и его не слышали, то ли они игнорировали команды  от  гостя  и
подчинялись лишь Эрвилю.
   - Хочу светло! - уже почти не таясь,  приказал  Джим,  и  светильники
послушались. Они начали медленно  наполнять  помещение  текучим  светом,
который вытеснял темноту через раскрытые окна.
   Наконец  темнота  ушла,  но  тени  на  потолке  и  стенах  продолжали
извиваться, передавая  танец  страсти,  который  исполняла  Фриззи,  Она
скакала на Лу, славно лихая наездница, а он лежал, как восковая  фигура,
не понимая, где он и что с ним происходит. Лишь шептал время от времени:
"Фриззи, я тебя люблю". Она громко хохотала и бросала алчные взгляды  на
Джима, который ходил вокруг любовного ложа, узнавая и не узнавая Фриззи,
однако даже не пытаясь усомниться в реальности происходящего.
   Притянутый силой желания, Джим даже  захотел  притронуться  к  бешено
скачущей Фриззи, но она засмеялась хриплым смехом и прокричала:
   - В очередь, сукин сын, в очередь!
   Стукнула  входная  дверь,  и  в  спальню  вошла  горничная.  Не  было
сомнения, что это мать Фриззи.  Она  так  и  осталась  стоять  у  двери,
пораженная открывшейся картиной.
   Джим замер, глядя, как женщина извлекла большой  кружевной  платок  и
стала вытирать слезы, приговаривая:
   - Как можно, Фриззи, девочка моя,  как  можно...  Тебе  же  завтра  в
школу...
   Дверь открылась и закрылась еще раз,  и  теперь  Джим  узнал  старика
лакея, которого пристрелил  еще  вчера.  Слуга  пришел  с  окровавленной
лопатой в руках и, поймав на себе взгляд Кэша, улыбнулся ему как старому
знакомому:
   - Котяру прибил,  а  то  гадит  да  скребется  по  комнатам!  Надоел,
сволочь.
   - Как же можно, Фриззи! - продолжала причитать мать-горничная,  а  ее
дочь начала вдруг подвывать, закусив до крови губы.
   Кровать, казалось, вот-вот должна была рухнуть, а Джим смотрел то  на
Фриззи, то на горничную, то на лакея и вскоре понял, что  любовью  с  Лу
попеременно  занимаются  то  молодая  распутница,   то   ее   мать,   то
извращенец-старикан. А несчастный Эрвиль уже  не  издавал  ни  звука,  и
только в какой-то момент Джиму показалось, будто он попросил  о  помощи.
Да, он так и сказал: "Ударь с фланга, а то не прорвемся..."
   Едва Джим осознал эту просьбу, Фриззи словно ветром сдуло с  кровати,
и она встала рядом со своей мамой-горничной.
   Старик слуга шагнул к обеим женщинам и, отсалютовав лопатой, встал  с
ними в одну шеренгу.
   - Давай развлечемся, солдатик!  -  требовательно  произнесла  Фриззи,
потрясая совсем недетскими приложениями.
   - А ей завтра в школу! - отчеканила горничная.
   - Давайте их грохнем, господин герцог, и в саду закопаем! - предложил
свои услуги старый лакей.
   Потом снова закричала Фриззи, потом ее мать  и  опять  лакей,  и  все
вокруг закрутилось, словно Джим ступил на дикую карусель. Он слышал лишь
непонятный  шум,  составленный  из  смазанных  птичьих  криков,  и   все
явственнее  чувствовал  приближение  смертельной   опасности.   Какая-то
властная сила внедрялась в его тело и выталкивала  собственное  существо
Джима вон. Поняв, что другого выхода уже нет, Кэш зажал виски  руками  и
закричал так, что едва не разнес себя собственной яростью:
   - Да чтоб вы все сгорели-и-и!!!
   Его крик непонятным образом породил длинное эхо, которое перемешалось
со звонким треском и яркими вспышками.
   Свет зажегся на полную мощность, и в образовавшейся тишине прозвучали
редкие хлопки.
   Штандартенфактор стоял  у  дверей  и  аплодировал.  Желтое  лицо  его
выражало подлинное удовольствие.
   - Отличный удар, господин герцог! - восторженно произнес  Квардли.  -
Много слышал о знаменитой спонтанности змей, но такое видел впервые!
   Джим протер глаза и огляделся. Порядок в комнате не был  нарушен,  за
исключением некоторых деталей: обгоревший передник горничной,  лопата  с
обугленным черенком и почерневший клок волос, бывших некогда каштановыми
кудряшками.
   - А где все эти люди? - спросил  Кэш,  сам  не  узнавая  собственного
голоса.
   - Должно быть, выполнили ваш приказ,  герцог,  -  улыбаясь,  произнес
Квардли и, смерив шагами полкомнаты, уселся на свободный стул.
   - Ка... какие же я приказы им отдавал?
   - Вы приказали им сгореть, - ответил Квардли, сопроводив  свои  слова
эффектным щелчком. - Быстро сгореть, - добавил он. -  А  зря.  С  вашими
возможностями можно было заставить их жариться до утра. Хотя, конечно, -
штандартенфактор осмотрел комнату, - стены бы закоптились. Да и  аффект,
в  котором  вы  пребывали,  не   способствует   принятию   эстетического
решения... Ну сгорели и сгорели.
   - Эй, - послышался голос Лу, - ну чего вы разорались, такой  сон  мне
прервали...
   Затем он посмотрел  на  Квардли,  перевел  взгляд  на  всклокоченного
Джима, и до него стало доходить:
   - Или... или это не сон был?
   - А обратите внимание на свой костюм, граф, - тонко намекнул Квардли,
традиционно пикируясь с Лу.
   Эрвиль взглянул и ахнул. А секунду спустя его стошнило от омерзения.
   -  Вызывайте  слуг,  господин  герцог,  -   глядя   на   сотрясаемого
конвульсиями Лу, предложил Квардли. - Эрвилю Жестокому нужна ванна.
 
85 
 
   Через полчаса  Лу  вернулся  после  внеурочных  водных  процедур.  Он
выглядел немного бледным, однако от него пахло душистым  мылом,  и  пара
адмиральского белья сверкала на нем первозданной белизной.
   За эти полчаса Джим под охраной Квардли успел вздремнуть и,  как,  ни
странно, чувствовал себя посвежевшим. В окнах забрезжил рассвет, однако,
судя по всему, досыпать времени уже не было.
   Квардли пришел с важным делом. Джим  в  этом  теперь  не  сомневался.
Штандартенфактор вел себя как друг, улыбался слишком часто, и вообще его
матрица выглядела живее и человечнее обычного.
   В момент, когда вернулся Лу,  Квардли  завтракал.  Ему  накрыли  стол
прямо  в   спальне   Лу,   и   тот   слегка   удивился,   когда   увидел
штандартенфактора жующим.
   - Странное дело, - сказал Эрвиль, рассматривая свое белье.  -  Почему
это на адмиральском исподнем нарисована эта мышка?  Это  что  -  детские
аппликации?
   - Это единственный вопрос,  который  вас  сейчас  занимает,  граф?  -
поинтересовался Квардли, пододвигая блюдо из фасоли с  мясом.  Когда  он
был голоден, то принимал даже простую еду.
   - Не знаю, - пожал плечами Лу. - Наверное.
   После недавнего потрясения его ум еще не восстановил  свою  природную
остроту, и шпильки Квардли пролетали мимо адреса.
   - Вообще-то это не мышка, а императорский герб.
   - Какой же из мышки герб? - удивился Лу. - Вон, машина,  которая  нас
возит, на ней гербы - мой и Джима. Вот там гербы так гербы, сразу видно,
что Художественная работа, а тут мышонок...
   - Дело в том, дорогой мой геральдист, что наш император происходит из
рода Крысы Зеленого Холма. Вот вам и ответ на  ваш  вопрос...  А  теперь
присядьте,  господа  адмиралы,  пришло  время  рассказать  вам   кое-что
важное...
   Джим без вопросов поднялся со своей кушетки, почесал живот и присел к
столу. Лу тоже неловко  сел  неподалеку.  А  Квардли  выбрал  с  тарелки
большое яйцо и, проковыряв его острым ногтем, высосал все  без  остатка.
Затем смял в кулаке скорлупу и тоже отправил ее в рот.
   - Мне нужен кальций, - пояснил он с виноватой улыбкой и тут  же,  без
перехода, заявил:
   - Господа, за вами устроена самая настоящая охота на предмет убийства
и поедания ваших тел. Однако поедать вас надобно живьем,  оттого  вас  и
хотят лишить психической целостности - чтобы не сопротивлялись.
   - Женское мясо нежнее, - вяло заметил  Эрвиль,  видимо  не  до  конца
понимая, что сообщил им Квардли.
   - Зачем же нас поедать? - уточнил Джим.
   - Тот, кто вас съест, господа, получит вашу силу. А сила ваша хотя  и
не слишком организованна, в  спонтанном  проявлении  может  быть  ужасно
разрушительной.
   - Если ее нельзя контролировать, то кому она нужна? - снова вяло,  но
уже по теме спросил Эрвиль.
   - Контролировать ее может тот, кто владеет предметом  Инвертус,  сила
его безгранична.
   - Значит, за нами охотится похититель Инвертуса? - уточнил Джим.
   - Совершенно  правильно,  -  удовлетворенно  кивнул  Квардли,  рыская
взглядом по опустевшим тарелкам. - И это именно его эмиссар выступал тут
в роли трех ужасных актеров.
   - А  в  чем  его  безграничная  сила?  -  задал  вопрос  Лу,  который
постепенно приходил в себя. - Я имею в виду Инвертус.
   - Ага, - произнес Квардли, обнаружив блюдо с улитками.  -  Все  очень
просто, господа: Инвертус, сила  его  безгранична,  может  останавливать
мир.
   - Останавливать мир? - удивленно переспросил Джим и посмотрел в окно,
где уже появлялся красноватый краешек солнца.
   То, что он видел, как раз и было этим самым  миром,  и  как  его  мог
остановить какой-то компас с дрожащей стрелочкой, Кэш не понимал.
   - Как он может остановить мир, объясните, - попросил Джим.
   - Ну... - Квардли проглотил разом полсотни улиток и наморщил лоб. - В
общем, как следует  из  школьного  курса  мироустроения,  мир,  то  есть
окружающее  нас  пространство,   образуется   путем   вращения   внешних
субстанций вокруг центральной точки сознания каждого субъекта. А предмет
Инвертус, сила его  безгранична,  как  раз  и  настроен  на  определение
стороны мира или пространства. Правильно?
   - Ну да, - кивнул Джим, невольно представляя красно-синюю стрелочку
   - Значит, если вы смотрите на стрелку в момент, когда она неподвижна,
останавливается и мир, ведь ваше сознание тоже стоит на месте,  фиксируя
только образ самой стрелки. В это самое мгновение вы останавливаете  мир
относительно своего сознания и обладаете при этом колоссальной энергией.
А если при этом еще скушать вас обоих...
   - Я ничего не понял, -  признался  Эрвиль,  поднимаясь  со  стула.  -
Однако важность момента прочувствовал и уже готов идти на  войну.  Когда
начало кампании против северных государств?
   - А что за спешка?
   Квардли облизывал испачканные пальцы, и это выглядело так,  будто  он
засовывает в  рот  толстых  желтых  червей.  Эрвиль  снова  почувствовал
приступ тошноты.
   - Последний вопрос, - сказал Джим, поглядывая в окно на восход солнца
- Какую выгоду во всем этом преследуете вы, штандартенфактор?
   - Я слуга своего императора,  -  улыбнулся  тот.  -  Что  хорошо  его
державе, хорошо и для меня. Вы завоевали для него Ангур, теперь покорите
север, а потом присоедините к империи и саму Чашу... Ведь  присоедините?
- Квардли испытующе уставился в переносицу Джима.
   - Легко, - ответил тот.
 
86 
 
   Главный советник императора Гиллайн  Хьюборн  был  вынужден  призвать
вторую волну своих учеников, совсем еще  неподготовленных  манипуляторов
тонких связей.
   Молодым колдунам было лестно, что такой большой  мастер  обратился  к
ним за помощью. Годы и десятилетия самостоятельных практик могли  пройти
с меньшим эффектом, нежели  несколько  заданий,  которые  предполагалось
выполнить под наблюдением учителя.
   Значительная пустота и мрачность дома Гиллайна  также  ему  на  руку,
потому что молодые манипуляторы даже в этом видели признак силы и  опыта
учителя
   Никто из них не знал, что Гиллайн стал обладателем Инвертуса,  однако
многие могли разобраться, что учитель владеет неким предметом силы.
   Хьюборн несколько раз беседовал с новой группой и не скрывал от  нее,
что его задание будет сложным, однако он и словом не обмолвился,  что  в
битвах, в которые могут ввязаться ученики, они должны  опираться  только
на собственные силы. Из  этих  рекрутов  Гиллайн  готовил  новую  партию
расходного материала
   Исполненный сознанием собственной значимости и подпитываемый энергией
Инвертуса, он как раз проводил инструктаж группы из семи колдунов, когда
на пол к его ногам с треском вывалилось тело.
   Портал захлопнулся кое-как, сомкнувшись  неровными  краями,  из  чего
следовало, что тот, кто его открывал, был уже серьезно ранен.
   Выпавшее тело было покрыто обожженной коростой и  подергивалось,  как
куколка. Колдун пытался воплотиться в одной из своих форм, но отсутствие
сил мешало ему выбрать, в какой именно.
   Шеренга молодых рекрутов замерла. Каждый  из  них  пытался  выстроить
доступную ему защиту, на случай если прорвавшийся  из  портала  окажется
врагом.
   Однако Гиллайн прекрасно знал, кто перед ним. Он уже понял, что  дело
сорвалось, однако не мог прикончить своего неудачливого союзника  просто
так, не узнав всех подробностей.
   Хьюборн  великодушно  простер  над  безобразным  существом   руку   и
поделился толикой энергии,  которую  получал  от  Инвертуса.  Обугленный
объект замер, почувствовав живительную струю, а затем стал раздуваться и
в одно мгновение обрел нужную форму.
   Это  оказался  старик  с  седыми  бакенбардами.  Он  был   совершенно
обнаженным, а его тело было покрыто множественными ожогами.
   - Мистер Хьюборн, - произнес старик бесцветным голосом.
   Затем на его лице отобразилось  усилие,  и  он,  резко  сократившись,
превратился  в  ребенка.  Это  была  девочка-подросток  с  неестественно
развитой грудью. На ее коже, как и на  теле  предшественника,  оказалось
множество страшных ожогов.
   Видя тщетные попытки союзника стать самим собой, Гиллайн добавил  ему
еще жизненной силы, но ровно  столько,  чтобы  Холл  обрела  собственное
лицо.
   - Вот и все, мистер Хьюборн, - произнесла она хриплым голосом.
   - Как им это удалось? - бесстрастно спросил Гиллайн.
   Его не интересовало, что подумают новички.  В  любом  случае  они  не
поймут ничего и лишь станут бояться учителя еще сильнее.
   - Простым заклинанием. Змеи  умеют  делать  это  -  как-никак...  мои
сородичи.
   Холл слабо усмехнулась, и часть этой насмешки  Гиллайн  принял  и  на
свой счет.
   - Он цитировал руны? - снова уточнил Гиллайн
   - Нет, - слабо покачала  головой  Холл,  -  он  просто  приказал  мне
сгореть. И... и это было так сильно и неожиданно...
   Холл прикрыла глаза, стараясь восстановить  все  подробности,  однако
перед глазами была только яркая вспышка. Огонь пришел отовсюду и  сразу.
Огонь и боль. Очень сильная боль.
   Уловив мысли Холл, Гиллайн понял, что больше  он  ничего  не  узнает.
Тогда колдун отступил на шаг и тихо произнес:
   - Охрана.
   И тотчас из стенного портала шагнула пара минавров. Их появление было
настолько неожиданным, что вызвало несколько запоздалых возгласов в ряду
молодых рекрутов.
   Гиллайн с удовлетворением отметил подобную реакцию, а затем кивнул на
Холл и приказал:
   - Помогите ей. Нельзя оставлять друзей на полдороге.
   Минавры прошли мимо  группы  учеников  и  с  удовольствием  застучали
топорами.
   Хьюборн не останавливал их и некоторое  время  наблюдал  за  работой.
Затем  развернулся  и  направился   к   выходу,   бросив   через   плечо
остолбеневшим ученикам.
   - Перейдем в другой зал, здесь слишком пахнем жареным...
 
87 
 
   Штандартенфактор  больше  не  досаждал  адмиралам  своим   постоянным
присутствием, и их жизнь на какое-то время перешла  в  спокойное  русло.
Если вообще уместно  так  говорить  об  ожидании  безнадежной  атаки  на
совершенно неприступную линию Биттер-Дримм.  Ведь  одно  дело  сидеть  в
большом танке  и  совсем  другое  -  мчаться  по  заснеженной  степи  на
механической лошади.
   Пусть  в  обоих  случаях  опасность  была  почти  одинакова,   но   с
психологической точки зрения в танке все же безопаснее.
   Квардли появлялся лишь время от времени, и  вместе  они  выезжали  на
городские экскурсии и в музеи, где с Джимом  не  происходило  ничего  из
ряда вон выходящего. К слову сказать, после  той  ночи  особенно  яркого
кошмара, когда в это был втянут  даже  Лу,  все  разом  прекратилось,  и
теперь Джим настолько уверовал в устойчивость своей нервной системы, что
снова начал спать в собственной спальне. Даже  фрески  и  те  прекратили
свои наглые штучки и передвигались  теперь  еле-еле  -  как  и  положено
старым фрескам.
   - А сегодня экскурсия будет  особенной  и  с  сюрпризами!  -  объявил
Квардли,  ворвавшись  к  адмиралам  прямо  посреди  завтрака   и   забыв
поздороваться.
   Надо сказать, что  появляться  во  время  приема  пищи  стало  дурной
привычкой  штандартенфактора,  однако  другого  способа  навязаться   на
угощение он не знал.
   - Я попытаюсь угадать, - предложил Джим.  -  Мы  снова  отправимся  в
кавалерийский корпус?
   - Нет, в этом уже  нет  никаких  сюрпризов,  -  отрицательно  покачал
головой Квардли, жестом подзывая слугу, ведавшего раздачей пищи.
   - А пора бы уже и начать наступление, - заметил Лу. - Ведь враг,  как
вы уже говорили, обеспокоен и готовится к нападению.
   - Готовится, - охотно подтвердил штандартенфактор, краем глаза изучая
меню.
   - Но когда противник подготавливается, он становится сильнее.
   - Император тоже такого мнения, - снова подтвердил Квардли.
   Джим и Лу переглянулись, затем последний снова спросил:
   - Тогда зачем же давать противнику время на подготовку?
   - Чтобы заработать на победе больше славы для  нашего  императора,  -
просто ответил Квардли.
   - А то, что мы можем сложить в этом сражении головы, это не в счет? -
поинтересовался Джим, хотя уже и так представлял, что может ответить  на
это штандартенфактор.
   - Господа, но мы  ведь  уже  касались  этой  темы.  Если  даже  вы  и
погибнете - что из того? Народ империи будет помнить о  вас,  слагать  о
героях песни и баллады. Вы станете частью нашего культурного наследия...
   - Да, мы говорили, - уныло согласился Джим, однако тут же добавил:
   - И что после третьего подвига нас отпустят, мы тоже говорили...
   - Минуточку! - штандартенфактор вытер руки о скатерть и повторил:
   - Минуточку, господа адмиралы! На эту тему мы говорили, но  тут  есть
некая подвижка мнений.
   - Чьих мнений? - сразу спросил Лу, который даже от компота отказался,
так не понравились ему новые разговоры Квардли.
   -  Ну,  чьих...  -  Штандартенфактор  недоуменно  пожал  плечами,   -
императора, конечно, чьи же еще мнения могут иметь здесь значение?
   - И в чем же подвижка этих мнений? - безо всякого энтузиазма  спросил
Лу.
   - А подвижка в том, что куда же вас отпускать? Ведь если вы  покорите
Чашу  и  она  станет  частью  империи,  вы,  совершив   третий   подвиг,
автоматически становитесь свободными. Ну разве не гениально?
   Лу и Джим были вынуждены согласиться, что действительно  "гениально".
На том и закончили завтрак,  несмотря  на  готовность  штандартенфактора
съесть что-нибудь еще.
   Спустя полчаса автомобиль уже мчал их по  улицам  имперской  столицы,
которая, из опыта путешествий последних дней, оказалась гораздо  больше,
чем это было заметно с окрестных холмов.
   Накрутив положенное количество кругов, машина остановилась  у  здания
очередного музея, которых в городе было полным-полно.
   По уже сложившейся традиции  на  помпезной  лестнице  очага  культуры
адмиралов встретили музейные работники и произнесли долгую речь, а потом
подарили цветы.
   Джим   скороговоркой   отбарабанил   выученное   наизусть    ответное
приветствие, и на этом торжественная часть закончилась.
   Музейный персонал освободил дорогу, и  Квардли,  а  вслед  за  ним  и
адмиралы смогли подняться в экспозиционные залы.
   Маршевым шагом  преодолев  ряды  однообразных  экспонатов,  все  трое
оказались у большого ящика, одна стенка которого  отсутствовала  и  была
предусмотрительно завешана мешковиной.
   - Вот, - сказал штандартенфактор, крутанувшись на каблуке и  совершив
приглашающий жест.
   - Что это? - спросил Джим, ощутив неясный укол интуиции.
   - Не буду вас мучить, господа адмиралы. Это лундсфидиорс -  воздушный
змей-огненосец.
   - Мой лонгсфейр! - радостно воскликнул Джим.
   - Экспонат государственного музея, -  поправил  его  Квардли,  однако
Джим ничего не ответил и, оттеснив штандартенфактора, сорвал  завесу  из
грубой ткани.
   Одного его взгляда было достаточно, чтобы определить, что  на  машине
не хватает многих деталей.
   - Где остальное? - стро