мертия довершил дело.  Да  что  я!  За  это  они
покупают кого хотят, правда, хотят далеко не  каждого.  У  них  тоже  есть
особые принципы и даже, как ни странно, своя  мораль...  Впрочем,  я  могу
ошибаться. Возможно, эта  мораль  только  составная  часть  далеко  идущих
расчетов...
   - Но кто они такие, Зоя?
   - Коммунисты. Вернее, большевики-сталинцы. Так  они  говорят,  хотя  на
самом деле они, скорее всего, горстка совершенно спятивших и исключительно
опасных фанатиков. Они плетут заговор против всего человечества...
   -  Ну  уж,  -  усмехнулся  Кремнев.  -  Как  может  горстка   фанатиков
представлять опасность для человечества?  Попытаться  захватить  власть  в
России - еще куда ни шло, старая добрая затея...
   - Их не интересует Россия. Они замахнулись на весь мир.
   - Зубы сломают.
   - Боюсь, что нет. За ними - Фоксхол...
   - Да что за Фоксхол такой? Это что - город, организация, арсенал?
   -  Фоксхол  -  это  другой  мир,  в  котором   они   творят,   что   им
заблагорассудится.
   - Другой мир? Гм... Ну да, наверное - в поэтическом смысле. Какая-то их
вотчина,  где  они  безраздельно  господствуют.  Но  где   это   конкретно
находится?
   - Да нет, не в поэтическом. В самом практическом.  Другая  планета  или
другое  измерение,  не  знаю  точно.  Туда  можно  попасть  через   Двери,
открывающиеся в Пространстве и Времени...
   Кремнев посмотрел на Зою с  жалостью.  Вне  всяких  сомнений,  недавние
потрясения повредили ее рассудок. Еще бы! Убить  одного  человека,  тяжело
ранить другого, который вдобавок чуть ли не восстал из ада... От такого  у
кого угодно разум помутится.
   - Зоя, - в голосе Кремнева прозвучала заботливая нежность,  -  выпей-ка
еще водки в качестве снотворного да поспи пару часиков. А потом поговорим,
ладно? Надеюсь, в эту квартиру твои заговорщики не явятся?
   - И я надеюсь... Сняла квартиру потихоньку от них. Я ведь давно  решила
все тебе рассказать и думала о том, что нам может понадобиться убежище. Не
думала только, что тебя придется спасать с боем...
   Она вымученно улыбнулась, и Кремнев ответил такой  же  улыбкой.  Обойдя
стол, он обнял Зою за плечи:
   - Приляг, поспи...
   - Ты считаешь, что я свихнулась?
   Прямой вопрос настолько смутил Кремнева, что он лишь сумел пробормотать
что-то невразумительное, а Зоя вздохнула и сказала:
   - В этом их сила. Никто не поверит, пока не увидит, а смотреть никто не
захочет, потому что никто не поверит... Они непобедимы, Саша. Нам остается
только беспомощно ждать конца... Позволь мне уйти. Я попробую сама...
   - Что попробуешь?
   - Не знаю. Сделать что-то. Я ведь не дура и понимаю, что  ни  тебя,  ни
других убедить не удастся. А у меня преимущество - мне известно место, где
Зорин проникает в Фоксхол. Он уйдет сегодня под утро, обязательно. Ведь  я
убила Булавина и серьезно нарушила их  планы.  У  них  есть  что-то  вроде
радиосвязи с Фоксхолом - конечно, не радио, другой принцип, -  но  она  не
очень надежна. Он пойдет сам, часа в четыре утра. Я видела у  них  таблицы
оптимального времени... Его можно опередить.
   Никакого безумия не было ни во взгляде женщины, ни в  ее  интонациях  -
только печаль, обреченность и одиночество. Кремнев задумался.  А  если  он
ошибается и Зоя в здравом уме? Разумеется, другая планета - чепуха, но они
могли каким-то образом заставить Зою поверить этой чепухе. Важнее то,  что
ей, видимо, действительно известно, куда  может  прибыть  Зорин.  А  Зорин
теперь - единственный ключ к местонахождению Иры.
   - Я поеду с тобой, - заявил он.
   - Ты мне веришь?
   - Верю в твою искренность, - вывернулся Кремнев.
   -  Этого  довольно...  Знаешь,  сегодня   я   почему-то   почувствовала
сильнейшее беспокойство за тебя. Я не могла знать,  что  ты  окажешься  на
вилле Булавина, но отправилась туда, чтобы разнюхать их планы... Я знакома
с их системами подглядывания и подслушивания. Я видела и слышала,  как  ты
говорил с Булавиным.  Ты  все  просчитал  верно,  но  не  до  конца.  Этот
переворот генерала Болотова...
   - Что переворот?
   -  Липа.  По  их  замыслу,  он  должен  был  провалиться.  Вернее,  мог
провалиться, им было наплевать, увенчается он успехом или нет. Они  хотели
только устроить грандиозный  бардак  в  России  к  определенному  времени.
Булавин и Болотов - пешки, их использовали втемную...
   - А зачем устраивать бардак?
   - В неразберихе, связанной с переворотом,  они  хотели  сделать  что-то
ужасное. Что-то, угрожающее всему человечеству. Не знаю,  что  именно,  но
это так. А тут появился ты со своими разоблачениями. Я поняла,  что  Зорин
убьет тебя, если я не вмешаюсь...
   - Понятно. А теперь Зорин должен удирать в Фоксхол... Консультироваться
со своим начальством?
   - Да.
   - А если он удерет... Или как это... Проникнет в другом месте?
   - До другого четыре тысячи километров.
   - Допустим... Но Зорин, вероятно, учитывает твою осведомленность...  Он
догадывается, что мы можем поджидать  его  там,  у  Двери  -  так  ты  это
называешь?
   - Так они это называют. Да, он будет настороже, но  чего  ему  особенно
опасаться? Нас двоих? Подумаешь... Ему ведь отлично известно, что  никакую
помощь мы мобилизовать не в состоянии, по крайней мере так быстро.
   - Вот  тут  ты  ошибаешься,  -  сказал  Кремнев.  -  Я  позвоню  одному
человеку...
   - Какому человеку?
   - Отставному генералу КГБ. Когда-то я служил под его началом.
   - О господи... Ну, и что сделает отставной генерал?  Поднимет  в  штыки
отставную спецгруппу?
   - Думаю, есть немало хороших ребят, готовых лезть хоть в преисподнюю за
генерала Васильева. Так или иначе, не позвонить будет просто  глупо.  Если
нам повезет, перехватим Зорина и потолкуем с ним по душам... Он заговорит,
будь он трижды  бессмертный...  Конечно,  про  иные  миры  в  разговоре  с
генералом я лучше пока умолчу.
   - Звони.
   Кремнев вышел в комнату, поднял трубку телефонного  аппарата  и  набрал
номер. Ожидание... Долгие, долгие гудки.
   - Мы одни, - мрачно констатировал Кремнев, вернувшись в кухню.
   Именно так, Александр Андреевич. Генерал Васильев не ответил и  не  мог
ответить вам, потому что провел эту ночь у постели больной сестры. И  ваше
отважное подразделение невелико - вы сами да Зоя Богушевская.
   Вытащив новую сигарету из пачки, Кремнев прошелся по  тесной  кухоньке.
Итак, его замысел - столкнуть лбами Зорина и Булавина, чтобы сыграть на их
противоречиях, - потерпел крах, и это плохо, очень плохо для  Иры.  Отныне
ее жизнь и гроша не стоит для Зорина, и надо торопиться...  Если  она  еще
жива! Скорее всего  -  да.  Ведь  они  не  могли  не  учитывать  возможную
ситуацию, при которой возникла бы необходимость  предъявить  Иру  Кремневу
или хотя бы связать их по телефону. Но теперь надо спешить...
   Зоя словно подслушала его мысли.
   - Надо спешить, - сказала она. - От Москвы ехать километров двести,  да
еще придется выбирать удобную позицию.
   - Позицию для чего?
   - Для наблюдения, ну и... Там увидишь.
   Когда Зоя  встала  из-за  стола,  Кремнев  импульсивно  шагнул  к  ней,
заключил в объятия и поцеловал. Она блаженно закрыла глаза.
   - Если бы у нас было время, - прошептала она.
   Ни Зоя, ни Кремнев не знали и не могли знать в этот момент, что  у  них
уже не будет времени, не будет счастливых минут. Ни  в  этот  день,  ни  в
какой-либо другой. Никогда. Им не суждено снова оказаться вместе  в  одной
постели, обмениваться ласками и словами любви. У них не  будет  того,  что
есть у  миллионов  других  людей  -  жизни  вдвоем,  прогулок  под  луной,
путешествий, цветов и подарков. Им не обсуждать обыкновенных  человеческих
радостей, печалей и забот, и все потому, что кто-то нетерпеливый и алчный,
заблудившийся в плену собственных вожделений, сделал  опрометчивую  ставку
на лошадь по имени Бессмертие.




ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ДВЕРЬ


1

   Боль обрушивалась на голову Стивена Брента, как яростный изголодавшийся
хищник, по глазам лупили ослепительные белые вспышки. Брент  зажмуривался,
но это не помогало - жалящий свет легко проникал сквозь тонкую  кожу  век.
Брент кричал, как маленький мальчик  в  кресле  стоматолога,  извлекающего
нерв из высверленного зуба.  Весь  мир  съежился  до  размеров  теннисного
мячика, наполненного чудовищной болью.
   Атака боли прекратилась так же  внезапно,  как  и  началась.  Словно  с
неизмеримой дистанции Брент услышал  искаженный  воображаемым  эхом  голос
новоявленного инквизитора, Уильяма Д.Тейлора.
   - Ну как, Стивен? Небольшая терапия уже сделала вас благоразумным,  или
продолжим сеанс?
   Брент внезапно ощутил, что давление зажима на правой руке стало слабее,
чем на левой. Очевидно, когда он бессознательно напрягал мускулы  на  пике
болевой волны, что-то там лопнуло, в этом зажиме,  и  если  рвануться  изо
всех сил...
   - Отвечайте, Стивен. - Тейлор снял с Брента очки.  Его  лицо  оказалось
совсем близко, в полуметре от лица Брента. Теперь или никогда...
   Движением, в которое он вложил максимум своих физических  возможностей,
многократно усиленных злостью, Брент оторвал правую руку  от  подлокотника
кресла.  Лязгнул  отлетевший  зажим,  ударившись  о  стену.  Кулак  Брента
врезался в подбородок Тейлора. Прокатившись кувырком через всю комнату и с
грохотом опрокинув столик с инструментами, Тейлор с ходу приложился виском
о край подоконника, сполз на пол и затих.  Тогда  Брент  отстегнул  второй
зажим, вскочил с кресла, наклонился над бесчувственным Тейлором,  принялся
обшаривать его карманы. В одном  из  них  он  нашел  пистолет  (ах  да,  с
наркотизирующими  зарядами),  в  другом  -  свой   собственный   револьвер
"полис-спешл".  Превосходно,  но  не  то...   Где   эта   штука,   которой
манипулировал Тейлор перед появлением светящегося купола? Только она может
помочь вырваться  отсюда...  А,  вот  она,  тот  самый  футляр.  Револьвер
забираем, пистолет Тейлора за шкаф...
   Когда Брент засовывал  продолговатую  пластину  Ключа  в  свой  карман,
очнувшийся Тейлор бросился на него. Бренту никогда не  доводилось  видеть,
чтобы люди так быстро приходили в  себя  после  сильного  удара  виском  о
твердый предмет... Если они _вообще_ приходили в  себя  в  таких  случаях.
Однако раздумывать о загадочной жизнестойкости Тейлора  было  некогда.  Не
испытывая желания боксировать по джентльменским правилам,  Брент  попросту
выстрелил в грудь противника, чем снова отбросил того к стене и уложил  на
пол.
   В этот момент в комнату ворвались двое громил с  пистолетами,  видевшие
происходящее на экране телемонитора.  Они  не  замешкались  с  тем,  чтобы
кинуться на помощь Тейлору, им лишь  потребовалось  время  на  преодоление
довольно длинного коридора. Немедленно  они  открыли  огонь,  но  стреляли
поверх головы Брента, а также справа  и  слева  от  него  явно  намеренно.
Видимо, им  было  запрещено  причинять  Бренту  вред,  они  хотели  только
деморализовать его и заставить сдаться.
   Брент смекнул это мгновенно  и  ответил  двумя  точными  выстрелами  из
своего верного револьвера. Убил он этих двоих или  только  ранил,  но  они
попадали на пол, как кегли, а Брент выскочил в открытую  дверь,  промчался
по коридору и выбежал на крыльцо.
   Черная машина, доставившая его сюда, стояла у подъезда. Брент распахнул
дверцу, прыгнул за руль. Ключа зажигания конечно же не оказалось в  замке.
Швырнув револьвер на сиденье, Брент запустил обе руки под приборную доску.
Он нащупывал провода. Конструкция автомобиля, как он заметил  еще  раньше,
была настолько примитивной, что  позволяла  запустить  двигатель  нехитрым
дедовским способом.
   Сосредоточившись на возне с проводами, Брент не сразу  увидел,  что  на
крыльце показался Уильям Д.Тейлор с пистолетом в руке - наверное, подобрал
оружие одного из поверженных громил. Брент изумленно присвистнул:
   - Черт! Ну и живучий же гад...
   На белоснежной рубашке Тейлора под расстегнутым  пиджаком  расплывалось
кровавое пятно. Пистолет в  его  вытянутой  руке  дрожал  и  раскачивался,
словно Тейлор утратил координацию движений, но было видно, что он пытается
прицелиться не в Брента, а в колесо его машины.
   Громыхнул выстрел, пуля взметнула пылевой фонтанчик.  Ответный  выстрел
Брента попал в цель - в правое плечо Тейлора,  который  выронил  пистолет,
наклонился за ним, потерял равновесие и упал с крыльца. Выпрямился он  уже
у своего фургона и схватился за ручку дверцы.
   Погоня не входила в программу  развлечений  Стивена  Брента.  Револьвер
вновь полетел на сиденье, и с  лихорадочной  поспешностью  Брент  соединил
концы оборванных проводов. Двигатель недовольно заворчал. Брент дал задний
ход, и две машины с грохотом столкнулись. Радиатор фургона был  смят,  как
бумажный  фонарик.  Тейлор  изрыгал  виртуозные  проклятья,  глядя   вслед
удалявшемуся черному автомобилю.
   План Брента  -  если  можно  назвать  планом  коктейль,  состоявший  из
интуиции, русского авось и капли логики, -  заключался  в  том,  чтобы  по
памяти найти место, где из Соединенных Штатов  Америки  он  попал  в  этот
таинственный Фоксхол, и там попробовать привести в действие  отобранную  у
Тейлора штуковину. Кажется, Тейлор рассуждал о Ключах  и  Дверях?  Что  ж,
если тот голубой светящийся купол был Дверью, то продолговатая пластина  -
видимо, Ключ. И если этот Ключ открывал Дверь с одной стороны,  почему  бы
ему не открывать и с другой? Необязательно, но других идей все равно нет.
   На зрительную память Брент не жаловался. Ориентируясь по  приметам,  он
привел машину туда, откуда началась его злополучная поездка по Зазеркалью.
Здесь он остановился, запихнул револьвер в карман и вышел из машины.
   Насколько хватало глаз, вокруг тянулась степь, кое-где для разнообразия
темнели  перелески.  Точно  ли  в  этом  месте?  Имеет  ли  значение   для
функционирования Ключа, скажем, разница в несколько метров?
   Брент достал футляр, открыл и хмуро уставился на пластину, рассматривая
кристаллы и сеть тончайших серебристых проводков, потом перевернул ее. Как
же это включается? Вот два овала, ограниченных  золотыми  ободками.  Брент
вспомнил, как  касался  одного  из  них  в  доме  Тейлора,  вспомнил  свои
необычные ощущения. А Тейлор перед появлением  купола  вроде  бы  прижимал
пальцы к этим овалам, хотя в темноте трудно было разглядеть, что именно он
делал.
   Вытянув указательный и  средний  пальцы  правой  руки,  Брент  повторил
предполагаемую манипуляцию Тейлора.
   Электрическая  дрожь  пробежала  по  его  телу,  и  в  воздухе   словно
одновременно запели тысячи комаров. Метрах в десяти  впереди  будто  взмах
исполинской  руки  очертил  огненный  круг,  и  в  фантасмагории  световых
эффектов возник голубой купол. Без колебаний  Брент  ринулся  к  нему.  Он
просто не мог позволить себе сомневаться, чтобы  не  запутаться  в  липкой
паутине осторожного взвешивания шансов.
   В какой-то момент он погрузился во тьму... И обнаружил себя на вечерней
равнине, окруженный скалами с трех сторон. Он оглянулся - купол исчез.
   - Если я  в  штате  Огайо,  -  сказал  себе  Брент,  -  пора  открывать
шампанское...
   Он положил Ключ в карман и зашагал туда, где скал не было,  к  востоку,
определив направление по  заходящему  солнцу.  Его  тревожила  перспектива
погони. Тейлор жив, он может организовать преследование немедленно...  Или
избрать какую-то иную стратегию, что, пожалуй, еще хуже.
   Полчаса спустя Брент вышел к дороге,  а  еще  через  десять  минут  его
нагнал старенький "форд-эскорт". За рулем сидел пожилой  фермер,  и  Брент
подумал, что едва ли эту машину прислал Уильям Д.Тейлор и его  компаньоны.
Он поднял руку, "эскорт" остановился.
   - Извините, сэр. - Брент наклонился  к  открытому  окну.  -  Понимаете,
произошла нелепая история. Была вечеринка, я перебрал... Думаю, приятели в
шутку вывезли меня сюда, отоспаться  на  свежем  воздухе.  Выспаться-то  я
выспался, но... Где я?
   Старый фермер сокрушенно покачал головой:
   - Там же, где и я, сынок... В штате Огайо, в тридцати милях от  Акрона.
Здорово над тобой подшутили.
   - О... А вы едете в Акрон?
   - Нет, в Кливленд.
   - Сэр, - проговорил Стивен Брент с интонациями блудного сына, - если вы
подбросите меня до Кливленда...
   Фермер широко улыбнулся и приоткрыл дверцу:
   - Садись. Что ж я, не понимаю, что ли, сам молодым не был?  И  виски  у
меня во фляжке найдется, поправиться тебе...
   - Спасибо, сэр, - искренне поблагодарил Брент, усаживаясь в машину.
   - Не называй меня "сэр". Меня зовут Стаффорд, Том Стаффорд.
   - Спасибо, Том.
   "Форд" тронулся, и Стаффорд протянул Бренту фляжку. Тот с удовольствием
отхлебнул крепчайшего пойла, от которого захватывало дух. Затем он пошарил
по карманам. Кредитная карточка и  водительские  права  на  месте...  Если
повезет, уже сегодня ночью он вылетит в Вашингтон.



2

   У Мальцева отнялся язык, и лишь спустя, наверное, целую минуту он  смог
неразборчиво пробормотать:
   - Как это - цивилизация будет уничтожена? Что вы имеете в виду?
   Ему вспомнились смутные намеки Зорина насчет опасности, от которой  тот
якобы хотел уберечь Олега, и свои собственные неясные предчувствия.
   - Мы здесь, в Фоксхоле, должны позаботиться о себе, - сказал Ратомский.
- Впрочем, гибель цивилизации не означает гибели всего  человечества...  Я
надеюсь.
   Затрещал  телефон.  Ратомский  снял  трубку,   долго   слушал,   бросал
отрывистые "да", под конец сообщил: "Сейчас буду".
   - Простите, Олег,  приходится  прервать  нашу  беседу.  Мы  обязательно
вернемся к ней, а пока отдыхайте  и  думайте.  И  не  переживайте  так  за
цивилизацию. Ну, что в ней хорошего?  Мы  построим  новую,  в  тысячу  раз
лучше. И вы займете в ней не последнее место... Если пожелаете.
   Ратомский нажал клавишу на телефонном аппарате, и в комнату  вошел  тот
самый белокурый атлет, что доставил Мальцева сюда.
   - Владислав, проводите нашего гостя в его апартаменты,  -  распорядился
Ратомский. - Исполняйте все его просьбы, по  возможности...  До  свидания,
Олег.
   Кивнув Мальцеву, Ратомский исчез за дверью.
   "До свидания, Олег!" Просто великолепно. Точно он  только  что  поведал
Мальцеву не о грядущем уничтожении  земной  цивилизации,  а  о  результате
вчерашнего футбольного матча.
   - Прошу вас. - Белокурый викинг открыл дверь.
   Следуя за ним, Олег раздумывал,  не  задать  ли  ему  вопросы,  могущие
прояснить ошеломляющее заявление Ратомского, но решил не  задавать.  Лучше
вести себя осторожно...
   Они вышли на улицу, где  ярко  светило  и  пригревало  солнце.  Осеннее
солнце, мысленно добавил Олег. Или нет? Кто знает, как соотносятся  сезоны
года в  Фоксхоле  и  на  Земле.  Да  еще  эти  сдвиги  времени...  Сколько
интереснейших открытий таится здесь для Олега  как  ученого!  Но  значение
всех этих открытий меркнет и обращается в ничто по сравнению  со  страшным
откровением главы института Фоксхола... А  так  ли  это  серьезно?  Многие
покушались на цивилизацию - все эти чертовы завоеватели, сверхлюди,  борцы
за счастье человечества. И ни у кого ничего не вышло, надо признать. Шайка
Ленина была ближе всех  к  осуществлению  своей  чудовищной  мечты.  Убили
пятьдесят миллионов, захватили полмира... Но где они теперь?  Один  всхлип
от них остался... Но разве легче от того их жертвам? А сколько людей _эти_
убьют?
   Занятый тягостными размышлениями, Олег почти  не  обращал  внимания  на
окружающее, а между тем посмотреть  было  на  что.  Обитатели  внутреннего
города - "Кремля", как  говорил  Ратомский,  -  явно  ни  в  чем  себе  не
отказывали. Возле широких тротуаров под сенью раскидистых деревьев  стояли
ухоженные "мерседесы", "вольво" и  "феррари",  едва  ли  изготовленные  на
заводах Фоксхола. С  ярких  глянцевых  плакатов  за  витринами  секс-шопов
улыбались нагие красотки. Среди  домов  преобладали  трехэтажные  особняки
разнообразной  архитектуры  -  от  строгих  и  элегантных   до   немыслимо
авангардистских, вроде вилл с