Наибольшее подозрение вызывает, конечно,  Тейлор,  особенно  эта  его
поездка в Гаррисберг, о которой толком ничего не известно... Но под него и
без тебя копают. Так что выбирай из двоих.
   - Выбираю Хилла, работы меньше... Только не верю  я  в  их  виновность,
Джим. Кто угодно, но не они.
   - Почему?
   - Да потому, что не вижу мотивов. - Брент опустил ноги со стола и  взял
сигарету. - С какой стати кому-то из них продаваться иностранным разведкам
или еще какой-то нечистой силе? Биографии всех троих безупречны,  зацепить
их не на чем... Деньги, просто деньги? Но они обеспечены, если не  сказать
- богаты. Ты бы стал рисковать головой ради лишнего нуля  после  единички,
который в принципе тебе ни к чему?
   - Я - нет. - Конуэй покачал головой. - Но есть личности, которые...
   - Есть, есть... Только те личности  банки  грабят,  а  не  работают  на
правительство США. Разве ты не изучал их психологические портреты?
   - Изучал... Но факты, Стив! Они упрямее психологии. Я согласен с тобой,
деньги, шантаж в нашем случае маловероятны. Тут должна быть очень  сильная
мотивация, очень. Вот какая?.. Может, диверсант никому и  не  продался,  а
действовал по неким личным причинам?
   - А тебе не приходило в голову, - Брент иронично прищурился, - что  все
же никакой диверсии не было и хваленый "Скрутинайзер" грохнулся сам собой?
Такое случается, Джим. Вспомни "Челленджер".
   - Я приму эту версию к сведению, - Конуэй скупо улыбнулся, -  но  после
того,  как  на  мой  стол  лягут   доклады,   неопровержимо   доказывающие
невиновность всех троих.
   - Убедил! - Брент шутовски поднял руки вверх. - Теперь сделай  милость,
убирайся, а? Я не спал двое суток.
   - И надеюсь, больше двух часов спать и не будешь, - напутствовал Конуэй
на прощание.
   Проводив начальника группы  "Д"  Агентства  национальной  безопасности,
Брент прошаркал обратно в кабинет, выключил осточертевший компьютер, налил
свежего кофе. В последние сорок восемь часов он действительно спал  только
урывками, но избавиться от Конуэя стремился  отнюдь  не  поэтому.  Стивену
Бренту (или Игорю Борисовичу Дубровину, как его звали когда-то  в  России)
необходимо было остаться одному и подумать.
   Внедрение Дубровина в группу "Д",  святая  святых  АНБ  США,  считалось
одной из крупнейших удач российской военной разведки, а произошло это едва
ли не случайно. Нелегал Дубровин  работал  под  именем  Стивена  Брента  в
Англии,  в  одном  из   полузакрытых   правительственных   учреждений,   к
деятельности которого внимательно присматривались американцы.  Сведения  о
Бренте - в числе прочих сотрудников учреждения - передавались в ЦРУ, но на
том бы все и кончилось, не вмешайся тогда судьба, провидение  или  случай.
Бренту повезло - он оказал крупную услугу некоему американскому  эмиссару.
Тот не остался в долгу, предложив перспективному  англичанину  перебраться
за океан и занять пост в известной аналитической структуре. Дальнейшее уже
зависело от самого Брента и закулисной поддержки не  только  его  высокого
покровителя, но и пресловутой руки Москвы.  Не  прошло  и  двух  лет,  как
блестяще проявивший себя, абсолютно лояльный Стивен Брент работал в АНБ, а
затем получил приглашение войти в состав группы "Д".
   Сейчас перед Брентом стояла трудная задача. Он разделял мнение Конуэя о
том, что в истории со спутником наиболее подозрителен именно  Тейлор.  Да,
можно допустить, что он приложил здесь  руку,  но  важен  мотив.  Основных
вариантов было  два.  Первый  -  Тейлор  действовал  по  заданию  какой-то
российской спецслужбы, никак не связанной с Брентом и не  осведомленной  о
его существовании. Второй - он получил задание спецслужбы иной страны  или
имел собственные побуждения. Брент считал, что  это  необходимо  выяснить,
несмотря  на  немыслимую  сложность  такого  расследования.  Если   Тейлор
сотрудничает с Москвой, нужно помочь ему, вывести из-под удара. Если нет -
добыть  (скрыв  от  коллег  из  АНБ!)  доказательства  его   преступления,
пригрозить разоблачением и заставить работать на Россию. Жаль, что  нельзя
попросту запросить Москву - "наш ли человек  Тейлор?".  Каждая  спецслужба
тщательно оберегает свои внутренние секреты. Вероятно, вопрос о Тейлоре  в
конце концов выяснится, но время будет безвозвратно упущено.
   Кофе совсем остыл, пока Брент размышлял над своей  проблемой.  Вплотную
заниматься Тейлором мешает непосредственное поручение Конуэя,  Хилл...  Но
можно и совмещать.
   Поднявшись с жесткого стула, Брент добрел до аптечки. У него  есть  два
часа  на  сон,  подарок  Конуэя...  Но  если   сон   заменить   таблетками
стимуляторов,  эти  два  часа  не  пропадут  зря.  Мистер  Брент  начинает
раскопки, пока с доступных сведений.



9

   Санкт-Петербург - Москва, сентябрь 1998 года

   Самолет заходил на посадку, и его раскачивало, как  яхту  в  шторм.  На
столике под иллюминатором валялись карты - Кремнев играл в изобретенную им
только что  игру  с  дочерью  своей  двоюродной  сестры,  Ирой  Матвеевой.
Потаенный смысл создания причудливого коктейля  из  блек-джека,  бриджа  и
русского дурака заключался в том, чтобы отвлечь и занять девушку,  которая
побаивалась самолетов, в особенности взлетов и посадок.
   Сделав очередной ход, Кремнев выжидательно посмотрел на Иру и  невольно
залюбовался ею. Ире лишь недавно исполнилось пятнадцать лет, но  выглядела
она на  все  восемнадцать  -  высокая,  статная  золотоволосая  красавица.
Кремнев любил ее, как любил бы собственную дочь, которой у него не было...
Эта  девушка  и  ее  мать,  двоюродная  сестра  Кремнева,  -  вот  и   все
по-настоящему близкие люди в его жизни... Да еще, пожалуй, Юра Шатилов. Но
Шатилова он не видел восемь лет, с тех пор как переехал из ставшей чужой и
холодной Москвы в Санкт-Петербург. Какой будет их долгожданная встреча?..
   -  Саша!  -  Голос  девушки  вернул  Кремнева  к  игре.  -  Ты   ходить
собираешься?
   - А... Да. Вот, получите. - Кремнев бросил на стол пикового туза.
   - Ой, мама... - Ира  выдала  свою  фирменную  смешную  гримасу.  -  Тут
подумать надо...
   - Не думать надо, а сдаваться, - наставительно сказал Кремнев.
   - Фиг вам, Александр Андреич...
   Ира называла Кремнева то Сашей, то дядей Сашей, то  по  имени-отчеству,
хотя возрасту Кремнева больше соответствовало последнее -  ему  перевалило
за тридцать восемь. Впрочем, он не препятствовал любому обращению.
   Самолет накренился и плавно пошел вниз. Ира тихонько охнула,  торопливо
сглотнула, чтобы не закладывало уши.  Кремнев  ободряюще  потрепал  ее  по
плечу. Он делал вид, что изучает карты, но мысли его были далеко, ведь  он
возвращался в Москву... В город,  где  взорвалась  его  жизнь  десять  лет
назад, в июле восемьдесят восьмого.



10

   Москва, 14 июля 1988 года

   - Товарищ капитан! Александр Андреевич!
   Кремнев обернулся, чтобы посмотреть, кто его зовет. У  кромки  тротуара
стоял коричневый "фольксваген".  Одна  из  последних  моделей,  машинально
отметил двадцативосьмилетний капитан КГБ, стало быть, выпущена недавно.  А
вот выглядит изрядно потрепанной, видимо, нещадно эксплуатировалась.
   Профессиональный взгляд капитана цепко схватил номерной знак автомобиля
- цифры мгновенно отпечатались в памяти.  За  рулем  "фольксвагена"  сидел
безмятежный молодой человек, сложением напоминающий пресловутый славянский
шкаф,  рядом  громоздился  аналогичный  персонаж.   Задняя   дверца   была
приоткрыта, из-за нее и окликнули капитана Кремнева.
   Секунду помедлив, Кремнев подошел к машине. Его  сощуренные  от  яркого
солнца  глаза  встретились  с  глазами  человека  лет  сорока  -  идеально
выбритого и подчеркнуто тщательно одетого обладателя волевого подбородка и
римского носа.  Перед  внутренним  взором  Кремнева  вереницей  промчались
воображаемые портреты известных ему хотя бы по фотографиям  людей.  Нет...
Этого человека он точно не встречал раньше.
   -  Садитесь  в  машину,  Александр  Андреевич,  -   вежливо   пригласил
незнакомец и подвинулся, освобождая место.
   - Если бы я  садился  в  каждую  машину...  -  начал  Кремнев,  но  его
перебили:
   - Садитесь, садитесь! Для вас есть новости от Елены Викторовны.
   В первый момент Кремнев не сообразил,  о  ком  идет  речь.  Да,  Еленой
Викторовной звали его жену, но какое отношение  она  может  иметь  к  этим
чужим людям в "фольксвагене"?  И  лишь  потом  обожгла  страшная  догадка,
настолько ослепительная и правдоподобная, что Кремнев на миг отключился от
реальности и пришел в себя только на заднем сиденье машины плечом к  плечу
с обходительным незнакомцем.
   - Лена? Что с ней?! Она...
   - Ваша жена у нас, - подтвердил интеллигентный голос над ухом капитана.
- Хотите послушать пленку?
   Не дожидаясь ответа Кремнева, незнакомец сделал знак  соседу  водителя.
Тот вложил кассету в магнитофон и щелкнул клавишей воспроизведения.  Почти
сразу в салон ворвалась заходящаяся скороговорка, недолгий монолог женщины
на грани отчаяния. Или - уже за гранью?
   "Саша, милый! Саша, умоляю тебя, сделай все, что они  прикажут,  только
приезжай скорее за мной!  Здесь  у  них  такие  кошмарные  инструменты,  я
боюсь... Приезжай скорее, Саша, милый, скорее"...
   Громила остановил запись. Кремнев инстинктивно напрягся. Так, левого  в
висок, правому сломать шею... А с этим мозгляком, что сидит рядом,  вообще
ничего не стоит справиться, и тогда... А что тогда?
   Вихрь  пронесшихся  мыслей  оставил  столь  явный  отпечаток  на   лице
Кремнева, что обладатель римского профиля не удержался от смеха.
   - Расслабьтесь, Александр Андреевич! - посоветовал он. - Ведь три трупа
вам ни к чему, если к ним добавится четвертый  -  вашей  супруги,  правда?
Успокойтесь, пока с ней все в порядке. И будет в порядке, если вы проявите
благоразумие...
   - Где она? - хрипло выдавил Кремнев.
   - В приличном доме, в хороших условиях... Вот, взгляните.
   Перед глазами Кремнева появилась поляроидная фотография. Цветной снимок
изображал сидящую  на  диване  молодую  женщину  с  донельзя  перепуганным
выражением лица. Правая рука пленницы была прикована наручниками  к  трубе
центрального отопления, а возле левой располагался  круглый  металлический
поднос. На нем громоздились беспорядочной грудой какие-то блестящие щипцы,
иглы, скальпели и тому подобные  приспособления,  напоминавшие  о  рабочем
месте хирурга. Очевидно, это и были те самые кошмарные инструменты.
   Незнакомец убрал фотографию в карман.
   - Ни вам, ни Елене Викторовне нечего бояться, - небрежно заметил он.  -
Уж конечно эти железки не будут пущены в ход... Впрочем,  все  зависит  от
вас.
   - Послушайте...
   - Можете называть меня Иваном Петровичем.
   Кремнев с тоской  поглядел  в  окно.  Чувство  абсолютной  нереальности
происходящего завладело им, когда он провожал  взглядом  седую  бабушку  с
детской  коляской,  хохочущих  студенток,  домохозяйку  с  полной   сумкой
продуктов... Все это - настоящее, обычная жизнь. А он здесь,  в  окружении
чудовищ из страшного сна. И никакие усилия  не  помогут  проснуться  прямо
сейчас.
   - Что я должен сделать? - медленно проговорил Кремнев. - Если вам нужны
деньги...
   - Да нет, - поморщился Иван Петрович. - Денег мы вам  сами  дали  бы  -
квантум сатис, сколько угодно... Но мы кое-что знаем о вас и  сочли  такой
подход бессмысленной тратой времени.
   - Правильно сочли.
   - А жена - другое  дело,  да?  -  Иван  Петрович  как-то  неестественно
оживился, будто ему доставила злобное удовлетворение мысль о том,  как  он
может поступить с женой Кремнева.
   - Что я должен сделать? - повторил Кремнев механически.
   - Сущий пустяк. Нам известно, что некая синяя папка - та самая папка  с
доказательствами  по  делу  о  коррупции  в  верхах  одного   симпатичного
министерства - находится у вас. Она нам необходима.
   - Невозможно, - сказал Кремнев.
   - Почему? - фальшиво удивился Иван Петрович.
   - Папку-то я, конечно, могу принести, - спокойно пояснил Кремнев, -  но
вам это уже не поможет.  Документы  зарегистрированы,  приобщены  к  делу,
сняты копии, с которыми работают десятки должностных лиц... Вы опоздали.
   - Нет, Александр Андреевич, мы успели как раз вовремя... Мы знаем,  что
папка хранится до сих пор в сейфе майора Шатилова и с ее содержанием  пока
ознакомлены только  вы  и  он.  Официально  ее  нет,  она  возникнет  лишь
завтра... Должна была возникнуть, - поправился Иван Петрович, - коль скоро
мы с вами это предотвратим, правда?
   Кремнев беспомощно пожал плечами.  Каждое  слово  его  противника  было
истиной. Они прекрасно  информированы,  вилять  глупо...  Остается  только
тянуть время в надежде на озарение, способное вывести  к  идее  возможного
контрудара.
   - Взламывать сейфы я не умею, - произнес Кремнев, стараясь,  чтобы  его
голос звучал виновато.
   - А вот это, Александр Андреевич, уже  совершенно  не  наша  забота,  -
холодно отрезал шантажист.  -  Как  вы  достанете  папку,  нас  нимало  не
интересует. А достанете вы ее сегодня вечером и к восьми  часам  привезете
вот по этому адресу. - Он вручил Кремневу листок из записной книжки. - Как
видите, адрес я вам даю без малейших опасений. Вашей жены там, разумеется,
нет. Это всего лишь подмосковный домик, снятый неведомо кем  неведомо  для
кого. Полагаю, вы не настолько безрассудны,  чтобы  сообщать  кому-либо  о
нашем  разговоре...  Помните  об  _инструментах_,  Кремнев!  Смерть  вашей
супруги  будет  выглядеть  очень,  очень   красиво...   Мы   пришлем   вам
видеокассету на память. Вы полюбите  смотреть  этот  фильм  вечерами,  под
ароматный чаек...
   Иван  Петрович  предусмотрительно   отодвинулся   от   напружинившегося
Кремнева, но тот лишь спросил:
   - А как я могу быть уверен, что после того, как папка окажется  у  вас,
вы не избавитесь и от меня, и от Лены?
   - О! - Иван Петрович всплеснул руками. - Вот странный  вопрос.  Вы  мне
казались умнее... Да зачем же, упаси  господи?!  Ведь  вы  передадите  нам
папку с важнейшими доказательствами, а значит, в  глазах  закона  и  ваших
коллег станете преступником! Думаете, нам не нужен свой человек в  КГБ?  У
нас кое-кто есть, но это либо мелочь пузатая, либо такие  фигуры,  что  по
пустякам их неловко и беспокоить... Вы - идеальная кандидатура,  Александр
Андреевич, и мы с вами только в начале славных дел...
   - А если я вас предам? Нет, не потом - сейчас?
   Иван Петрович нахмурился и заговорил тоном учителя математики:
   - Даже оставляя в стороне вопрос о судьбе вашей  жены,  коль  скоро  на
собственную судьбу вам наплевать, позвольте  объяснить,  чего  вы  сможете
добиться. У  вас  есть  только  адрес  домика,  где  арестуют  пару-тройку
малоосведомленных личностей, да наш "фольксваген" с поддельным номером.  И
там, и там - тупик.
   - Да, но папка...
   - Ах, папка... Ну,  хорошо.  Возьмем  идеальный  для  вашего  ведомства
вариант, когда дело будет доведено до конца - хотя торпедировать его,  как
вы понимаете, станут на самых высоких  уровнях.  И  что  тогда?  Несколько
наших друзей отправятся за решетку. Согласен, это скверно, как  раз  этого
мы и пытаемся  избежать.  Скверно,  но  не  катастрофически  беспросветно.
Подумайте, стоит ли такой результат жизни женщины, будь  она  и  не  вашей
женой, а кем угодно? Ведь даже если бы в ваших силах было задействовать  в
операции весь аппарат КГБ, вы не успели бы ее спасти.
   Машинально Кремнев опустил руку в карман за сигаретами.  Иван  Петрович
никак не отреагировал на его движение, он был уверен в безупречности своей
логики и не опасался нападения. Разумеется, Кремнев и не собирался  теперь
нападать.   Ведь   за   машиной    наверняка    приглядывают    сообщники,
прослушивают... Если бы и удалось вырубить качков и выбить  из  шантажиста
сведения о местонахождении Лены, воспользоваться ими шансов нет.  Остается
признать поражение - пока, на данном этапе.  Сейчас  главное  -  вызволить
Лену, а там... Там видно будет.



11

   14 июля 1988 года, двумя часами позже

   Майор Шатилов смотрел на Кремнева исподлобья и молчал. В маленьком кафе
- бывшей рюмочной, а теперь, в эпоху победоносной борьбы  с  алкоголизмом,
безобидном  молочном  заведении  -  посетителей   почти   не   было,   ибо
безградусные  напитки  мало   кого   завлекали.   Удобное   место,   чтобы
побеседовать без помех.
   - Я не вижу другого выхода, - угрюмо сказал Кремнев. - Придется  отдать
им папку.
   Шатилов кивнул:
   - Отдадим, но снимем копии с документов. Потом, когда отправишь Лену  в
безопасное место... Есть у тебя такое?
   - Безопасное? - Кремнев невесело усмехнулся. -  Эта  чертова  мафия  ее
везде достанет. Нет, Юра, я вне игры.
   - Лапки кверху?
   - Как бы не так... Имею в виду - вне игры  с  этой  папкой.  Мы  должны
добраться до них другими путями, и не до шестерок, а до тузов.
   - Какими путями? - полюбопытствовал Шатилов.
   - Если бы я знал... - Кремнев тяжело вздохнул. - Сам понимаешь,  теперь
это мое личное дело и  думать  о  нем  буду  день  и  ночь.  Но  с  папкой
покончено, ее нет. Считай,  и  не  было,  считай,  я  этих  документов  не
добывал, тебя с ними не  знакомил.  Я  не  вправе  рисковать  Леной  из-за
нескольких жирных министерских котов.
   - Нет, вы посмотрите на этого святого! -  возмутился  майор.  -  Он  не
вправе! Можно  подумать,  что  ты  один  вершишь  в  стране  правосудие  и
единолично решаешь, кому сидеть, а кому гулять на свободе...
   Кремнев зажег сигарету. Курить в кафе не разрешалось, но едва ли кто-то
из персонала осмелился бы сделать Кремневу замечание.  Даже  со  спины  он
выглядел взрывоопасным.
   - Ладно, - прервал он затянувшуюся паузу, - а что предлагаешь ты?
   На секунду Шатилов замешкался, потом неохотно признал:
   - Ситуация действительно  не  приведи  боже...  В  общем,  дело  труба.
Конечно, я тебя прикрою - провожу до того домика, постою в сторонке...
   - Не надо.
   - Не перебивай начальство... Так вот, а потом начнем с тобой копать  по
полной  программе.  Домик  этот,  "фольксваген",  министерство,   описание
внешности твоих приятелей... И когда накопаем достаточно, вот тогда сможем
и ударить. А что накопаем, не сомневайся, тем более они с тобой  и  дальше
сотрудничать собирались?
   - Так они сказали.
   - Ну, собирались или нет, один черт, возьмем их за глотку. И  как  Лену
защитить, придумаем, и как тебя из-под удара вывести...
   - Я их не боюсь.
   - Да я не их имею в виду, а эту историю с папкой... Ты  же  собираешься
нарушить закон...
   - Ты тоже.
   Шатилов улыбнулся:
   - Мне можно... Как говорил Мюллер Штирлицу, я старше вас и по званию, и
по возрасту.



12

   15 июля 1988 года, 3 часа утра

   В маленькой квартире Кремнева свет горел везде - и  в  прихожей,  и  на
кухне, и в единственной комнате. Снова и снова Кремнев кипятил  чайник  на
плите, снова и снова забывал заварить чай. Он метался, как тигр в  клетке:
он ждал.
   Передача папки прошла вполне  благополучно,  если  здесь  подходит  это
определение. В подмосковный домик Кремнев пошел  один,  Шатилов  находился
неподалеку. Иван Петрович  просмотрел  документы,  прохладно  поблагодарил
Кремнева и заверил, что беспокоиться больше не  о  чем:  Елена  Викторовна
вот-вот будет дома.
   "Вот-вот" затягивалось. Лена не появилась ни в полночь, ни в два  часа,
ни  в  половине  третьего.  Вне  себя  от  ужасных  предчувствий,  Кремнев
многократно прокручивал в памяти  аргументы  Ивана  Петровича,  коими  тот
доказывал, что жизнь Лены при условии возвращения папки вне  опасности.  С
каждым разом эти аргументы казались ему все менее убедительными...
   В три часа приехал  Шатилов.  По  его  лицу  Кремнев  мгновенно  понял:
случилось самое худшее.
   - Ее нашла милиция, Саша,  -  сказал  Шатилов  мертвым  голосом.  -  За
кольцевой дорогой.
   - Где она? - Горловые связки не слушались Кремнева, и Шатилов догадался
о смысле вопроса по движению губ.
   - В морге. Но тебе лучше не ездить туд