ивающими  горло. Хотелось разорвать руками  опутывающую
все вокруг густую пелену, чтобы набрать наконец полную грудь
воздуха и закричать...
       Граису  стоило  немалых  усилий  сохранять  хотя   бы
видимость спокойствия.
      Наблюдая за Грудваром и Слимом, он заметил, что игроки
в треугольники тоже ведут себя странно. Обычно каждый из них
подробно   комментировал  очередной  ход,   подшучивал   над
соперником или же недобро отзывался о нем, в зависимости  от
того,  насколько удачно для него складывалась партия. Сейчас
же  оба, молча, даже не глядя на соперника, выкладывали свои
фишки   на   игровое  поле.  Движения  их  были  резкими   и
нервозными.  Создавалось впечатление, что  они  сели  играть
только для того, чтобы забыть о том, где они находятся и что
происходит вокруг.
      Говорят,  что  незадолго до начала  крупных  природных
катастроф   вроде  землетрясения,  извержения  вулкана   или
цунами,   над   местностью,  которая  должна   подвергнуться
разрушению,    повисает   некая   гнетущая    напряженность,
предвещающая   близкую   беду.   Причиной   этого   является
повышенная  напряженность  земной коры,  которая  становится
источником сверхнизкочастотных инфразвуковых волн.  Особенно
восприимчивы к ним животные и некоторые птицы. Но даже люди,
слуховой аппарат которых неспособен воспринимать инфразвуки,
ощущают  в  такие моменты необъяснимую тревогу и  стремление
поскорее покинуть недоброе место.
      Но, если природные катастрофы заранее сигнализируют  о
своем  приближении,  то, быть может, и  грядущие  социальные
потрясения   тоже   являются  источниками  неких   сигналов,
воздействие  которых можно ощутить незадолго  до  того,  как
произойдут сами события? Ведь ничто не происходит  внезапно.
Любое  действие имеет подготовительный этап,  на  протяжении
которого  все  большему числу людей  тем  или  иным  образом
становится  известно  о  готовящейся  грандиозной   подвижке
+n$a*(e   масс.   Слухи   и   предчувствие   грядущей   беды
расползаются по сторонам от центра заговора, порождая  новые
слухи  и  неосознанное ожидание грядущих событий. Напряжение
растет,  хотя  мало  кто  еще понимает,  что  именно  должно
случиться... А после каждый второй будет бить себя кулаком в
грудь  и  повторять: "Я же говорил!.. Я предчувствовал,  что
именно так все и произойдет!.."
      Лежа  на  кровати,  Граис  чувствовал,  как  тело  его
постепенно  сковывает  приятная  дремотная  слабость.  Самым
ужасным было то, что он не только не мог, но даже и не хотел
с нею бороться. И это при том, что каждая клеточка организма
буквально  вопила об угрозе, спастись от которой,  наверное,
еще  было  возможно. Но для того, чтобы спастись,  следовало
что-то  предпринять. А что можно противопоставить  пока  еще
незримой  и  даже  неназванной  опасности?  В  том  странном
состоянии,  в котором сейчас пребывал Граис, любое  движение
казалось бессмысленной тратой сил.
      Время  близилось к полудню, а Граис все никак  не  мог
стряхнуть  с  себя  полусонное оцепенение.  Такое  состояние
нередко  бывает  после дневного сна  у  тех,  кто  не  имеет
привычки спать в светлое время суток.
      В конце концов, чтобы хоть немного развеяться и прийти
в себя, Граис решил выйти прогуляться.
     Дверь, ведущая в сад, была незаперта, но за порогом ее,
как  всегда  в любое время суток, дежурил один из  преданных
Сирху эребийцев.
     - Я просто хочу прогуляться по саду, - ответил Граис на
его вопрошающий взгляд.
     Эребиец молча кивнул.
      Граис не спеша шел по посыпанной крупным речным песком
тропинке,  а  следом  за  ним,  на  расстоянии  пяти  шагов,
неслышно ступал широкоплечий гигант.
      "Интересно,  - подумал Граис, - каким образом  эребиец
дал  своему напарнику знать, что тот должен сменить  его  на
посту  у двери?" Однако спрашивать слугу об этом он не стал,
решив,  что  тот,  как  всегда,  не  ответит  на  вопрос,  а
отделается  короткой,  ничего не  значащей  фразой.  Или  же
попросту сделает вид, что не понял, о чем его спросили.
       Граис   шел   не   торопясь,  полной  грудью   вдыхая
благоухающий аромат экзотических растений, собранных в  саду
Сирха. Листва деревьев укрывала его от палящих лучей солнца.
Птицы  щебетали о чем-то своем, словно и не замечая  идущего
по саду человека.
       Граис   наслаждался  покоем.  Впервые  за   кажущиеся
бесконечными   дни  томительного  ожидания  ему   наконец-то
удалось  на  время забыть о своем профессиональном  долге  и
связанной с ним ответственности, нести которую постоянно  не
под  силу  ни  одному человеку. Жизнь просто спокойно  текла
своим  чередом.  Время обволакивало ксеноса, подобно  тихим,
прохладным водам бескрайней реки, и плавно увлекало вслед за
собой.  У Граиса вдруг возникла мысль, что если бы у каждого
человека  был свой, пусть даже совсем крошечный,  садик,  то
многие  беды,  которые люди сами на себя  же  и  обрушивают,
навсегда ушли бы в прошлое. Какой смысл брать в руки  оружие
(  отправляться на поиски лучшей жизни в чужую страну,  если
дома  у  тебя  есть  старый сад, в  котором  ты  все  можешь
устроить  именно  так, как нравится тебе самому?  Обустроить
сад - все равно что создать новую Вселенную...
      Услышав  позади себя скрип песка под ногами  торопливо
идущего     человека,    Граис    настороженно    обернулся.
Расслабленности и неги как не бывало, - ксенос был собран  и
готов к действиям.
      Эребиец посторонился, пропуская нагнавшего его  слугу-
йерита.
      Остановившись перед Граисом, йерит перевел  дыхание  и
быстро вытер рукавом выступивший на лбу пот.
      -  Господин...  -  он на мгновение замялся,  не  зная,
правильно  ли обратился к гостю. - Преподобный  Сирх  желает
видеть тебя в своих покоях. Немедленно.
     - Что случилось? - брови Граиса сошлись у переносицы.
     Слуга-йерит отвел взгляд в сторону.
     - Я провожу тебя, - сказал он.
      Следуя  за слугой, Граис быстро добрался до той  самой
комнаты, где обычно встречался с Сирхом.
      Сирх сидел в кресле, спиной к двери. Граису были видны
только  руки  преподобного - свешиваясь через  подлокотники,
они почти касались пальцами пола.
      -  Я пришел, - сказал Граис, когда дверь за его спиной
закрылась.
     - Слышу, - глухо ответил Сирх.
     Кисть левой руки его едва заметно качнулась.
      -  Мой посыльный пока еще не вернулся... - начал  было
Граис.
      -  Зато  мой  вернулся,  -  перебил  его  Сирх.  Голос
преподобного  звучал  все  так  же  странно.   Граису   даже
показалось,  что  он  улавливает в  нем  признаки  с  трудом
сдерживаемых рыданий.
      -  И что за вести он тебе принес? - спросил Граис,  не
догадываясь, о каком именно посыльном говорит Сирх.
     - Разные...
     Правая рука Сирха приподнялась и чуть сдвинулась назад,
в  сторону Граиса. Между указательным и средним пальцами был
зажат сложенный вдвое лист серой бумаги.
     - Возьми, - велел Граису Сирх.
      Граис  сделал шаг вперед и, взяв из руки Сирха бумагу,
развернул ее.
      Это  был  ответ  Килоса на письмо преподобного.  Очень
кратко юноша сообщал отцу, что с ним все в порядке. В  самом
конце  письма три раза было написано слово "да" и  дважды  -
"нет".
     - Откуда это письмо? - удивленно спросил Граис.
      Ксенос  был  недоволен и одновременно не мог  взять  в
толк,  с  чего  это вдруг Бурдюк доставил послание  прямо  к
Сирху, не показав прежде ему?
     - Его принес мой верный буссарец, - все так же медленно
и глухо произнес Сирх.
     - А что означает "да" - "да" - "да" - "нет" - "нет"?
      -  Чтобы  быть  уверенным,  что  Килоса  не  заставили
- /(a bl письмо заранее, я задал ему пять вопросов, ответить
правильно на которые не мог бы никто, кроме него, и попросил
ответить на них в том же порядке. Теперь я уверен, что Килос
написал письмо после того, как прочел мое.
     - Значит, у тебя больше не осталось сомнений?
     - Ни малейших!
      Сирх  резким  движением поднялся из  кресла.  Граис  с
удивлением  увидел,  что на преподобном одет  простой  серый
балахон,   который  носят  странствующие   проповедники,   с
капюшоном,   накинутым  на  голову  и  закрывающим   верхнюю
половину лица.
     Сирх повернулся к Граису. Губы его, плотно сжатые, были
похожи на старый шрам, пересекающий лицо.
     - И вот что мне еще передали вместе, с письмом!
     Сирх рывком сдернул со стола черный платок.
      -  Великий  Поднебесный!.. - только и успел произнести
Граис, прежде чем у него перехватило дыхание.
      На  столе лежала голова Килоса. Глаза плотно  закрыты,
рот чуть приоткрыт, волосы слиплись от крови.
      - Глаза ему закрыл я, - сдавленным голосом едва слышно
произнес  Сирх.  -  Он  смотрел на  меня...  -  голос  Сирха
сорвался.   Быстро  взмахнув  рукой,  Сирх   рукавом   вытер
выступившие  на глазах слезы. - Это было невыносимо...  -  с
усилием  выдавил он из себя и положил трясущуюся  ладонь  на
волосы мертвой головы сына.
      Граис оттолкнул Сирха в сторону и, выхватив у него  из
руки платок, прикрыл им ужасный предмет на столе.
     Сирх почти без сил упал в кресло.
      -  Вот  ответ на все наши вопросы, Граис,  -  взмахнув
рукой,  указал он на стол. - Я знаю Килоса - никакие  угрозы
не  смогли  бы  заставить его написать  это  письмо.  А  это
значит,  что  он был уверен в собственной безопасности.  Его
обманули так же, как и тебя, Граис.
     - Да, теперь я это понимаю, - тихо произнес Граис.
      Сирх  попытался усмехнуться. Но вместо этого лицо  его
исказилось,  сделавшись  похожим  на  лик  ночного  кошмара.
Запрокинув  голову  назад,  Сирх колоссальным  усилием  воли
заставил свои глаза оставаться сухими.
      -  Мы  совершили ужасную ошибку, попытавшись заключить
договор  с  людьми,  которые с самого начала  не  собирались
выполнять  взятые на себя обязательства, - проглотив  слезы,
произнес Сирх. - Если бы не смерть Килоса, я бы сказал,  что
нам  еще  повезло,  -  наши  противники  оказались  довольно
глупыми  и  игра  в  миротворцев наскучила  им  прежде,  чем
принесла какие-то результаты.
      - И что теперь? - Граис обошел кресло, в котором сидел
Сирх,   и,   оказавшись  напротив  собеседника,  присел   на
подоконник.
      -  Теперь мы возвращаемся к первоначальному  плану,  -
ответил  Сирх.  - Я думаю, что наместник уже  отдал  войскам
приказ  к началу операции по уничтожению лагерей засевших  в
горах разбойников.
     - Но ты же говорил, что тебе удалось убедить наместника
отменить операцию! - воскликнул Граис.
      -  Не  отменить, а отложить на время, -  поправил  его
Сирх. - Получив это... послание, я дал знать наместнику, что
разговоры   о  заключении  мирного  соглашения  со   стороны
бунтовщиков оказались чистым блефом. Единственной  их  целью
было  выиграть время, чтобы подготовиться к отражению  удара
имперских  войск. Извини, Граис, но, поскольку я  ничего  не
говорил  наместнику  о  Килосе,  здесь  мне  снова  пришлось
сослаться на тебя...
     Вскочив с подоконника, Граис подался в сторону Сирха:
      -  Послушай, но ведь, наверное, еще не поздно отменить
приказ...
      -  Я  не  стану ничего делать для этого, - не дослушав
Граиса, покачал головой Сирх.
      -  Вольным известно о планах наместника и, как ты  сам
прекрасно  понимаешь,  у  них было  время  для  того,  чтобы
подготовиться к обороне.
     - Командирам кахимских отрядов тоже известно о том, что
разбойники   готовы  встретить  их.  Это  уравнивает   шансы
противников.  А  если учесть опыт и боевую выучку  кахимцев,
то,  я  бы  сказал, что у вольных нет ни малейших шансов  на
победу.   Перед  началом  боевых  действий  кахимцы   всегда
проводят   серьезную  разведку,  так  что,  если  бунтовщики
рассчитывают  заманить противника в ловушку, то  их  ожидает
жестокое разочарование.
      -  Но  мы  же  говорили с тобой о  том,  чем  все  это
закончится! - Граис в отчаянии ударил ладонью о ладонь.
      -  Бандиты  и  разбойники,  не  имеющие  ни  малейшего
представления  о чести и совести, достойны только  одного  -
смерти! - последнее слово Сирх едва ли не выкрикнул.
     - Опомнись, Сирх! Сейчас в тебе говорит жажда мести!..
      -  Нет!  -  Сирх выставил руку ладонью вперед,  словно
прикрываясь  от  слов Граиса. - Сейчас я в большей  степени,
чем  когда-либо, думаю не о себе, а о будущем Йера!  Никогда
прежде  йерит не убивал йерита, не объявив публично о  своем
намерении и не объяснив сородичам причину своих действий!  И
в девяти случаях из десяти после этого оказывалось возможным
уладить  дело мирным путем! А если и нет, то будущая  жертва
получала возможность спастись бегством! Вольные не только не
чтут  слов  Поднебесного, объявившего убийство  соплеменника
самым  страшным  грехом,  они еще и забыли  заветы  предков!
Разве  не  ты, Граис, говорил в свое время: "Народ, забывший
своих  предков, обречен на смерть"? - Граис молча кивнул.  -
Заразу   нужно  выжечь  каленым  железом  прежде,  чем   она
расползется по всему Йеру!
      -  Но в данный момент симпатии большинства йеритов  на
стороне  вольных,  которых они считают борцами  за  истинную
веру и свободу своей страны!
      -  Я попытаюсь образумить людей, - неожиданно спокойно
произнес Сирх. - Во время завтрашней проповеди.
      -  Сирх, - Граис наклонил голову и безнадежно  покачал
ею. - Неужели ты до сих пор не понял, что все твои проповеди
народ  воспринимает с точностью до наоборот. Чем  с  большим
усердием  ты  станешь  хаять  вольных,  тем  сильнее   будет
народная любовь к ним.
     - На этот раз мне поверят.
       В  голосе  Сирха,  звучавшем  сдавленно  и  негромко,
послышалась такая необычайная уверенность в себе и  в  своих
словах,  что  Граис  невольно глянул на него  с  удивлением.
Откуда вдруг возникла эта твердость и непоколебимость?
      -  На  этот  раз мне поверят, - влажно поблескивающие,
словно осколки льда, глаза Сирха смотрели прямо на Граиса. -
Потому  что  эту проповедь будет произносить не  преподобный
Сирх,  а  просто  Сирх из Дрота. И если  мне  все  равно  не
удастся достучаться до душ прихожан... Что ж, в таком случае
тем хуже для них самих.
      Глядя  на  Сирха, Граис понимал, что не  имеет  смысла
уговаривать  его  изменить  свое  решение.  И,  странно,  он
испытывал  от  этого только облегчение. Он сделал  все,  что
мог,  остальное было в руках... Поднебесного?.. Или же  тех,
кто пытался управлять событиями в Йере из-за спины Граиса?..
Быть  может,  и  ему, так же, как Сирху,  оставалось  только
умыть руки?..
     Граис не спеша прошелся из стороны в сторону. Подойдя к
открытому  окну,  он  оперся ладонями о подоконник.  В  лицо
пахнуло сухим послеполуденным жаром.
      - Какой в этом смысл? - не оборачиваясь, спросил он  у
Сирха.  -  Кому и что ты пытаешься доказать, отказываясь  от
должности при дворе наместника?
      -  Не знаю, - пожав плечами, ответил Сирх. - Возможно,
позже  я и пожалею о своем решении... Но сейчас... Я  просто
делаю  то,  что считаю нужным. Теперь я вижу конечную  точку
своего Пути и иду к ней кратчайшей дорогой.
     - А если я скажу, что ты ошибаешься?
     - Я не поверю тебе.
      -  И  правильно сделаешь, - Граис повернулся  к  Сирху
лицом.
      -  Завтра  после проповеди я сам покину  этот  дом,  -
указал обеими руками на окружающие его стены Сирх. -  Но  до
того  времени  ты  и те, кто пришел вместе с  тобой,  можете
оставаться здесь.
      Граис  глянул  на  Сирха  удивленно  и  вместе  с  тем
недоверчиво.
      - Неужели после того горя, что мы принесли в твой дом,
ты не испытываешь по отношению к нам никакой ненависти?
     - Причина зла кроется не в вас, - в глазах Сирха все же
сверкнула затаенная ярость, но он быстро отвел их в сторону.
-  Я  надеюсь,  что  виновные в  смерти  Килоса  ответят  за
содеянное.
      -  Пока  я  еще  и  сам не знаю, как поступлю  и  куда
отправлюсь, - честно признался Граис.
      - Что ж, у тебя еще есть время подумать, - опершись  о
подлокотники. Сирх медленно поднялся из кресла. - Вольному -
воля... Держи.
      Граис едва успел поймать брошенную ему Сирхом овальную
серебряную пластинку размером чуть меньше ладони. На лицевой
стороне  бляхи  были  изображены  священная  гора  Эртип   и
указующая на небо Стрела Предзнаменования.
      -  Это мой личный знак, отчеканенный по приказу самого
-  ,%ab-(*  , - объяснил Сирх. - При встречах с  шалеями  он
будет   служить  тебе  пропуском.  В  связи   с   возможными
волнениями в столице введено усиленное патрулирование.
      -  Благодарю тебя, Сирх, - наклонил голову Граис. - Да
пребудет с тобой милость Поднебесного.
     - Да не обойдет она и тебя... учитель, - ответил Сирх и
повернулся к Граису спиной.
      Граис  понял,  что это последние слова, которые  хотел
сказать  ему Сирх, и поспешил выйти за дверь. Он  знал,  что
Сирх  сильный человек, способный сам, без чьей-либо  помощи,
справиться со своим горем.
      По  винтовой лестнице Граис спустился на  первый  этаж
здания.
      У  двери,  привалившись плечом к  стене,  стоял  слуга
эребиец.  Увидев  идущего  по  коридору  Граиса,  он  загодя
распахнул перед ним дверь.
      Едва только Граис переступил порог, как навстречу  ему
кинулся Грудвар.
     - Ну наконец-то хоть ты вернулся! - с явным облегчением
воскликнул бородач.
      Граис окинул комнату быстрым взглядом. Кроме Грудвара,
в ней больше никого не было.
     - Где Слим? - спросил Граис.
      -  Сам  не  пойму,  что вдруг с  ним  приключилось,  -
озадаченно  почесал затылок Грудвар. - Когда  ты  ушел,  он,
сославшись  на  то, что плохо спал ночью, прилег  отдохнуть.
Через  некоторое время я обратил внимание на то, что слишком
уж  неподвижно  он  лежит,  - все  равно,  что  покойник.  Я
подошел,  тронул  его  за плечо... -  словно  от  внезапного
озноба,  йерит передернул плечами. - А он вдруг заколыхался,
начал  оплывать,  как воск на свече...  Я,  наверное,  и  до
десяти  сосчитать  не  успел бы, как  он  и  вовсе  исчез...
Растворился прямо в воздухе у меня на глазах...
      -  Ах,  Слим... - только и произнес Граис и с  досадой
прикусил верхнюю губу.
      Не  так-то прост оказался его коллега. Видно, ему было
известно  заранее, что за послание передадут вольные  Сирху.
Вот  он  и поспешил убраться подобру-поздорову. Теперь-то  и
свое  утреннее  подавленное состояние  Граис  мог  объяснить
происками  все того же Слима, которому нужно было  выставить
ксеноса  за дверь. Понимал, что не сможет провести Граиса  с
помощью  фантома,  как простого йерита,  вот  и  использовал
против него психосоматическое воздействие...
      -  Про  Слима забудь, - положил руку на плечо Грудвару
Граис. - Он больше не вернется...
      -  Так  тебе известно, что с ним произошло? -  перебил
ксеноса бородач.
      -  Известно,  но тебе это знать ни к чему,  -  ответил
Граис.  -  Думаю,  что  больше  ты  со  Слимом  никогда   не
встретишься.
      -  Ну,  дела! - Грудвар в сердцах всплеснул  руками  и
ударил себя ладонями по бедрам.
      - Дела - хуже некуда, - кивнул Граис. - Бурдюк сбежал,
передав Сирху с буссарцем голову Килоса.
      -  Что?! - глаза Грудвара от удивления едва не вылезли
из орбит. - Килос мертв?!
     - Да.
     - Так, значит, и нам теперь хана?!
      -  Нам ничего не грозит - Сирх не винит нас в том, что
произошло.
     Грудвар пробежался по комнате, как зверь по клетке.
      -  Нужно  сматываться! - выкрикнул  он,  остановившись
напротив Граиса. - Прикончит нас Сирх!
      -  Можешь  идти прямо сейчас, - указал  ему  на  дверь
Граис. - Тебя здесь никто не удерживает.
     Грудвар метнулся было к двери, но вдруг замер на месте.
     - А ты? - обернулся он на Граиса.
     - Я пока остаюсь, - ответил тот. - До завтра.
     - И что ты собираешься здесь делать?
     - Хочу попытаться понять причину случившегося.
     - Каким образом?
     - Пока не знаю. Но у меня есть время подумать.