рдсон.
   - Думаю, все-таки стоит попробовать, - сказал Куртис.
   - Не хотелось бы гадить вам в тарелку, господа,  только  вы  забыли  одну
вещь, - криво усмехнулся Ричардсон. - Это офис, где нет никаких бумаг. Почти
все, что здесь написано, создано на компьютере. Мне хотелось  бы  ошибиться,
однако, думаю, здесь трудно найти даже клочок бумаги. Если только швырнуть с
крыши ноутбук?
   - У меня есть номер журнала ?Вог?, - предложила Элен. - Можно выдрать  из
него страницу.
   - Нет, как мне кажется, там, на крыше, мы сможем  воспользоваться  только
одним-единственным вариантом, - заявил Ричардсон.
   Куртис зашел в комнату, чтобы переговорить с Бичем, и нашел  его,  как  и
прежде, сидящим перед экраном с шахматной доской и  головой  кватерниона.  В
воздухе еще чувствовался сильный запах газа.
   - Митчу не удалось  закончить  то,  что  он  собирался  сделать,  -  тихо
произнес Куртис.
   - Возможно, его убили Циклопы, - прокомментировал Измаил.
   Куртис бросил злой взгляд на говорящий череп в углу экрана.
   - А тебя кто-нибудь спрашивал, тупая скотина?
   Оторвавшись от монитора. Бич потер уставшие от напряжения глаза.
   - Очень жаль, - сказал он. - Митч был чертовски хороший парень.
   - Послушай, - продолжил Куртис. - Мы все-таки надеемся выбраться  отсюда.
У нас есть план.
   - Еще один?
   - Мы хотим попытаться выйти через хоры на крышу.
   - Вот как. Чья же это идея?
   - Ричардсона. Давай надевай ботинки и пошли. Если ты  не  ошибся  с  этой
бомбой, заложенной компьютером, у нас остается всего несколько часов.
   На какое-то время на экране снова возникло изображение песочных часов.
   - У вас осталось менее десяти часов, чтобы выиграть или  покинуть  здание
до атомного взрыва, - подтвердил Измаил.
   - Без меня, - ответил  Бич.  -  Я  останусь  здесь.  Может,  мне  удастся
выиграть дополнительное время для всех нас. А еще я боюсь высоты.
   - Пошли, Бич. Ты ведь сам говорил, что нельзя бездействовать.
   Измаил объявил, что черная ладья берет у Бича ферзя и ставит  шах  белому
королю.
   - Ты что, спятил? Только что потерял ферзя, да еще с шахом, -  в  сердцах
воскликнул Куртис.
   Пожав плечами. Бич снова обернулся лицом к экрану.
   - И тем не менее моя позиция не так уж и плоха. Намного лучше, чем  можно
судить по последнему ходу черных. Как вам угодно, но  я  собираюсь  доиграть
эту партию.
   - Компьютер просто  издевается  над  тобой,  -  настаивал  Куртис.  -  Он
намеренно создает иллюзию, что у тебя есть шансы, а сам уверенно ведет  дело
к развязке.
   - Может быть.
   - Даже если свершится чудо и тебе удастся побить его,  ты  что,  думаешь,
Измаил откажется от своих планов взорвать здание?
   - Я верю его слову.
   - Но для этого нет абсолютно никаких оснований.  Ты  сам  утверждал,  что
ошибочно  наделять  машину  человеческими  качествами.  Как   можно   верить
какому-то автомату. У меня это не укладывается в голове. Надо  самим  что-то
предпринимать, а не полагаться на бездушную железяку.
   Щелкнув ?мышкой?, Бич взял черную ладью королем.
   - А я считаю по-другому.
   - Прошу тебя, передумай и пошли с нами.
   - Не могу.
   Куртис еще раз огорченно взглянул на экран и пожал плечами:
   - Ну что ж, тогда удачи тебе.
   - Благодарю, вам она тоже не помешает.
   Куртис немного задержался на пороге комнаты.
   - Если бы ты только видел себя со стороны,  -  печально  произнес  он.  -
Сидишь  тут  как  зачарованный,  вверив  свою  судьбу   компьютеру,   словно
какой-нибудь недоделанный студент.  Реальность  находится  совсем  в  другом
месте, дружок. На экране ее не разглядеть. Это  выглядит  так  же  уродливо,
как... черт возьми, все самое дурное в этой свихнувшейся стране.
   - Чтобы получить дополнительный шанс в игре, - встрял в разговор  Измаил,
- можете воспользоваться вашим револьвером.
   - Постараюсь запомнить ваши  слова,  если  удастся  выбраться  отсюда,  -
сказал Бич.
   - Вот-вот, запомни.

***

   После ухода Куртиса Бич  снова  целиком  переключился  на  игру.  Он  был
доволен, что остальные пленники решили попробовать выбраться из здания через
крышу. Тем временем события на доске развивались намного удачнее, чем  можно
было рассчитывать. Перед ним и в самом деле замаячил шанс победить  Измаила:
сейчас уже не было необходимости объяснять всем,  что  ставкой  в  игре  был
единственный счастливый билет на выход из Решетки.
   И он. Боб Бич, рассчитывал его вытянуть.
   - Слон бьет ладью.

***

   Сидевшему на балконе Марти Бирнбауму становилось все хуже. Никто  ему  не
сочувствовал, и это только  ухудшало  и  без  того  тяжелое  состояние.  Рэй
Ричардсон буквально осыпал его, своего главного партнера, саркастическими  и
оскорбительными замечаниями. Теперь и Джоан, и Элен принялись язвить по  его
адресу. Марти уже достаточно притерпелся  к  едкой  лексике  Ричардсона.  Но
выслушивать упреки сразу от двух женщин было  уже  выше  его  сил.  Наконец,
решив, что с него хватит, он поднялся и сказал, что ему надо отлить.
   Ричардсон мотнул головой:
   - Можешь не спешить возвращаться. Терпеть не могу пьяниц.
   - Я не пьяница,  -  объявил,  оскорбившись,  Бирнбаум.  -  Просто  слегка
отравился. Я-то завтра протрезвею,  а  вот  ты  навсегда  останешься  полным
дерьмом.
   Испытав удовлетворение  от  сказанного,  он  развернулся  на  каблуках  и
двинулся по коридору, не обращая внимания на издевательский смех Ричардсона.
   - Завтра скорее всего ты будешь уже мертв.  Но  все-таки,  если  случайно
выживешь и протрезвеешь, считай, что уволен, алкаш вонючий. Мне  давно  пора
было это сделать.
   Бирнбаум спрашивал себя, почему  он  так  безропотно  сносил  оскорбления
людей, подобных Ричардсону. Кожа у него была толстая, как у носорога. Сейчас
ему жутко захотелось заставить  Ричардсона  пожалеть  о  своих  словах.  Да,
именно так. Он должен показать им всем, что не только Митч подходит на  роль
героя. Он один поднимется на  хоры,  а  оттуда  на  крышу.  Здорово  же  они
удивятся, встретив его наверху. И уж не позволят себе  больше  смеяться  над
ним. Кроме того, ему надо было подышать свежим воздухом - голова была словно
набита ватой. Как  это  похоже  на  Ричардсона  -  обвинять  кого  угодно  в
собственных промахах, только не себя. Зная его деспотический характер,  люди
подчас опасались сказать ему правду, когда не успевали  закончить  работу  к
сроку или что-то у них не получалось. Сам Ричардсон стал жертвой собственной
ницшеанской сверхволи, которая подавляла окружавших его людей.
   Бирнбаум вошел в аппаратную и заглянул в открытую  шахту  стояка.  Подъем
выглядел не слишком крутым - каких-то четыре этажа  до  верхней  галереи,  а
дальше по аварийной лестнице до эстакады. Из шахты дул прохладный ветерок, и
Бирнбаум глубоко вдохнул свежий воздух. Голова  слегка  прочистилась,  и  он
сразу почувствовал себя получше.
   Элен, Джоан, Дженни, Ричардсон и Куртис двинулись вперед по коридору.
   - Бич не хочет с нами идти, - объяснил Куртис. - Он  собирается  доиграть
партию.
   - Сумасшедший, - бросил на ходу Ричардсон.
   - А где Марти?
   - Этот тоже свихнулся.
   - Может, нам его подождать? - предложила Дженни.
   - Зачем? Этот идиот прекрасно знает, куда Мы собираемся. Думаю,  даже  он
способен самостоятельно подняться по этой лестнице.
   - Похоже, у вас для каждого припасено  теплое  словечко,  не  так  ли?  -
заметил Куртис, горько усмехнувшись. Но улыбка тут же исчезла  с  его  лица,
как только они остановились у  входа  в  аппаратную.  Словно  собака-ищейка,
наклонившись к двери, полицейский подозрительно принюхался  к  доносившемуся
оттуда запаху. Немного помедлив перед тем, как  открыть  входную  дверь,  он
спросил:
   - Чувствуете запах? Похоже, что-то горит.
   - Пахнет копчеными сардинами, - ответила Джоан.
   Куртис резким движением распахнул  дверь.  Тело  Марти  Бирнбаума  лежало
наполовину  в  шахте,  наполовину  в  помещении.  Его   рука   еще   сжимала
металлическую скобу монтажной лестницы, которая была под напряжением,  а  от
ботинок шел  густой  сигарный  дым.  Подошвы  дорогих  туфель  были  подбиты
металлическими  гвоздиками  и  уже  почти  истлели.  По  положению  тела   и
застывшему удивленному взгляду на почерневшем лице всем  сразу  стало  ясно,
что Бирнбаум мертв. Никто даже  не  вскрикнул.  Они  уже  устали  поражаться
происходящему.
   - Должно  быть,  после  того  как  Митч  спустился  по  лестнице,  Измаил
подготовил небольшой сюрприз для всех, кто пожелает воспользоваться  тем  же
путем, - прокомментировала случившееся Джоан.
   - А может, он просто упустил Митча, - предположил Куртис.
   - Что ж, беру назад все свои слова по  поводу  этого  парня,  -  произнес
Ричардсон. - В конце концов, он сделал  полезное  дело.  -  Затем  обменялся
коротким взглядом с Джоан и, пожав плечами, добавил:
   -  Одного  из  нас  он  спас  от  верной  смерти.  Кстати,   теперь   нет
необходимости присматривать за ним.
   - Какой же вы душевный человек, просто загляденье, - заметил Куртис.
   Элен неприятно резануло циничное замечание Ричардсона.
   - Что теперь будем делать? - спросила она. - Шахтой воспользоваться мы не
можем, это уж точно. По-видимому, к лестнице подведен электрический ток.
   - Остается дерево, - сказал Куртис.
   - Вы это серьезно? - воскликнула Джоан, с ужасом взглянув на него.
   - Здесь всего четыре этажа. Вам же удалось забраться на двадцать первый.
   - А если Измаил снова вырубит свет? - спросил Ричардсон.
   На секунду задумавшись. Куртис ответил:
   - Сделаем так - сначала я залезу на дерево, и если Измаил  опять  устроит
нам темную, то я доберусь до верха, разобью стекло,  и  тогда  у  нас  будет
лунное  освещение.  В  таких   романтических   условиях   подниматься   одно
удовольствие. А через несколько часов уже наступит рассвет. Итак, я пошел.
   - Вы, кажется, забыли, что случилось с мистером Дюком? -  остановила  его
Джоан. - Как насчет инсектицида?
   - А это на что? - ответил Куртис, доставая из кармана солнцезащитные очки
Сэма Глейга.
   - Что делать с Марти? - спросила она.
   - Мы ему уже ничем не поможем, - сказал Куртис.  -  Разве  что  прикройте
поплотнее входную дверь.
   Последний раз Куртису доводилось лазать по канату еще в армии,  но  время
от времени  ПУЛА  организовывало  для  полицейских  тренировочные  сборы  по
физ-подготовке, и для своего возраста Куртис пребывал в неплохой  форме.  Он
быстро,  по-обезьяньи,  вскарабкался  на  лиану,  привязанную  к   балконным
перилам, и, раскачавшись, добрался до ствола.
   - Пока все идет нормально, - обратился он  к  оставшимся  на  балконе  и,
надев очки, добавил:
   - Даже  если  этому  выродку  удастся  прикончить  меня,  я  хоть  получу
удовольствие, сыграв роль Тарзана на глазах такой почтенной аудитории.
   После короткой паузы он начал подъем. Куртис старался  держать  лицо  как
можно дальше от ствола. В то же время он отлично понимал, что  Измаил  редко
повторяется и, вероятнее всего, изобретет что-то новенькое. И был несказанно
удивлен, когда добрался до верхушки дерева и перелез на  хоры,  не  встретив
при этом никаких препятствий.
   Соскочив на металлический помост, он перегнулся через  перила  и  помахал
остальным рукой.
   - Вроде бы все обошлось, - крикнул он им сверху. - Даже  не  ожидал,  что
так легко доберусь. Наверное, этот мерзавец придумал что-то еще. Нутром чую.
   Изготовленный из полых стальных блоков, сваренных между собой, помост был
подвижно установлен на специальном рельсе, проложенном по  окружности  вдоль
хоров, Куртис был искренно рад тому, что хотя бы этот помост  управлялся  не
.компьютером, а вручную.  Как  объяснил  ему  Ричард  сон,  было  достаточно
взяться за поручень и передвигать  руками,  чтобы  платформа  легко,  словно
роликовая доска, двинулась по направляющему рельсу. Но пока это было Куртису
ни к чему - стекло над ним было точно такой  же  толщины,  что  и  в  других
окнах.
   Он отстегнул висевший на поясе газовый ключ, прицелился и  что  было  сил
врезал по оконной панели у себя над головой,  площадью  в  шесть  квадратных
футов. Стекло треснуло сверху донизу, но по-прежнему удерживалось в раме  из
анодированного алюминия. Он ударил еще раз, и на этот раз узкий  трехфутовый
осколок выпал из оправы и, словно  меч,  полетел  вниз,  к  мраморному  полу
вестибюля.  Двумя  последующими  ударами  он  выбил  еще  несколько   кусков
покрупнее, а затем зачистил края от мелких осколков.  Одной  выбитой  панели
было вполне достаточно. Наконец,  вздохнув  и  бросив  долгий  взгляд  вниз,
Куртис ступил на крышу.
   Первое, что он там услышал, были  непрекращающиеся  звуки  многочисленных
сирен. Одни постепенно удалялись, замирая в ночной дали, другие приходили на
смену, и так продолжалось  практически  без  пауз.  С  Голливудских  гор  на
северо-востоке тянул приятный прохладный бриз. Давно привыкший к  постоянным
предупреждениям из газетных и телевизионных метеосводок о смогах и ухудшении
состояния атмосферы, Фрэнк Куртис никогда  не  думал,  что  воздух  в  самом
центре Лос-Анджелеса может быть таким свежим  и  приятным  для  дыхания.  Он
глубоко и с наслаждением вдохнул, как подводный  ныряльщик,  вынырнувший  на
поверхность, и широко  развел  руки,  словно  пытаясь  разом  охватить  весь
простершийся у его ног ночной город. Звезд над головой не было  видно.  Зато
звезды появились внизу: десятки миллионов неоновых и электрических  огней  -
такое впечатление, что небеса опустились на землю. Может, так  оно  и  было.
Куртис явственно чувствовал, что взгляды на многие вещи, которые он был не в
силах даже толком описать, для него  теперь  сильно  изменились  и  что  уже
никогда ему не вернуть прежних ощущений. Например, теперь он заведомо  будет
избегать пользоваться лифтами и кондиционерами. И даже к электровыключателям
у  него  будет  иное  отношение.  Не  исключено  также,  что   после   всего
перенесенного  он  покинет  город  и  переселится   в   какое-нибудь   менее
благоустроенное место, где жизнь  будет  проще  и  где  самым  технологичным
зданием является местная библиотека. А можно махнуть и на Аляску. Уж  больно
далеко здесь зашла техника. Он предпочел бы местечко, где все здания  должны
отвечать только жизненно важным требованиям: крыша должна спасать от дождя и
снега, а камин поддерживать тепло в зимнюю стужу.
   Одиннадцать человек погибли меньше  чем  за  тридцать  шесть  часов!  Это
невольно заставляет задуматься, насколько же уязвимы люди по отношению к ими
же созданным техническим чудесам.  Какую  бесконечную  опасность  таит  этот
кнопочно-автоматизированный,   энергетически    эффективный    и    насквозь
информатизированный мир, который силой науки превращен самим же человеком из
абстракции в бесчувственную  технологическую  реальность.  И  когда  человек
встает на пути умных машин, тем ничего не стоит уничтожить своих создателей.
А люди неизбежно будут продолжать вмешиваться в работу автоматов,  если  те,
на их взгляд, ошибаются. Почему же инженеры  и  ученые  считают,  что  будет
как-то по-другому?
   Куртис снова вернулся  внутрь  здания.  Когда  он  спрыгнул  на  стальной
помост, тот зазвенел, как огромный камертон.  Он  помахал  рукой  пленникам,
оставшимся на двадцать первом этаже. Они помахали в ответ.
   - Все в порядке! - крикнул он. - Можете подниматься.

***

   В ранние  предутренние  часы  Измаил,  как  правило,  покидал  Решетку  и
обозревал свою электронную Вселенную: внимательно вглядывался  в  окружавшие
виды, вслушивался во всевозможные звуки, восхищался  архитектурой  различных
стилей и непрерывно накапливал информацию, которая служила ему сувениром  на
память об этом безбилетном путешествии по вечному и такому изменчивому миру.
Он проникал в чужие тайны и фантазии, усваивая новые знания  и  наблюдая  за
интенсивным движением на  электронных  магистралях,  уверенно  следуя  вдоль
золотой нити, проложенной в  запутанных  лабиринтах  линий  связи,  достигая
самых  отдаленных  пунктов  электронной  связи.  Пролетал   по   бесконечным
коридорам власти, основанной на гигантской интеллектуальной собственности  и
богатстве,  власти,  сконцентрированной   в   таком   крошечном   кремниевом
кристаллике и спокойно укладывающейся в полчаса машинного  времени.  Монитор
любого компьютера - это .окно в чью-то душу.Точно так же, как и  электронные
врата рая, ключами от которых владел Измаил.
   Первым электронным пунктом  его  назначения  был  Токио,  город,  целиком
погруженный в торговлю, где любая электронная улочка, казалось, вела к новой
базе данных. Самое интенсивное движение наблюдалось в районе Маруничи,  этом
финансовом оазисе и  электронной  Мекке.  Здесь  непрерывно  огромные  толпы
сидельцев за экранами компьютеров интенсивно прокладывали  путь  по  забитым
каналам связи, словно стаи отдыхающих, устремившихся  в  жаркий  выходной  к
пляжу. Измаилу это место нравилось больше других:  именно  здесь  собиралась
самая просвещенная публика и здесь ему  удавалось  украсть  больше  всего  -
целые охапки файлов с патентами,  статистическими  выкладками,  результатами
исследований, анализа, данные продаж и коммерческие планы - бесценное,  хотя
и не имеющее физического веса богатство.
   Отсюда он устремлялся южнее, в кремниевый  мозг  Шанхайского  компьютера.
Параллельно, на скорости 280 000 бит в секунду, заглядывал и на  Гонконгскую
электронную биржу, где тысячи и тысячи  молчаливых,  но  очень  внимательных
завсегдатаев словно зачарованные следили за голубыми  экранами  компьютеров,
что-то покупая или продавая,  неотрывно  продолжая  следить  за  другими,  а
нередко, как и сам Измаил, подворовывая.  При  этом  внешне  они  продолжали
спокойно сидеть за своими столами  или  стоять  за  конторками.  Создавалось
впечатление, будто в  мире  осталась  только  одна  подлинная  реальность  -
могучий  мир  компьютерной  информации,  загадочно   жужжащий,   таинственно
мерцающий и украшенный символическими иконками.
   Одно неуловимое мигание волоконно-оптического световода  -  и  он  уже  в
Лондоне, одном из старейших электронных портов. Вот и местный художник.  Что
это у него за программа? Ясно, ?Пэйнтбокс? - электронная палитра. Ни красок,
ни кистей, ни листка бумаги или клочка холста  -  так  что  можно  полностью
очистить физический образ от  всяких  посторонних  примесей.  И  что  же  он
создает? Какое-то здание, архитектурный проект. Интересно,  что  за  здание?
Ну, разумеется, опять реверанс в сторону белых богов. Машина для  инвестиций
в стиле неоклассического постмодерна.
   Проникнув через  терминалы  связи  на  борт  ?Боинга-747?,  пересекавшего
Атлантику, Измаил на какое-то время взял на  себя  скромную  роль  бортового
компьютера  и  с  удовольствием  отдавал  приказания  на  лайнере,   который
напоминал ему большого электронного кузнечика, прыгающего  от  побережья  до
побережья: Когда и это удовольствие ему приелось, он бросил  управление,  но
неповоротливая бортовая ЭВМ слегка замешкалась, и  самолет  рухнул  в  океан
вместе с пассажирами и экипажем.
   Теперь новый порт - остров Манхэттен,  где  все  настолько  обезличено  и
математизировано, чтобы прикрыть трюки и  махинации  пресловутых  ?быков?  и
?медведей?, что для максимального ускорения банковских операций даже  создан
специальный электронный доллар. Оставь бумагу всяк сюда входящий!
   Проникновение в операционные системы, вскрытие электронных сейфов, чтение
чужих документов, просмотр итоговых отчетов и сводных таблиц  -  Измаил  был
постоянно нацелен на поиск  и  отбор  самого  ценного  из  всего,  что  было
придумано и сказано на Земле. Но всякий раз, раскапывая нужные сведения,  он
неизбежно натыкался на информацию совсем иного  рода,  невольно  проникал  в
самые  темные  комнаты  столь  же  таинственных  фирм  и  зданий,  как   его
собственное, и узнавал, что на самом деле скрывалось  за  именами  уважаемых
компаний, организаций и людей: грязные мах