Теперь он затылком чувствовал жар — что-то горело  у  него  над
головой. Повсюду вокруг него врезались  в  стены  тяжелые  предметы.  Из
коридора прямо за его спиной кричали по-немецки.
   Дирижабль еще больше накренился и  теперь  стремительно  падал  вниз.
Когда позади  начал  рушится  потолок,  Лу  ухватился  за  стойку  около
лестницы  трапа,  вцепился  в  нее  обеими  руками.   Сквозь   наклонные
иллюминаторы  на  другой  стороне  палубы  он  мельком   увидел   быстро
приближающуюся землю. Фрэнк отвернулся в  тот  момент,  когда  вдребезги
разлетелись оконные стекла.
   Осколки поранили ему щеки и вонзились в  кожу  рук.  Он  был  оглушен
адским грохотом: горели цистерны с водородом, ревел покореженный металл,
в ужасе орали люди. Трап каким-то образом уцелел. Смещенный от удара, он
был широко распахнут. Выход из адского пламени едва можно было различить
за черными густыми клубами дыма.
   Фрэнк отпустил стойку, прикрыл лицо руками и очертя  голову  бросился
вниз по трапу. Когда он  сошел  на  землю,  сверху  на  него  посыпались
горящие обломки. Сквозь густой дым он  увидел,  как  мужчины  и  женщины
спасаются бегством из полыхающего корабля.
   Лу кашлял и задыхался от дыма,  наполняющего  легкие.  Закрыв  руками
голову,  он  нетвердой  походкой  зашагал  прочь  от  пылающих  останков
дирижабля, не замечая рук моряков, пытающихся его спасти.
   Он был в безопасности. Ему удалось спастись. «Гинденбург»  взорвался,
как и предсказывала история...
   Но как и раньше, что-то ужасным образом сорвалось.
    
   6 мая 1937 года
   Четверг, 21:15
    
   — Ты уверен, что это был он?
   — Конечно, уверен, — настаивал Фрэнк. — Я же  четыре  дня  носил  его
лицо. К тому же он был так близко, что я мог бы... Ой!
   —  Прости.  —  Леа  вытерла  антисептический  аэрозоль  и   аккуратно
осмотрела ожоги на плечах и спине.
   Одежда двадцатого века, превратившаяся в изодранные  лохмотья,  кучей
валялась на полу, а раздетый до трусов Фрэнк, опираясь на локти, сидел в
одном из кресел пассажирского отсека, пока Леа обрабатывала раны.
   — Сиди спокойно, — приказала она. — Я еще не добралась до твоих ног.
   Фрэнк скорчился, однако послушно вытянул ноги, когда Леа  наклонилась
к нему.
   — На твоем месте я бы не жаловался, — сказал Мерфи. —  Тебе  повезло,
что ты вообще выбрался оттуда живым. Эта штука горела как печь.
   Леа кивнула, стараясь не смотреть в  его  сторону.  Ученый  сидел  на
кресле, которое прежде занимал Том Хоффман. Хотя она  противилась  тому,
чтобы оставлять его тело, Василий отметил, что если они собираются брать
с собой Мерфи, то в хронолете не останется места для тела Тома. В  конце
концов  они  похоронили  его  на  вершине  горы  Шугарлоуф  у  основания
наблюдательной башни.
   — Ты должна была быть внутри, — прошипел сквозь зубы Фрэнк, когда Леа
опрыскала тыльную сторону его бедер и колен.
   Он даже не осознавал, что  получил  ожоги  первой  степени,  пока  не
вернулся на «Оберон». Фрэнк поглядел на сидящую у его ног Леа,  протянул
руку и нежно погладил ее по волосам. Девушка внимательно  посмотрела  на
него, и он улыбнулся. — Я рад, что в первый раз ничего не вышло, —  тихо
сказал он. — Не думаю... не уверен, что нам удалось бы спастись.
   На мгновение показалось, что Леа подавила охватившую ее дрожь,  затем
намеренно отвела взгляд в сторону.
   — Передайте, пожалуйста, вон ту штуку,  —  обратилась  она  к  Мерфи,
показывая на открытую аптечку. Мерфи наклонился и толкнул коробку к ней.
— Итак, ты полагаешь, что Пеннсы не покинули корабль? Ты  сказал,  когда
взорвалась бомба, они находились на лестнице палубы А?
   — Возможно,  но...  —  Фрэнк  покачал  головой.  —  Если  так  это  и
произошло... должно было произойти... тогда они не  выбрались.  Согласно
историческим записям, он остался на борту, чтобы найти жену, и никто  их
них не покинул корабль вовремя. На самом деле это просто ужасно, —  тихо
добавил он. — Я встретился с ним всего на мгновение, но мне  показалось,
что он хороший человек.
   — Тогда считай, что тебе повезло, — заключил Мерфи.
   Фрэнк кивнул. Он знал, что ему повезло больше, чем
   кому-либо. Зная, что Лу  в  беде,  Мец  поставил  на  то,  что  режим
«хамелеон» сделает «Оберон» невидимым для  сотрудников  военно-воздушной
базы, и посадил хронолет у края посадочной площадки всего  в  нескольких
сотнях метров от швартовочной опоры. Поскольку внимание всех  и  каждого
было приковано к «Гинденбургу», никто и не обратил  внимания  на  легкое
возмущение воздуха, созданное хронолетом при посадке. Как  только  Фрэнк
покинул место катастрофы, Мерфи вылез из «Оберона»,  нашел  его  у  края
толпы и под покровом сумерек препроводил обратно на хронолет. Когда  оба
благополучно забрались на борт аппарата, Мец снова поднялся в воздух.
   Импровизированная спасательная операция прошла гладко,  без  сучка  и
задоринки. Однако каждый раз, когда Фрэнк позволял  себе  вспоминать  об
этом, когда его  разум  возвращался  в  те  ужасные  мгновения,  которые
показались минутами, даже  часами,  он  переживал  весь  кошмар  заново.
Глухой звук взрыва, яростное стремительное  падение,  падающие  обломки,
крики...
   — Сиди смирно, — проворчала  Леа.  —  Сейчас  будет  щекотно.  —  Она
натянула  пару  эластичных  пластиковых  перчаток  и  осторожно  открыла
маленькую,  герметично  запаянную  баночку.  Заметив  любопытный  взгляд
Мерфи, девушка протянула ему емкость, чтобы он смог рассмотреть надпись.
—  «Надерм-310»  —  наноклеточное  средство  восстановления  эпидермиса.
Похоже на лосьон. Мы накладываем его, и...
   — Восстанавливает  кожу,  используя  микроскопические  нанороботы.  —
Рассеянно поглаживая бороду, Мерфи  придвинулся  поближе  и  зачарованно
разглядывал баночку. — Ну перестаньте, я ведь не пещерный человек.
   — У вас это было? — недоверчиво спросила девушка.
   —  Пока  нет,  но  над  этим  работала  одна   итальянская   компания
биотехнологий. — Мерфи внимательно  следил,  как  Леа  аккуратно  вылила
немного лосьона на спину Фрэнку. — Откуда взялось  это  вещество?  —  Не
знаю. Может быть, с Луны. Леа начала втирать «надерм» в  покрасневшие  и
покрытые волдырями участки кожи Фрэнка.
   — Итак, давай попытаемся все понять. Если ты видел  на  «Гинденбурге»
Джона Пеннса, это означает, что ни я, ни ты никогда  не  поднимались  на
борт. Правильно?
   — Именно так мне и кажется. — Фрэнк нахмурился, изо всех сил стараясь
преодолеть желание почесаться. Леа  ошибалась;  лосьон  не  щекотал,  он
вызывал зуд, словно ядовитый плющ. — А этого не должно  было  случиться,
если бы мы вернулись в исходную мировую линию...  то  есть  ту,  которую
покинули в 1937 году.
   — Нет, то была бы измененная мировая линия. — Мерфи загнул  палец.  —
Как вы мне объяснили, в мировой линии  «А»  «Гинденбург»  взрывается  по
плану, унеся жизни Джона и Эммы Пеннс наряду с десятками других людей. —
Он загнул второй палец. — А в  мировой  линии  «Б»,  измененной  мировой
линии, вы двое находитесь на борту вместо Пеннсов, но искажаете все так,
что история изменяется, и создается новая мировая  линия...  Та,  откуда
вышел я. Пока я излагаю правильно? — Фрэнк кивнул. — Итак, тогда  это  —
не линия «Б»,  потому  что  вы  вернулись  и  изменили  все  в  обратном
направлении, как это должно было произойти в линии «А».
   — Да, но когда мы поднялись на борт «Гинденбурга»,  то  находились  в
темпоральной линии «А». — Леа закончила  распределять  лосьон  по  спине
Фрэнка и приступила к ногам. — В ночь перед  отправлением  дирижабля  из
Франкфурта мы организовали похищение Пеннсов, когда они  направлялись  в
Оперу. Мы не оказались бы на корабле,  если  бы  похищение  не  удалось,
просто не смогли бы этого сделать.
   — Значит, теперь мы в мировой линии «В»... совершенно новой линии?  —
Фрэнк вдруг почувствовал пустоту внутри  себя.  —  Тогда  все  это  было
напрасно. — Нет-нет... Совершенно не обязательно.
   Мерфи поднялся и подошел к настенному экрану. На нем отображался  вид
Земли с низкой орбиты, куда Фрэнк вывел «Оберон»  после  того,  как  они
покинули Нью-Джерси. Пожилой ученый получал  удовольствие  от  полета  в
космос; и теперь, глядя на Землю, приводил в порядок мысли.
   — Ты говоришь, что переставил время взрыва с восьми обратно  на  семь
двадцать пять, так? Возможно, что бомба все время  была  установлена  на
восемь, однако таймер просто отказал и  детонировал  раньше  срока.  Тот
факт,  что  Леа  натолкнулась  на  этого  парня,  Шпеля,  оказался  лишь
совпадением.
   — Не получается, —  возразила  Леа.  —  Когда  мы  сверяли  показания
миниатюрных наблюдателей, установленных под оболочкой,  то  видели,  что
Шпель  вернулся  в  отсек  №  4  вскоре  после  того,  как  «Гинденбург»
приблизился к Лэйкхерсту.
   — Да, но в действительности видели ли вы, как  он  переставлял  время
таймера? А может, он просто проверял, не обнаружил ли кто бомбу?
   — Это... логичное предположение, — неохотно согласился Фрэнк.
   Мерфи улыбнулся и покачал головой.
   — Я никогда ничего не предполагаю... Отсюда следует, что темпоральная
линия «А» была изменена из-за событий, предшествующих сегодняшнему дню.
   Леа от удивления раскрыла  рот;  какое-то  мгновение  она  пристально
смотрела на Мерфи. Затем, не потрудившись стереть мазь  с  ноги  Фрэнка,
девушка встала на ноги.
   — Что-то не так? — спросил Лу.
   — Нет. Оставайся на месте. Я сейчас вернусь. — Она покинула помещение
и направилась в аппаратную.
   —  Милая  девушка,  —  произнес  Мерфи,  когда  Леа   оказалась   вне
слышимости. Он вернулся на место и присел. — Твоя подружка?
   —  Нет...  не  совсем.  —  Фрэнк  импульсивно  вытянул  руку,   чтобы
почесаться, но передумал. Нанороботы восстанавливали  обожженную  плоть;
боль исчезла, но постоянный зуд грозил свети его с  ума.  —  С  чего  вы
взяли?
   — Она очень переживала за тебя, пока ты был на борту «Гинденбурга». Я
думал, она оторвет пилоту голову, когда он сказал, что больше  не  может
находиться там. — Его глаза повеселели. — Может, это не  мое  дело,  но,
думаю, ты ей небезразличен. Если ты этого не знал... что ж,  тогда,  как
когда-то говорило мое поколение, тебе нужно подобрать ключ.
   Фрэнк почувствовал, как по телу распространяется тепло.
   — Давайте вернемся к нашему разговору. — Лу намеренно переменил тему.
— Что вы хотели этим сказать?
   — Я хочу сказать, вы работаете при допущении, что эта  мировая  линия
могла измениться исключительно по причине действий, совершенных  или  не
совершенных вами до этого  дня.  Учитывая  характер  вашего  предыдущего
визита, не могу винить вас за это. — Мерфи  покачал  головой.  —  Но  вы
забываете, что с 1937-го по 2314 год прошло почти  триста  лет.  Другими
словами,  что-то,  произошедшее  в  будущем,  могло  предотвратить  ваше
появление в этом году. И это...
   — Может быть, вы помолчите? Ваш разговор разносится по всему кораблю.
   Они подняли головы и увидели, что в дверях стоит Мец.  Сославшись  на
изнеможение, он прогнал всех из рубки управления вскоре после того,  как
«Оберон» достиг орбиты, затем запер дверь, чтобы немного поспать. Теперь
он с затуманенным взором, съежившись, стоял прямо у входа в пассажирский
отсек и, очевидно, был раздражен тем, что его так бессовестно разбудили.
   — Прости, Василий, — произнес Фрэнк. — Мы не знали, что  мешаем  тебе
спать.
   — Тем не менее это так,  —  проворчал  Мец.  —  Если  вы  собираетесь
продолжать, то по крайней мере... — Он поглядел в  сторону.  —  Эй,  что
за?..
   — Извини. — Леа оттолкнула Меца и  просунула  голову  в  дверь.  —  Я
кое-что обнаружила  в  библиотеке.  Вам  всем  необходимо  взглянуть,  —
сказала она. — Полагаю, это важно.
   Когда они вошли в  аппаратную,  Мерфи  первым  отреагировал  на  лицо
человека, чья фотография высвечивалась на экране.
   — Эй, это же  я!  —  воскликнул  он  и  внимательней  присмотрелся  к
изображению. — По крайней мере мне так кажется. Но  у  меня  никогда  не
было усов.
   — Нет, определенно это вы. — Леа протиснулась между  ним  и  Мецем  и
заняла место за пультом. — Просто в  надежде,  что  я  смогу  что-нибудь
обнаружить, я ввела ваше имя в  информационно-библиотечную  систему.  На
Зака Мерфи ничего не открылось. Тогда я  попробовала  Дэвида  3.  Мерфи,
и...
   — Господи, я такой молодой. —  Мерфи  обошел  пульт  и  уставился  на
архивный фотоснимок. На экране был изображен молодого вида мужчина, чуть
за сорок, в свитере с высоким воротником, поверх  которого  была  надета
спортивная твидовая куртка. Он словно случайно  прислонился  к  книжному
шкафу. — Откуда эта фотография? То есть... вы знаете, когда ее сняли?
   — Согласно вашему досье, ее сняли в 2001 году. — Леа пробежала руками
по клавиатуре, и снимок немного уменьшился в  размере,  когда  с  правой
стороны экрана появился горизонтально расположенный текст. — Ее взяли  с
суперобложки романа, который в том году  опубликовали  вы...  а  точнее,
Дэвид Закария Мерфи. Он назывался «Годы незнакомца».
   — Я... я опубликовал?..
   — Нет, — ответила Леа. — Это сделал  он.  Дэвид  3.  Мерфи,  человек,
которым вы стали в мировой линии «А». — Она прокрутила  текст  и,  когда
появились данные о его жизни, зачитала их вслух: — Доктор Дэвид 3. Мерфи
являлся астрофизиком в НАСА до  1999  года.  Потом  оставил  космическое
управление и стал независимым писателем. Он  писал  научные  статьи  для
различных  журналов,  пока  в  2003  году  не  опубликовал  свою  первую
художественную работу «Годы незнакомца», научно-фантастический роман...
   — Ух ты! — выдохнул Мерфи. — Я всегда любил научную фантастику. —  Он
улыбнулся Фрэнку и Василию. — В УПИ не любили подобное чтиво, но я...
   — Минуточку, — перебила  Леа.  —  Становится  все  интересней.  «Годы
незнакомца»  провозгласили  лучшим  трудом...  теперь   держитесь...   о
путешествиях во  времени,  в  котором  НЛО  рассматривались  как  машины
времени, прилетевшие из далекого будущего.
   Гордость на лице Мерфи сменилась выражением ужаса,
   — О нет!
   — Книга встретила хороший прием, — продолжала Леа, — и в интервью для
журнала любителей научной фантастики Мерфи утверждал, что  на  написание
книги его вдохновило то, что он несколько лет назад наблюдал, работая  в
НАСА. На самом деле он впервые описал свои теории относительно возможной
связи НЛО с временными путешествиями в статье, которая была опубликована
еще в 1998 году в журнале под названием «Аналог»...
   — Я читал этот журнал, когда был ребенком. — Мерфи недоуменно покачал
головой. — Для совпадения это слишком таинственно. Научно-фантастический
роман о путешествиях во времени...
   — Подождите. Сейчас  будет  еще  таинственней.  Леа  снова  коснулась
пульта, и экран переменился. Теперь он воспроизводил фотографию молодого
человека атлетического телосложения в лабораторном халате, который стоял
у огромного аппарата цилиндрической формы. Хотя он был выше ростом  и  с
курчавыми светлыми волосами, лицо его  имело  поразительное  сходство  с
лицом Мерфи.
   Леа ничего не стала  говорить.  Она  поглядела  на  ученого,  который
внимательно изучал лицо на экране. Какое-то время казалось,  что  он  не
узнает его... затем Мерфи от удивления раскрыл рот.
   — Это Стивен, — прошептал он. — Мой сын.
   — Совершенно  верно,  —  тихо  произнесла  девушка.  —  Стивен  Дэвид
Мерфи... или даже доктор Стивен Д. Мерфи, помощник руководителя  ядерной
физической лаборатории Хокинга. Ван сын, Зак... точнее, ваш сын  в  этой
мировой линии.
   — Стивен стал физиком? — Мерфи громко рассмеялся. — Но ведь он  не...
я хочу сказать, он не мог... Господи, я  люблю  сына,  но  он  не  может
подсчитать чековую  книжку,  не  говоря  уже  об  уравнении  реакции.  В
действительности он совершенно не интересуется  наукой.  Там,  откуда  я
пришел, он работает водителем грузовика в Нью-Йорке...
   —  Оказывается,  в  этой  мировой  линии   все   происходит   немного
по-другому. — Леа свернула фотографию, добавив справа от  нее  текст.  —
Согласно  исторической  информации  ХКИЦ,  заняться  научной   карьерой,
конкретнее — ядерной  физикой,  Стивена  Мерфи  вдохновили  произведения
отца. Получив в Принстоне степень  доктора,  он  поступил  на  работу  в
Национальную лабораторию в Лоуренс-Ливермор, а затем, когда в 2047  году
на Луне построили станцию Хокинг, переехал туда...
   — Это же... Бросьте, должно быть,  это  ошибка.  —  Мерфи  трясущимся
пальцем указал на экран. —  Стивен...  по  крайней  мере  мой  Стивен...
родился в 1989 году! Если этот снимок сделали в 2047 году...
   — На самом деле его сделали в 2049-м, спустя два года после того, как
он стал помощником руководителя, —  улыбнулась  Леа.  —  А  вы  правы...
Согласно фактам биографии, он родился в  1989  году  и  в  этой  мировой
линии. — Она через плечо посмотрела на Фрэнка. — Хочешь  объяснить,  или
это сделать мне?
   — Нет никакой ошибки. — Фрэнк подошел к  Мерфи  и,  пытаясь  утешить,
положил руку ему на плечо. — Начиная с двадцать первого века,  достигнут
значительный   прогресс   в   области    увеличения    продолжительности
человеческой   жизни   при   помощи   искоренения   основных   болезней,
омолаживания на  клеточном  уровне,  исправления  генетических  дефектов
методами  генной  инженерии...  Слишком   долго   объяснять.   Поверьте,
возможно, он и не выглядит на свои годы, но на  этой  фотографии  вашему
сыну шестьдесят лет.
   — В действительности он жил до 2152 года и умер в возрасте 163 лет, —
добавила Леа. — Но дело не в этом. Согласно данным ХКИЦ,  доктор  Стивен
Мерфи был... извините, станет одним из  основных  теоретиков,  явившихся
инициаторами  практической  разработки  путешествий  во   времени.   Его
деятельность  в   Хокинге   связана   непосредственно   с   изобретением
генераторов переходных тоннелей.
   Никто не произнес ни слова. Зак Мерфи пристально всматривался в  лицо
человека — пойдя по стопам отца, он сделает  сложные  открытия,  которые
неминуемо приведут к разработке путешествий во времени. Его сын и  в  то
же время не совсем его, ответственен за цепь событий, которые в конечном
итоге вызовут парадокс, разрушивший саму планету Земля.
   — Я... Думаю, мне...
   Мерфи резко отвернулся и, пошатываясь, побрел из аппаратной. Его лицо
побелело, и он повалился на переборку. На мгновение показалось, что  его
сейчас стошнит, затем начали подкашиваться ноги. Фрэнк бросился к нему.
   — Успокойтесь, — подхватив старика за плечи, пробормотал он и  усадил
его на пол. — Не волнуйтесь. Все будет в порядке...
   — Не понимаю как? — Молчавший до этого момента Мец кивнул  в  сторону
экрана. — Если его сын является одной  из  ключевых  фигур,  стоящих  за
изобретением путешествий во времени...
   — Но это не так! — повернулась к нему Леа. — Разве ты  не  понимаешь?
Если Джон и Эмма Пеннс погибли на «Гинденбурге», это означает, что Фрэнк
и я никогда не поднимались на  борт.  Это  могло  случиться  только  при
условии,  что  мы  никогда  не  покидали  2314  год!  Это  значит,   что
путешествия во времени не были изобретены вообще!
   — Тогда почему мы все еще здесь?
   — Не знаю. Не могу тебе ответить. — Леа беспомощно развела руками.  —
Не думаю, что кто-нибудь вообще способен это  сделать.  Возможно,  из-за
закона сохранения материи и энергии, из-за того, что материю  невозможно
ни создать, ни уничтожить. Но даже тогда существует еще  один  парадокс:
мы не исчезли, потому что... ну, просто потому,  что  мы  сейчас  здесь.
Однако что-то, наверное, случилось... что-то случится...  и  это  что-то
помешает Стивену Мерфи стать ученым, который перевернет представление  о
жизни, что приведет к изобретению временных путешествий.
   — Возможно, в этом что-то есть. — Фрэнк задумчиво потер подбородок  и
поглядел на изображение на стене. — Знаете, — протянул он, — может быть,
в этом есть разумная нить.
   Обернувшись, он поглядел на Мерфи. Сжавшись в комок и обхватив колени
руками, ученый снова пох