гим?
     Ах, большинство палеозоологов считает, что не связано? Вот как? Они и разговоры об этом считают неприличными? При одном упоминании о связи между ударами астероидов и массовыми вымираниями их колдобит почище старика Ромуальдыча? Вот ведь вредные очкарики... Они полагают, что динозавры сходили со сцены постепенно, а к моменту падения астероида последние семь видов и так уже дышали на ладан? Они толкуют о причинах вымирания динозавров, не связанных с самопадающим астероидом? Они (вот негодяи!) раскопали, причем на территории самих США, останки двух динозавровых фаун, переживших падение астероида на сотню-друтую тысяч лет?
     Да. Но их возражения можно обойти при должной изворотливости. Да и кого вообще интересует мнение очкариков? Деньги-то на раскопки они берут с охотой, а их многословные отчеты можно интерпретировать так, как нужно инвестору - истинному инвестору, а не какому-то там левому Фонду...
     Максим еще раз хмыкнул и, окончательно решив, что потратит сегодняшний день на разведку, сходил в палатку за веревкой и геологическим молотком. Скальные обрывы, тянущиеся к северу от лагеря, были бегло осмотрены в первый же день и большинством участников экспедиции признаны не слишком перспективными. Но Максим так не думал.
     Орали чайки. Слева менее чем в километре синел океан. Максим точно знал, что нынче непременно сбегает туда окунуться - потом, когда жгучее февральское солнце выжмет из тела все запасы пота. От океана местность полого повышалась. Травянистый склон выгорел. Справа вставали горы, вблизи невысокие, округлые, поросшие густым лесом, а далеко за ними, напоминая картины Рериха, жутко отливали синим и лиловым изломанные пики Анд. Легкий теплый бриз - и ни облачка. Вот-вот из-за хребта должны были брызнуть солнечные лучи. "Чу, Солнца жрица к нам сюда должна явиться" - пробормотал Максим и ускорил шаги.
     Слева остался второй раскоп, тоже довольно удачный. Кости ластоногих. Отпечатки морских водорослей в мягком сланце. Отпечатки земных мхов бок о бок с водорослями.
     Большинство тюленьих скелетов, попадавшихся в раскопах, были раздроблены еще тогда, когда на них росло мясо. Зажмурившись, Максим еще раз представил себе, как это было тогда, два с половиной миллиона лет назад. Невдалеке от берега большое, даже очень большое тюленье стадо охотится за неисчислимыми косяками рыбы, кормящейся в холодных, но богатых пищей водах Перуанского течения... жирная рыба, вкусная рыба... Благодать! А в это время гораздо южнее, в семи тысячах километров от нынешнего Перу на шельф близ Антарктиды рушится Эльтанинский астероид... то есть он теперь назван Эльтанинским, а тогда это была просто четырехкилометровая космическая глыба-бродяга, повстречавшая на своем пути Землю и вонзившаяся в нее с несусветной скоростью. Мелкое море под собой она, конечно, расплескала, не заметив, а дальше последовал собственно удар, распыливший астероид и окружающие породы, выбивший на морском дне колоссальный кратер, удар, от которого крякнула жалобно земная кора...
     Ну крякнула и крякнула, ей не впервой. С ней, корой, иной раз случались катаклизмы и похлеще, причем без всяких астероидов. Минут через двадцать, постепенно теряя силу, отдавая часть энергии океану, до этих мест дошла продольная ударная волна в базальтах, и тюлени, знамо дело, встревожились. Затем, еще минут через пятнадцать, пришла гидроакустическая волна, пошумела на узком шельфе хаотичными отражениями от берега и дна желоба - и успокоилась. Успокоились и тюлени, а зря.
     Впрочем, что они могли сделать, когда километровые волны цунами уже катились наискось вдоль Тихоокеанского побережья Южной Америки, мало что не перехлестывая через Анды? Удирать подальше в океан? Нет, наверно, было уже поздно...
     Можно себе представить ужас несчастных ластоногих, подхваченных и вознесенных на гребень колоссального мутно-зеленого вала, неукротимо катящегося к горам! До удара о скалы, до бешеной мясорубки чудовищных бурунов многие тюлени были еще живы.
     Очень недолго. Изогнувшись, вал опрокинулся, с ревом снес с прибрежных гор все, что плохо держалось, а все, что притащил с собой, швырнул себе под брюхо и накрыл сверху. Побесился, смывая холмы, побурлил и схлынул. От большинства морских обитателей, плененных им, даже мокрого места не осталось; от меньшинства остались измочаленные фрагменты; наконец, совсем уж немногочисленным трупам "повезло" уцелеть более или менее неповрежденными. Последний вал, отступая, захоронил их вперемешку с останками сухопутных организмов в ложбине под слоем обломочного материала и клейкого ила. По всему андскому побережью в плиоценовых слоях такая каша, но только здесь, в Перу, найдены заброшенные на сушу скелеты морских позвоночных - южнее в смеси сухопутного и морского материала находят лишь всякую мелочь вроде диатомовых водорослей. Оно, конечно, в Чили валы были еще выше и злее...
     Вот и копаются палеонтологи в плиоценовых слоях известно на чьи денежки ради нетерпеливо ожидаемого инвестором заключения: падение астероида приведет к глобальным экологическим катаклизмам, от которых вымрут сотни и тысячи биологических видов, а уж человек с его спецификой - в первую очередь. Пока что ни одна группа исследователей не продемонстрировала столь вопиющее отсутствие научной добросовестности, чтобы подтвердить подобный бред. Нет, если лидер ядерной державы с перепугу задействует пресловутый чемоданчик с кнопкой, то в принципе все возможно - однако при чем тут биология вообще и палеонтология в частности? Вот они, наглядные следы падения Эльтанинского астероида - и что? Волна - была. Еще какая. Иридиевая аномалия соответствующего возраста - имеется. "Астероидной зимы" - не было. Выброшенная в стратосферу пыль осела за считаные недели, если не дни. На планете не вымер ни один вид живых существ. Иное дело, что особям, оказавшимся в месте падения или попавшим под километровую волну, было э... несколько неприятно, скажем так. Тем же тюленям. Но при чем тут глобальная катастрофа? Локальные, чисто локальные последствия, угрожающие в случае повторения отдельным группам людей, но никак не человечеству в целом...
     Повторится такой катаклизм завтра - несколько прибрежных стран, безусловно, смоет. Удар астероида "сбросит" напряжения земной коры, и раньше времени произойдет ряд землетрясений. Возможно, из-за пыли и временного похолодания кое-где погибнут урожаи. И только. Человеческая цивилизация, бесспорно, уцелеет.
     Собственно, черновик отчета об экспедиции можно было написать еще в Москве, а на месте лишь дополнить. С Эльтанинским астероидом специалистам уже давно все предельно ясно. Ничего принципиально нового здесь не выкопаешь, никаких принципиально новых выводов не услышит инвестор и от российской экспедиции, и опять придется ему изворачиваться, охмуряя обывателя: замалчивать одно, выпячивать другое... Что ж, в следующий раз он даст денег другим в надежде, что они напишут то, что ему, инвестору, надо...
     Конечно, поездка в Перу сама по себе интересна, однако Максим в который раз подумал о том, что неверно выбрал специализацию. Все-таки скучное это дело - заниматься кайнозойскими позвоночными. Если очень повезет в жизни, можно открыть и описать один-два неизвестных ранее вида, но обосновать новую концепцию - нет шансов. Ну, почти нет. Кайнозой слишком хорошо изучен, а главное, интуитивно понятен даже школьнику - чересчур похож на современность.
     Если уж честно, то отпущенных "добрым дядей" денег хватило не на одну, а на две экспедиции, и вот вторая-то сейчас вскрывает в Туркмении действительно интересные слои, о чем упомянутому "дяде" знать совсем необязательно... А ты - отрабатывай грант.
     Э-хе-хе...
     Лагерь остался далеко позади. Максим прошел шагов пятьсот вдоль сланцевого обрыва, пока не увидел место, понравившееся ему при первом осмотре. Здесь несколько крупных глыб, повисших на высоте метров шести, ждали только толчка, чтобы загреметь вниз, а под ними... под ними могло оказаться все, что угодно. Или не оказаться. Во всяком случае, Максим надеялся на лучшее.
     Держась от нависающих глыб подальше, он вскарабкался на кромку обрыва - действовать сверху было сподручнее. Поднявшееся над горами солнце уже жарило вовсю. Максим взглянул на океан, заранее щурясь от слепящих бликов, и обомлел.
     Бликов не было, не было поблизости и океана. За те несколько минут, что Максим не смотрел в его сторону, океан неслышно отступил, оставив на желтеющем песке бурые груды водорослей. А слева, с юго-запада, совсем как Максим только что себе представлял, наискось на берег шел мутно-зеленый водяной вал.
     Нет, не километровой высоты. Пожалуй, метров пятнадцати, не выше.
     Край вала кудрявился пеной, изламывался и рушился на берег. Максим видел, что там творилось. Волна была еще далеко, и пока что крики суматошно кружащихся в небе морских птиц заглушали рев взбесившейся воды.
     Максим побежал.
     Путаясь ногами в жухлой траве, он бежал вверх по склону, негодуя, что склон такой пологий и волна, конечно, вылижет его дочиста; он не оглядывался, боясь споткнуться. Несмотря на сумасшедший бег, дыхание не сбивалось и ноги не уставали. Он бежал что было сил к ближайшему холму, как будто нарочно отодвигавшемуся от него, и понимал, что вал нагонит его задолго до того, как он достигнет подножия холма...
     Но все-таки Максим бежал.
     Один раз он все же оглянулся на бегу и увидел, как зеленая стена воды поглотила раскоп и палатки экспедиции. Теперь уже не стало слышно ни криков птиц, ни свиста ветра в ушах - лишь приближающийся рев. Ощутимо вибрировала почва.
     Максим вскрикнул и наддал, как спринтер. До спасительного холма было еще далеко... слишком далеко.
     А значит, холму не стать спасителем.
     В последний момент, уже ощущая спиной то, что, наверное, ощущает муха под опускающейся на нее мухобойкой, Максим вновь успел подумать о плиоценовых тюленях. И еще он подумал о том, что угроза гибели отдельных человеческих групп не идет ни в какое сравнение с угрозой гибели всего человечества лишь с точки зрения тех, кто не входит в эти отдельные группы...
     Затем вал накрыл его. И стало темно.

ГЛАВА ВТОРАЯ

По верхам

     Личный секретарь президента был мужчиной по одной простой причине: на этом настояла жена президента. Если бы случилось так, что во всех Штатах сыскался бы только один человек, пригодный на роль секретаря, и если бы этот человек, на свою беду, оказался женщиной, ему - вернее, ей - пришлось бы пойти на транссексуальную операцию, дабы получить эту работу. "Он дурак, - говорила первая леди о своем супруге. - Его ничего не стоит обвести вокруг пальца. Если какая-нибудь сексапильная стерва захочет его охмурить, чтобы потом написать об этом бестселлер, - она это сделает". Личному секретарю было двадцать девять. Помимо исключительных профессиональных качеств, он обладал удивительно подходящей внешностью: невысокий, хрупкий, чуть залысый, с незапоминающимся лицом гарвардского интеллектуала. На любом митинге, на любой пресс-конференции он служил выгодным обрамлением, рядом с ним президент казался выше, крепче и мужественнее, чем был на самом деле. Некоторые даже уверяли, что у президента волевой подбородок, почти как у Керка Дугласа. А злые языки утверждали, что, не будь рядом с президентом секретаря, этой бледной тени, он вчистую проиграл бы последние выборы.
     - Дело не терпит отлагательств, - сказал один из вошедших. - Разбудите его побыстрее, Тони.
     - Сегодня он спит в бандаже, - проинформировал секретарь и сейчас же проскользнул в спальню. Вообще-то полагалось предварительно постучать в дверь, но на этот раз секретарь пренебрег лишенным смысла ритуалом.
     Двое вошедших переглянулись. Последнее время президент частенько спал в противохраповом бандаже - специальном корсете, мешавшем повернуться на спину и захрапеть во всю силу легких. Помогало не очень: лежа на боку или на животе, президент храпел немногим тише, зато по утрам частенько жаловался на плохой сон.
     Тем лучше. Проще будет восстать ото сна посреди ночи.
     Само собой разумеется, в спальне стоял телефонный аппарат, но разбудить президента телефонным звонком удавалось нечасто. К счастью, никто из репортеров, обожающих писать о том, что президент относится к своим обязанностям спустя рукава, еще не пронюхал об этом.
     - Теряем время, - тихо сказал один из посетителей.
     - Спокойнее, Дон, - столь же тихо отозвался второй. - Думаю, у нас есть фора. Минутой больше, минутой меньше - какая разница?
     - На минуту бы я согласился. Десять минут - это уже из рук вон. Сколько нужно времени, чтобы вскочить с койки?
     - Тебе или ему?
     - Не понимаю, - пробормотал первый, - как он служил в армии?
     - Жалеешь, что не ты был его сержантом? - подколол второй.
     - Еще как.
     - Можно я скажу ему об этом?
     - Это будет последнее, что ты скажешь в жизни.
     Оба ухмыльнулись. Пошутили - вот и ждать легче. Минут через пять из дверей спальни появился заспанный президент в пижаме. Следом вышел секретарь и, миновав дверной проем, сейчас же подался в сторону, избегая неуместной аллюзии с конвойным и конвоируемым. Умный подчиненный схохмит тогда, и только тогда, когда этого желает шеф, причем сделает это так, чтобы не показать шефу свое превосходство в остроумии. Половина шуток, которые президент произносил с трибуны и искренне считал своими, на самом деле не была сочинена ни им, ни спичрайтерами, а принадлежала секретарю.
     - Привет, Дон, - сказал президент, стараясь подавить зевок. - Как дела, Колин? Что-нибудь экстренное? Террористы...
     - Террористы ни при чем, Джордж, - сказал госсекретарь.
     - Что же тогда? Ну, я слушаю... Это так трудно выговорить, а?
     Двое переглянулись. Оба жалели, что не условились, кто возьмет на себя труд первым проинформировать президента. И кого президент немедленно заподозрит в остром приступе умопомешательства.
     - Это действительно трудно выговорить, - сказал министр обороны. - Это полный бред. Если бы не данные со спутников, я бы ни за что не поверил. Пожалуй, мне проще показать это, чем пытаться объяснить словами. - Он раскрыл папку.
     - Вот и хорошо, Дон, - улыбнулся президент. - Вот и покажите. Что это?
     - Снимок, сделанный сорок минут назад из космоса с высоты семи с половиной тысяч миль. Акватория Тихого океана. Узнаете? Это Антарктида.
     - Да? - Близоруко сощурившись, президент ткнул пальцем в снимок. - Очень может быть. А это что?
     - Новая Гвинея.
     - Без сомнения, это она. А это Тайвань?
     - Нет, это Филиппины. А вот тут - Гавайи.
     - Мне известно, где находятся Гавайи, Дон, - сказал президент. - Гм... А это?
     - Тропический тайфун. Не обращайте на него внимания, он достанется Японии. Главное - Антарктида.
     - Гм. Вы уверены? Я вижу только большое белое пятно. Просто большая медуза. И вся она в облаках. А это что за хвост торчит?
     - Антарктический полуостров, вернее, самый его кончик. Он узкий, поэтому облака над ним снесло ветром. Над остальной частью континента действительно сплошная облачность. Метеорологи считают, что так и должно быть: при контакте теплых океанических воздушных масс с холодной поверхностью всегда начинается конденсация...
     - Понятно, Дон. И все же...
     - Это не розыгрыш, Джордж, - вставил слово госсекретарь. - И мы не сошли с ума. Нас тоже подняли среди ночи. На данный момент Антарктида действительно находится в центре Тихого океана, нравится нам это или нет. Дон, убери к черту этот снимок, покажи карту.
     Несомненно, "карта" выползла из лазерного принтера не более получаса назад. Ее качество оставляло желать лучшего, зато на ней отсутствовал облачный покров.
     - Компьютерная реконструкция, - пояснил министр обороны. - Мы предполагаем, что внезапному переносу подверглась вся Антарктическая платформа, то есть материк, шельф и прилегающие острова. Аналогичный кусок океанской платформы оказался как бы вырезан из центра Тихого океана и занял место Антарктиды. Вероятно, данный "обмен" произошел спонтанно и мгновенно. Самое поразительное то, что он, по-видимому, не сопровождался сколько-нибудь значительными катаклизмами. К Западному побережью идет небольшое цунами, предупреждение береговой охране уже послано. Есть связь с нашими базами на тихоокеанских островах... то есть на бывших тихоокеанских, а теперь околополюсных. В южные широты перенесло Маршалловы острова, восточную часть Каролинского архипелага, острова Лайн, Гилберта, Самоа, Фиджи, и я уже не говорю о мелких атоллах. Несколько наших крупных боевых кораблей внезапно оказались в околополюсных водах. Там ничего не могут понять. И мы, кстати, тоже.
     - Так-таки и ничего, Дон? - спросил президент, разглядывая карту.
     Сейчас он напоминал мудрого учителя, пытающегося заставить двух старательных, но туповатых учеников пошевелить мозговыми извилинами. Растерянный президент - это нонсенс. Снимать привычную маску ради ближайших помощников - чересчур хлопотно. Проще и надежнее позволить маске прирасти накрепко и навсегда.
     Журналисты называли его простоватым тугодумом. Он не был согласен с таким определением, но на публике нередко подтрунивал над своим невысоким IQ, обезоруживая самых безжалостных злопыхателей. Всем известно, что дурак, сознающий, что он дурак, на самом деле далеко не глуп. Имиджмейкеры не даром ели свой хлеб.
     - Мы пока ничего не можем сказать о причинах феномена, - уточнил министр обороны. - Надеюсь, что когда-нибудь мы получим ответ, но вместе с тем убежден: данный вопрос не является сугубо срочным. Сейчас для нас куда важнее не причины, а следствия и перспективы, вытекающие из нового положения материка.
     - Антарктида в Тихом океане, - сказал президент и зевнул. - С ума можно сойти. И смотрите, как раз посередине. Как нарочно. Это что же, бывший полюс теперь на экваторе, да?
     - Совершенно верно. Континент перенесся без вращения на девяносто градусов широты. То, что было полюсом, теперь находится на экваторе, а Антарктический полуостров направлен в сторону Эквадора и Перу. Вопрос об антарктических островах пока остается открытым, но мы это выясним в ближайшее время.
     - А люди ? - спросил президент. - У нас же там э... научные станции, верно?
     - Пока мы располагаем свежей информацией только со станции Мак-Мёрдо. Пострадавших нет. Можно предположить, что и на других станциях... словом, мы скоро это узнаем. Думаю, все в порядке.
     Президент кивнул с видимым облегчением. Улыбнулся. Нет трупов - уже хорошо. Американские трупы - плохие трупы и для президента всегда дурно пахнут.
     - Обратно она не перескочит? - проговорил президент. - Я имею в виду на свое прежнее место?
     - С чего бы? Впрочем, такая возможность не исключается. Мы следим за ситуацией.
     - Полагаю, надо послать разведывательные самолеты? - спросил президент.
     - Они уже в воздухе. Кроме того, перепрограммированы два спутника, ведется усиленная радиоразведка, на Оаху готовится к выходу в море гидрографическое судно. Свежая информация поступает непрерывно. Через полчаса-час мы будем иметь достаточно полную и подробную картину, чтобы принимать решения. Пока же предлагаю обсудить создавшееся положение, так сказать, в узком кругу: вы, я, Колин и Кондолиза, она будет здесь через пять минут... как-никак дело касается национальной безопасности. Пожалуй, все.
     - Еще пресс-секретарь, - указал президент. - Мы должны успокоить нацию.
     - Разумеется.
     Личный секретарь президента, застывший в некотором отдалении, подумал о том, что на этот раз нация, пожалуй, прекрасно обошлась бы и без успокоения. Для большинства американцев атаки террористов и биржевые котировки - вполне достаточная причина, чтобы не обращать серьезного внимания на игривый прыг-скок малообитаемого ничейного материка. Скакнул, никого не угробив, - ну и пусть себе резвится, никому от этого ни горячо, ни холодно.
     Составить речь - не труд: мы мирная нация, с оптимизмом смотрящая в завтрашний день (спорный тезис), президент уверен в непоколебимой стойкости своих сограждан (он и в своей-то никогда н