лодное пламя энергетических завихрений.
   Внутри пассажирского салона повис фиолетовый туман, в котором  метались
тысячи крохотных молний. Что-то тупо ударило в фюзеляж спереди и снизу.
   В пилотской кабине тумана не было. Летчики видели пламя снаружи - перед
носом "боинга" образовалась огненная подушка. Скорость  скачком  упала,  и
тут же самолет плюхнулся на полосу и помчался вдоль длинного ряда пожарных
и медицинских машин.
   Выключив двигатели, Макинтайр врубил аварийные пневматические  тормоза.
Покрышки шасси с левой стороны лопнули. Самолет накренился, притормаживая,
но все еще несся слишком быстро. Командир дал  двигателям  полный  реверс.
Всего в трех метрах от края полосы "боинг" замер неподвижно,  и  оранжевое
пламя исчезло.
   - Сели, - выдохнул Макинтайр. - Поздравляю вас, джентльмены. Черт  меня
возьми, если я понимаю как, но мы сели.
   Развеять недоумение командира  мог  пассажир,  летевший  по  документам
Джона Аллена, но он молчал и смотрел в иллюминатор, сжимая  в  руке  Ключ.
Фиолетовый туман  в  салоне  пропал  так  же  внезапно,  как  и  появился.
Счастливые пассажиры орали здравицы экипажу. "Вот  я  и  дома,  -  подумал
Стивен Брент,  которого  с  этой  минуты  уместно  было  именовать  Игорем
Борисовичем Дубровиным. - В Шереметьево-два, а не в Фоксхоле". Еще раз  он
рассеянно подумал о  том,  что  у  Ключа  (или  подконтрольных  ему  сил),
вероятно, не хватило мощности,  чтобы  перебросить  в  Фоксхол  гигантский
"боинг", если такое  вообще  возможно  вдали  от  Двери,  но  пробужденная
энергия поглотила инерцию самолета. Так это было или  нет,  катастрофы  не
произошло... А на вопросы, связанные с Ключом, ответят другие люди.
   Головная боль отпустила Дубровина. Он захлопнул футляр и уложил его  во
внутренний карман плаща. Вот теперь пришла пора побеспокоиться  и  о  том,
ждут ли его в Москве...



8

   Около четырех часов утра  Кремнев  и  Богушевская  сидели  в  машине  с
потушенными огнями. Они ждали Зорина, и Зорин явился.
   Сначала в  отдалении  зажглись  две  золотистые  точки  -  фары,  затем
послышался звук автомобильного мотора. Машина проехала  совсем  близко  от
притаившегося "фольксвагена", и какое-то время  Кремнев  с  ужасом  ожидал
выстрелов.
   Зорин остановился метрах  в  пятидесяти  впереди  и  боком,  как  краб,
выбрался из машины - темный силуэт в длинном плаще на  фоне  отсвета  фар.
Вытянув  руку  с  чем-то,   напоминающим   издали   пульт   дистанционного
управления, он стоял неподвижно.
   Из динамичных  всполохов  пламени  возник  голубой  купол.  Кремнев  не
сдержал изумленного восклицания. Реалист и практик до мозга костей, он  до
сих пор верил Богушевской лишь наполовину. Точнее, он верил ей  полностью,
но допускал возможность, что она одурачена каким-то хитрым трюком. А  если
то, что он видит перед собой сейчас, - тоже не более чем хитрый  трюк?  Да
не все ли равно. Он здесь не затем, чтобы разгадывать секреты  фокусников,
а затем, чтобы попытаться вытащить Иру. И он пойдет до конца,  чем  бы  ни
оказался голубой светящийся купол - театральной иллюзией  или  воротами  в
ад.
   Зорин вернулся в машину. Хлопнула дверца, и  его  автомобиль  нырнул  в
мерцающую завесу.
   - Скорее! - крикнула Богушевская. - За ним! Торопись, у  нас  считанные
секунды!
   Кремнев дал газ и направил  "фольксваген"  прямо  на  купол.  В  момент
пересечения неясной призрачной границы ничего особенного он  не  ощутил  -
легкая электрическая дрожь, и все. Машина уже катилась по дороге Фоксхола.
Здесь занимался рассвет, и окружающие кусты и деревья отчетливо  виднелись
в белесой дымке.
   - Ну и дела, -  буркнул  Кремнев.  -  Если  это  фокусы,  то  чертовски
дорогостоящие, наверное.
   - Это не фокусы, - сказала Зоя. - Но где он? Я не вижу его машины.
   Кремнев тоже не видел машины Зорина - ни впереди, ни справа, ни  слева,
ни сзади (где уже не было  никакого  купола),  нигде.  И  это  чрезвычайно
тревожило его...
   - Даже если он врубил полный ход, - пробормотал Кремнев обеспокоенно, -
не мог сразу скрыться из вида...  Зоя,  а  может  быть,  его  машина  тоже
какая-нибудь волшебная? Или он распался на атомы в этом куполе?
   - Не думаю, - хмуро ответила Зоя, покусывая нижнюю губу. - Но здесь,  в
Фоксхоле, полно всяческих сюрпризов. Может, тут  есть  какие-то  подземные
тоннели... Не знаю.
   - И что же нам теперь делать в твоем дурацком Фоксхоле?
   - Поезжай прямо по этой дороге. Я покажу, где свернуть.
   - Куда свернуть?
   - К замку Зорина.
   - Ото... У него есть замок?
   - Замок, дворец, поместье - какая разница...
   - Ты думаешь, Ира там?
   - Не знаю.
   - Там или нет, я распотрошу этот чертов замок до самого  фундамента,  -
угрюмо пообещал Кремнев.
   - Там полно охраны, - предупредила Зоя.
   - Вот и хорошо. Хоть один из этих болванов должен знать, где Ира! -  Он
вдруг осекся. - Погоди, а зачем ему охрана? Они  ведь  в  Фоксхоле  полные
хозяева, разве нет? Кого он боится?
   - Своих же и боится, - усмехнулась Зоя. - Они тут как  пауки  в  банке.
Ненавидят друг друга, боятся до смерти и при первой возможности  сожрут...
Ненависть и страх правят здесь, Саша.
   - Как мило, - без улыбки прокомментировал Кремнев, увеличивая скорость.
   - Поверни здесь налево...
   Через полкилометра хорошей дороги Зоя скомандовала:
   - Стоп. Смотри, это там.
   В утреннем тумане вырисовывались очертания  огромного  черного  здания.
Многочисленные башенки делали его похожим на  настоящий  рыцарский  замок.
Вокруг здания тянулась ограда трехметровой  высоты,  также  выкрашенная  в
черный цвет.
   - Если человек живет в таком доме, у него  явно  не  все  в  порядке  с
головой, - заметил Кремнев. - Но как мы попадем внутрь?
   - С обратной стороны. Там ограда примыкает к лесу.
   - А сигнализация там есть?
   - Есть, наверное...
   Кремнев  негромко  выругался,  но  не   потому,   что   его   разозлило
предположение о наличии сигнализации (чего можно было ожидать),  а  просто
из отвращения к тем, с кем придется иметь  дело.  Он  вытащил  из  кармана
пистолет, вытряхнул магазин на ладонь, вставил обратно в рукоятку и вернул
оружие в карман.
   - Пошли.
   Они покинули  машину  (спрятать  ее  здесь  было  негде,  и  оставалось
надеяться, что из замка и с дороги из-за поворота она не видна)  и  начали
продираться сквозь редкий и хилый, но очень колючий и  липучий  кустарник,
огибая замок по  большой  дуге.  Попадались  деревья  неизвестной  породы,
похожие на клены, с бледными синеватыми листьями,  края  которых  казались
небрежно искромсанными ножницами. Таких деревьев становилось все больше, и
вскоре Кремнев и Зоя очутились в настоящем лесу, где продвигаться было уже
много сложнее. Однако продвигаться особенно никуда и не  требовалось,  ибо
они находились вблизи ограды,  а  в  ней  виднелась  приоткрытая  калитка.
Кремнев не торопился идти на приступ. Он забрался на дерево,  заглянул  за
ограду и спрыгнул вниз.
   - Там никого нет, - озадаченно сказал он. - Ловушка?
   - Может быть, - прошептала Зоя с испугом и недоумением. - Хотя...  Если
бы они ждали нас, перехватили бы по дороге... Как ты думаешь?
   - Откуда мне  знать,  что  шарахнет  в  дурную  башку  этим  психам!  -
разъярился Кремнев. - Идем!
   Он выхватил пистолет и толкнул калитку ногой.
   Если это и  была  ловушка,  то,  по  мысленному  определению  Кремнева,
замедленного действия. Никто не захлопнул  калитку  за  спинами  вошедших,
никто их не окружил и не атаковал. Обширный двор,  вымощенный  булыжником,
был абсолютно пуст. У Кремнева зародилась слабая  надежда,  что  обитатели
замка заняты своими делами и не ожидают вторжения, по меньшей мере  в  эту
минуту.
   Вблизи  замок  выглядел  еще  огромнее.  Стены  и  башни  взбирались  к
утреннему небу, подавляя мрачным величием. Железная дверь  в  стене  также
была приоткрыта.
   - Вот это мне уже совсем не нравится, -  проворчал  Кремнев.  -  Только
делать нечего. Либо им известно, что мы здесь, либо  нет.  И  в  том  и  в
другом случае бессмысленно поворачивать обратно, да и мы пришли не  затем,
чтобы возвращаться. Вперед...
   Рывком он открыл дверь. За ней в длинном коридоре не  было  ни  единого
человека. Кремнев шел по коридору быстро,  упругими  шагами,  готовый  при
любом  подозрительном  шорохе  включить  все  защитные  рефлексы,  а   при
появлении противников напасть первым. Зоя едва поспевала за ним.
   Миновав хозяйственные  помещения  замка,  они  проходили  по  пустынным
комнатам с высокими потолками,  обставленным  с  необычайной  роскошью,  в
восточном,  мавританском,  венецианском  стиле.   И   здесь   ни   души...
Создавалось  впечатление,  что  замок  покинут.  А   почему,   собственно,
впечатление, подумал Кремнев. Может  быть,  и  в  самом  деле  покинут,  и
причина этого не имеет никакого отношения  к  их  визиту.  Мало  ли  какие
события могли тут произойти...
   Очередную  дверь,  ведущую  из   громадного,   утопавшего   в   золотых
драпировках зала, открыть не удалось. Кремнев вернулся к той двери,  через
которую они вошли, но и она оказалась запертой. Он подергал  ручку,  нажал
на дверь плечом - безрезультатно.  Ему  почудился  звук,  пронесшийся  под
потолком, нечто вроде тихого противного хихиканья. Но, скорее  всего,  это
была игра воображения...
   - Попались, - с горечью сказал Кремнев.
   - Мне страшно...
   - Тебе, неуязвимой? А вот мне, обычному смертному,  плевать.  Если  они
нас заперли, это не значит, что возьмут голыми руками. Еще посмотрим,  кто
кого...
   Разумеется, этой бравой тирадой  Кремнев  хотел  лишь  подбодрить  Зою.
Оснований для беспечности он имел мало, очень мало...
   Взаперти Кремневу и Зое предстояло пробыть несколько часов.



9

   Дельта-связь,     позволяющая     осуществлять      контакты      через
пространственно-временные  границы  Фоксхола,  обычно  работала  настолько
нестабильно, что к ней прибегали лишь  в  исключительных  случаях.  Теория
такой связи находилась в эмбриональной стадии, опытные установки то и дело
отказывали, и хорошо если по устранимым техническим причинам, а чаще всего
неизвестно почему. Однако в отдельные дни (такие, как сегодня) связь опять
же по собственному произволу несколько улучшалась, и Тейлор воспользовался
этим, чтобы  провести  дельта-совещание  между  Фоксхолом,  Вашингтоном  и
Москвой.
   Тейлор сидел перед подмигивающим разноцветными индикаторами  пультом  в
Дельта-центре Института Фоксхола и отвечал на вопрос собеседника из Москвы
(разговор шел на английском).
   - Нет, я не знаю, зачем Брент туда потащился. - В его голосе  отчетливо
читалось раздражение. - Я вообще не знаю, кто такой этот Брент и  в  какие
игры он играет!
   - Но играет он хорошо, - сказал человек из Вашингтона. - Двое наших  на
том свете.
   - Кто? - напряженно спросил Тейлор.
   - К счастью, расходный материал. Но так ли важно теперь, сэр, кто такой
Брент? Мы успели заминировать самолет. И Бренту, и Ключу конец.
   - Надеюсь, что Ключу конец... Но Бренту?
   - То есть?
   -  Вы  обнаружили  человека   в   аэропорту   путем   дельта-пеленгации
местонахождения Ключа. Вы не видели этого человека.  Как  вы  можете  быть
уверены, что это Брент? Он мог передать Ключ кому-то другому.
   - О да, сэр, - немного растерянно проговорил Вашингтон. - К  сожалению,
посмотреть  на  человека  не  удалось.  Мы  попросту  опоздали.  Вам  ведь
известно, какие сложности возникают  при  взятии  дельта-пеленга.  Страшно
ненадежная штука. Работает лишь в определенные  -  и  знать  бы  какие!  -
промежутки времени, и не везде, и со значительными погрешностями...
   - Гм... Ну, хорошо, Москва, какие меры приняты для  встречи  курьера  с
Ключом на тот случай, если он все-таки долетит?
   - Он не долетит, сэр, - обиженно заявил Вашингтон.
   - Я не к вам обращаюсь. Какие меры, Москва?
   - Никаких, сэр.
   - Что?!
   - А что мы можем сделать? Перестрелять всех пассажиров  этого  рейса  и
обыскать трупы? Нас даже не снабдили фотографиями Брента. А  такие  снимки
не помешали бы, если он прилетит сам.
   - Замечательно, - сказал Тейлор. - Вашингтон, срочно передайте снимки в
Москву по компьютерной сети.
   - Но и у нас нет его фотографий, сэр...  Никто  не  давал  задания  его
фотографировать.
   -  Тьфу!  Могли  бы  и  сами  догадаться...  Тогда  хотя  бы   описание
внешности... Впрочем, не нужно. Внешность у него  самая  обычная,  никаких
особых примет. В самолете половина таких персон,  а  ошибка  будет  дорого
стоить... Применяйте дельта-пеленг, Москва.
   - Но он ненадежен, сэр.
   - Знаю, что ненадежен! А ваша голова на плечах надежно сидит?
   - Сэр, - снова вмешался Вашингтон, - взрывное устройство не подведет, я
гарантирую.
   Тейлор протяжно  вздохнул.  В  его  наушниках  раздавались  характерные
завывания и потрескивания, стандартный фон дельта-связи.
   - Заканчиваем, джентльмены, - устало произнес он.
   Отключив аппаратуру, Тейлор еще долго не покидал  неудобного  кресла  в
полутемной звукоизолированной студии  Дельта-центра.  Да,  Брент  оказался
твердым орешком... Улизнул из Фоксхола с Ключом  Тейлора,  чем  лишил  его
возможности немедленно организовать преследование за Дверью - ведь  Ключей
так мало... И  нет  бы  этому  случиться  чуть  позже,  в  пиковый  период
интерференционной  амплитуды  Двери!   Тогда   прохождение   через   Дверь
уничтожило бы мозг Брента... Но  он  все  равно  проиграет,  не  может  не
проиграть.



10

   В аэропорту  Дубровин  собрался  было  ехать  в  Москву  автобусом,  но
передумал и взял такси (не первое и  не  второе  из  свободных).  Негодяи,
способные уничтожить самолет со всеми пассажирами, не преминут взорвать  и
автобус. Зачем же подвергать опасности жизнь многих людей?
   Самым  естественным  и  логичным  поступком  Дубровина  по  прибытии  в
Шереметьево-2   явился   бы    телефонный    звонок.    Достаточно    было
представиться... И его бы встретили. Но так мог поступить кто  угодно,  но
не Дубровин. Только не он. Предполагая, что по-прежнему представляет собой
мишень для могущественных и безжалостных  врагов,  он  ни  на  секунду  не
помыслил о том, чтобы подставить под пули своих товарищей. Ведь не БТР  за
ним пришлют и не президентский эскорт - а впрочем, в некоторых случаях  не
спасают  броня  и  квалифицированные  секьюрити.  И  никакая   сверхважная
информация не оправдывает трусливой  готовности  рискнуть  жизнями  других
ради  собственной.  Здесь,  правда,  начальство  не   согласилось   бы   с
Дубровиным, но таково было  его  глубочайшее  убеждение,  не  подверженное
сомнениям и глухое к доводам холодного рассудка. Едва  ли  его  осудил  бы
тот, кто помнит, сколь многие после  драки  мотивировали  свое  преступное
малодушие ссылками на интересы общества, народа, государства... Чуть ли не
Вселенной.   Тот,   кто   помнит,   сколь   многие   хладнокровно   решали
арифметическую задачу: каким количеством человеческих единиц (тех  единиц,
что самоотверженно прикрывали тебе спину в бою!) допустимо пожертвовать во
имя  спасения  -  теоретического,  когда-нибудь  в  будущем   -   большего
количества других человеческих единиц.
   Но  не  исключено,  что  даже  Дубровин  взялся  бы  за  решение  такой
арифметической задачи, если бы знал, какой чудовищный жребий готовят Земле
обезумевшие от жажды власти хозяева Фоксхола... Однако он этого не знал, и
для него информация о Фоксхоле, хоть и обладала высокой  значимостью,  все
же не была вестью о грядущей глобальной катастрофе.
   В пути, постоянно присматриваясь к  машинам  на  дороге  в  напряженной
готовности действовать по обстоятельствам, Дубровин обдумывал форму своего
доклада. Он решил рассказать о Тейлоре все, начиная  с  подозрений  Конуэя
вплоть до того момента, когда Тейлор похитил Дубровина-Брента. Вот  тут  о
многом придется временно умолчать - и о том, где проходил допрос, и о том,
как Тейлор объяснял причину организации  диверсии  со  спутником.  Что  же
касается Ключа, Дубровин придумал приблизительно такие  формулировки:  "Не
имея намерения отпускать меня живым, Тейлор не стал скрывать побудительных
мотивов расправы со "Скай Скрутинайзером". Перед вами предмет, который  он
называл Ключом - не знаю, почему так. По  его  утверждениям,  это  сложное
технологическое  устройство,  работе  которого  могло   каким-то   образом
помешать излучение установленной на спутнике  аппаратуры.  Исследуя  Ключ,
необходимо соблюдать  сугубую  осторожность  -  как  я  понял  из  намеков
Тейлора, Ключ или то, что  с  ним  связано,  может  представлять  огромную
опасность при определенных условиях".
   Далее Дубровин  намеревался  снова  излагать  слегка  отредактированную
версию подлинных событий - бегство, нападение на него в его  вашингтонском
доме... В такой упаковке информация о Ключе заставит отнестись  к  ней  со
всей серьезностью. Из-за ерунды не взрывают спутники стоимостью в миллиард
долларов, из-за ерунды не покушаются на жизнь сотрудников АНБ.
   Пока так... А когда прояснится сущность  Ключа,  Дубровин  расскажет  и
остальное, и никто не поставит ему в вину вынужденную ложь.
   Уже в Москве Дубровин несколько раз менял такси,  называя  произвольные
адреса. Со Смоленского бульвара он ехал  на  Большую  Ордынку,  оттуда  на
другой машине на Воздвиженку, затем на Котельническую набережную  и  Малую
Трубецкую... Этими хаотичными передвижениями он увеличивал риск покушения,
но,  оставаясь  разведчиком-нелегалом  (в  отставку  его   пока   что   не
отправляли), он не  мог  допустить,  чтобы  возможный  хвост  отфиксировал
конечную цель его блужданий по Москве.
   На Малой Трубецкой Дубровин отпустил такси. Было очень холодно; с  неба
сыпал отвратительный снегодождь. Невольно  вспоминалась  знаменитая  песня
Криса де Бурга о Москве "Лунный свет и водка", особенно жалобные  строчки:
"И здесь такой холод... Такой проклятый холод!" Дубровин зябко  кутался  в
плащ, однако волшебным образом он не ощущал ни усталости,  ни  разбитости.
Половину  пассажиров  злополучного  рейса  развезли   по   больницам   для
реабилитационной помощи, двум третям оставшихся  медицинская  помощь  была
оказана на месте.  Дубровин  попал  в  число  наиболее  стойких,  кому  не
понадобились ни инъекции, ни горячий чай.  Может  быть,  оттого,  что  его
невозможная миссия подходила к концу...
   Свернув на улицу Ефремова,  Дубровин  прошагал  мимо  станции  метро  и
оказался в переулке Хользунова, потом в Оболенском и  Олсуфьевском.  Машин
тут почти не было,  кроме  нескольких,  сиротливо  мерзнущих  на  обочине.
Дубровин двигался дальше, потому что ему требовалось новое  такси,  теперь
последнее, чтобы отвезти его к хорошо знакомому хмурому зданию...
   За спиной  Игоря  Борисовича  послышался  шорох  шин.  Он  обернулся  в
надежде, что его подберет такси или частник, но  это  был  большой  черный
джип. Лакированный кузов, наверное, сверкал при солнечной погоде, а сейчас
его усеивали бесчисленные мелкие капли.  За  темными  стеклами  разглядеть
что-либо было невозможно.
   Скорость джипа, очевидно, была довольно высокой, но Дубровин видел  его
как в замедленных кадрах фильма (так в кинолентах изображают  сны).  Когда
лишь считанные  метры  отделяли  джип  от  одинокого  прохожего,  переднее
боковое стекло начало опускаться.
   Это абсурд, беспомощно подумал Дубровин. Он проверялся профессионально,
и они не могли его выследить... Но вот же ствол автомата в открытом окне!
   Ни сопротивляться, ни убежать нельзя. Оружия нет -  как  бы  он  провез
пистолет в самолете? -  а  кинуться  прочь  попросту  некуда.  Перекрестки
слишком далеко, и до ближайшего двора он  добежать  не  успеет...  Значит,
все? Мишень на полигоне?
   В долю секунды Дубровин принял решение - то единственное, какое  только
и  могло  спасти  его  жизнь.  Он  швырнул  чемодан  в  первое  попавшееся
незарешеченное окно и в фонтане осколков нырнул вслед за  ним.  Простучала
автоматна