вил себя сделать глубокий вдох. На какое-то  мгновение  Заку
показалось, что он сейчас потеряет сознание. Повсюду что-то кричали друг
другу офицеры ВВС,  а  Дорис  и  Эверет  крепко  сжимали  друг  друга  в
объятиях. Он обернулся и уловил выражение на лице генерала Леклида.  Оно
было до отвращения самодовольным, и Мерфи почти  не  сомневался  в  том,
что, когда он сделает окончательный доклад, генерал обязательно припишет
себе большую часть успеха «Голубой тарелки».
   Внезапно ему  больше  всего  на  свете  захотелось  глотнуть  свежего
воздуха.
   — Сохрани данные, — сказал Зак Эверету, —  и  передай  управление  на
вышку для проведения стадии обратного хода.
   Затем, бормоча извинения, Мерфи схватил  парку  и  начал  пробиваться
сквозь толпу. Его позвал Леклид, но Зак притворился, что  не  слышит,  и
направился к двери.
   После духоты  в  аппаратной  прохладный  воздух  пустыни  принес  ему
облегчение. Ветер стих, и Мерфи достал из кармана кепку «Метc»  и  надел
ее. У края взлетно-посадочной полосы,  ожидая  дистанционно  управляемой
посадки  «Герберта»,  собрался  наземный   обслуживающий   экипаж.   Зак
надеялся, что ему  повезет  и  он  сможет  лично  осмотреть  беспилотный
аппарат, прежде чем его увезут в один  из  ангаров.  Теперь,  когда  ВВС
знали секрет временного перехода,  весь  персонал,  занятый  в  «Голубой
тарелке» — или по крайней мере все гражданские  научно-исследовательские
и опытно-конструкторские сотрудники, — будет  уволен.  «Герберт»  только
что стал достоянием военных.
   Теперь  он  понимал,  что,  должно  быть,   чувствовал   Дж.   Роберт
Оппенгеймер...
   Да и черт с ним.  Засунув  руки  в  карманы  куртки,  Мерфи  медленно
зашагал в сторону полосы. Возможно, это даже к лучшему.  Он  никогда  не
рассчитывал, что «Голубая тарелка» займет треть его жизни. Все,  что  он
хотел сделать, это понять, как кто-то с  пригоршней  старинных  монет  и
списком пассажиров «Гинденбурга» смог оказаться в 1998 году.
   — Итак, теперь ты знаешь, — пробормотал он под нос. — Доволен?
   Ну, по крайней мере он получает военную пенсию. Он  все  выплатил  по
закладной, и ему уже нравилось жить  в  Новой  Англии.  Может  быть,  он
сможет чаще видеться  со  Стивеном  и  посмотрит  с  ним  еще  несколько
матчей...
   Вдруг  все  вокруг  посветлело,  словно  первые  проблески   рассвета
прорывались на секретную взлетную полосу.
   Когда это случилось, Мерфи  смотрел  в  землю.  Он  увидел,  как  его
собственная тень начинает вытягиваться  вперед,  словно  в  ночном  небе
резко включился огромный прожектор. Затем он услышал, как за его  спиной
закричал какой-то человек...
   — Эй, что за?..
   — Черт возьми, это же!..
   — Ядерная бомба!
   Мерфи вскочил и поднял голову к небу. На какое-то мгновение  он  тоже
поверил, что над пустыней  взорвалась  ядерная  бомба.  Он  инстинктивно
прикрыл глаза руками, однако не последовало ни звука,  ни  толчка,  лишь
дьявольски яркий ослепительный свет вылился из  высокого  ночного  неба,
как будто далеко в космосе извергалась миниатюрная сверхновая звезда.
   — О Господи! — раздался чей-то крик. — Посмотрите на Луну!
   Опустив руки, Мерфи изумленно смотрел в небо. Источник света  исходил
оттуда, где всего несколько минут назад находилась Луна...
   Он все еще глазел на раскаленный добела  шар  в  темном  небе,  когда
что-то мелькнуло прямо перед ним.
   Сначала Мерфи подумал, что это дальний свет фар  стоящего  неподалеку
грузовика. Он не мог оторвать глаз от  неба  и  поэтому  не  обратил  на
свечение никакого внимания. Но сияние становилось ярче и ярче,  затмевая
даже космическую катастрофу, и  внезапно  он  осознал,  что  находящийся
поблизости человек, крича от ужаса, показывает в его направлении...
   Мерфи повернулся и понял, что стоит на краю светящегося шара, который
материализовался прямо позади него. В самом  центре  мистического  света
находилась фигура, чем-то похожая на человека, если бы не  пара  широких
крыльев, поднимавшихся над головой.
   Заслоняясь руками от слепящего света, Мерфи  отступил  назад,  но  не
успел даже подумать о том, чтобы убежать. Ореол растянулся и окутал его,
фигура внутри ядра приблизилась...
   Когтистые лапы, схватившие его за руки, принадлежали не человеку.
    
   16 октября 2314 года
   Вторник, 1547Z
    
   — Так вы говорите, что видели его? — спросила Леа. — Я  имею  в  виду
ангела... Вы видели его вблизи?
   — Только секунду. — Не отрывая взгляда  от  остатков  костра,  словно
тлеющие угли помогали оживить воспоминания, Мерфи пожал плечами. — Я  не
совсем  помню,  что  произошло  потом,  за  исключением  того,   что   я
отключился. Когда я пришел в себя, то был уже в этом месте. — Он  указал
на костер. — Думаю, он оставил его,  чтобы  я  не  замерз.  Не  понимаю,
почему и каким образом, но я знал, что вы прилетите.  Поэтому  я  просто
ждал, пока...
   — Расскажите нам об ангеле, — тихо попросила Леа. — Как он  выглядит?
Мерфи вздрогнул.
   — Барышня, это кто угодно, но не ангел. Больше похож  на  рептилию  о
двух ногах с лицом из ночных кошмаров. — При этой мысли он нахмурился. —
Около семи-восьми футов ростом, с  длинным  гребнем  на  спине.  У  него
коричневая кожа, вытянутый костлявый череп и черные глаза. Зловещий вид,
но...
   Какое-то время Мерфи молчал, затем покачал головой.
   — Но они — не зло. По крайней мере именно это он только  что  сказал.
Он говорит, что намеренно скрывает свою  внешность,  потому  что  у  нас
безобразие ассоциируется со злом. И он  уверен,  что  мы  посчитаем  его
отвратительным. — Уголки его губ медленно  поползли  вверх.  —  Не  могу
винить его за подобное объяснение. Мне хватило мельком увидеть того, кто
доставил меня сюда.  Это  самое  омерзительное  зрелище,  которое  можно
представить.
   Солнце  уже  начинало   садиться   за   западный   горизонт   долины.
Приближались сумерки, и кольца в небе меняли цвет, принимая приглушенные
оттенки оранжевого и красного, что отдаленно напоминало  краски  осенней
листвы, когда-то украшавшей Новую Англию в это время года.
   — Но эти... то есть этот народ... разве это не они уничтожили Луну? —
Фрэнк осторожно выбирал слова, не забывая о том, что кто-то  или  что-то
подслушивает их разговор. — Это привело к гибели планеты и всего  живого
на ней. Почему же мы не должны считать их злом?
   И  снова  Мерфи  закрыл   глаза   и   опустил   голову,   внимательно
прислушиваясь к невидимому источнику звука.
   — Он настаивает, что он... то есть они не являются злом,  —  сбивчиво
вымолвил он наконец. — Он говорит о своем  народе.  Он  утверждает,  что
уничтожение спутника... то  есть  Луны  было  вынужденной  мерой,  чтобы
помешать нам еще больше нарушить хронокосмическое  равновесие.  Если  бы
они этого не сделали, мы спровоцировали бы  возникновение  еще  большего
количества парадоксов, пока...
   — И поэтому они истребили пять миллиардов  человек?  —  Мец  в  гневе
вскочил на ноги и швырнул палку в огонь. — Нельзя просто так...  я  хочу
сказать, кто, черт возьми, избрал их богами? Они...
   — Ради Христа, замолчите!  —  Сжав  голову  руками,  Мерфи  согнулся,
словно что-то причиняло ему физическую боль. —  Я  не  могу...  не  могу
больше!
   — Пожалуйста, Василий, сядь. — Леа придвинулась к Мерфи и обняла его.
— Успокойтесь, — прошептала она. — Все хорошо. Не  торопитесь,  возьмите
себя в руки...
   Она обменялась с Фрэнком многозначительными взглядами. Девушка, как и
он, переживала за психическое состояние ученого. Неудивительно,  что  он
напуган.  За  последние  пару   часов   его   принуждали   играть   роль
телепатического  канала  связи  между  ними  и...  кем  бы  он  ни  был.
Действительно, глядя  на  то,  как  Мерфи,  словно  напутанный  ребенок,
положил голову на плечо  Леа,  Фрэнку  стало  интересно,  как  скоро  он
сорвется.
   Мец смотрел на Мерфи с отвращением и ненавистью.
   — Успокойтесь, — проворчал он. — В нашем распоряжение  все  время  во
вселенной...
   — Потише. — Фрэнк пристально поглядел на полота хронолета. —  А  если
не можешь, возвращайся на «Оберон».  —  Возможно,  телепатическая  связь
производила какой-то обратный эффект. Когда кто-то из них, в особенности
Василий,  самый  раздражительный   из   всех,   становился   чрезвычайно
возбужденным, Мерфи соответственно реагировал.  Фрэнк  снова  переключил
внимание на старика, которого баюкала на руках Леа. —  Доктор  Мерфи,  —
как можно спокойнее произнес он, — если вам нужно отдохнуть,  мы  сможем
продолжить разговор позже.
   Нравилось ему это или нет, но приходилось признать, что  Мец  прав  в
одном: они действительно располагают  всем  временем  во  вселенной.  На
самом деле только время и оставила после себя Земля...
   К его удивлению Мерфи покачал головой.
   — Нет-нет... Это слишком  важно.  Я  просто...  —  Открыв  глаза,  он
выпрямился и глубоко  вдохнул.  —  Прошу  прощения,  просто...  когда  я
проснулся сегодня утром, был еще 2014 год, и  все,  кого  я  знал,  были
живы. А теперь...
   — Мы понимаем, — сказала Леа. — Если это имеет значение, то нам  тоже
пришлось нелегко.
   Постепенно начало смеркаться,  костер  догорал.  Фрэнк  нашел  ветку,
сломал ее пополам и подкинул в ослабевший огонь.
   — Итак, расскажите нам все, что знаете,  —  спокойно  проговорил  он,
бросая на Меца предостерегающий взгляд. — Обещаю, вас  больше  никто  не
перебьет.
   — Все, что  знаю.  Хорошо...  —  Мерфи  стянул  бейсбольную  кепку  и
рассеянно провел рукой по вышитой эмблеме.  —  Хорошо,  не  уверен,  что
передам все правильно... ну что ж, начнем...
   И снова наступила пауза.
   — Ангелы... пришельцы, называйте  как  хотите,  представляют  древний
народ. То есть очень древний... Они обладали  сложнейшими  технологиями,
когда мы еще пребывали в каменном веке. Они не называют мне своих имен и
не говорят, где находится... точнее, находился их родной мир, потому что
хотят сохранить это в секрете. Тем не менее они  все-таки  рассказали  о
том,  что  на  протяжении  тысяч  лет...   полагаю,   наших   лет,   они
господствовали над четвертью нашей галактики, примерно  двести  световых
лет в диаметре, и исследовали большую часть оставшегося пространства.
   — Таким образом, они были  завоевателями,  —  без  всякого  выражения
заключил Мец.
   Фрэнк метнул на него еще один взгляд,  но  Мерфи,  казалось,  это  не
побеспокоило.
   — Сначала так и было. Но прошло время, и они отказались от стремления
к мировому господству. Думаю, можно сказать, что  они  повзрослели.  Они
поняли, что  не  очень-то  интересно  быть  самым  задиристым  парнем  в
квартале, потому что тогда  никто  не  захочет  играть  с  тобой.  —  Он
улыбнулся.  —  Это  мои  собственные  слова,  они  ничего  подобного  не
говорили. Но вы понимаете, о чем я.
   — Понимаем, — ответил Фрэнк. — Пожалуйста, продолжайте.
   — Там, в космосе, много разумных цивилизаций...  Думаю,  в  этом  нет
ничего удивительного, мы всегда знали,  что  это  так...  Но  не  многим
удалось достигнуть космических  путешествий.  И  того  меньше  научились
создавать переходные тоннели. Тем не менее те, у  кого  это  получилось,
вскоре разгадали, что если можно преодолеть пространство,  то  же  самое
возможно проделать и со временем. Если можно  сделать  одно,  то  другое
получится естественным образом. Пока улавливаете мою мысль?
   — Разумеется. Именно так случилось,  —  сказал  Фрэнк.  Леа  покачала
головой, но он не обратил на нее никакого внимания. В  настоящий  момент
не имело смысла скрывать что-либо от  Мерфи.  Его  будущее  являлось  их
прошлым, хотя и в разных мировых линиях, и прямо сейчас ни  ему,  ни  им
терять было нечего. — Там,  откуда  мы  пришли,  человечество  запустило
первый гиперпространственный корабль в  2257  году.  Двадцать  пять  лет
спустя  мы  начали  исследовать  хронопространство.  И  вы  правы...  мы
обнаружили множество  цивилизаций,  но  ни  одна  из  них  не.  обладала
технологией космических путешествий, не говоря  уже  о  путешествиях  во
времени. Во всяком случае, пока.
   Мерфи кивнул.
   — Да, они  там...  или  по  крайней  мере  те,  кто  выжил.  Очевидно
временные путешествия — самое опасное, что может открыть разумная  раса,
потому как цивилизация, обладающая возможностью исследовать  собственную
историю, способна и изменить ее. Когда такое  случается,  в  большинстве
случаев они уничтожают сами себя... а иногда увлекают за собой и  другие
народы.
   Он остановился и тяжело вздохнул.
   —  Именно  такая  участь  и  постигла  ангелов.  Сначала  они  начали
исследовать хронокосмос, затем изменять историю. Они вызвали  парадоксы,
которые постепенно погубили не только свой собственный мир, но  также  и
миры в пределах своих владений. Пока наконец не осталось практически  ни
одного представителя их вида. Те немногие, кому удалось выжить, взяли на
себя обязанность следить  за  тем,  чтобы  подобное  больше  никогда  не
повторилось.
   — Итак, они... кто? Полицейские времени? — Мец оставался непреклонен.
— Кто их назначал? Мерфи безразлично пожал плечами.
   — Если хотите, можете называть их  так.  Кажется,  они  считают  себя
хранителями. Что касается того, кто их назначил... думаю, можно сказать,
они сами сделали это. — Он едва заметно улыбнулся. — Вы можете поспорить
на эту тему, но вряд ли они станут слушать.
   — Хорошо, если они слушают нас прямо сейчас, я скажу им пару слов...
   — Мец,  сделай  одолжение,  заткнись!  —  Фрэнк  пристально  поглядел
Василию прямо в глаза, пока тот многозначительно не отвернулся. Затем он
снова посмотрел на Мерфи. — Итак,  они  видят  в  себе  хранителей.  Это
значит, они присматривают за другими народами, способными путешествовать
во времени?
   —   Совершенно    верно.    Когда    они    обнаруживают    нарушение
хронокосмического  равновесия,   то   выслеживают   источник,   и   если
оказывается, что  оно  вызвано  созданием  искусственных  тоннелей,  они
наблюдают за цивилизацией, которая их создает, и следят, применяют ли их
для путешествий в прошлое. Если оказывается так и если они считают,  что
народ ведет себя безответственно, тогда они... э-э... они вмешиваются.
   — Это объясняет и другие случаи их появления. — Леа обхватила  руками
колени и уставилась на пламя. — Ангелы,  о  которых  докладывали  другие
экспедиции ХКИЦ... то были наблюдатели, пытающиеся  определить,  чем  мы
занимаемся. — Она поглядела на Мерфи. —  Мы  видели  их  раньше,  но  не
знали, кто они такие.
   — Так вы знаете. — Зак снова надел бейсболку. — Когда вы  отправились
назад, в 1937 год, то вызвали парадокс, который изменил историю и создал
новую мировую линию, а когда вы  потерпели  крушение  в  1998  году,  то
вызвали еще один парадокс, который усугубил первую ошибку...
   — Которая в свою очередь привела к  тому,  что  человечество  открыло
временные  путешествия  на  двести   лет   раньше,   чем   первоначально
предполагалось, — закончила за него Леа.
   — Правильно, а ангелы не могли допустить, чтобы это произошло. Они...
— Старик закрыл глаза и, пытаясь сосредоточиться,  поджал  губы.  —  Они
говорят, что... народу, который ценит свободу воли так сильно,  как  мы,
нельзя позволять перемещаться во времени. Мы  недостаточно  созрели  для
того, чтобы понять последствия собственных действий. Поэтому им пришлось
остановить нас.
   — Даже ценой нашего мира, — тихо добавил Фрэнк.
   — Да. Лучше погибнет один мир, чем многие. — Когда Мерфи снова поднял
голову, у него на глазах выступили  слезы.  —  Они  подождали,  пока  мы
испытаем «Герберт», и затем уничтожили Луну. Большая часть  человечества
погибла практически сразу, когда на Землю  посыпались  огромные  обломки
нашего спутника. Выжившие продержались еще  несколько  лет,  но  к  тому
времени мировой климат пошатнулся, и жизнь на Земле прекратилась. Я... я
— единственный уцелевший человек  своего  времени,  и  то  лишь  потому,
что... извините, я не  могу  называть  их  ангелами...  потому  что  они
переместили меня сюда, чтобы обо всем рассказать.
   — И все? — Мец развернулся и поглядел ему в глаза. — И это все?  «Эй,
мы разнесли Луну и убили всех на вашей планете... Извините, но  вы  сами
виноваты»? — Он махнул в сторону ближайший утес. —  Назовите  хоть  одну
причину, почему я не должен сбросить вас в пропасть?
   — Он не виноват! — Фрэнк быстро встал на ноги.
   — Перестаньте, оба! — завопила Леа. — Василий, он не...
   — Нет, — спокойно вставил Мерфи. — Он прав. Это моя вина.
   Не поднимаясь с земли, он созерцал золотистые угли.
   — Мне не следовало брать тот листок бумаги, — продолжал он,  —  но  я
взял.  И  я  не  должен  был  доводить  до  того,  чтобы  меня  вынудили
рассказать, откуда,  по  моему  мнению,  произошел  этот  листок,  но  я
допустил. И не нужно было последующие  двадцать  шесть  лет  тратить  на
конструирование «Герберта», но...
   Он вздохнул и ладонью вытер накатившиеся слезы с лица.
   — Ну, остальное вы уже  знаете.  Возможно,  ребята,  вы  и  допустили
ошибку в 1937 году, но пять миллиардов людей погибли по моей вине. —  Он
кивнул в сторону раскинувшейся перед ними  безлюдной  долины.  —  Жившие
здесь  люди  когда-то  были  моими  соседями.  Поверьте,   я   испытываю
непреодолимое искушение присоединиться к ним. И если бы не...
   Он замолчал и прислушался, затем снова поглядел в их сторону.
   — Но пришельцы переместили меня сюда не  только  для  того,  чтобы  я
проинформировал вас. Они говорят, это всего лишь предупреждение...
   — Что? — потребовал Мец. Мерфи горько улыбнулся.
   — Они говорят, мы все еще можем все исправить, если захотим этого.
   Он встал на ноги и отряхнулся.
   — Я больше не слышу голосов, но  мне  кажется,  я  понял,  что  нужно
делать. Это одна мировая линия, так? Это значит, существуют и другие.  Я
имею в виду другие варианты будущего. — Он бросил взгляд  в  направлении
«Оберона», затем посмотрел на Фрэнка. — Если я не  ошибаюсь,  эта  штука
все еще может вернуть в прошлое, так?
   —  Разумеется.  Конечно,  может,  —  ответил  Фрэнк.  —  Он   немного
поврежден, но все еще пригоден для полета. — Он повернулся к Мецу. —  Ты
можешь закончить ремонт?
   Пилот медленно вздохнул и почесал затылок.
   — Ну, у меня нет... — Затем он кивнул: — Конечно, я могу это сделать.
Дайте мне несколько часов, и мы сможем лететь. Чего ты добиваешься, Лу?
   Фрэнк ответил не сразу. Отступив на несколько  шагов  от  костра,  он
поглядел на отвратительные кольца, которые поднимались  над  отдаленными
горами. Последний дневной свет исчез за ними, и снова поднялся  холодный
ветер.
   — Там, в прошлом, мы совершили ошибку, —  наконец  проговорил  он.  —
Теперь мы собираемся исправить ее.
    
   6 мая 1937 года
   Четверг, 18:43
    
   На побережье Нью-Джерси опускались сумерки, последние лучи заходящего
солнца золотили набегающие на берег волны. Двое детей,  которые  строили
на краю бурунов замки из песка, услышали рев двигателей, после чего  над
ними проплыла огромная тень. Задрав головы,  они  от  изумления  открыли
рты, затем вскочили на ноги и радостно закричали, когда над их  головами
проплыл громадный серебристый эллипс.
   «Гинденбург» следовал по береговой линии Джерси уже  в  течение  трех
часов. Его прибытие на военно-воздушную базу в Лэйкхерсте  откладывалось
до тех пор, пока на аэродроме не улучшатся погодные условия. И теперь, в
тот  момент,  когда  гигантский   воздухолет   приближался   к   городку
Форкт-Ривер,  радиооператор  получил  известие  о  том,  что   видимость
увеличилась до пяти миль, а скорость ветра снизилась до двадцати  узлов.
Капитан Прусс распорядился, чтобы пилоты взяли курс на Лэйкхерст.
   Далеко внизу, на пляже, один из детей, наблюдающих за Л3-129, заметил
непродолжительное мерцание  воздуха  прямо  над  верхним  стабилизатором
дирижабля. Зачарованный, он поднял руку, чтобы  заслониться  от  солнца,
однако  массивный  аппарат   замедлил   ход,   чтобы   развернуться   на
севе