другая теория? — Леа  бросила  в  его  сторону  суровый
взгляд, затем склонилась над пультом и указала на изображение  плоскости
колец на другом экране. — Василий, ты  можешь  подвести  нас  поближе  к
центральному кольцу? Если бы нам удалось ухватить один из  тех  валунов,
то, возможно, ИИ  смог  бы  провести  анализ  и  определить,  когда  это
произошло.
   — Разумеется, я могу подойти поближе, но не уверен...
   — Отлично. Я буду в аппаратной устанавливать  программу.  —  Леа  так
быстро развернулась, что чуть не сбила с  ног  Фрэнка.  —  Поможешь  мне
или...
   — Нет, пожалуй, нет. Ты сама знаешь, что делать.
   Фрэнк поспешно уступил ей дорогу, и Леа, не сказав больше  ни  слова,
промчалась мимо него. Он дождался, когда девушка покинет кабину экипажа,
и перевел дыхание.
   — Она расстроена, — тихо произнес он.
   — Хочешь  сказать,  что  ты  нет?  —  Мец  уже  начал  вводить  новую
траекторию в навигационное устройство. — Возможно, это и не наша мировая
линия, доктор Лу, но если вы не заметили...
   — Знаю. Извини.
   Фрэнк  все  еще  не  мог  усвоить  происходящее.  Что-то   нереальное
присутствовало во всем, словно он оказался в каком-то кошмаре. Возможно,
сказывался недостаток сна; последний раз  он  закрывал  глаза  на  борту
«Гинденбурга» где-то над Атлантикой. Фрэнк посмотрел  на  себя,  на  его
лице появилась гримаса  отвращения.  Хотя  он  уже  давно  избавился  от
нанокожи, на нем до  сих  пор  была  одежда  1937  года,  в  которую  Лу
облачился, когда совершал вылазку в 1998 год. К отворотам брюк  присохла
трехсотлетняя грязь.
   — Думаю, мне надо переодеться, если ты не возражаешь, — проворчал  он
и отвернулся от пульта. — Возможно, мне станет...
   — Что-то есть! — оборвал Мец.
   — Что? — Фрэнк обернулся и увидел, что пилот обеими руками  прижал  к
ушам гарнитуру. — Что... ты хочешь сказать, есть сигнал? Откуда?
   — Не знаю! Он просто...
   — Фрэнк! Быстро ко мне!
   Услышав голос Леа, Фрэнк кинулся к люку.
   — Определи, откуда сигнал, — прокричал он пилоту и выскочил из  рубки
управления. — Не потеряй его!
   Леа стояла перед  библиотечной  информационной  системой  и  смотрела
прямо перед собой.
   — Василий только что уловил сигнал! — ворвавшись в  отсек,  прокричал
Фрэнк. — Он пытается...
   — Знаю, — прошептала Леа и указала на настенный экран. — Смотри.
   Лу не успел затормозить и чуть не сбил ее с ног. На  экране  огромным
шрифтом отображалось сообщение:
   «ОБЕРОН»
   СЛЕДУЙТЕ СЮДА
   72° 35° N 42° 39° W
   ВСЕ ОБЪЯСНЮ
    
   — Фрэнк! — прогремел в наушниках  голос  Василия.  —  Я  зафиксировал
сигнал! Он идет с...
   — Знаю. Бортовой ИИ получил сообщение. Оно передо мной на  экране.  —
Словно по мановению руки вся усталость улетучилась. — Здесь  координаты:
семьдесят два  градуса  тридцать  минут  на  север,  сорок  два  градуса
тридцать девять минут на запад. —  Он  уже  принялся  вводить  данные  в
компьютер. — Похоже, это где-то в  Северной  Америке.  Давай-ка  займись
траекторией посадки. А я вычислю точно, где это находится.
   — Вы что, в  самом  деле  собираетесь  лететь  туда?  —  в  изумлении
уставилась на него Леа. — Вы же не знаете, кто они.
   — Не знаем, но, по  всей  видимости,  они  знают,  кто  мы.  —  Фрэнк
дотронулся до сенсорной панели  и  подождал,  пока  на  экране  появится
карта. — Кроме того, невежливо не отвечать на приглашение.
    
   19 января 1998 года
   Понедельник, 08:49
    
   Зал заседаний  располагался  на  третьем  этаже  Капитолия,  всего  в
нескольких  шагах  от  кулуаров  Сената.  Его  обычно  использовали  для
проведения пленарных бюджетных заседаний, парламентских  сессий.  Иногда
он служил неофициальным местом проведения закрытых слушаний. Этим  утром
вход охранял офицер из капитолийского полицейского департамента.  С  тех
пор  как  началось  собрание,  у  закрытых  дверей  останавливались  три
сенатора,   четыре   советника   и   двое   мелких    служащих,    чтобы
поинтересоваться о том,  что  происходит  внутри.  В  ответ  страж  лишь
безмолвно пожимал плечами.
   В зале было пусто, что нервировало Мерфи. Куда бы  он  ни  посмотрел,
везде лишь ряды пустых кресел. Поодаль сидел единственный свидетель — по
форме одетая девушка-лейтенант армии  США.  Глядя  в  пространство,  она
колотила по  клавишам  портативного  стенотипа.  Слева  от  Мерфи  сидел
полковник Огилви, почти неузнаваемый в парадной форме с  многочисленными
шнурами и нашивками. На столе перед ним лежали разбросанные документы. И
прямо напротив, с обеих сторон окруженный сенаторами,  восседал  не  кто
иной, как вице-президент Соединенных Штатов Америки.
   Пока вице-президент просматривал фотокопии документов, в зале  царила
полнейшая тишина. Долгое время никто не произносил  ни  слова.  Слушание
открылось заявлением полковника Огилви;  за  ним  последовали  показания
Мерфи. Хотя люди в креслах молчали, Зак остро воспринимал малейший звук:
кто-то беспокойно шаркнул ногой, закашлял  больной  гриппом  сенатор  из
Вермонта, тихо звякнул колотый лед, когда сенатор из  Калифорнии  налила
себе воды из стоявшего на столе графина. Мерфи было невыносимо  жарко  в
шерстяном костюме, который еще сегодня утром казался ему удобным. Но  он
не смел ослабить галстук и даже не решался вытереть  со  лба  пот,  пока
наконец Огилви, тайком опустив руку под стол, не положил ему  на  колени
один из своих многочисленных носовых платков.
   Вице-президент разглядывал копию  еще  несколько  секунд  и  в  конце
концов вопросительно посмотрел на Зака.
   — Итак, доктор Мерфи, — начал он. — Насколько я понимаю, это... —  он
поднял вверх ксерокопию,  —  единственное  свидетельство  того,  что  вы
столкнулись с кем-то из будущего.
   — Э-э... да, сэр. — К Мерфи с трудом вернулся дар  речи;  он  прикрыл
ладонью  рот  и  откашлялся.  —  Прошу  прощения.  Так  точно,  господин
вице-президент. То есть единственное вещественное свидетельство. Как уже
говорилось, я нашел его случайно  во  время...  э-э...  столкновения  на
дороге за пределами лагеря.
   — У нас есть оригинал, господин вице-президент.  Взгляните  на  него,
если вам не составит труда. — Огилви поднял со стола  список  пассажиров
«Гинденбурга».  Он  крепился  к  картонной  оправе  и  был  запечатан  в
пластмассовую обложку, на  которой  красной  полосой  виднелась  надпись
«Совершенно секретно». В таком виде он походил на исторический  памятник
не более, чем улики, собранные на месте преступления. —  Я  принес  его,
чтобы доказать вам и остальным членам комитета, что это — не подделка, а
подлинный документ.
   Это заявление не впечатлило вице-президента.
   — У меня нет сомнений относительно его подлинности, полковник. Однако
подобные штуки легко можно найти в любой частной коллекции.
   — В моем штате есть  антикварные  магазины,  где  легко  можно  найти
что-нибудь в подобном роде. — Сенатор из  Вермонта  вытер  нос  бумажной
салфеткой и потянулся за картонным  стаканчиком  апельсинового  сока.  —
Всего несколько лет назад один перекупщик вскрыл рамку купленной  им  на
местном  аукционе  картины  и  обнаружил  с  оборотной   стороны   копию
Декларации  независимости.   Список   пассажиров   какого-то   немецкого
корабля...
   — При всем уважении, сенатор, — перебил  Огилви,  —  любой  старинный
документ  обязательно  обнаружит  признаки  старости.  Бумага   ветшает,
выцветают чернила. — Он  аккуратно  опустил  список  на  стол  и  открыл
лежавший перед ним отчет. — Если вы прочтете восемнадцатую страницу,  то
увидите, что мы отсылали этот документ на  анализ  в  криминалистическую
лабораторию ФБР. Они установили, что он  был  отпечатан  не  более  двух
недель назад на бумаге технического сорта, которую перестали выпускать в
Германии  после  окончания  гитлеровского  режима.  Документ  совершенно
новый, сэр. Он никоим образом не может быть подделкой.
   Сенатор из  Вермонта  бросил  на  Огилви  сердитый  взгляд  и  открыл
непрочитанную  копию  отчета   на   соответствующей   странице.   Однако
вице-президент остался непреклонен.
   — Благодарю вас, что прояснили ситуацию,  полковник,  но  вопрос  был
адресован доктору Мерфи.  Какие  еще  доказательства,  кроме  этого,  вы
имеете в подтверждение своей теории?
   Мерфи понимал, что ему следует  вести  себя  предельно  осторожно.  В
прошлом вице-президент занимал  кресло  председателя  Комитета  науки  и
технологии, то же самое положение занимал теперь  сенатор  из  Вермонта.
Несмотря  на  то   что   комитет   поддерживал   годовой   бюджет   УПИ,
вице-президент не принадлежал к сторонникам телепатов и  экстрасенсов  и
славился  своим  скептическим  отношением  к  деятельности   управления.
Убедить его было задачей не из легких.
   — Господин вице-президент, — начал Мерфи, —  независимо  от  того,  к
какому выводу пришло агентство, я полагаю, что  происхождение...  э-э...
аномалии у озера Сентерхилл... не является внеземным...
   Вежливо прервав его, подняла руку сенатор из Калифорнии.
   — Прошу прощения, доктор Мерфи, но мне  бы  хотелось  внести  ясность
именно в этот пункт. Несмотря на то что являетесь младшим исследователем
УПИ,  вы  даете  показания,   противоречащие   официальным   заключениям
агентства. Можно узнать почему?
   И снова ему следовало отвечать осторожно, но уже по другой причине. В
отличие от вице-президента сенатор из Калифорнии была  ярой  сторонницей
Управления  Паранормальных  Исследований.  Неудивительно,  учитывая  тот
факт, что во время второй избирательной кампании она пригласила  в  свою
команду медиумов. Мерфи собирался уже ответить, но ему помешал Огилви.
   — Что касается УПИ, мэм. Доктор Мерфи сегодня присутствует здесь  без
ведома и одобрения агентства. Он согласился предоставить свои  показания
от  имени  Министерства  обороны  при  условии,  что  все  им  сказанное
останется в строгом секрете.
   И, кроме того, подумал Мерфи, это намного лучше, чем сидеть в тюрьме.
Однако к настоящему моменту этот вопрос был исчерпан. Он  и  Огилви  уже
давно пришли к соглашению. И теперь на повестке  дня  стояла  совершенно
иная проблема.
   — Пожалуйста,  позвольте  доктору  Мерфи  самому  ответить  за  себя,
полковник. — Сенатор снова переключила внимание на Мерфи.  —  Отчет  УПИ
недвусмысленно утверждает, что объект, потерпевший крушение в  Теннесси,
является космическим кораблем пришельцев. Другой исследователь УПИ, мисс
Луна, в этом убеждена, как,  впрочем,  и  ваш  исполнительный  директор,
мистер Ордман. С другой стороны, вы, кажется,  дезертируете  с  корабля.
Можно узнать почему?
   Мерфи вздохнул.
   — Мисс Луна пришла к этому выводу до того, как  мы  попали  на  место
катастрофы. Ее мнение в большей степени основано на... ну, скажем, на ее
личной уверенности, нежели на свидетельстве собственных глаз. Ничего  не
могу  сказать  об  исполнительном  директоре,  поскольку  еще  не   имел
возможности обсудить с ним это дело лично. Но я основываю выводы на том,
что увидел собственными  глазами...  и  на  документе,  который  мы  вам
показали.
   —  Что  возвращает  нас   к   первоначальному   вопросу,   —   сказал
вице-президент. — Какие еще доказательства вы можете представить?
   — Когда я взобрался на борт... э-э... машины времени — назовем ее так
за отсутствием какого-либо  другого  термина,  —  то  мельком  увидел  в
единственном иллюминаторе человека. Это был  первый  признак  того,  что
аппарат  имеет  не  внеземное  происхождение.  Потом,  когда  я  впервые
повстречался  с  неизвестной  стороной  в   магазинчике,   расположенном
неподалеку  от  лагеря,  он  забыл  в  телефоне-автомате,  по   которому
разговаривал, три монеты.  Это  были  две  монеты  по  десять  центов  с
изображением Меркурия и одна пятицентовая с бизоном. Все три  совершенно
новые. Мне стало любопытно, и я пошел вслед за ним по дороге, на которой
он на меня и напал...
   — И именно здесь приземлилась... как вы говорите, машина времени... и
он поднялся на борт, — раздался голос сенатора из  Аризоны,  который  до
сих пор хранил молчание. Он был ревностным  республиканцем  и  находился
здесь лишь по той причине, что являлся председателем Сенатского комитета
вооруженных сил. Но, глядя на его мечтательное лицо, у Мерфи не осталось
никаких сомнений, что этот человек не поверил  бы  и  в  то,  что  Земля
круглая, если бы об этом ему сообщил демократ.
   — Так точно, сэр, — продолжал Мерфи,  —  но  прежде  чем  приземлился
летательный аппарат, этот человек, сбив меня с ног,  потрудился  вернуть
себе монеты из моего кармана. Он  не  заметил,  что  во  время  драки  я
выхватил у него из кармана список пассажиров «Гинденбурга». В  противном
случае он обязательно вернул бы и его тоже.  Теперь  я  уверен,  что  он
пытался ликвидировать все свидетельства их визита.
   — А зачем ему понадобилось это делать?
   Теперь они подходили к очень деликатному вопросу.
   — Я не совсем уверен, сенатор, но мне кажется, что  корабль  попал  в
наше время совершенно случайно. Судя по стилю одежды того  человека,  по
мелочи в его кармане и списку  пассажиров,  который  я  у  него  забрал.
Думаю, аппарат возвращался из 1937 года, когда вдруг потерпел крушение в
нашем времени. Не знаю почему, но тем не менее, это случилось.
   — И на основании этого  вы  поверили,  что  аппарат  прилетел  не  из
космоса, — сказала сенатор из Калифорнии. Мерфи покачал головой.
   — Нет, мэм. Я думаю, он прибыл из космоса, но совершенно  не  уверен,
что корабль имеет космическое происхождение. Будет  разумнее  заключить,
что он прибыл откуда-то... точнее, из какого-то времени... в будущем.
   В зале заседаний воцарилась тишина. Сенаторы делали пометки на полях,
ворочались в креслах и откашливались. Вице-президент взглянул  на  часы,
затем снова пролистал отчет. Стенографистка в  форме  ВВС  США  опустила
руки рядом с клавиатурой. Мерфи бросил взгляд на графин с ледяной водой,
который стоял на столе между ним и Огилви. У него пересохло в горле,  но
он не решался потянуться за ним. Не показывай, что тебе страшно,  сказал
он себе. Они могут почуять твой страх.
   — Полковник Огилви, — произнес наконец  вице-президент,  и  полковник
выпрямился, — на тридцать второй странице вашего отчета вы  утверждаете,
что этот инцидент может стать коренным переломом в  научной  теории.  Не
желаете объяснить почему?
   —  Господин  вице-президент,  —  ответил  Огилви,  —   у   нас   есть
свидетельства того, что нас посетили субъекты из будущего.  —  При  этих
словах сенатор из  Аризоны,  не  веря  своим  ушам,  выпучил  глаза,  но
полковник предпочел не обращать на него внимания.  —  Был  ли  их  визит
намеренным или произошел случайно — вопрос  спорный,  но  факт  остается
фактом:  путешествия  во  времени   возможны.   Более   того,   визитеры
продемонстрировали  способность  маскировать  корабль   до   практически
невидимых  пределов,  что,  таким  образом,  позволяет  им  проникать  в
воздушное пространство США. Их корабли способны вывести из строя  боевые
самолеты Ф-15, не производя не единого выстрела, и приводятся в движение
при  помощи  силовых  установок,  выходящих   за   пределы   современных
технологий. Сенатор из  Аризоны  перестал  улыбаться.  Он  нагнулся  над
столом и сцепил руки в замок.
   — Вы считаете, это представляет угрозу, полковник?
   — Вполне возможно, — ответил Огилви. — Я обсудил это  происшествие  с
младшими коллегами из Пентагона,  и  в  отношении  потенциальной  угрозы
национальной безопасности их мнение совпало с моим.  Однако,  даже  если
дело не в этом, существует еще одно соображение... Если  путешествия  во
времени возможны, то когда их изобрели?
   Сенатор из Вермонта убрал от лица бумажную салфетку.
   — Прошу прощения, полковник, но я не совсем понимаю вас.  Почему  это
имеет для нас какое-то значение?
   — Позвольте мне. — Мерфи  взглянул  на  Огилви,  и  Бэйрд  кивнул.  —
Полковник хочет сказать, что если некий способ  перемещения  во  времени
был... или, точнее, будет открыт в будущем, тогда встает  вопрос,  когда
начались первые попытки? Мы  не  знаем,  откуда...  то  есть  из  какого
времени прибыл этот корабль. Возможно, он прилетел из  времени,  которое
наступит через двести или  триста  лет,  но  остается  возможность,  что
путешествия во времени начали разрабатывать даже раньше  этого  момента.
Альберт Эйнштейн теоретически допустил, что это осуществимо, когда более
восьмидесяти лет тому назад придумал общую теорию относительности. С тех
пор отдельные ведущие ученые усовершенствовали труды Эйнштейна до  такой
степени, что многие согласились с тем, что  единственными  препятствиями
для подобного рода открытий являются технологические.
   Он замялся.
   — Возможно, все это звучит безумно, нечего сказать,  и,  возможно,  я
сейчас ставлю себя под удар... но я полагаю, мы можем  это  осуществить.
И, может быть, даже раньше, чем мы думаем.
   Сенатор из Аризоны  цинично  приподнял  бровь.  Сенатор  из  Вермонта
смерил его взглядом таким  же  холодным,  как  гранит  в  Новой  Англии.
Сенатор из Калифорнии рассеянно провела рукой по  волосам.  На  какое-то
мгновение  показалось,  что  отреагировала  даже   стенографистка:   она
моргнула, ее пальцы застыли над клавиатурой. Сидевший рядом Бэйрд Огилви
позволил себе улыбнуться, прикрывшись тыльной стороной ладони.
   Тем не менее Мерфи  знал,  что  добился  своего,  когда  увидел,  как
вице-президент одобрительно кивнул.
    
   16 октября 2314 года
   Вторник, 1432Z
    
   Подобно гигантскому когтю  посреди  долины  Фронтир-Вэлли  вздымалась
гора Шугарлоуф. Крутые гранитные склоны неясно вырисовывались над  рекой
Коннектикут. В двадцатом веке гору приобрел штат Массачусетс и отвел эту
территорию под заповедник. По закругленной западной стороне к  скалистой
вершине вела  извилистая  асфальтированная  дорожка,  где  из  булыжника
воздвигли наблюдательную  башню,  чтобы  в  полном  объеме  наслаждаться
живописным пейзажем. Отсюда обозревалась вся долина от охотничьих угодий
в Хольёк на юге и до Зеленых гор Вермонта на севере. Стелившуюся по  дну
долины равнину делила на две половины река.
   По крайней мере так могла выглядеть картина триста лет  назад.  Когда
«Оберон» курсировал над долиной Пионеров, Фрэнк, Леа и Василий  увидели,
что даже этот мирный уголок Новой Англии не пережил катастрофу,  которая
стерла всю жизнь с лица земли. Река  Коннектикут  была  покрыта  толстым
слоем льда. Средняя температура на всей планете упала на пять  градусов,
и в этой местности лето  не  наступало  уже  в  течение  трех  столетий.
Неуправляемые пожары опустошили густые  леса  окрестных  гор,  кислотные
дожди обесплодили фермерские угодья, где когда-то в изобилии  выращивали
кукурузу, тыкву и картофель.  Приближаясь  к  горе  Шугарлоуф,  хронолет
пролетал  над  выжженными  безжизненными  руинами  Амхерста.  Небоскребы
библиотек   и   общежитии   Массачусетского   университета,   казавшиеся
неуместными  на  фоне  сельского   пейзажа,   возвышались   теперь   над
загнивающей территорией подобно могильным плитам, покрытым сажей.
   Координаты, установленные в принятом сообщении, указывали, что местом
встречи должна быть гора  Шугарлоуф.  Хотя  Василий  и  Леа  сошлись  во
мнении, что нет причины включать маскировочный  режим  хронолета,  Фрэнк
решил перестраховаться. В конце концов, они не знали,  кто  встретит  их
там, внизу, и что им  нужно.  Поэтому  Мец  неохотно  активировал  режим
«хамелеон».  Однако,  преодолев  почти  полкилометра,  они  поняли,  что
необходимость в маскировке отсутствует.
   — Дым, — тихо сказала Леа и указала  на  вершину  горы.  —  Вон  там.
Видите?
   Фрэнк склонился над креслом  Василия  и  выглянул  в  иллюминатор.  С
вершины вверх спиралью поднимался столб коричневого дыма.
   — Может, это леской пожар, — проворчал  он.  —  Может,  недавно  туда
ударила молния.
   — Не думаю. — Василий кивнул в сторону  одного  из  экранов,  которые
висели над пультом управ