ев,  -  сказал  он.  -  Член  главной
городской аттестационной комиссии.  Он пришел специально, чтобы провести
с тобой краткий квалификационный экзамен...
   Антон подумал,  что перед ним разыгрывают спектакль.  Такое не  могло
присниться в  самом дурацком сне:  вывезли ночью в УЗТ,  притащили члена
аттестационной комиссии, которых в городе всего семь человек, - и только
для  того,  чтобы  устроить переэкзаменовку какому-то  мелкому торговцу,
задержанному за административное правонарушение.
   Нет,  все  это  явно  неспроста.  Антон сейчас дорого дал  бы,  чтобы
избежать переаттестации -  наверняка они готовят какую-то  подлость.  Да
только как  ее  избежать?  Член  главной комиссии имеет  право принимать
экзамен у любого и в любое время.  А откажешься -  мигом лишишься своего
второго разряда.
   - Мне еще полгода до переаттестации, - пробурчал он.
   - Ничего,  -  сказал Ростовцев.  -  Мы проведем ее досрочно. Зато она
будет достаточно легкой. Ну что, готовы, молодой человек?
   - Для чего это нужно? - тихо спросил Антон.
   - Разве вам не известно,  для чего проводятся переэкзаменовки? Каждые
три  года  дипломированные программисты-системщики  должны  подтверждать
свое мастерство,  точно так же,  как,  скажем,  летчики или полицейские.
Если вы отказываетесь - дело ваше. Но вы знаете, что за этим последует.
   Антон знал.  Но сейчас он пытался понять, чего добиваются от него эти
люди.  Никогда он не привлекал особого внимания ЭКОПОЛа, не состоял ни в
какой мафии,  и тем не менее из-за него ночью сюда вытащили такую важную
персону.  Только ради  того,  чтобы принять экзамен!  Глупее ситуации не
придумаешь.
   - Хватит думать,  -  довольно нахально заметил Брусов.  - Или сдавай,
или отказывайся.
   - Действительно,  думайте скорее,  молодой человек,  -  присоединился
Ростовцев. - Я сегодня и так четырнадцать часов на ногах.
   Антон протяжно вздохнул.
   - Что нужно делать?
   - Ну наконец-то.  - Ростовцев легко поднялся и извлек из папки листок
с заданием.  -  Вот,  возьмите.  Опишите эти уравнения на любом языке не
ниже четвертой категории.
   Антон взял бумагу и быстро просмотрел задание.  Уравнения были совсем
несложными,  их  можно  было  элементарно обработать и  на  любительских
макроязыках.  Это было бы даже проще -  там полно готовых элементов,  из
которых, как из кубиков, складываются программы. Но условие было жестким
- не ниже четвертой категории. Это тоже казалось странным.
   - Садись сюда,  -  сказал Брусов,  указывая на "Эверест".  -  Если не
нравится, выбирай другую машину.
   - Не надо, - отказался Антон. - Достаточно этой.
   Он включил компьютер и  попытался вчитаться в  текст задания.  Разные
нехорошие мысли  мешали  сосредоточиться.  Из  всех  имевшихся языков он
выбрал "Аргумент" - у него была самая большая библиотека макрокоманд.
   Всякий  раз,   садясь  за   составление  программ,   Антон  стремился
придумывать что-то новое -  просто так,  для собственного удовольствия и
самоутверждения.  Однако сейчас фантазия отказалась работать,  испуганно
забившись куда-то в темный угол сознания. Антон довольно быстро набросал
план программы,  используя свои старые "фирменные" ходы и приемы,  затем
взялся за второе уравнение.
   Оба   задания  что-то   мучительно  напоминали,   особенно  второе  -
творческое.  Антон  попытался  посмотреть на  них  как  бы  со  стороны.
"Составить алгоритм перестановки, когда случайным образом переставляются
соседние элементы массива,  затем через один,  потом через три -  и  так
далее. Любую ли перестановку сможет реализовать этот алгоритм?"
   Антон  сообразил -  задача  решалась почти  так  же,  как  простейшая
программа для  подбора паролей.  Как  только он  понял это,  дела  пошли
гораздо быстрее -  такая работа была  хорошо знакома.  Антон даже  хотел
войти  через  сеть  в   свою  домашнюю  Систему  и   вытащить  несколько
самодельных инструментов,  чтобы  справиться  с  заданием  поскорее.  Но
вовремя опомнился.
   Ростовцев и  Брусов тихо  переговаривались на  какие-то  общие темы -
кажется,   они  обсуждали  новый  сорт  фаршированных  макарон,  недавно
появившийся в  продаже.  Антону они не мешали и не торопили его.  Однако
спустя некоторое время экзаменатор посмотрел на часы и поинтересовался:
   - Как успехи, молодой человек?
   - Почти  закончил,  -  ответил Антон.  -  Осталось только  отладить и
сделать оформление.
   - Не надо налаживать.  -  Он встал и подошел к столу.  -  Пожалуйста,
уступите стул, я посмотрю.
   Антон не  любил показывать черновики,  но спорить не стал.  Ростовцев
лишь взглянул на текст и удовлетворенно кивнул.
   - Хорошо, - сказал он, вынимая листок свидетельства и подписывая его.
- Экзамен принят.  Теперь,  с вашего разрешения,  я вас покину,  поймите
меня правильно, целый день на ногах.
   Последние слова адресовались,  конечно, Брусову. Тот встал и проводил
гостя до двери.
   - Спасибо,  Олег Модестович.  Внизу зайдите к дежурному,  вас отвезут
домой на нашей машине.
   Антон  неподвижно сидел,  пытаясь  понять,  как  можно  принять такой
важный экзамен,  даже не  запустив программу.  Он знал,  что Ростовцев -
человек  опытный  и  многое  видит  с  первого  взгляда,  но  превращать
переэкзаменовку в  какую-то  фикцию...  Раз на  то  пошло,  мог бы и  по
телефону  принять.  "Молодой  человек,  как  называется школьный учебник
информатики?" - "Основы информатики". - "Спасибо, экзамен принят".
   Антон помнил,  как  последний раз  какой-то  старый гриб из  окружной
комиссии два часа пытался найти прорехи в экзаменационном задании. Очень
уж  ему  не  понравилось,  что  такой молодой человек имеет второй класс
мастерства.
   - Ну все,  -  вздохнул майор. - Теперь мы будем смотреть, чего ты тут
насочинял.
   Он  сел за дисплей и  принялся катать по столу шариковый манипулятор,
производя с работой Антона какие-то неясные действия.  Пока он занимался
этим, в комнату вернулся Шевцов.
   - Ага, закончили. Ну и как?
   - Вот, смотрите, - ответил Брусов, слезая со стула.
   Шевцов прищурился, наклонившись к экрану, затем позвал Антона.
   - Подойди, я хочу, чтобы ты видел сам.
   Антон  взглянул  на  экран.  Там  горели  окна  какой-то  тестирующей
оболочки.  Не  было  никакого  желания  вчитываться  в  столбцы  цифр  и
определений.
   - И что? - спросил он.
   - Не понимаешь? Это результаты стилистического сравнения того, что ты
здесь сегодня написал,  и  двух  программ,  изъятых нами  из  глобальных
сетей.  С  удовольствием тебе  напомню,  -  Шевцов  говорил  иронично  и
довольно высокомерно,  с  видом победителя.  -  Два  года  назад службой
электронной   безопасности   Министерства  обороны   в   закрытой   сети
"Балтика-7"  была  обнаружена  активная  автономная программная единица,
которая ломала пароли и портила защиту. Припоминаешь?
   Антона прошиб холодный пот. Он действительно припоминал.
   - Анализ  показал,   что  программные  модули,   обнаруженные  в  той
программе, использованы и в твоем сегодняшнем задании. То есть формально
это  означает,  что  незаконная программа-взломщик принадлежит,  образно
говоря,  твоему перу.  Не находишь, что это здорово смахивает на военный
шпионаж?
   - Никакой это не  шпионаж!  -  не  выдержал Антон.  -  Просто у  моей
одноклассницы пропал в армии брат -  писем от него не было, а на запросы
никто не отвечал.  Она попросила меня помочь,  и  я  запустил в сеть эту
"искалку".  Оказалось,  он  лежит в  фельдшерском пункте дисциплинарного
изолятора с менингитом,  а его лечат от воспаления легких.  Если б я его
не нашел...
   Шевцов остановил его жестом.
   - Не сомневаюсь в  твоих благородных побуждениях,  но проникновение в
закрытую сеть - уголовное преступление. И мы обязаны принять меры, разве
не так?
   Антон помотал головой, будто избавляясь от наваждения. Он не знал еще
ни одного случая,  чтоб кого-то наказали за такую мелочь.  Ну почему эта
напасть свалилась именно на  него,  а  не  на  любого из  сотен хакеров,
которые ломают сети и делают на этом деньги?!
   - Но это еще не все,  -  печально улыбнулся Шевцов.  -  Шесть месяцев
назад  в  глобальной сети  "Интеграция" обнаружена программа для  взлома
графического    мультиредактора   "Супермодель".    Редактор    является
интеллектуальной собственностью ростовской  фирмы  "Магнетик" и  защищен
четырьмя патентами.  Программа-взломщик,  как ты догадался,  тоже твоего
ума дело, это неопровержимо подтверждает анализ.
   - Ну  и  что такого,  -  сказал Антон,  вспоминая,  что действительно
как-то раз изготовил такую штуку по просьбе своего приятеля из Махачкалы
и отправил ему электронной почтой.
   - Мало ли что я  ломаю в  своей Системе,  -  продолжал он.  -  Это не
преступление. Если надо, заплачу штраф.
   - Нет,  - тихо усмехнулся Шевцов, переглянувшись с майором. - Штрафом
ты не отделаешься.  Программа обнаружена не в твоем личном сервере,  а в
глобальной  сети.  А  распространение  инструментов  для  взлома  -  уже
уголовная статья, и ты знаешь об этом.
   Антон почувствовал удушье.  Он  понял,  что  его самым подлым образом
подставляют.  Но  зачем?!  Из  всех хакеров он самый безобидный.  За что
прогневалось на  него  -  слабого,  незаметного и  небогатого человека -
такое могучее ведомство, как ЭКОПОЛ ?
   - Да  за эти статьи уже сто лет никого не наказывают,  -  пробормотал
он, пытаясь слабо сопротивляться.
   - Что  значит  "не  наказывают"?   -   возразил  Шевцов,  обменявшись
ироничной улыбкой с  Брусовым.  -  Никто не  отменял этого закона,  хотя
допускаю,  что он  несколько морально устарел.  То,  что мы порой сквозь
пальцы смотрим на  некоторые подобные нарушения,  -  так  это лишь из-за
нехватки времени.  У  нас  полно  и  более серьезных дел.  Однако данное
преступление мы  выявили и  обязаны принять меры.  Оставим бессмысленные
споры.  Закон известен, доказательства налицо. В любой момент тебе можно
предъявить обвинение и возбудить уголовное дело.  Тогда, конечно, прощай
квалификация, прощай надежда на приличную работу и так далее...
   Антон вдруг понял,  что Шевцов издевается.  Он  говорил эти прописные
истины  простым,   ясным  языком,   разъяснял  и   разжевывал  их  сверх
необходимости, а в глазах его стояла усмешка. Он что-то недоговаривал. И
предоставлял возможность Антону самому догадаться, что именно.
   - По  моим  прикидкам,  тебе  грозит не  меньше трех лет  заключения.
Поверь, в наших силах сделать так, чтобы суд отнесся к твоим проделкам с
полной серьезностью.  Ведь  если  покопаться,  можно  найти еще  что-то,
помимо этих  двух несчастных "ломалок"?  То,  что  ты  сегодня учинил на
рынке,  -  это,  конечно,  мелочь,  но и ее можно представить,  как, ну,
скажем,  воспрепятствование деятельности должностного лица. Это еще одна
уголовная статья...
   "Посадить можно кого угодно,  -  устало подумал Антон.  -  И  за  что
угодно. Но почему именно меня?"
   - Так,  сегодня уже поздно, - продолжал Шевцов. - Ночь ты проведешь в
изоляторе - вот постановление на задержание. Майор Брусов тебя проводит.
А завтра придет следователь и расставит все точки...
   - Что вам от меня нужно? - решился спросить Антон.
   В глазах Шевцова блеснул интерес.
   - Ночь ты проведешь в изоляторе,  - повторил он. - А завтра... Завтра
поговорим.

        x x x


   Камера была самая обыкновенная. Без чрезмерных удобств, конечно, но и
без грязи, вони и насекомых. Просто комната с голыми стенами.
   Антон неподвижно лежал на кушетке и  смотрел в  окно.  Там была видна
стена противоположного здания и кусочек неба.
   Ночью он не спал. Заснул уже на рассвете, а проснулся только днем. За
все это время его ни разу не побеспокоили. Только сунули в кормушку блок
пенопластовых коробок с едой.
   Казалось, либо его просто забыли, либо выдерживают, как коньяк, чтобы
довести до нужного состояния.  Состояние у  него и впрямь было паршивое,
что и говорить...
   Антон уже не сомневался,  что ЭКОПОЛ ведет с ним какую-то игру. Можно
предположить,  что они хотят заставить его работать на  себя.  Но зачем?
Связями в  преступной среде Антон не  обладал,  внедряться и  выведывать
информацию не  умел.  И  ничего толком не  знал про теневой рынок и  все
прочее,  что интересовало полицию.  Ну, а стучать на Леденца мог и любой
другой, без этих сложных процедур. На рынке очень многие держали "левый"
товар и почти все друг про друга знали.  Но даже если так, при чем здесь
УЗТ?
   Может,  им нужны его профессиональные способности? Тоже маловероятно.
Антон  отдавал  себе  отчет,   что  он   далеко  не  гений,   что  таких
полным-полно,  и ничего не стоит найти приличного системщика, да еще и с
хорошими рекомендациями.
   Сначала им  владело любопытство.  Потом  стало  преобладать уныние  и
страх. "Выдержка" в камере давала свои плоды...
   Принесли  обед.   Вновь  потянулись  часы   одиночества  и   ожидания
неизвестно чего.  Антон  пытался переключиться на  какие-нибудь полезные
или  хотя  бы  нейтральные  раздумья,  но  мозг  сопротивлялся и  упрямо
возвращался все к тому же.
   Когда на улице уже стало темнеть,  в  коридоре раздались шаги и замок
звонко щелкнул,  открываясь.  Угрюмый охранник с глыбообразной фигурой и
непроницаемым  лицом  повел  его  по  коридору,  сцепив  руки  магнитной
защелкой.  Антону было дико осознавать,  что на него - на него! - надели
наручники.
   Место,  в  которое  его  привели,  было  уже  настоящей комнатой  для
допросов.  Голые стены,  окошко,  два стула и два стола,  привинченные к
полу.
   - Жди следователя,  -  соизволил объяснить охранник и закрыл за собой
дверь.
   Ждать  пришлось долго.  Явно  временем здесь не  дорожили.  А  может,
специально  делали  так,  чтоб  у  Антона  была  возможность  хорошенько
испугать самого себя всякими догадками.  Он успел подготовиться к  тому,
что  сейчас  придет скучный человек с  чужим,  казенным лицом,  разложит
бумаги или электронный блокнот,  и  машина правосудия начнет свою долгую
обстоятельную работу.
   Антон ходил взад-вперед по комнате,  пользуясь тем,  что никто за ним
не следит и не запрещает делать что вздумается. Потом дверь открылась, и
вошел Брусов.
   - Скоро придет следователь,  -  сказал он, усевшись на стул и заложив
ногу за ногу. - А пока мы можем немного поговорить. Ты не возражаешь?
   Вопрос был идиотский. Антон лишь вяло пожал плечами.
   - Я хочу сказать,  - продолжал Брусов, - что закон, конечно, для всех
один,  но  иногда для  разных людей  можно  допустить разные толкования.
Соображаешь?  Мы можем найти с  тобой общий язык -  и пойти на некоторые
уступки. Но и ты должен пойти нам навстречу.
   - Если вы хотите,  чтоб я стал стукачом, - быстро сказал Антон, - зря
теряете время.  Я -  сам по себе.  Мне не на кого доносить, и я мало что
знаю.
   - Ты  слишком  шустро  соображаешь,   -   усмехнулся  Брусов,  и  его
лицо-булыжник на  мгновение изменило форму.  -  Я  тебе  пока  ничего не
предлагал.  Подумай-ка  сам,  что  лучше -  три года тюрьмы или один год
контракта с ЭКОПОЛом?
   - Контракт? - изумленно переспросил Антон.
   - Вернее  сказать,   устный  договор.   Устный  договор  с   жесткими
условиями. И с вознаграждением по истечении срока.
   - А что?..
   - Не спрашивай,  что нужно будет делать.  Я тебе все равно пока этого
не  скажу.   Могу  тебя  заверить,  что  ты  будешь  проводить  время  с
определенной  пользой  для  себя,   сносно  питаться,  иногда  совершать
прогулки и  развлекаться по  своему  усмотрению.  В  любом  случае,  это
интереснее, чем тюрьма.
   - Иногда совершать прогулки?
   - Больше я  не скажу ни слова.  И поторопись с ответом.  Скоро придет
следователь, и тогда ничего нельзя будет изменить.
   Ошалевший  Антон  попытался  хоть  что-нибудь  выспросить,  но  майор
демонстративно отвернулся к окну и замолчал.
   Хотя Антон и  был готов к  подобному повороту,  все равно он оказался
сбит с толку. Обрывки мыслей никак не хотели соединяться в единое целое,
и  только где-то  на  заднем фоне  маячило нечто  невообразимое:  ЭКОПОЛ
желает заключить с ним договор!!! Пусть даже и устный...
   Но,   похоже,   непростой  это  договор.   Иначе  не  было  бы  таких
премудростей.  А  может,  послать их к  черту с их загадками,  наверняка
ничего хорошего они не предложат...
   Брусов встал и посмотрел на часы.
   - Подумай:  сейчас ты  можешь встать и  уйти со  мной.  Домой тебя не
пустят,  но в  любом случае у нас тебе больше понравится,  чем здесь.  Я
имею право сказать охране, что беру тебя для оперативной разработки.
   Антон никак не мог решиться.
   - Если не желаешь отвечать -  я пошел.  Мне не хочется объясняться со
следователем. И пропадай ты пропадом...
   Но он не торопился выходить.  Воцарилась тишина -  такая напряженная,
что готова была порваться, как струна, и больно ударить...
   Стало слышно, как в соседней камере грохнула дверь и охранник крикнул
кому-то: "На выход!"
   - Хорошо, - услышал Антон свой голос.
   - Ну и правильно, - оживился Брусов. - Пойдем, только быстро.
   Антон шагал за  майором по гулким коридорам,  опустив глаза.  Решетки
перед ними открывались и тут же с лязганьем захлопывались сзади. Они уже
миновали тюремную часть здания и  теперь спускались по лестнице.  Брусов
здоровался  со  встречными,   Антон  же  смотрел  только  под  ноги.  Он
чувствовал на  себе  подозрительные взгляды,  ему  было  очень  неуютно,
казалось, все догадываются, что его незаконно вытащили из камеры и хотят
использовать для каких-то сомнительных целей.
   На нижних этажах было прохладно и  чуть сыро,  чувствовалась близость
подвала. Возле одной из дверей Брусов остановился и, достав из бумажника
чип-карту, открыл замок.
   - Жди меня здесь и не вздумай шуметь.  Не хватало только,  чтоб тобой
заинтересовались посторонние...
   - Долго ждать?
   - Сколько придется, столько и жди. Нам торопиться некуда.
   Дверь закрылась,  пискнув сработавшим замком,  и  Антон снова остался
один в  полупустой комнате без окон.  Постоянные перемещения и  ожидания
уже  раздражали.  От  скуки  Антон заглянул в  стоящие здесь пластиковые
коробки,  но  там  ничего не  было,  кроме  обрывков упаковки и  помятых
листков документации на немецком языке.
   Он сел на пол,  положив голову на колени.  Нужно было думать. А этого
как раз не хотелось.  Антон не был любителем авантюр, и ему не нравилась
неопределенность. Он был уверен, что ближайшие годы так и будет вечерами
сидеть с  Системой,  а  утром выходить на рынок в  надежде заработать за
день хотя бы пятерку.
   Сегодня привычный образ  жизни претерпел крутой поворот.  Его  судьбу
взяли в свои руки другие люди и, похоже, собирались сильно изменить ее.
   За  весь день Антон не  затратил никакой физической энергии,  тем  не
менее уже чувствовал себя разбитым.
   Брусов вернулся не скоро.  Он открыл дверь и кивнул, приглашая Антона
выходить.  На  улице уже  темнело.  В  противоположном конце внутреннего
дворика горели огни заведенного автофургона.
   - Пока идем,  оглашу условия договора,  -  сказал Брусов.  - Их всего
три.  Первое - ты выполняешь все распоряжения начальника. Второе - ты не
делаешь ничего  без  разрешения начальника.  И  последнее -  ты  никогда
никому ни при каких условиях не расскажешь про договор и все,  что с ним
связано. Нарушив любое условие, ты автоматически возвращаешься в камеру.
Хорошо понял?
   - Чего непонятного? - буркнул Антон.
   - Добро. Лезь в фургон.
   Антон немного удивился, что его повезут не в кабине, а в фургоне, как
скотину, но возражать не посмел.
   Внутри была узкая скамейка. Сквозь маленькое мутное окошко пробивался
свет и очертания домов.
   Понять,  куда  едет  машина,  было невозможно,  поэтому Антон сел  на
скамейку и принялся терпеливо ждать. Они ехали долго - видимо, за город.
Наконец машина  замедлила движение,  Антон  тут  же  вскочил и  приник к
окошку.  Оказалось,  они свернули с  трассы в лес.  В свете фар мелькнул
указатель "Кольцово".  Название было оч