левого колеса и отрешенно  глядя  в
окно. Он словно совсем забыл о Мальцеве, а тот мучительно искал подходящую
фразу для возобновления разговора.
   - Владимир Сергеевич, - позвал он наконец самым смиренным тоном.
   - Да? - индифферентно отозвался Зорин, точно старался показать, что его
ничуть не интересует продолжение беседы с Мальцевым, но из  вежливости  он
готов слушать.
   - А зачем нужно ждать семь дней?
   - Затем, что и без вас полно дел... Или вы думаете, что для  меня  ваша
проблема - единственная?
   - Я так не думаю, - смутился Олег.
   - Вот и славно, значит, договорились... Вас подвезти?
   - Спасибо. Я, пожалуй, пройдусь...
   - До свидания. Ровно через неделю будьте дома, ждите звонка.
   Выбравшись  из  теплого  и  уютного  салона,  Олег  проводил   взглядом
отчаливший от тротуара "фольксваген". Его  начинала  пробирать  запоздалая
дрожь, и он пожалел,  что  отказался  от  предложения  Зорина  подвезти  и
остался на улице далеко от дома и станций  метро.  С  другой  стороны,  он
нуждался в доброй порции свежего воздуха...
   Анализировать  разговор  с  Зориным  было  бы  попыткой   с   негодными
средствами. Все сказанное  Владимиром  Сергеевичем  с  одинаковым  успехом
тянуло на правду и на  ложь...  Но  какой-то  не  поддающийся  определению
внутренний импульс властно повелевал верить - и  в  то,  что  ровно  через
неделю раздастся  телефонный  звонок,  и  в  то,  что  тайна  исчезновения
Кудрявцевой и Сретенского будет раскрыта, и в то,  что  Зорин  искренен  в
желании отвести от Мальцева острие некоей опасности.
   И вот это последнее - необходимость  такой  защиты  -  нравилось  Олегу
меньше всего. Подсознательно, на уровне ощущений, вспоминал он ту  ночь  в
октябре  девяносто  седьмого,  когда  у  открытого  окна   его   захватило
предчувствие угрозы.  Сейчас  эта  странная  тревога  вернулась  вместе  с
непостижимой уверенностью в собственной неуязвимости. Олег будто знал, что
с ним самим ничего не случится - оградит ли его Зорин, или кто-то  другой,
или неведомая магическая сила... Но угроза существовала, и хуже всего было
то, что Мальцев и отдаленно не мог предположить, откуда она исходит и куда
будет направлен удар.



35

   Мартов прибыл на дачу подруги Богушевской  поздним  вечером.  Огни  его
машины погасли на темной аллее, дважды вспыхнув перед тем - условный знак.
   Зоя сразу бросилась в объятия Мартова -  порыв  более  нервный,  нежели
радостный. Кремнев приветствовал Евгения Максимовича  коротким  энергичным
рукопожатием и представился.
   Из большого кожаного кейса Мартов извлек две бутылки "Блек энд Уайт".
   - Пьянку устраивать не собираюсь, - сказал он, -  но  расслабиться  вам
обоим не помешает. Я и закуску принес.
   Он выгрузил банки  с  ветчиной,  упаковки  нежного  швейцарского  сыра,
какие-то футуристического вида консервы, отличную копченую колбасу, хлеб.
   - Кто будет рассказывать первым? - спросил Мартов, когда  снедь  заняла
место на столе, а огненный напиток заблестел в рюмках.
   Слово взял Кремнев. Он заранее решил, что откровенность без умолчаний в
данном случае будет лучшей политикой. Как  бы  оно  там  ни  обернулось  в
дальнейшем, первый ход должен быть таким. Поэтому он излагал свою  историю
долго и обстоятельно, не забывая о мелочах. Мартов ни разу не перебил его,
ни разу не попросил что-либо уточнить.
   Потом  говорила  Зоя  -  тоже  долго,  но,  в  отличие   от   Кремнева,
взволнованно и бессвязно. И Мартов, и  Кремнев  вздохнули  с  облегчением,
когда она добралась-таки до конца.
   С полупустой рюмкой в руке Мартов сидел молча, неподвижно. Зоя стояла у
занавешенного  окна,  часто  дыша  и  прикладываясь  к  сигарете.  Кремнев
выглядел невозмутимым, он внимательно наблюдал за Мартовым.
   - Что ж, - произнес наконец тот. - Одно  мне  ясно,  господа,  что  вам
самим ничего не ясно...
   - Потому мы вам и позвонили, - раздраженно сказала Зоя.
   - Да, да, - спокойно кивнул Мартов, нисколько не задетый  ее  тоном.  -
Вопрос в том, взаимосвязаны ли ваши истории, или это лишь совпадение...
   - Одна фраза Шатилова не выходит у меня из головы, - признался Кремнев.
-  Когда  я  рассказывал  ему  о  своем  издательстве,  о  планах  выпуска
детективной литературы... Он сказал что-то вроде: "Мы с Мариной тебе такой
детектив преподнесем, все твои писатели от зависти лопнут".
   - Вот как? - живо заинтересовался Мартов. - Любопытно, что  он  имел  в
виду...
   Кремнев уныло пожал плечами:
   - Никаких намеков. Это было  едва  ли  не  последнее,  что  я  от  него
услышал.
   - Досадно, - Мартов щелкнул пальцами.  -  Возможно,  в  этом-то  все  и
дело... Хорошо бы разыскать эту девушку, Марину...
   - Думаю, бандиты увезли ее с собой...
   - Необязательно. - Мартов повернулся к  Зое.  -  Вы  упоминали,  что  у
профессора Стрельникова есть дочь... Ее имя часом не Марина?
   - Не знаю, - ответила Зоя, не  отводя  взгляда  от  змейки  сигаретного
дыма. - Я никогда не встречалась с ней, и профессор не говорил  о  ней  со
мной - разве что мельком, без имени. Дочка, и все.
   - Ну, имя нетрудно выяснить, - заметил Мартов. - Этим я займусь.  Позже
опишете мне ее подробно, Александр Андреевич. Теперь далее: следует ли нам
искать того  доброжелателя,  который  прислал  вам  записку  в  гостиницу?
Попробовать можно, хотя бы по его машине, но...
   - Нет, - произнес Кремнев, - не следует. Чего мы этим добьемся, если  и
найдем его? Только подставим человека. Местонахождение одной из бандитских
резиденций нам и так известно, чего еще?
   - Правильно, - согласился Мартов, наливая себе виски. -  Резиденцией  и
ее владельцем я займусь тоже...
   - Но осторожно, - торопливо  предостерег  Кремнев.  -  Если  что-нибудь
случится с Ирой...
   -  Разумеется,  я  буду  предельно  осторожен,  -  подтвердил   Евгений
Максимович. - Еще и потому, что вы правы...
   - В чем?
   - В том, что главное - рукопись профессора. Только найдя ее, мы получим
мощное оружие против них... То, что они сами до сих пор не нашли рукопись,
конечно, хорошо, но это меня и  огорчает.  Значит,  это  не  так-то  легко
сделать... Сосредоточимся на рукописи, если у вас нет других предложений.
   Кремнев отрицательно покачал головой:
   - Других нет. Пока не  важно,  связана  ли  рукопись  с  нападением  на
Шатилова. Потянем за эту ниточку, освободим Иру, а там уж и все  остальное
распутаем... Вот вопрос: должен ли  я  вернуться  в  гостиницу?  Ведь  они
удерживают  Иру  не  просто  так.  Чего-то  они  от  меня  хотят,   что-то
потребуют... И не воспользоваться ли этим, чтобы...
   - Мое мнение, -  категорично  перебил  Мартов,  -  ни  в  коем  случае.
Появляться в пределах их досягаемости - безумие. Чего бы они ни  хотели  -
денег или услуг, - погибнете и вы, и ваша  Ира.  Странно,  что  приходится
объяснять  это  профессионалу...  Только   опережая   их,   только   делая
упреждающие ходы,  только  нанося  неожиданные  удары  из  темноты,  можно
рассчитывать на успех...
   Правота Мартова была слишком очевидна для Кремнева. Десять лет назад он
уже пытался сыграть с негодяями по их правилам, и цена поражения оказалась
непомерно высокой...
   - Кругом обычных знакомств профессора  нам  не  обойтись,  -  продолжал
Евгений Максимович, не дожидаясь отклика Кремнева на свою тираду.  -  Наши
противники шли тем же путем  и  очутились  в  тупике.  А  мои  милицейские
возможности, знаете ли, небезграничны... Ну, что я могу сделать?  Отрядить
спецподразделение   для   анализа   жизни   и   деятельности    профессора
Стрельникова?
   - Пожалуй, - проговорил Кремнев задумчиво, - тут кое-что мог бы сделать
я. Правда, это...
   - Одну минуту. - Мартов поднял  руку.  -  Сначала  пара  первоочередных
вопросов. Думаю, будет разумно  перебраться  отсюда  в  город.  Подходящая
квартира имеется. Машину вашего доброжелателя, Александр Андреевич,  лучше
бросить где-нибудь в лесу... Транспорт обеспечу я.
   -  Как-то  все  у  вас  очень  просто  получается,  -   с   неожиданной
язвительностью заметила Богушевская. - Как у волшебника.
   - Зоя Арсеньевна! - укоризненно воскликнул Мартов. - Бог мой, я  думал,
вы знаете меня лучше...
   - Простите, - смутилась Зоя. - Не совладала с нервами...



36

   Через шесть дней после беседы с Зориным в "фольксвагене"  Олег  Мальцев
получил письмо. Возвращаясь из магазина, он  увидел  белеющий  в  почтовом
ящике конверт. Адрес был написан  крупными  буквами,  дрожащим  старческим
почерком. Обратного адреса не было.
   Прежде чем вскрыть конверт, Олег перегрузил купленные продукты из сумки
в холодильник, а две бутылки пива захватил с  собой  и  поставил  на  стол
возле компьютера. Откупорив первую, он  сделал  изрядный  глоток,  отрезал
край конверта ножницами.
   Внутри находились два листа бумаги,  один  в  другом.  Верхний  был  до
половины исписан тем же почерком, что на конверте, а второй с обеих сторон
покрывали теснящиеся бисерные строки. Мальцев отложил этот лист в  сторону
и взялся за первый.

   "Дорогой  Олег,  пишет  Вам  Михаил  Евдокимов,  бывший   шифровальщик,
которого вы расспрашивали об объекте "Сторожка". Встретил я  тут  на  днях
старого своего дружка. Ну ладно, не встретил, сам к нему  пошел  -  потому
что вспомнил, что Сергей Васильевич Климов этот о  "Сторожке"  упоминал  и
мог к ней иметь какое-то отношение, а  Вы  так  интересовались.  В  общем,
уговорил я его Вам написать и пересылаю его письмо. Засим  с  уважением  -
Михаил Евдокимов".

   Мальцев нахмурился, перечитал текст сначала, но решил не  торопиться  с
размышлениями по поводу возникших вопросов и  расправил  на  столе  второй
лист.

   "Многоуважаемый профессор Мальцев! (Олег невольно улыбнулся.) Узнав  от
М.М.Евдокимова  о  Ваших  разысканиях  насчет  объекта  "Сторожка",   могу
сообщить следующее. С января по апрель 1953 года я служил в охране данного
объекта в звании младшего лейтенанта. Нас  туда  перебросили  самолетом  с
военного  аэродрома  Чегдомын-2,  что  километрах  в  шестистах   севернее
Хабаровска. Сам объект располагался близ реки  Мая,  ближайшие  населенные
пункты  -  Антыкан  к  востоку  километрах  в  ста  двадцати  и  Удское  к
юго-востоку, примерно столько же. Это я узнал потом от капитана  Дерюгина,
а тогда не сказали,  куда  везут,  секретность  была  большая.  Позднее  я
прикинул по карте приблизительные координаты объекта. Это  134ь  восточной
долготы и 55ь северной широты, можете  найти  на  карте.  Что  представлял
собой объект "Сторожка"? Это был целый город, наполовину  построенный  под
землей,  там  были  взлетно-посадочные  полосы  и  железнодорожные  ветки.
Строили заключенные. Как их туда доставляли сначала, я не  знаю,  а  потом
перебрасывали из лагерей через тот  же  Чегдомын-2  и  другие  пересыльные
пункты в основном  по  железной  дороге.  Еще  каких-то  людей  доставляли
самолетами. Я не думаю, что это были заключенные, но  точно  не  знаю.  Мы
были во внешней  охране,  а  внутри  объекта  существовало  еще  множество
охраняемых зон различной степени секретности, и в большинство из  них  нам
доступ был запрещен. О назначении объекта нам не сообщалось. Слухи  ходили
разные, но Вам, многоуважаемый  профессор,  слухи  малообразованных  людей
вряд ли интересны. Скажу только о том, что видел  сам  или  могу  уверенно
предполагать после бесед с людьми сведущими. Совершенно точно  на  объекте
проводились научные эксперименты. Какие именно и с какой целью -  не  могу
сказать, хотя потом читал массу научно-популярной  литературы,  где  хотел
найти  что-то  похожее,  но  не  нашел.   Комплекс   лабораторных   зданий
располагался с западной стороны и охранялся очень тщательно.  О  том,  что
это научные лаборатории, я узнал от майора Сеченова. Произошло это так.  Я
часто обращал внимание  на  пожилого  человека,  который  любил  гулять  в
одиночестве по  территории,  за  несколькими  проволочными  заграждениями.
Майор Сеченов, с  которым  у  меня  были  приятельские  отношения,  как-то
сказал,  что  это  секретный  физик  из  Москвы,  и  показал  издали   его
лаборатории. Я спросил, не занимаются ли тут новым оружием. Сеченов только
засмеялся и ответил, что об этом расспрашивать не положено, да и сам он не
знает. Больше мы на эту тему не говорили.  Это  был  1953  год,  уважаемый
профессор, и  за  такие  разговоры  запросто  могли  пришить  шпионаж.  От
лабораторных зданий за территорию, куда-то в тайгу, вела отдельная дорога,
также охраняемая, но я конкретно в ее охране  не  участвовал.  Расскажу  о
том, что случилось в феврале 1953 года, ночью. Я нес дежурство на вышке  в
составе наряда с сержантом Иваном Тихоновым и рядовым - как его  звали,  я
забыл. Часа в три утра на  западе,  как  раз  там,  куда  вела  дорога  от
лабораторий, зажглось яркое зарево, будто от сильного лесного  пожара,  но
цвет был не такой, как бывает  у  пламени,  скорее  фиолетовый,  холодный.
Одновременно послышался звук, очень мощное низкое  гудение.  Почему-то  от
этого звука и света нам всем троим  стало  не  по  себе.  Чтобы  разогнать
страх, мы обменивались бодрыми шутками. Свет горел  минут  десять,  зарево
разрослось на полнеба и двинулось в нашу сторону. Тут мы  совсем  поникли,
но не бросишь же пост, за это - расстрел. Мы  увидели,  как  в  фиолетовом
свете носятся какие-то огромные тени. Не знаю, что это было.  На  самолеты
или аэростаты не похоже. Потом один за другим раздались два глухих взрыва,
свет померк, и гул резко стих. Тогда дорогу осветили прожекторами  (нам  с
вышки было видно только до поворота). С объекта в тайгу помчались  машины,
легковые и грузовые. Как  они  возвращались,  мы  не  видели,  потому  что
сменились с поста. А дня  через  два  я  сильно  простудился  и  угодил  в
лазарет. Там ребята рассказывали, что в ту  ночь  привозили  много  людей,
мест не хватало. Некоторые были тяжело ранены, а у других никаких  ранений
не было заметно, но они вели себя как сумасшедшие, им делали уколы, и  они
засыпали.  Один  все  время  кричал:  "Закройте  двери,   закройте   двери
навсегда!" - и еще что-то о крылатом ужасе. Я тогда вспомнил тени в  небе.
Всех этих людей куда-то очень быстро из лазарета перевели. В  апреле  1953
года нашу часть передислоцировали под  Хабаровск.  Мы  давали  пожизненную
подписку  о  неразглашении.   Даже   упоминать   об   объекте   "Сторожка"
запрещалось, но теперь-то, я думаю, уже  можно  рассказывать.  Около  1960
года  я  встретил  в  Москве  майора  Сеченова.  Выпили,  поговорили.   Он
рассказал, что после моего отъезда "Сторожка" недолго просуществовала. Там
случилась катастрофа, сильный взрыв или что-то такое, погибло очень  много
людей, техника и строения были частично уничтожены. Все  работы  свернули,
оставшихся в живых эвакуировали, а сам объект не то  законсервировали,  не
то просто бросили. Да, забыл Вам сказать, что фиолетовый свет по ночам  за
территорией я видел еще 3 или 4 раза после того случая, но ничего похожего
больше не происходило, просто слабый свет. Подтвердить мои  слова  мог  бы
майор Сеченов, с которым мы поддерживали потом знакомство, но  он  умер  в
1973 году. Как найти других сослуживцев тех времен, я не знаю. Очень  рад,
дорогой  профессор  Мальцев,  если  мое  письмо  помогло   Вам   в   Ваших
исторических разысканиях. Остаюсь уважающий Вас Сергей Васильевич Климов".

   - Климов, - машинально пробормотал Олег.  Он  отодвинул  письмо,  допил
пиво из бутылки и вновь вернулся к листку с каракулями Евдокимова.  Следуя
установившейся  привычке  отмечать  важные  места  в   любых   документах,
карандашом подчеркнул слова: "...вспомнил, что  Сергей  Васильевич  Климов
этот о "Сторожке" упоминал  и  мог  к  ней  иметь  какое-то  отношение..."
Странно... Во время  беседы  с  Мальцевым  Евдокимов  как  будто  искренне
пытался припомнить все,  что  мог  когда-либо  слышать  о  "Сторожке",  но
фамилия Климова тогда не всплыла. А потом его вдруг осенило? Ладно, спишем
на капризы стариковской памяти. Но почему Евдокимов ни с того  ни  с  сего
проникся такой симпатией к Мальцеву  или  ощутил  столь  живой  интерес  к
предмету их  разговора?  Настолько,  что,  невзирая  на  слабое  здоровье,
отправился на розыски Климова и убедил его выступить в мемуарном  жанре...
Далее, Мальцев решительно не помнил, чтобы оставлял Евдокимову свой адрес.
Телефон дал на всякий  случай  -  старик  записал  его  на  полях  газеты,
которую, скорее всего, уже выбросил. Но если и нет - справочная служба  не
выдает адресов по номерам телефонов. Конечно, адрес Мальцева можно  узнать
- через того же бывшего ректора, что вывел Олега на Евдокимова,  например.
Но  опять  же,  предпринимать  поиски  адреса  -   значит   быть   изрядно
заинтересованным... Вывод? Да какой  отсюда  сделаешь  вывод...  Возможно,
Олег недооценил  Евдокимова  и  старик  просто  по-человечески  хочет  ему
помочь. Или замаливает какие-то грешки времен сталинщины...
   Олег взял конверт  и  осмотрел  почтовые  штемпели.  Оба  они  на  двух
сторонах  конверта  выглядели  бледными  и  размытыми,   невозможно   было
разобрать ни дат, ни номеров  почтовых  отделений.  Как  будто  фальшивые,
подумал Олег, причем изготовитель  подделки  не  слишком  заботился  о  ее
безупречности. А может быть, так оно и есть? Письмо пришло  не  по  почте,
кто-то принес его? Но почему?
   Да потому, очевидно, что Мальцев  должен  был  получить  это  письмо  к
определенному сроку,  не  позже,  и  отправитель  не  стал  полагаться  на
расторопность почты. Но к какому  сроку?  Ко  времени  телефонного  звонка
Владимира Зорина?



37

   Стоя перед этой простой деревянной дверью, Кремнев  не  решался  нажать
кнопку звонка. Он пришел сюда потому, что ему больше некуда было  идти,  -
пришел к генералу Виктору  Дмитриевичу  Васильеву.  Тому  самому,  который
десять лет назад спас его от тюрьмы и выгнал из КГБ.
   Сначала Кремнев позвонил по старому телефонному  номеру  и  узнал,  что
после выхода в отставку Васильев переселился в  маленькую  квартирку,  где
прежде жили его родители. Кремнев нашел этот дом, поднялся на третий  этаж
и долго набирался мужества... Оказывается, позвонить в дверь генерала было
не проще, чем ввязаться в драку с бандитами. В каком-то смысле труднее...
   Наконец он позвонил. За дверью послышались шаги - быстрые,  энергичные,
совсем не старческие.  Дверь  отворилась,  и  на  пороге  предстал  Виктор
Дмитриевич. Десять нелегких лет  почти  не  изменили  его,  только  глубже
залегли морщины на лбу и в волосах прибавилось седины.
   - Здравствуй, Кремнев, - обыденно произнес генерал, словно  ждал  этого
визита с часу на час. - Проходи...
   Небольшая квартира состояла всего из двух комнат и кухни,  по  размерам
сопоставимой со встроенным  шкафом.  Туда-то  генерал  и  провел  позднего
гостя, усадил к столу, без вопросов разлил водку по граненым стаканам.
   - Помянем Шатилова, - сказал он.
   - Вы... знаете?! - поразился Кремнев.
   - Я в отставке, но не на Луне... - Они выпили, и Васильев добавил: -  Я
почему-то так и думал, что ты придешь, хотя даже не знал, что ты в Москве.
   - Товарищ генерал...
   - Какой я тебе товарищ генерал, - отмахнулся Васильев.
   - Виктор Дмитриевич... Я был у Шатилова перед тем, как его убили.  И  я
хочу рассказать вам...
   - Погоди, погоди. И так понимаю, что ты не в  шахматы  со  мной  играть
пришел. Давай-ка чайку заварим, да и расскажешь все не торопясь.
   За чашкой крепчайшего чая Кремнев поведал генералу о том, что произошло
с  ним  после  прибытия  в  столицу,  поделился  своими   наблюдениями   и
предположениями. Но не выводами - выводов у Кремнева пока не было никаких.
   Когда он закончил, Васильев с минуту сидел молча, помешивая ложечкой  в
чашке, потом заговорил:
   - С тобой случилось то же, что и  десять  лет  назад,  Саша.  Тогда  ты
наломал дров... Не повтори прошлых ошибок.
   - Виктор Дмитриевич...
   - Знаю, что ты скажешь. Только  я  ведь  не  собираюсь