  по  склону.  "Рэпторы" нерешительно
потянулись вслед за ней...
   И тут пожарный фургон покатился вниз.
   Плавно и  беззвучно он  набрал скорость уже у  подножия.  Дорога была
узкой,  у "Рэпторов" истерично взвыли моторы -  водители пытались что-то
сделать,   но   лишь   мешали  друг  другу.   Удар  разнесся  далеко  по
окрестностям,  брызги стекла усыпали все  вокруг.  Все три машины охраны
сбились в  беспорядочную кучу,  самая  последняя отлетела,  наскочила на
большой камень и,  переворачиваясь,  покатилась прямо в гудронное озеро.
Черная поверхность с  готовностью разошлась,  всасывая очередную жертву.
Люди суетливо вылезали в  окна,  стучали в  заклиненные двери,  прыгали,
пытались бежать или ползти,  у  кого хватало сил,  но вязли,  безнадежно
уходя в блестящую черную слизь
   Два "Рэптора" еще оставались на дороге.  Из покореженных кабин смогли
выбраться шестеро,  причем двое из них корчились от боли. Те, кто меньше
пострадал, бросились на помощь тонущим. Остальные приготовили оружие.
   Первая автоматная очередь разнесла у  пожарной машины боковые стекла,
прошила ее новенькие,  свежепокрашенные в  тревожный красный цвет двери.
Почти одновременно у стрелявших кончились патроны, они заменили магазины
и продолжили стрельбу. Кабина пожарной машины уже превратилась в решето,
ничего целого не могло остаться в ней, а они продолжали остервенело жать
на  спусковые крючки,  менять магазины,  вновь  жать  на  спуск,  словно
боялись оставить живой хоть одну клетку в организме человека, сидящего в
машине под свинцовыми струями...
   Антон смотрел на дорогу,  сжавшись в  тугой неподвижный комок.  Он не
мог  ни  слышать,  ни  чувствовать ничего.  Сердце омертвело,  покрылось
толстой  мозолистой коркой.  Страх,  боль,  ненависть  -  эти  будничные
сиюминутные  чувства   сразу   ушли,   уступив  место   чему-то   иному,
несоизмеримо большему...
   Антон  хотел  быть  кипящей огненной рекой,  стремительным и  могучим
камнепадом,  вселенским громовым ударом, убивающим наповал все живое. Но
он  был  лишь  неподвижным холодным комком  нервов,  который  затаился в
развалинах и не мог ни сжечь, ни раздавить, ни оглушить... Он был никем.
Он ничего не мог...
   И  тут его будто обожгло.  Антон понял:  Леденец отпустил его не  для
того, чтобы дать увидеть свою смерть. Он дал ему время. Бесценное время,
чтобы уйти  отсюда,  добраться до  цели и  спасти остальных.  Эта  мысль
отрезвила.  Сразу  стало ясно,  что  ужасаться и  ненавидеть можно будет
потом, а сейчас есть дела важнее. Эмоции - ничто, жизнь друзей - все!
   Антон  спрыгнул  и  побежал  среди  кустов,  стараясь  пригибаться  и
производить поменьше шума.  Вряд ли  кто-то  мог  заметить его на  таком
расстоянии,  но  автоматная  стрельба,  услышанная  собственными  ушами,
заставляет ценить излишние предосторожности.
   Даже  оказавшись  далеко,  Антон  не  мог  найти  в  себе  храбрости,
распрямиться  и  двигаться  невозмутимо.   Царящее  вокруг  безлюдье  не
успокаивало,   а,   наоборот,   настораживало,   будило   нервозность  и
подозрительность.  Подобрав с земли кусок ржавой арматуры,  Антон стал с
ним чуть-чуть смелее, хотя и понимал, что это глупо. Он не смущался. Еще
никто не доказал,  что голый разум сильнее разума, вооруженного надежной
железной дубинкой.
   Он шел так долго,  что начал забывать, что именно нужно найти. Иногда
изнуренное  воображение начинало  рождать  миражи  -  оживленную дорогу,
полную ярких машин,  гостиницу или закусочную на обочине, уютный садик с
фонтаном, летним кафе и детишками в ярких костюмах...
   Ничего этого не было.  Только дорога,  окруженная высокими елками, за
каждым поворотом которой виднелись все те же елки, и не было им числа.
   Когда за спиной послышался шум мотора,  Антон попытался остановиться.
Оказалось,  это не так просто.  Ноги,  привыкшие к монотонной бесцельной
ходьбе,   с   трудом  соглашались  поменять  режим.   Еще  труднее  было
повернуться.  Казалось, в теле не осталось мускулов, способных совершить
этот несложный маневр.
   Когда же Антон справился со своим непослушным телом,  он увидел,  что
его догоняет обшарпанный,  едва живой автомобиль, словно бы собранный из
частей разных машин,  тракторов и специальной техники. Возможно, так оно
и было.  Антона это не интересовало.  Он сделал шаг в сторону,  надеясь,
что  машина проедет мимо.  Железную палку  он  самонадеянно держал перед
собой - пусть знают, что он не просто пугливый дикарь...
   Но автомобиль остановился.
   - Садись, - услышал Антон незнакомый усталый голос. - Я уже замучился
тебя искать.
   Антон продолжал стоять,  напрягая ум и память, но объяснение никак не
приходило.
   - Садись, говорю! Можешь расслабиться. Я из группы прикрытия.

        x x x


   ...Мир превратился в сплошной серый шум.  Жесткое сиденье, на котором
устроился Антон,  было  мягче  самой толстой перины.  Иногда полицейский
задавал вопросы,  и  Антон пытался что-то  отвечать,  не  открывая глаз.
Серый шум  нежно закрывал ему  рот и  шептал на  самое ухо:  "Не надо...
молчи... отдыхай..."
   А  вокруг  творилось  невообразимое.   За  машиной  гнались  огромные
великаны на  резиновых ногах,  над  ухом летали,  злобно жужжа,  колючие
стальные  пчелы,   земля  трещала,  проваливалась,  выплескивая  фонтаны
липкого мазута...  Все  это  было  не  страшно.  Машина  мчалась вперед,
сильный и  уверенный человек вел ее,  и он знал,  куда нужно ехать.  Там
будет хорошо...  Серый шум убаюкивал,  шептал,  пел колыбельные... Антон
совершенно отчетливо слышал  вокруг голоса,  которые говорили разумные и
справедливые вещи, например: "Не беспокойте его".
   Или еще: "Ему нужно поспать". Все верно. Нужно спать...
   Спать?!!
   Антон до предела напряг всю свою волю - и разорвал серую пелену перед
глазами.  За ней блеснули электрические огни. Из головы начал испаряться
вязкий туман.
   Спать нельзя.  Сначала - главное. Неподалеку звучали голоса, мелькали
нерезкие фигуры.
   - Эй! - позвал Антон.
   Крика не получилось.  Вышел лишь слабый хрип. Но его услышали. Фигуры
замелькали быстрее, голоса стали громче. Как же хочется спать...
   Вспыхнула лампочка,  и  в глаза вонзился едкий электрический свет.  В
следующую секунду Антон увидел прямо перед собой Анну.
   Он не знал,  верить ли глазам.  После бесконечных загаженных равнин и
тайги,  после гнилого воздуха,  после стрельбы,  окриков, крови и страха
разум отказывался признать, что так близко - всего в нескольких десятках
сантиметров - может появиться такое дорогое, родное лицо. Лицо с которым
связан совсем иной мир и иная жизнь.
   - Шпунтик, милый, - тихо прошептала Анна. - Ну, как ты?
   Антон не смог ничего ответить,  а лишь кивнул -  все в порядке. Разве
можно сказать иначе?  Он приподнялся,  сел,  опершись спиной о  подушку,
протянул руку и  коснулся ладони Анны,  словно хотел убедиться до конца.
Анна тихонько сжала его пальцы и накрыла их своей ладонью.
   - Ложись, - сказала она.
   Антон  покачал головой.  Он  взял  ее  за  плечи и  притянул к  себе.
Убедившись,  что она не  пытается отстраниться,  он прижимал ее крепче и
крепче,  сдавливал,  не думая,  что может сделать ей больно. Он с тоской
вспоминал,  как  давно  его  руки  не  касались ничего  столь  живого  и
близкого,  и ему было страшно потерять это.  Последние дни были для него
черным  ледяным  океаном,  полным  безысходности.  И  наконец  -  что-то
живое...
   - Ну, достаточно, - послышался чей-то нерешительный голос.
   Антон оторвался от Анны и  с  удивлением увидел,  что в  комнате есть
другие люди. Совсем рядом стоял Сергеев, чуть дальше - полковник Шевцов.
Еще здесь был молодой офицер-медик с каким-то устрашающим инструментом в
руках. Впрочем, инструмент представлял собой всего лишь шприц-пистолет.
   - Анна, иди, - сказал Шевцов.
   Анна сделала несколько шагов,  но  не  вышла,  а  лишь остановилась у
двери. Сергеев подвинул стул, сел рядом с кроватью. В полевой форме, без
своей  бамбуковой  палочки  он  смотрелся  очень  мужественно.  Антон  с
удовлетворением подумал,  что теперь он и другие,  не менее мужественные
люди займутся судьбой погибающей команды.
   - Говорить можешь?
   Антон кивнул.  Он собрался с  мыслями и  попробовал начать,  но вышла
какая-то бессвязная фраза.
   - Может, хоть поесть ему дадите? - произнесла с негодованием Анна.
   - Дочь,  я же просил выйти,  -  раздраженно сказал Шевцов.  -  Мы все
сделаем как надо, не беспокойся.
   "Дочь?  -  с  удивлением подумал Антон.  -  Неужели у него может быть
такая дочь?"
   - Принесите что-нибудь из столовой!  - крикнул Шевцов за дверь. Затем
он тоже сел рядом.
   - Сержант убит,  -  сказал Антон.  -  Леденец -  тоже.  Обжора тяжело
ранен. Остальные остались с ним и не могут уйти.
   Он  не  смотрел  на  лица  Сергеева  и  Шевцова.   Боялся  найти  там
равнодушие.  Он  говорил медленно,  с  трудом  вспоминая самое  главное,
подбирая слова и  составляя из  них  предложения.  Через несколько минут
пришлось  остановиться -  принесли тарелку  с  остывшей кашей  и  стакан
какао.
   Все было остывшее,  невкусное,  поданное кое-как,  но все же это была
еда.  Антон с удивлением понял,  что болезнь,  от которой он так страдал
только что, называется очень просто - голод.
   Как бы  там ни было,  силы начали возвращаться.  Антон спустил ноги с
кровати  и  смог  разговаривать с  полицейскими как  равный,  а  не  как
полуживая говорящая кукла.
   - ...Я  точно знаю,  что технологическую информацию они черпают прямо
из  мозга инженера Моисеева,  -  заключил он.  -  Поэтому вы обязательно
должны связаться с  клиникой и  объяснить все врачам.  Но  это -  только
первая часть проекта "Третий глаз".  Первая и не самая главная. Мы так и
не  узнали,  для  чего они проводят опыты на  бродягах и  делают из  них
инвалидов,  чего ради переделывают схему "Хризолита".  Мне кажется,  это
известно только нескольким посвященным,  но вряд ли они находятся здесь.
Ищите их поближе к цивилизации.
   - Не знаю, стоит ли еще кого-то искать, - задумчиво сказал Сергеев. -
Одного этого достаточно, чтоб начинать операцию.
   - Конечно!  Начинайте скорей,  ребята сидят в  подвале без еды и ждут
вас.
   - Да, конечно, но... - Сергеев в замешательстве глянул на Шевцова.
   - Но где доказательства? - продолжил за него Шевцов.
   - Какие доказательства? - удивленно спросил Антон.
   - Где файлы, снимки, схемы? - невозмутимо объяснил Шевцов. - Где твой
мобильный компьютер, наконец?
   - Но я же сказал!..
   - Я помню, что ты сказал. Однако это лишь слова, верно?
   - Что значит, слова? - оторопел Антон.
   - Это  значит,   слова.  И  никто  не  может  точно  знать,  что  они
соответствуют действительности.
   - Я вру?
   - Не обязательно врешь. Можно сказать так: ты видишь это по-своему. И
возможно, ошибаешься. Только представь: мы поверим тебе на слово, начнем
операцию и вдруг найдем там совсем не то,  что нужно,  -  Шевцов говорил
терпеливо и  вполне  доброжелательно,  словно  объяснял ребенку,  почему
нельзя прыгать с  зонтиком с  небоскреба.  -  В каком положении мы тогда
окажемся?
   Антон  смотрел на  него,  широко  раскрыв глаза,  и  пытался понять -
может,  это  шутка?  Не  должен  взрослый человек,  старший  офицер  так
спокойно говорить о  схемах и  файлах,  когда трое  живых людей ждут его
помощи в сыром подвале, подыхая от голода.
   - Я могу допустить и то,  что ты... э-э... умышленно искажаешь факты,
- полковник подлил масла  в  огонь.  -  Для  того,  чтобы выручить своих
приятелей, которые по глупости попали в неприятности.
   - Попали в неприятности?  - едва слышно повторил Антон, чувствуя, как
по коже бегут мурашки.
   - Ну,  успокойся,  - он дружески похлопал его по плечу. - Пойми сам -
мы  военные  люди,  солидная  организация.  Мы  не  можем  начать  столь
серьезное дело, отталкиваясь лишь от... - он запнулся.
   - От бредней больного придурка? - утвердительно спросил Антон.
   - Ну зачем...
   - Не надо! - Антон вскочил. - Именно так вы думаете.
   Шевцов поморщился и встал.
   - Ладно, поговорим чуть позже, - он кивнул врачу и вышел.
   Офицер-медик шагнул было вперед, переложив из руки в руку свой шприц.
Но Сергеев остановил его жестом, а затем и вовсе попросил выйти.
   Антон сел на кровать, глядя в сторону.
   - Я  ничего не  могу  поделать,  -  мягко сказал Сергеев.  -  Он  мой
начальник. И руководитель операции.
   - Я понимаю, - холодно сказал Антон.
   - И,  к сожалению,  он прав,  - осторожно добавил Сергеев. - Никто не
начнет операции без юридической платформы. Это по-настоящему серьезно.
   - А двое убитых - не серьезно?
   - Ну  выслушай меня.  То,  что ты сказал -  очень важно.  И  если это
окажется  правдой,   операция  безусловно  начнется,   и   все   пройдет
благополучно.  Вы  уже  сделали  девяносто  процентов работы  -  вы  все
выяснили.   Теперь   нужно   доставить  доказательства.   Сейчас  Шевцов
разговаривает с советниками и экспертами, решает, как это лучше сделать.
Наверняка найдется простое и эффективное решение.  Возможно,  уже к утру
ребята будут среди своих - сытые и довольные.
   - Я не понимаю, зачем трудности себе придумывать? - воскликнул Антон.
- Ну разве мало я рассказал?  Оружие,  убийства, "циклопы" - разве этого
недостаточно?   Хотите,   прямо   сейчас  покажу,   где   стоит  антенна
"Спейс-Контроль".
   - Антенна сама по себе мало что значит, - покачал головой Сергеев.
   - Зато все остальное много значит!  Хотите, дам показания под запись?
Я же все это видел, я живой свидетель!
   Сергеев опустил глаза и покачал головой.
   - Ты  не  свидетель.  Ты преступник.  Ты пришел с  оружием в  частные
владения,  ты  проникал в  здания,  копался  в  закрытой информации,  ты
стрелял, уничтожал имущество, возможно, даже, убивал. Твое имя не должно
фигурировать ни в одном документе операции. Ты просто фантом.
   - Фантом...  -  с ненавистью повторил Антон.  - Но разве фантом может
умирать от ран?  Разве он может чувствовать боль? Разве из фантома может
течь кровь?
   Сергеев уже устал от этого разговора.
   - Я ничего не могу поделать, - повторил он. - Поверь, совсем ничего.
   Некоторое время они молчали -  один с досадой, другой с чувством вины
и растерянности.
   - Анна и в самом деле дочка полковника?
   - Да. А что?
   - Она не похожа на него. Совсем не похожа.
   Сергеев,   уловив  скрытый  смысл  в  словах  Антона,  лишь  горестно
вздохнул.
   Вскоре появился Шевцов с  прямоугольным кожаным футляром в руках.  По
его лицу Антон понял, что ничего обнадеживающего он не услышит.
   - Это -  компьютер, - сообщил Шевцов, подняв руку с футляром. - Точно
такой же "Титан", только без маскировки и без п