нкты, сигналы, группы.
Если бы мы в Поволжье так воевали,  то...  скоро воевать было бы некому.
Не  проще послать туда  человек сто  из  оперативного отряда,  чтоб  они
протрясли там все в один день. А мы можем идти впереди, разведывать...
   - Тебе  же  объяснили,  -  вяло  ответил Обжора,  -  одно дело,  если
оперотряд поотбивает там всем почки,  ничего не найдет и опозорит ЭКОПОЛ
на весь мир.  Совсем другое,  если мы тихонько все разнюхаем, а уж потом
оперотряд придет на все готовенькое и доблестно завершит операцию.
   - Да какая разница! Чем мы-то лучше?
   - Тем,  что нас не жалко,  - угрюмо ответил Печеный. - Ты слыхал, как
называется наша команда?  "Фантом"!  Нас нет,  понял?  Если мы  провалим
дело, ЭКОПОЛ только ручками разведет - не знаем, мол, кто такие.
   Сержант сплюнул и прекратил этот разговор.
   Антон  молчал.  Его  мысли были  заняты сейчас предстоящей встречей с
Леденцом. Он пытался выспросить у Сергеева, как Леденец попал в команду,
знает ли он,  что и Антон здесь,  но начальник покачал головой и коротко
ответил: "Инструктаж окончен".
   В поле зрения возник Самурай. Он крикнул на ходу: "Вон наш самолет" -
и опять куда-то умчался.
   Сержант  похлопал  ладонью  по  ящику,   в  котором  лежали  мешки  с
экипировкой.
   - Может, пока переоденемся? Чтоб ящик не таскать, а?
   - Что ты никак не угомонишься? - добродушно усмехнулся Обжора.
   - Хочешь, чтоб нас за оборванцев приняли? - добавил Печеный.
   - А мне уже все равно!
   - Ну-ну...
   Наконец  подкатил  открытый  электрокар.   Рядом  с  водителем  сидел
Самурай.
   - Кидайте ящик,  залезайте и  поехали,  -  его  голос был едва слышен
из-за рева самолета, который разворачивался неподалеку.
   Когда тележка с натугой двинулась по полосе,  вдруг брызнул небольшой
дождик. Печеный подставил под него ладонь, взглянул на небо.
   - Хорошая примета - в дождь уезжать.
   Антон думал,  что  сейчас еще  одна  мерцающая звездочка поднимется в
небо,  сольется  с  сотнями  других  и  все  равно  останется  одинокой,
прокладывая свой путь среди холодных облаков.  И почти никто на земле не
будет знать, куда она стремится, что ждет людей, уносимых ею.
   - Переведите время на четыре часа, - напомнил Самурай.
   Белесые корпуса самолетов выплывали из  темноты,  будто тела огромных
морских  животных  из  пучины.  Под  ними  мелкими  рыбешками  суетились
погрузчики, кары, заправщики. Жизнь не замирала здесь ни днем, ни ночью.
Никому не  было  дела  до  одинокой звездочки,  которая уже  прощалась с
землей.
   Самолет был  виден издалека -  ярко освещенный,  окруженный дрожащими
огнями.  Рядом  бегали люди,  переползали с  места на  место машины.  По
наклонному  трапу  на   борт  въезжал,   перебирая  большими  ребристыми
колесами, защитно-зеленый "Ящер", изрядно побитый и потрепанный.
   - На  этом  гнилом  сарае  мы  помчимся?  -  поинтересовался  Обжора,
наклонившись к Сержанту.
   - Ну,   извини!   -   ответил  тот.   -  Забыли  поставить  для  тебя
хромированные панели и стекла-хамелеоны.
   - Машина хорошая,  - подал голос Самурай. - Фасад, конечно, не очень,
зато внутри все работает, как часики.
   Возле самолета их встретил усталый и  раздраженный Сергеев.  Он резко
говорил что-то в микрофон маленькой черной рации, судя по обрывкам фраз,
речь шла о каких-то баллонах, которые погрузили не в тот самолет.
   - Можно  подниматься  на  борт,   -   сказал  он,  махнув  в  сторону
пассажирского трапа. - Вещи не забудьте. Через полчаса взлетаем.
   - Новенький там уже? - спросил Самурай.
   - Там. Идите...
   Оказалось,  этим рейсом летит не  только "Фантом".  Ближайший к  люку
отсек  уже  заполнили серо-голубые  комбинезоны оперотряда.  На  команду
сразу уставилась сотня пар любопытных глаз.
   - "Фантомовцы"?  -  навстречу поднялся уже знакомый толстяк с черными
бровями. - Вам в самый конец, вон в ту дверь. Для вас отдельный салон.
   Так получилось,  что Антон шел самым первым.  Сзади пыхтели Сержант с
Обжорой -  они  тащили  ящик.  Ноша  была  не  столько тяжелой,  сколько
неудобной в  тесноте салона.  Углы ящика цеплялись за  кресла,  и  бойцы
оперативного отряда  охотно убирали локти,  не  переставая таращиться на
чужаков.
   Возле двери в  смежный салон Антон замешкался -  ему не хотелось идти
первым и  сразу попадаться на глаза Леденцу.  Но Сержант незамедлительно
рявкнул:
   - Чего встал?! Дверь открывай!
   Обжора перехватил ящик поудобнее и проворчал:
   - На  кой  черт мы  его  взяли?  Надо было каждому брать свой мешок и
тащить.
   Следующий  салон   был   гораздо   меньше   первого.   Кресла   здесь
располагались,  как в  вагоне -  напротив друг друга,  и между ними были
установлены  широкие  столы  со   стеклянным  верхом.   Судя  по  всему,
предполагалось, что здесь будет летающий штаб.
   В  дальнем конце  салона  торчала рыжая  голова  Леденца.  Он  сидел,
раскидав по  полу  свои  длинные  неудобные ноги,  и  со  своей  обычной
ухмылкой наблюдал за вошедшими.
   Антон приблизился,  лихорадочно соображая,  что можно сказать в такой
ситуации.  Он не решился даже протянуть руку -  вдруг Леденец не ответит
на пожатие?
   Но тот, напротив, первым разрядил обстановку.
   - И ты здесь?  - Леденец не выказал никакого удивления. - Ну, привет.
Присаживайся.
   Антон механически сел рядом, испытывая изрядную долю облегчения.
   - Давно ты... здесь? - спросил он.
   - Минут сорок вас жду.
   - А вообще?
   - Вообще?  Десять суток в камере плюс сорок минут здесь. Учти, ничего
рассказывать я не буду, старшие не велели.
   - Да я и не собирался...  -  Антон умолк.  На самом деле он собирался
порасспросить Леденца,  как же тот оказался под колпаком полиции и знает
ли он о роли Антона в этом неприятном происшествии.
   Пауза затянулась.  Появилось ощущение, что встретились два совершенно
незнакомых,  чужих  друг  другу человека.  Говорить о  каких-то  прошлых
делах,  спрашивать "как там  наши" и  "что новенького на  рынке" язык не
поворачивался.
   Подошел Обжора.
   - Ты, что ли, как там... Сосулька? Ириска?
   - Леденец,   -   напряженно  напомнил  Антон,  чувствуя,  что  Обжора
специально заводит новичка, пробуя его на прочность.
   Но Леденца не стоило заводить. Он и сам мог завести кого хочешь.
   - Я -  Леденец,  -  добродушно сказал он. - Любишь сладенькое? Можешь
отсосать, если хочешь.
   Обжора окаменел на  мгновение,  но  потом  снова  расслабился и  даже
усмехнулся.   Следовало  понимать,   новичок   первую   проверку  прошел
нормально.  Однако Обжора не мог уйти оскорбленным и  должен был сказать
что-то в ответ.
   - Смотри, как бы сам не отсосал, - ничего умнее он не придумал.
   - Если только отсюда!  -  быстро нашелся Леденец и молниеносно достал
из сумки две бутылки водки, стукнув ими друг о друга.
   Звон привлек внимание Самурая и Печеного, которые копались в ящике.
   - С  понятием нам  товарищ достался,  -  прокомментировал Сержант.  -
Знает, с чего надо знакомство начинать.
   - Потом познакомимся,  - проворчал Самурай. - Сначала надо взлететь и
разобраться с барахлом.
   Обжора, довольный, что конфликт сам нечаянно разрешился, отошел и сел
в  кресло.  Через несколько секунд самолет задрожал под  нарастающий вой
турбин - пилоты начали прогревать двигатели.
   - Знаешь хоть, куда летим? - поинтересовался Антон.
   - Слыхал, - коротко ответил Леденец.
   - И что про это думаешь?
   - Думаю, водку из бутылок пить будем или сбегать стаканчики поискать?
   Антон разозлился. Он подавил в себе желание сплюнуть и уйти на другое
кресло.  Леденец всегда отличался странностями, но раньше эти странности
принимали как  черту  характера.  Теперь же  Антон  видел  во  всех  его
"закидонах" какие-то скрытые намеки. Разговор стал тяжел и неприятен, но
его  нельзя было обрывать до  полного выяснения отношений.  Антон обязан
был понять,  кто он  для Леденца -  товарищ по  несчастью или доносчик и
предатель.  Без  этого невозможно было  даже выпить вместе,  не  то  что
участвовать в опасной операции.
   - Где водку-то взял? - бессильно спросил он.
   - Департамент Экономической полиции  выдал  под  расписку,  -  сказал
Леденец. - В качестве аванса. Сказали: возьми, расслабься перед дорогой,
парень,  да и  друзей угости.  Я  взял.  Разве можно отказаться от такой
трогательной заботы?
   И    снова    повисло   молчание.    Снова   Антон   начал   злиться.
Неразговорчивость товарища лишала его  душевного равновесия,  заставляла
ерзать, суетиться, лезть с вопросами, заглядывать в глаза, ища ясности.
   "Не знает он правды,  -  решил Антон. - Не стал бы Сергеев ничего ему
говорить. Зачем вносить разлад перед таким делом?"
   Он откинулся на спинку кресла, решив больше не лезть к Леденцу. И без
того в душе уже темнел едкий осадок.
   Двигатели завыли с повышенной силой, заставив самолет трястись мелкой
дрожью.  В  невидимых динамиках щелкнуло,  зашуршало,  и  чей-то строгий
голос  приказал всем  пристегнуться.  Никто  из  команды пристегиваться,
конечно, не стал.
   Самолет развернулся и помчался по полосе,  издавая рев и свист тысячи
ураганов.  Когда он лег на курс, команда потихоньку зашевелилась в своих
креслах,  резонно решив,  что  теперь можно  ходить,  болтать,  включать
телевизоры и, конечно, пить водку, заготовленную новым бойцом.
   - Сначала переоденемся, - напомнил Самурай.
   Из  ящика появились пластиковые мешки.  Один  из  них  Самурай бросил
Антону, и тот увидел на нем свое имя, выведенное оранжевым фломастером.
   - А это,  наверно,  тебе,  - буркнул Самурай и бросил очередной мешок
Леденцу. На мешке было написано "Гоблин".
   - Чужая шкура... - горестно пробормотал Леденец.
   Одежда  на  вид  была  бедной  и  ветхой.  Но  каждая вещь  оказалась
тщательно  запакована  в  отдельный  пакет  из  хрустящей  непромокаемой
бумаги, и даже шнурки на ботинках были скручены в аккуратные узлы, чтобы
ненароком не запутались.
   Антон  надел  на  себя  куртку из  плотной коричневой ткани,  влез  в
просторные штаны,  застегнул ремень. Все сидело идеально и совершенно не
мешало движениям.  Ботинки -  крепкие,  но очень легкие -  особенно всем
понравились.  Обжора даже  помахал ногами,  чтобы  убедиться в  удобстве
нового облачения.  Впрочем,  он был похож в  нем не на разведчика,  а на
сантехника,  только что  вылезшего из  люка после утомительного рабочего
дня.
   - Ого,  тут  и  капюшон в  воротнике есть!  -  обрадованно воскликнул
Сержант.
   - И  рукавицы  в  манжетах,  -  добавил  Самурай.  -  За  минуту  эти
костюмчики можно превратить в спальные мешки.
   Самый   колоритный  вид   имел   Печеный.   Темно-зеленая  куртка   с
легкомысленными желтыми  квадратиками  подчеркивала  странное  сочетание
ясных глаз и  лысой морщинистой головы.  Печеный окончательно стал похож
на тот тип людей, мимо которых хочется побыстрее пройти, опустив глаза и
бросив монетку в ладонь или мятую шапку.
   Маскарад порядком всех развеселил.  Не  веселился только Леденец.  Он
молча  натягивал на  себя  приготовленные для  другого,  ныне  мертвого,
человека вещи и что-то бормотал под нос. Одежда была ему явно мала.
   Наконец дошла очередь до  оружия.  Первым в  ящик  полез Сержант.  Он
вытащил  хрустящий бумажный сверток,  разорвал его  -  и  испустил вздох
разочарования.
   Под  промасленной  бумагой  скрывался  невероятно  старый,   покрытый
пятнами ржавчины автомат с погнутым проволочным прикладом.  Он напоминал
скорее    музейный   экспонат,    чем    элемент    экипировки   боевого
спецподразделения.
   - Ну и хлам, - вздохнул Сержант, бросая оружие на кресло.
   - А  ты  хотел  новенький "Тарантул" со  сменными стволами?  -  хмуро
сказал Самурай.
   - Неплохо бы...
   - У  меня  еще  хуже,  -  проговорил  Обжора.  Ему  достался  древний
полицейский скорострельный карабин со спиленным стволом.
   - Все  оружие  проверенное,   надежное,   пристрелянное  и  годное  к
стрельбе,  -  категорично заявил Самурай. - Никакой электроники, оптики,
полировки планом операции не предусмотрено.  Для нашей же пользы. Меньше
шансов, что нас вычислят.
   Антону достался самый короткий сверток.  В  нем лежал большой тяжелый
пистолет.  Он тоже выглядел отнюдь не привлекательно, но почему-то сразу
показался своим  и  привычным.  В  куртке был  особый внутренний карман.
Сунув в  него пистолет,  Антон услышал,  как щелкнула пружина фиксатора,
которая не  даст оружию выпасть,  если придется прыгать или  кататься по
земле.
   - Теперь  можно  и  это...   -   сказал  Сержант.   -  В  смысле,  со
свиданьицем...
   - Ну... - Самурай наклонил голову, показывая, что не возражает.
   - Подождите, - подал голос Печеный. - Забыли еще кое-что.
   Он протянул ладонь, на которой лежала плоская железная баночка.
   - Показываю,  -  Печеный окунул в  банку два пальца и  мазнул себе по
щеке. Кожа в этом месте сразу стала грязной и нездоровой.
   - Это еще зачем? - поинтересовался Сержант.
   - А  затем,  что  слишком  ваши  рожи  сытые  и  розовые.  Как  после
санатория. А кроме того, не уверен, что мы там сможем умываться. На коже
такие штуки вскочат,  что сам себя не узнаешь. Эта мазня нас хоть как-то
убережет. И вид будет подходящий.
   - Ну-ка,  дай мне эту парфюмерию,  -  попросил Леденец.  Нарисовав на
щеках несколько серых полос, он ухмыльнулся: - Выхожу на тропу войны!
   - Цирк бесплатный с собой везем,  -  проворчал Обжора.  -  Давай свою
замазку, Печеный. Макияж себе будем делать.
   Наконец все собрались рядом с Леденцом,  и он обезглавил обе бутылки.
Антон поймал себя на  мысли,  что ему еще ни  разу не приходилось пить с
ним, хотя знали они друг друга достаточно давно. Он не представлял даже,
как выглядит пьяный Леденец.
   Выглядел он довольно мрачно.  По привычке пытался шутить, но выходило
неуклюже и вовсе не весело.  Вскоре всем надоело ждать, когда настроение
появится само  собой.  Обжора отставил в  сторону стаканчик,  добытый из
недр автомата с фруктовой водой, и сел рядом с Леденцом.
   - Рассказывай, - важно проговорил он.
   - Про что?
   - Про себя. Откуда ты взялся, что умеешь?
   Леденец растерянно хлопнул глазами.
   - Что  умею?  Передвигать  взглядом  предметы  до  трех  килограммов.
Устраивает?
   - Не устраивает. Ты раньше чем занимался?
   Прежде чем открыть рот, Леденец одарил Антона быстрым предупреждающим
взглядом, и тот понял, что лучше в разговор не вмешиваться.
   - Редиску в огороде разводил, а что?
   - Ничего.  Ты хоть знаешь, как твой "ствол" называется? Ну-ка, дай...
- Обжора потянулся к  мешку с  надписью "Гоблин".  -  Да  ты его даже не
развернул!
   Он зашуршал упаковочной бумагой и  извлек облупленный карабин с очень
длинным стволом и необычным прицелом.
   - "Вьюга-4М",  -  определил  он  с  видом  профессионала.  -  Снят  с
производства пятнадцать лет  назад.  Для  тебя эта штука,  что для слона
велосипед. Это оружие для классного снайпера, а не для... Не для редиски
в огороде.
   - О-о! - с наигранным восхищением протянул Леденец.
   - Что окаешь? Ты хоть раз из автомата стрелял?
   - Как-то раз в кино видел,  -  Леденец дурачился, не желая признавать
покровительственный тон Обжоры.
   - Хватит  кривляться,  Леденец,  -  спокойно  сказал  Самурай.  -  Он
правильно тебя спрашивает, мы не на рыбалку собрались. Потом пошутишь.
   Леденец примолк, понимая, что его совершенно справедливо поставили на
место. Он налил полный стаканчик и опрокинул его в себя.
   - Час уже летим,  -  сказал Сержант и зевнул.  - Пойду покемарю, а то
скоро за руль садиться.
   Он сунул в  рот сигарету,  щелкнул зажигалкой и сел отдельно от всех,
накрыв  голову  капюшоном.   Антон  украдкой  поглядывал  на  Леденца  и
размышлял,  как  тот  сможет прижиться среди этих чужих и  совершенно не
похожих на него людей.  Антону было проще -  у него за спиной совместные
тренировки и  операции,  которые  имеют  свойство сближать людей.  Да  и
пьянки - тоже.
   Леденец поднял на  него  помутневшие,  порядочно уже  пьяные глаза  и
вдруг резко наклонился вперед.
   - Пообещай мне одну простую вещь, - медленно проговорил он. - Обещай,
что ничего не скажешь ребятам.
   - Ты о чем?
   - Ребятам...  в городе.  Не говори им никогда, что я был у ЭКОПОЛа...
этим... внештатником.
   - Зачем мне кому-то говорить,  я и сам...  - начал было Антон и вдруг
замер с открытым ртом.
   Он  понял,  что  Леденец имеет в  виду  вовсе не  участие в  операции
"Фантом". Нет, тут речь совсем о другом - похоже, он и раньше работал на
экопол.
   Антона прошиб озноб.  До него дошло, что Леденец в этот момент открыл
ему свою тайну -  самую тяжелую,  самую гнусную и гнетущую, но реальную,
от которой никуда не денешься до конца жизни.
   - Не скажу никому, - искренне пообещал Антон.
   Леденец  -  агент  ЭКОПОЛа!  Попробуй скажи  кому-нибудь  -  на  смех
поднимут!
   Впрочем, теперь многое из прошлого становилось ясно.
   Леденец был одним из очень немногих,  у кого в любое время дня и ночи
можно  было   купить  нелегальный  товар.   Многие  пробовали  торговать
"чернухой", но рано или поздно попадались и бросали это занятие. Леденец
же был неуязвим уже несколько лет.  Возможно, ему прощали мелкие грехи в
обмен на  какие-то  услуги.  Может,  даже  сами  предоставляли "паленый"
товар,  чтоб он  легко мог  войти в  среду,  где занимаются рискованными
делами.  Чтоб знал про  это  все  и  не  забывал делиться информацией со
своими тайными кукловодами.
   Как бы там ни было, с души свалился камень. Леденец не считает Антона
полицейской шепталкой.  Наоборот,  сам ею  является и  очень из-за этого
переживает.   Антон   решил,   что   при   удобном  случае  можно  будет
пооткровенничать с  Леденцом и  рассказать о  себе все.  Или  почти все.
Теперь уже это не имело никакого значения.
   Через минуту усталость взяла свое.
   Антон проснулся от тупой боли в голове. Самолет быстро снижался, и от
нарастающего давления казалось, что в уши вкручиваются два коловорота.
   Огромный самолет  на  удивление легко  приземлился -  никто  даже  не
заметил момента, когда шасси коснулись бетона. За стеклами иллюминаторов
была та же самая ночь, из которой и улетал "Фантом".
   - Часы все перевели? - поинтересовался Самурай, разминая плечи.
   Антон встал,  потянулся.  Очень хотелось пить,  и было такое чувство,
будто на  лицо  натянули чужую кожу.  Он  поднял с  пола  бутылку из-под
водки, вытряхнул оставшиеся капли на ладонь и растер их по щекам.
   - Что ты мучишься, сходи в туалет, умойся, - сказал ему Сержант.
   Антон пробурчал что-то в  ответ и  прильнул к  иллюминатору.  Самолет
остановился,  устало вздыхая раскаленными турбинами.  Казалось,  огни на
улице те же, что и четыре часа назад.
   - Пойдем, что ли, наружу? - предложил Обжора.
   - Обождем,   -   сказал  Сержант.  -  Пускай  те  головорезы  сначала
выгрузятся.
   Антон заметил, что Леденец бросает на него быстрые вороватые взгляды,
словно стесняется их последнего разговора.  Он кисло улыбнулся в  ответ:
все в порядке.
   Бойцы затягивали ремни,  шнурки,  навешивали на себя сумки и  оружие.
"Титан" идеально вошел в специальное отделение сумки, где лежали еще три
пакета с  едой и  какой-то мелочевкой.  Пистолет прочно сидел в кармане,
даже не оттягивая его.
   - Пошли, - махнул рукой Самурай.
   На  улице  было  неожиданно  холодно.   Аэропорт  показался  каким-то
покинутым,  несмотря на  широкие  россыпи электрических огней.  Впрочем,
теперь было заметно,  что  огни здесь неуловимо отличались от  тех,  что
остались  дома.   Несмотря  на  то,  что  ночью  все  аэропорты  кажутся
одинаковыми,  здесь  даже  воздух  был  пропитан  ощущением одиночества,
оторванности и близкой неведомой беды.
   А  еще  он  был пропитан букетом самых разных запахов -  от  мазута и
хлора до испорченной пищи и мертвечины.
   Сержант ушел  заниматься выгрузкой "Ящера",  остальные жались друг  к
другу, спасаясь от ощущения пустоты и уныния.
   - Поглядите-ка!  -  ухмыльнулся вдруг Печены