емонстрировал  в
свое  время  Граис из Сиптима, и совсем другое - увидеть  их
собственными   глазами.   После  того,   как   Граис   одним
прикосновением   руки  сломал  на   его   глазах   брус   из
архатакового  дерева, Грудвар недоумевал, как  он  с  такими
возможностями мог позволить шалеям схватить себя и  упрятать
в тюрьму?
      Впрочем, Грудвар не особенно расстраивался из-за того,
что  не  мог  найти ответ на этот вопрос, - у  великих  свои
пути,  и  не ему, простому йериту, которого судьба  нежданно
свела  с  одним  из  тех,  кому Поднебесный  даровал  особую
милость,  пытаться постичь суть его поступков. А в том,  что
рядом  с ним находился именно тот самый Граис из Сиптима,  о
котором  в народе ходили легенды, великий пророк и  учитель,
исчезнувший  бесследно  пятнадцать  лет  назад,  у  Грудвара
теперь уже не оставалось никаких сомнений.
      Граис выстирал свой замаранный кровью платок и повесил
его сушиться на куст.
      -  Если мы хотим засветло добраться до лагеря вольных,
то  не  следует здесь засиживаться, - услышал он  за  спиной
голос Грудвара.
      Обернувшись, Граис наткнулся на устремленный  на  него
взгляд  черных  глаз  Грудвара, похожих на  капельки  вязкой
a,.+k, стекающие в жаркий полдень по стволу дерева сан.
     - Ты ведь пойдешь с нами, Граис... - не отводя взгляда,
медленно произнес бородач.
     Трудно было понять, был ли это вопрос или утверждение.
     - Нет, - коротко ответил Граис, опускаясь на траву.
       -  В  лагере  вольных  мы  будем  в  безопасности,  -
приподнявшись  на  локте,  чтобы лучше  видеть  собеседника,
сказал Слим.
      Граис  ничего не ответил. Наклонив голову, он наблюдал
за  тем,  как  по  стеблю травы ползет  букашка  с  красными
пятнами  на  сложенных на спинке желтых  крылышках.  Букашка
двигалась  вперед,  размеренно и сосредоточенно  переставляя
лапки.  Казалось,  у  нее  есть какое-то  свое,  чрезвычайно
важное  дело.  Внезапно из травы взметнулось  вверх  зеленое
веретенообразное тельце стрекателя. Схватив упорную  букашку
передними  лапами  с острыми коготками,  он  снова  исчез  в
траве.   Дело,   по   которому  ползла   букашка,   осталось
невыполненным, зато стрекатель получил свой обед.
      -  Ты  нужен  вольным, Граис! - услышал  ксенос  голос
Грудвара.
     - Мой Путь предначертан Поднебесным, - не оборачиваясь,
заученно  ответил  Граис. - И сейчас он ведет  не  в  лагерь
вольных.
     Проще всего было убедить в чем-то йерита, сославшись на
волю бога. Вот и сейчас Грудвар не нашел, что возразить.
      -  В столицу тебе возвращаться нельзя, - сказал он.  -
Куда ты хочешь отправиться?
     - В Меллению.
      - После бегства из тюрьмы и убийства нескольких шалеев
на нас будет объявлен розыск по всему Йеру. В Меллении стоит
большой   гарнизон  имперских  войск.  Там  тебя  непременно
схватят.
      -  Если на то будет воля Поднебесного, - ответил Граис
и, закинув руки за голову, растянулся на траве.
      Прежде,  чем расстаться, Грудвар предпринял  еще  одну
попытку  уговорить  Граиса идти вместе  с  ним  и  Слимом  к
вольным.  Однако слабая надежда бородача вдребезги разбилась
о снисходительную улыбку Граиса.
      -  Силой  увести меня с собой ты не можешь,  -  сказал
Граис.  -  А  для  того,  чтобы убедить  меня,  у  тебя  нет
достаточно веских доводов.
     - Некогда мне было учиться красиво говорить, - обиженно
наморщил лоб Грудвар.
      Распрощались  они довольно сухо и скованно.  Что  тому
было  причиной, Граис толком не понял. Да и не было  у  него
времени  разбираться в перепадах настроений своих  временных
спутников, которые к тому же спутали все его планы.
      Ксенос  забыл о своих недавних товарищах по несчастью,
едва деревья скрыли от него их спины. Эти люди, так же,  как
сотни  других  до  них,  прошли  через  его  жизнь,  подобно
призрачным видениям из сна. Уделом ксеноса всегда оставалось
одиночество.  Долгие, прочные отношения с  людьми  были  для
него   непозволительной  роскошью.  Задача,  стоящая   перед
ксеносом,  постоянно требовала, чтобы между  ним  и  людьми,
a`%$(  которых ему приходилось работать, существовала  некая
полоса отчуждения. Играя свою роль, он не мог позволить себе
быть  с ними до конца искренним, - никто не должен был  даже
подозревать  о  его  подлинных целях.  Во  время  выполнения
операции  ксенос носил чужое лицо и говорил  чужие,  заранее
заготовленные  слова. Стараясь выглядеть  так  же,  как  все
вокруг,  он  подспудно плел хитрую паутину интриг.  А  потом
навсегда  уходил  из мира, который в результате  его  усилий
претерпевал определенные изменения...
      Да жил ли он когда-нибудь настоящей жизнью?.. Порою  у
Граиса  возникали  опасения, что он уже  никогда  не  сможет
стать  самим  собой. Он почти не помнил  себя  прежнего,  до
того,  как  попал  в Центр... Кем он был  тогда?..  Ведь  не
всегда  же  ксеносом... Нет, он ни о чем  не  жалел,  только
иногда задумывался, кем бы он был сейчас, сложись его  жизнь
по-иному?..
      Граис  резко  встряхнул головой, прогоняя  бесполезные
мысли. Об этом у него еще будет время подумать. Сейчас перед
ним  иная  задача. Поскольку встреча с наместником Кахимской
империи  в  Йере,  стараниями бородача  Грудвара,  сделалась
невозможной,  оставалось только идти  к  Сирху.  Если  и  не
удастся  убедить  преподобного  в  губительности  для   Йера
проводимой  им  политики,  то по крайней  мере  можно  будет
попросить Сирха устроить ему встречу с наместником.
      Подумав  о  своем  бывшем  ученике,  достигшем  вершин
государственной  власти, Граис усмехнулся.  Сирх,  наверное,
был  первым  йеритом,  попытавшимся заставить  служить  себе
Поднебесного.  Сам  Граис, проделавший в  свое  время  нечто
подобное, не в счет, - он был чужаком, хотя никто в Йере  об
этом  и  не  подозревал.  И ведь у  Сирха  почти  получилось
задуманное!  Подвела его только жажда земной славы.  А  ведь
мог бы стать после смерти святым!
      Бедняга  Сирх, в данный момент он пребывал в полнейшем
неведении  относительно  того,  что  со  стороны  Халлата  в
направлении Меллении двигался человек, способный  превратить
преподобного  в  отработанный  материал,  никому  не  нужный
мусор.
      В пути Граис умышленно избегал больших проезжих дорог,
где  можно  было встретить имперский караван, сопровождаемый
охранниками,  а  то и просто отряд шалеев,  занятый  поиском
беглецов. Лесом же было идти хотя и труднее, зато спокойнее.
К тому же лес давал Граису крышу из листвы над головой ночью
и не слишком обильную и изысканную, но вполне съедобную пищу
в  виде  плодов  и  ягод,  в которых, благодаря  информации,
хранящейся  в  расширенной памяти,  Граис  разбирался  лучше
любого коренного жителя.
      В  самом  начале третьего дня пути, когда по  расчетам
ксеноса он должен был уже выйти к Меллении, Граис отыскал  в
лесу  узкую тропинку, которая вскоре вывела его на  заросший
травой  проселок. Лес вокруг был уже не тот, по  какому  шел
Граис  все  это  время.  Теперь в  нем  явственно  ощущалось
близкое  присутствие  человека.  Кусты  вдоль  дороги   были
помяты. То и дело встречались свежие вырубки, - желтые спилы
на пнях еще не успели потемнеть от дождей.
      Проселок, круто изогнувшись, повернул в сторону. Чтобы
не  отклоняться от выбранного пути, Граис снова вошел в лес.
Но очень скоро, продравшись через густой кустарник, он вышел
на открытую местность.
      Поросшая  скудной  растительностью каменистая  равнина
простиралась  до  виднеющейся невдалеке  невысокой  каменной
гряды.  Чуть  левее  того места, где вышел  из  леса  Граис,
выбирая  траву  среди камней, бродило десятка полтора  серых
лавахов. Присматривал за ними пастушок, мальчик лет  девяти,
одетый  в  лохмотья,  с копной нечесаных  волос  соломенного
цвета.
      Мальчик сидел в тени кустарника и, должно быть,  спал,
потому  что  появления Граиса он не заметил. Зато  небольшая
мохнатая  гарата,  лежавшая у его ног,  завидев  незнакомца,
приподнялась   с  земли  и,  обнажив  клыки,  предупреждающе
зарычала.  Мальчик  проворно  вскочил  на  ноги  и,   быстро
осмотревшись по сторонам, испуганно уставился на Граиса.
      Наклонившись,  Граис почесал гарату  за  ухом,  и  та,
перестав  скалиться,  умиленно  зажмурила  глаза  и,  словно
копье, подняла вверх длинный голый хвост.
      - Я не слуга твоего хозяина и пришел сюда не для того,
чтобы   проверить,  не  спишь  ли  ты  вместо  того,   чтобы
присматривать  за  стадом, - посмотрев на  мальчика,  сказал
ксенос. - Я направляюсь в Меллению. Ты не укажешь мне нужное
направление?
      -  Конечно,  -  чумазое лицо мальчугана  расплылось  в
радостной улыбке. - Город там, за грядой, - махнул он рукой.
     - Далеко до него?
      -  Нет,  - тряхнул головой мальчик. - Если отправишься
прямо сейчас, то к полудню будешь в городе.
      -  А  может  быть, ты знаешь и то, как мне отыскать  в
городе Сирха? - на всякий случай поинтересовался Граис.
      Мальчишки - они такие, везде шныряют, во все суют свой
нос - порою знают больше иного взрослого.
      Сразу  же после вопроса Граиса лицо пастушка приобрело
выражение сосредоточенной серьезности.
     - Ты спрашиваешь о преподобном Сирхе? - уточнил он.
     - Ну да, - кивнул Граис.
      - Он живет в центре города, в большом доме из красного
кирпича. Его ни с каким другим не спутаешь.
      - Если я не ошибаюсь, прежде в этом доме располагалось
городское собрание?
      -  Не  знаю,  - безразлично пожал плечами  мальчик.  -
Сколько я помню, там все время жил преподобный Сирх. Если ты
к  нему  с какой просьбой, то у ворот дома висит ящик,  куда
бросают  послания  для преподобного. А  если  ты  не  умеешь
писать,  то  иди  в таверну "Казад", она там  же  неподалеку
находится.  В ней круглые сутки сидят грамотеи,  готовые  за
пару дузов составить нужную бумагу.
      - Ну, спасибо, - Граис потрепал мальчика по волосам. -
Смотри, не проспи свое стадо.
      Накинув на голову платок, он повернулся в направлении,
где по словам маленького пастушка находилась Мелления.
      - Эй, - немного смущенно окликнул его мальчик и, когда
Cраис обернулся, отводя глаза в сторону, спросил:
     - У тебя не найдется что-нибудь поесть?
      - Извини, - развел руками Граис. - Я трое суток шел по
лесу и сам был бы не прочь перекусить.
      -  Ладно,  -  с  показным  безразличием  махнул  рукой
пастушок.
     - Тебе обед сюда приносят? - спросил Граис.
      -  Нет, - опустив голову, мальчик посмотрел на  сбитые
пальцы своих босых ног. - Поем вечером, когда вернусь.
      -  Если  хочешь,  пойдем в город  вместе  со  мной,  -
предложил  мальчику  Граис.  - Там  я  смогу  угостить  тебя
обедом.
      -  Нельзя  мне, - мрачно произнес мальчик.  -  У  меня
стадо... Хозяин, если узнает... - Пастушок бросил на  Граиса
быстрый  испуганный  взгляд.  -  Вообще-то  хозяин  у   меня
хороший... Он кормит меня... Правда, хорошо кормит...
      -  А  кто твой хозяин? - просто так спросил! Граис.  -
Наверно, какой-нибудь богатый и влиятельный горожанин?
      -  Мой  хозяин,  господин Минос,  он  лично  знаком  с
преподобным Сирхом, - гордо объявил мальчик.
      Граис  сначала даже не поверил такому везению. У  него
пока еще не было никакого плана, как организовать встречу  с
Сирхом.  Ясно было, что всех подряд в дом к преподобному  не
пускают.  Называть  же свое имя охранникам  опасно  -  можно
угодить  не  в гости к Сирху, а снова в тюрьму. До  Меллении
наверняка уже дошла весть о его побеге из халлатской тюрьмы.
Теперь же проблема, похоже, разрешалась сама собой, - в  дом
к Сирху его отведет Минос.
      -  Ну  надо же, - удивленно покачал головой  Граис.  -
Оказывается, мы с твоим хозяином старые друзья.  Вот  только
не виделись давно. Уверен, если ты проводишь меня к нему, он
обрадуется и не только не станет ругать тебя за то,  что  ты
пригнал  стадо  домой прежде времени, но  даже  наградит  за
службу!
      -  Точно? - с некоторым сомнением посмотрел на  Граиса
мальчонка.
      -  Не сомневайся, - заверил его Граис. - Об этом уж  я
позабочусь.
     Долго упрашивать пастушка не пришлось. Ему и самому уже
давно   надоело  сидеть  голодным  на  солнцепеке.   Поэтому
предложение  вышедшего  из  леса  незнакомца  оказалось  как
нельзя кстати. Быстро собрав свое небольшое стадо, он погнал
его в сторону города.
      По дороге мальчонка между прочим сообщил Граису, что в
Меллении  сейчас  полным-полно шалеев, которых  пригнали  из
гарнизона, располагавшегося в дальнем пригороде. А все из-за
того,  что в столице несколько разбойников, убив охранников,
сбежали  из  тюрьмы. И теперь никому не  будет  покоя,  пока
беглецов  не найдут. И ладно бы, просто бунтовщики были.  Но
говорят,  что  среди них был один чуть ли  не  главарь  всех
вольных. Пятнадцать лет назад он уже пытался поднять  мятеж,
но  тогда бго схватили и бросили в тюрьму. Да только ни одна
тюрьма не может его удержать. Убежал он, долго скрывался,  а
вот теперь вернулся назад...
     - И все для того, - прибавил мальчонка шепотом, - чтобы
убить преподобного Сирха.
      Слушая  его,  Граис только диву давался, насколько  же
быстро разлетаются по земле слухи. Однако, услышав последнее
замечание пастушка, не смог удержаться от вопроса:
      -  А  зачем  же  этому мятежнику понадобилось  убивать
Сирха?
      - Не знаю, - равнодушно пожал плечами мальчик. - Я это
на кухне слышал.
      Обогнув  каменную гряду, Граис с мальчиком, погоняющим
свое стадо, вышли почти к самым воротам города.
     Как пастушок и предупреждал, возле ворот стояло десятка
полтора  шалеев,  одетых, несмотря на  изнуряющую  жару,  по
полной  форме, словно перед боевым походом. И даже  ми-шалей
был поблизости - восседал на вороном чеклаке, героически  не
обращая внимания на заливающий лицо пот.
      Охранник,  оказавшийся  ближе  других,  окинул  Граиса
внимательным взглядом. Но, видимо, человек, возвращающийся в
город  вместе  с погонщиком лавахов, подозрения  у  него  не
вызвал. А за вход в Меллению денег, как у ворот Халлата,  не
взимали.
      Сразу же за городской стеной пастушок свернул налево и
повел   Граиса   по  каким-то  узким,  кривым   переулочкам,
застроенным кособокими домишками со слепыми окнами.  Мальчик
объяснил,   что  по  центральным  улицам  скот   гонять   не
разрешают.  Но  к дому Миноса можно пройти  и  задворками  -
ненамного дальше получится.
      Вскоре  они  повернули к центру города.  Дорога  стала
подниматься  вверх,  и  вот уже они вышли  к  заднему  двору
роскошной   усадьбы,  в  центре  которой  гордо  возвышалось
трехэтажное здание, облицованное розовым камнем.
      -  Мне  сюда,  -  указал мальчик на низкие  деревянные
ворота,  за  которыми находился скотный двор.  -  Только  не
забудь  сказать  господину Миносу, что это ты  упросил  меня
проводить тебя, - напомнил он Граису.
      - Не изволь беспокоиться, - подмигнул пареньку Граис и
направился к центральным воротам усадьбы.
      Подойдя  к  двери,  он  позвонил  в  висящий  над  ней
колокольчик.
      Ждать  пришлось недолго. Дверь слегка приоткрылась,  и
сквозь узкую щель на незваного гостя уставился неприязненный
взгляд.
      - Чего нужно? - не очень-то дружелюбно поинтересовался
голос из-за двери.
     - Я к Миносу, - просто сказал Граис.
      -  Хозяин  не  говорил мне, что у него  сегодня  будут
гости, - ответил прячущийся за дверью слуга.
      - Мне нужно увидеться с Миносом, - все так же спокойно
произнес Граис.
      - Хозяин отдыхает и никого не желает видеть, - буркнул
охранник и попытался закрыть дверь, но Граис успел сунуть  в
щель ногу.
      - Ты, видно, оглох, - сказал Граис и снова позвонил  в
колокольчик. - Доложи обо мне Миносу.
      -  Если  ты сию минуту не уберешься, я спущу гарат!  -
рассерженно рявкнул охранник.
      -  Если ты сейчас не впустишь меня, то после всю жизнь
будешь жалеть об этом, - спокойно ответил ему Граис.
      Охранник  резко распахнул дверь. Перед  Граисом  стоял
здоровенный детина, голый по пояс и с лысым черепом. Он  был
явно не йерит, скоре всего - выходец из Эребии. Зло сверкнув
глазами,   охранник  замахнулся  на  назойливого  посетителя
плеткой, которую выдернул из-за пояса. Его остановил  голос,
прозвучавший откуда-то из глубины двора:
     - Постой, Сул, не торопись.
      Охранник  обернулся и, увидев хозяина,  сделал  шаг  в
сторону.  Минос,  мужчина  лет сорока,  чуть  полноватый,  с
густыми  вьющимися волосами почти черного  цвета,  не  спеша
подошел к двери.
      -  Как?..  -  Лицо  Миноса в одно мгновение  сделалось
мертвенно-бледным, едва только он увидел стоящего  у  порога
Граиса. - Это ты?..
     - Здравствуй, Минос, - проронил Граис.
      Минос  оторопело смотрел на Граиса,  не  произнося  ни
слова в ответ.
     - Солнце палит нещадно, - сказал Граис. - А в Меллении,
как я заметил, почти нет зелени.
      - Что? - бестолково переспросил Минос. Он так медленно
приходил  в  себя, что даже oxранник-эребиец счел  возможным
спросить:
     - Пройдете в дом, хозяин?
      - Да-да, - невнятно пробормотал Минос, не двигаясь при
этом с места.
      -  Мальчика не ругай, - сказал Граис. - Это он  привел
меня к тебе. И накорми его.
      - Какого мальчика? - Минос изумленно посмотрел сначала
на Граиса, затем на охранника.
     Слуга недоумевающе пожал своими огромными плечами.
     - Пастушка своего, - пояснил Граис. - Я встретил его по
пути.
     - Господин?..
      Слуга  выжидающе посмотрел на Миноса. Рука его сдавила
рукоятку плетки.
      -  Ты,  давай...  Зайди  ко мне...  -  Минос  боязливо
огляделся  по  сторонам и сделал шаг  в  сторону,  пропуская
Граиса  во  двор.  - Давай, зайди... Там поговорим...  -  Он
зачем-то стал суетливо поправлять накинутый на плечи зеленый
шелковый  халат  с  вышитыми серебристыми нитями  цветами  и
вдруг  неожиданно накинулся на охранника. - Что встал?  Иди,
разберись,  что  за  пастух там у нас объявился!..  Иди  же!
Иди!..
      Эребиец потемнел лицом, скрипнул зубами, но ничего  не
сказал,  а  быстрым  шагом направился  в  сторону  строений,
расположенных на заднем дворе усадьбы. Проходя мимо  кустов,
он  в  ярости  хлестнул плеткой по веткам  -  листья  так  и
полетели в стороны.
      -  Давай же, проходи! - нетерпеливо махнул рукой Минос
и,  когда  Граис  вошел, прежде чем закрыть дверь,  еще  раз
.a,.b`%+ улицу. Потом он плотно закрыл дверь и запер  ее  на
два внушительных засова - деревянный и металлический.
      Войдя  во двор, Граис огляделся по сторонам.  Дорожка,
посыпаннная крупным желтым песком, вела от ворот к  высокому
каменному  крыльцу центрального дома усадьбы.  По  бокам  от
дорожки,  укрывая  ее  от  солнца  благодатной  тенью,  были
высажены  высокие  развесистые кусты дикой  зимисы.  Большие
желтые  цветы ее источали густой пряный аромат, от  которого
кружилась  голова.  Чуть дальше, за  кустами  зимисы,  росли
декоративные   деревья  с  округлыми   ухоженными   кронами.
Отовсюду  веяло покоем и благополучием. Граис с наслаждением
вдохнул  полной грудью воздух, который в саду Миноса казался
даже прохладнее, чем на улице.
      -  Пройдем  в  дом?  - посмотрев на Миноса,  предложил
Граис.
      Наклонив  голову, Минос сцепил пальцы рук  за  спиной.
Взгляд его был прикован к песчаной дорожке.
      -  Послушай,  -  не  глядя  на  собеседника,  медленно
произнес Минос. - Я не знаю, зачем ты пришел ко мне... Да  и
не хочу этого знать!
      -  Мы  не виделись пятнадцать лет. Разве нам не о  чем
поговорить?
      -  О  чем  нам  разговаривать?!  -  Минос  в  отчаянии
всплеснул руками. - Ты вместе с двумя сообщниками  бежал  из
тюрьмы,  убив  охранников. Розыск на вас объявлен  по  всему
Йеру!  Ты видел, что творится в городе? Я не помню, когда  в
последний раз на улицах Меллении было столько шалеев!..
      - В историю с побегом я оказался втянутым помимо своей
воли,