рояснилось.
      Он  находился в комнате, в которой никогда  прежде  не
был.   Широкие  складки  балдахина,  расшитого  золотыми   и
серебряными нитями, нависали сверху над кроватью, на которой
он  лежал. По левую сторону от него стоял, скрестив руки  на
животе, Сирх. У самого края кровати на коленях стоял пожилой
йерит,  одетый в синюю рубаху без рукавов, на правой стороне
которой   была  вышита  пылающая  ветвь  -  эмблема  гильдии
лекарей,  права носить которую удостаивался  лишь  тот,  кто
давал  клятву помогать больным и страждущим всегда и  везде,
независимо от того, получит он плату за свой труд или нет. У
лекаря были густые седые брови и длинный острый нос. Тонкими
пальцами,  похожими  на  сухие  сучки,  он  умело  и   ловко
перевязывал локоть левой руки Граиса.
      -  Мне пришлось отворить кровь, чтобы привести тебя  в
чувство, - бросив на Граиса взгляд из-под кустистых  бровей,
произнес лекарь.
       -  Ну  и  напугал  же  ты  меня,  когда  вдруг  начал
заваливаться  со  стула на пол, - покачал  головой  стоявший
позади   него  Сирх.  -  Это  мой  личный  лекарь,  -   Сирх
одобрительно  похлопал врача по плечу. - Один  из  лучших  в
Йере.   Он  уверяет,  что  с  тобой  ничего  серьезного   не
случилось.
      -  Обморок стал результатом потери значительной  части
жизненных   флюидов,  произошедшей  вследствие   длительного
переутомления, тяжких дум и не правильной организации режима
труда, отдыха и питания, - пояснил лекарь.
      "Астенический  синдром, - отметил про  себя  Граис.  -
Распространенное недомогание среди ксеносов... Не думал, что
и меня вдруг прихватит".
     - Выпей, это укрепит твои силы, - лекарь поднес к губам
Граиса серебряный кубок.
      Граис  с  сомнением  понюхал содержимое  кубка.  Пахло
терпким  красным  вином и какими-то пряностями.  Решив,  что
хуже  не будет, Граис взял кубок в руку и залпом осушил его.
Глядя на него, Сирх завистливо цокнул языком.
      Волна тепла и покоя разлилась по телу Граиса. Потянуло
в сон.
      - Ты можешь отдохнуть здесь, - услышал он сквозь дрему
#.+.a Сирха.
      -  Нет! - Граис рывком поднялся и сел, свесив  ноги  с
кровати.
       Наклонив  голову,  он  помассировал  виски  кончиками
пальцев.  Затем  приложил левую ладонь к  затылку  и  сильно
надавил, одновременно напрягая шею.
      -  У тебя есть корень уаба? - спросил он у внимательно
следившего за его манипуляциями лекаря.
     - Да, - быстро кивнул тот.
     - А пиоловое семя?
     - Винная настойка.
      -  Подойдет. На одну кружку настойки пиолового  семени
добавь три щепоти толченого корня уаба...
     - Три? - удивленно вытаращил глаза лекарь.
      -  Три, - подтвердил Граис. - И смешай все это с тремя
ложками горной смолы.
      -  Ты  собираешься  выпить подобную  смесь?  -  Лекарь
смотрел  на Граиса, как на самоубийцу, который уже стоит  на
самом краешке стола, накинув на шею петлю.
      - Да, - кивнул Граис. - Тащи сюда то, что я сказал, да
поживее!
     Лекарь беспомощно посмотрел на Сирха.
       -   А   в   чем,   собственно,  дело?  -  раздраженно
поинтересовался  тот. - Что это за корень  уаба  и  пиоловое
семя?
       -  Я  сказал  лекарю,  как  приготовить  тонизирующий
напиток,  который  приведет  меня  в  чувство,  -  с  трудом
удерживая голову, объяснил Граис.
      -  Если  вначале  эта адская смесь  не  убьет  его!  -
возмущенно  воскликнул лекарь. - Не всякое  сердце  выдержит
такую нагрузку!
      - Мое выдержит, - со сдержанным напряжением проговорил
Граис.
      -  Ты  уверен,  что  это  необходимо?  -  с  сомнением
посмотрел на него Сирх.
     - Да, - голова Граиса тяжело мотнулась сверху вниз.
     - Делай, что он тебе велел, - приказал лекарю Сирх.
      Неодобрительно покачивая головой и что-то бормоча себе
под нос, лекарь вышел из комнаты.
      -  Что,  совсем плохи дела? - Сирх присел  на  краешек
кровати рядом с Граисом.
      Граис  провел  ладонями по лицу  и  запрокинул  голову
назад.
     - Не знаю, - честно признался он.
     Сирх молча кивнул.
       Так  они  оба  и  сидели  какое-то  время,  дожидаясь
возвращения  лекаря. Граис боролся не столько со  слабостью,
сколько    со    спровоцированными   астенией    болезненной
депрессивностью  и  полнейшим неверием в  собственные  силы.
Сирх  думал  о чем-то своем, скользя взглядом по  затейливым
узорам покрывающего пол ковра.
      Вернувшись,  лекарь молча протянул Граису  кружку,  до
краев  наполненную бурой, едко пахнущей жидкостью. Затем  он
посмотрел   на   Сирха   и,  дабы  снять   с   себя   всякую
.b"%bab"%--.abl    за   предстоящий   эксперимент,    строго
официальным голосом произнес:
     - Я ни за что не отвечаю.
     - Все будет в порядке, - пробормотал Граис.
      Прижав  край  кружки  к губам, ксенос  начал  медленно
втягивать  в  себя  горький  до  отвращения  настой.   Отпив
половину,  он  оторвался  от кружки,  чтобы  перевести  дух.
Прикрыв  глаза,  он сделал глубокий вдох  и  снова  принялся
пить.
      Лекарь,  приготовивший настой,  следил  за  Граисом  с
тревогой. Сирх - с любопытством.
      Допив последний глоток, Граис едва не уронил кружку на
пол.  Лекарь успел подхватить ее и, не сводя с Граиса  глаз,
поставил на стол.
       Граис  оперся  руками  о  край  кровати.  Пальцы  его
изогнулись,  впившись  ногтями в  плотную  ткань  покрывала.
Глядя,  как  по  всему лицу Граиса выступают  крупные  капли
пота,  лекарь беззвучно зашевелил губами, взывая о помощи  к
Поднебесному.
      Состав,  который  Граис заставил  приготовить  лекаря,
являлся  смесью  трех наиболее сильных из известных  в  Йере
наркотических  веществ.  Лекарь  был  прав,  утверждая,  что
только  здоровое сердце может выдержать подобную дозу  этого
адского коктейля. Но на сердце Граис не жаловался. А  стадия
наркотического аутизма была необходима ему для  того,  чтобы
хотя   бы  на  время  полностью  отключиться  от  окружающей
действительности   и   попытаться   привести   в   состояние
равновесия свой внутренний мир.
      Граис уже почти не видел, что происходит вокруг  него.
Та   картина,  которую  воспринимало  зрение,  прежде,   чем
отпечататься  в  сознании,  преломлялась  в  заблокированных
наркотиками   нервных   клетках,   рассыпалась   на   тысячи
мельчайших  осколков, которые затем собирались в причудливую
мозаику,  не имеющую ничего общего с оригиналом. Дополненная
раскрепощенным воображением, она превращалась в некую  новую
реальность, лежащую за пределами бытия.
       Но   Граис   не   собирался   бездумно   наслаждаться
феерическими  картинами. Погружаясь все глубже  в  водоворот
изысканных  красок и причудливых образов, он  тем  не  менее
постоянно сохранял контроль над небольшим участком сознания,
в котором была заложена программа приоритетов.
      Этому  трюку  в свое время научил Граиса Месс-ди-Месс.
Конечно же, использовать в таком случае полагалось не жуткую
смесь  наркотических  снадобий,  а  собственную  психическую
энергию, усиленную психопреобразователем, но сейчас у Граиса
не  было  иного  выбора. Провести корректировку  сознания  в
ускоренном  режиме  с  помощью программы  приоритетов  можно
было, только находясь в полубессознательном состоянии, когда
воздействие внешних раздражителей сведено к минимуму.
       Граис  опрокинулся  на  спину,  охваченный  приступом
судорожной дрожи. Лекарь бросился было к нему на помощь,  но
Сирх властным жестом остановил его.
     - Он убьет себя, - едва слышно произнес лекарь.
     - Он сам сделал свой выбор, - так же тихо сказал Сирх.
      Граис  не  видел  и не слышал, что происходило  вокруг
него.  Он не ощущал своего тела, корчащегося в судорогах  на
постели.  В потоке энергии и света, ставшем пристанищем  для
сознания  Граиса,  тело  не имело  права  на  существование.
Сознание  ксеноса,  выброшенное за  пределы  пространства  и
времени  и  избавленное  от помех, с колоссальной  скоростью
изменяло  свою  структуру в соответствии с программой  новых
приоритетов.
      Когда  Граис пришел в себя, ему казалось, что  с  того
момента,  как  он  сделал  последний глоток  приготовленного
лекарем снадобья, прошло всего лишь несколько мгновений.  Он
медленно   поднялся,  выпрямил  руки  и   разжал   сведенные
судорогой  пальцы,  отпуская  измятое  покрывало.   Тут   же
оказавшийся рядом с Граисом лекарь схватил его за  запястье,
нащупывая трясущимися пальцами пульс.
     - Я думал, ты уже не вернешься назад, - покачал головой
Сирх.
      - Плохо ты меня знаешь, - Граис с трудом сложил губы в
подобие улыбки.
      - Тем не менее тебе нужно отдохнуть, - строгим голосом
заметил лекарь.
     - Конечно, - не стал спорить Граис.
       Поразительная  легкость  во  всем  теле  делала   его
снисходительным  и  покладистым.  Головная  боль   полностью
прошла.  А ворох проблем, копившийся последние дни и  быстро
спрессовавшийся  в  плотный,  неподъемный  ком,  к  которому
невозможно  было подступиться ни с какой стороны,  бесследно
исчез.  Оставшаяся  на его месте звенящая  пустота  казалась
непривычной   и   даже  немного  пугающей.   Но   Граис   по
собственному опыту знал, что это временное явление. Ощущение
пустоты  исчезнет,  как  только он сконцентрирует  все  свое
внимание на решении задач первостепенной важности, прошедших
сквозь частое сито программы приоритетов.
     - Я в порядке, - оттолкнувшись руками от кровати, Граис
одним движением поднялся на ноги.
      Его  чуть  повело  в  сторону -  сказалось  остаточное
воздействие  наркотического  дурмана,  -  но   он   тут   же
восстановил контроль над собственным телом.
       -  Страшно  хочется  есть,  -  улыбнувшись,  смущенно
признался Граис.
      - Я сейчас прикажу накрыть стол в обеденной комнате, -
быстро поднялся на ноги Сирх.
     - Не стоит, - чуть приподняв руку, остановил его Граис.
- Лучше пусть принесут еду в комнату для гостей.
       -   Тебя  тяготит  мое  общество?  -  кривая  усмешка
скользнула  по  губам  Сирха,  но  в  голосе  его  явственно
прозвучала обида.
      - Если и тяготит, то в гораздо меньшей степени, нежели
общество  моих товарищей по посольской миссии, - с ироничной
улыбкой  на  губах ответил Граис. - Однако  они,  как  малые
дети,  нуждаются в постоянном присмотре. А я уже и без  того
надолго оставил их без внимания.
      -  Трудно  жить,  никому не доверяя,  -  с  пониманием
покачал головой Сирх.
     - Я относился с доверием к твоему сыну, - сказал Граис.
      При упоминании о сыне лицо Сирха помрачнело. Жестом он
велел  лекарю  выйти  из  комнаты. Тот  быстро  собрал  свой
склянки  и  инструменты, суетливо поклонился  и  выбежал  за
дверь.
      -  Ты  уверен,  что Килос жив? - не глядя  на  Граиса,
негромко спросил Сирх.
       Голос   его  прозвучал  глухо,  словно  из  глубокого
пересохшего колодца.
      -  Когда  я  покидал  лагерь  вольных,  ему  ничто  не
угрожало,  - ответил Граис. - И мне кажется, что  у  вольных
нет причин причинять ему какой-либо вред.
      -  Мальчишка...  -  прошептал Сирх.  Левая  рука  его,
лежавшая  на  колене, сжалась в кулак.  -  Всегда  поступает
наперекор мне...
      -  У  него еще будет время набраться опыта,  -  сказал
Граис. - Если у тебя больше нет ко мне никаких вопросов...
      - Я не задерживаю тебя, - рукой указал Граису на дверь
Сирх.  -  Встретимся  завтра, когда твой посыльный  принесет
ответ на мое письмо.
     У двери Граис обернулся.
      -  Когда  будешь  отдавать  распоряжения  насчет  еды,
попроси,  чтобы завтрак принесли к нам в комнату  как  можно
раньше,  -  сказал  он.  - А то нашего  гонца  без  плотного
завтрака из дома не выгонишь.
     - Как рано? - спросил Сирх.
      -  Как  только рассветет, - ответил Граис. -  Утренние
прогулки по свежему воздуху еще никому не причинили вреда.
      -  Я  вижу,  ты  проявляешь искреннюю заботу  о  своих
подопечных, - с пониманием улыбнулся Сирх.
      В  комнате,  куда  проводил Граиса все  тот  же  слуга
эребиец,  который, похоже, вовсе не испытывал потребности  в
сне  и отдыхе, все было по-прежнему. Слим, который, несмотря
на  свое недавнее заявление, снова сел играть с Грудваром  в
треугольники, даже не обернулся, когда Граис вошел.  Грудвар
бросил  на  Граиса  быстрый, настороженный  взгляд  и  снова
уткнулся в игровое поле. Бурдюк проснулся, но подниматься  с
постели  ему  было  лень. Он лежал  на  спине,  покачивая  в
воздухе  ногой, которую положил на колено другой,  и  что-то
фальшиво насвистывал.
       Поскольку   никто  не  поинтересовался,  как   прошла
очередная   встреча   с  Сирхом,  Граис   не   стал   ничего
рассказывать. Он молча присел на постель рядом с Бурдюком.
      -  Кормить скоро будут? - покосившись на него, спросил
Бурдюк.
     - Скоро, - кивнул Граис.
      - Ну и славно, - заулыбался Бурдюк, который, казалось,
был абсолютно равнодушен ко всему, за исключением еды.
     Граис прилег на кровать, подложив под голову согнутую в
локте  руку. Необходимо хоть немного отдохнуть. Впереди  его
ожидала бессонная ночь.
      Граис  не  знал, что еще мог задумать  Слим.  Не  было
никаких   оснований   верить   тому,   что   рассказал   ему
наблюдатель.  Да  и был ли он простым наблюдателем,  или  же
`%h(+  назваться  так,  когда понял, что  разоблачен?  Граис
надеялся,  что за время его отсутствия у Слима еще  не  было
возможности  переговорить  с  Бурдюком  с  глазу  на   глаз,
поскольку  рядом  с  ним постоянно находился  ни  о  чем  не
подозревающий Грудвар. Завтра утром Бурдюк должен  пойти  на
встречу  с  гонцом из лагеря вольных, и если у  Слима,  паче
чаяния,  возникнет желание передать с ним свое послание,  то
незаметно  вручить  письмо курьеру он сможет  только  ночью,
когда Граис и Грудвар уснут. Давать такой шанс противнику ни
в коем случае не следовало.

                          Глава 20

      -  Завтрак, - Граис толкнул локтем храпевшего рядом  с
ним  на  широкой постели Бурдюка. Йерит тут  же  вскочил  на
ноги, словно и не спал, - к приему пищи он был готов в любое
время дня и ночи.
      Грудвар,  спавший,  как всегда,  чутко,  услышав  шум,
приподнял  голову.  Увидев  слуг с  подносами,  наполненными
едой, бородач что-то невнятно пробормотал и снова провалился
в сон.
      Слим  спал так крепко, что даже не проснулся.  Или  же
только делал вид, что спал?.. Во всяком случае, переговорить
с  Бурдюком  ночью  Слим не пытался. Так что  ночное  бдение
Граиса оказалось напрасным.
      Уничтожив  добрую половину той провизии, что  принесли
слуги,  Бурдюк с блаженной улыбкой на сальных  губах  устало
привалился  к  стене, раскинув ноги в  стороны.  В  руке  он
держал  запеченное ребрышко лаваха, на котором еще оставался
изрядный  кусок  мяса.  Съесть его  Бурдюк  уже  не  мог,  а
положить на тарелку недоеденный кусок было жалко.
     Наклонившись к окну, Бурдюк отодвинул занавеску.
      -  Сегодня нас решили накормить пораньше, - сказал он,
обращаясь  к  Граису,  единственному, кто  мог  слышать  его
слова. - К чему бы это?
      -  К  тому, что тебе пора идти на встречу с гонцом,  -
подавив зевок, ответил Граис.
      -  А,  это  еще рано, - махнул рукой с зажатой  в  ней
костью Бурдюк. - Гонец раньше полудня не появится.
     - Тебя, наверное, уже заждался твой спутник, - взглядом
указал на дверь Граис.
      -  Какой  еще  спутник? - недоумевающе  сдвинул  брови
Бурдюк. - Немой, что ли?..
      Крякнув,  он  поднялся на ноги  и,  подойдя  к  двери,
распахнул  ее.  Стоявший за ней немой буссарец  улыбнулся  и
приветливо взмахнул рукой.
       -   Тебе-то  чего  не  спится?  -  недовольным  тоном
поинтересовался у него Бурдюк.
      Продолжая улыбаться, буссарец взмахнул обеими  руками,
словно бы выплескивая себе в лицо пригоршню воды.
     - Не понимаю я тебя, - покачал головой Бурдюк.
      -  Он  хочет  сказать, что приятнее идти  по  утренней
прохладе, чем по полуденному зною, - объяснил Граис.
      Буссарец несколько раз кивнул, после чего достал из-за
/.oa  кошелек и встряхнул им. Звон монет заставил улыбнуться
и Бурдюка.
       -   А   это   я   и  сам  понимаю,  -  гордый   своей
сообразительностью, произнес он. - Пойдем, - Бурдюк приобнял
немого  буссарца  за плечи. - Пройдемся, пока  не  жарко,  а
потом   посидим  где-нибудь  на  постоялом  дворе,   выпьем,
перекусим...
     Продолжая болтать, Бурдюк вышел за порог и захлопнул за
собой дверь.
      Граис  без  сил  упал на подушку.  Теперь  нужно  было
постараться уснуть... Уснуть так, чтобы не видеть  сны...  И
не  думать ни о чем... Ни о письме, которое должен  принести
Бурдюк, ни о том, успел ли что-нибудь передать ему Слим,  ни
о предстоящем разговоре с Сирхом...
      Проснулся Граис внезапно, словно от толчка.  Сразу  же
приподнявшись  на локте, он быстро окинул взглядом  комнату.
Никого  постороннего  в помещении не было.  Слим  и  Грудвар
вновь, как вчера, сидели на полу, играя в треугольники.  Все
было,   как  обычно...  И  все  же  какое-то  едва  уловимое
напряжение витало в воздухе. Граис не мог объяснить,  в  чем
дело, но он совершенно отчетливо ощущал тревогу. Всем телом,
каждой  его  клеточкой, он чувствовал,  что-то  здесь  не  в
порядке, что-то вот-вот должно произойти...
       Усилием   воли   Граис  попытался   прогнать   дурное
предчувствие. Когда же это ему не удалось, он попросту нашел
вполне естественное объяснение своему странному состоянию, -
само  собой  во  всем виновата передозировка принятых  вчера
наркотиков.  Отсюда и ощущение подвешенности  в  пустоте,  -
кажется, что предметы отодвигаются, когда ты протягиваешь  к
ним руку...
      Граис  сел на кровати и, плотно прижав ладони к  лицу,
надавил  пальцами на веки. Перед закрытыми  глазами  поплыли
разноцветные круги, пересекающиеся, наслаивающиеся  друг  на
друга, сливающиеся в радужном сиянии...
     - Граис...
      Граис  развел руки в стороны и открыл глаза. В  первый
миг,  после  ослепительного  буйства  цветов  и  красок  под
опущенными веками, мир показался ему бесцветным.  Но  вскоре
он наполнился красками и стал таким же, как всегда...
     - Граис...
      Граис  поднял  голову и встретил встревоженный  взгляд
серых, словно бы подернутых пеплом, глаз Грудвара.
     - Граис, с тобой все в порядке? - спросил бородач. - Ты
неважно выглядишь...
      -  Твой ход, Грудвар, - не отрывая взгляда от игрового
поля,   произнес  Слим.  -  Сегодня  я  не  собираюсь   тебе
проигрывать...
      -  Все  в порядке, - махнул рукой Граис. - Плохо  спал
ночью...
      -  А  говорят, что люди с чистой совестью не  страдают
бессонницей, - полуобернувшись, подал реплику Слим.
      Граис  поднялся на ноги и подошел к тазу для умывания.
Воды  в  кувшине,  стоявшем рядом, было только  на  донышке.
Звать  слугу Граис не стал. Собрав остатки воды в пригоршню,
.-  плеснул  ее  себе  в  лицо и провел  по  щекам  влажными
ладонями.  Кожа  на  лице показалась ему болезненно-горячей.
Все в это утро было каким-то не таким, как обычно...
      Присев на край кровати, Граис посмотрел на поднос, где
ему  оставили завтрак. Есть совершенно не хотелось. Он  взял
только   красный  акисовый  плод,  но  вместо  того,   чтобы
надкусить его, просто крепко сжал в ладонях.
      - Бурдюк еще не возвращался? - спросил Граис у игроков
в треугольники.
     - Рано еще, - не поднимая головы, ответил Слим.
      -  Кто-кто,  а  уж  Бурдюк  к  обеду  не  опоздает,  -
усмехнулся Грудвар.
      Граис  надкусил  акис  и тут  же  выплюнул  -  спелый,
красивый  снаружи плод внутри оказался червивым. Прополоскав
рот соком, Граис прилег на кровать.
      Граис  никогда  не  верил в возможность  предсказывать
будущее,    используя    для    этого    лишь    собственные
сверхчувственные  способности. Но сейчас  он  сам  явственно
ощущал  предчувствие чего-то недоброго, витающее в  комнате.
Казалось, воздух уплотняется и закручивается тугими петлями,
сдавл