шуток... Вы слышали когда-нибудь о карбине?
   - Где-то читал. Вещество с идеальной  биосовместимостью,  материал  для
изготовления киборгов. Если не ошибаюсь, возня с  карбином  происходила  в
Москве еще в начале семидесятых. Из этой затеи так ничего и не вышло.
   - Правильно. А Владимир Витальев, которого считали пропавшим без вести,
оказался в Фоксхоле и продолжил работу здесь. О, мы не  жалели  средств  и
ресурсов! Вскоре  был  создан  прототип  будущего  эликсира  бессмертия  -
реакарбизон. Витальев  применял  низкотемпературный  плазменный  синтез  и
добивался  воспроизводства  в  организме  вещества,   подобного   карбину.
Реакарбизон в  несколько  раз  ускорял  процесс  регенерации  поврежденных
тканей, но он не был еще настоящим виталином. Ведь мало одной регенерации,
надо  было  выключить  в  организме  программу  старения  и  смерти,   так
называемый апоптоз.
   - И Витальев сумел достичь этого?
   - Увы, нет.  Великого  ученого  постигла  судьба  Фауста  в  борьбе  за
бессмертие. Он испытал на себе недоработанный  препарат  и  умер.  Но  его
смерть не была напрасной, она помогла его  ученикам  обнаружить  ошибку  и
довести работу до конца. Я не биолог, а физик, как и вы,  поэтому  объясню
на пальцах. Внутри  человеческой  клетки  имеются  сорок  шесть  хромосом,
которые  обволакивает  молекулярная  структура  теломераз.  Этот   фермент
выполняет ту же функцию, что и наконечники на ботиночных шнурках, - он  не
позволяет концам хромосом махриться. Каждый  раз,  когда  клетка  делится,
наконечник становится короче. В молодых клетках теломераза  достаточно,  и
наконечники  восстанавливаются  быстро.  Но  в  стареющем  организме,  где
включена   программа   апоптоза,   теломераз   практически    отсутствует.
Наконечники   исчезают,   хромосомы   перепутываются,   клетки   перестают
делиться... Человек умирает.
   Итак, перед учениками Витальева стояла задача: победить апоптоз и найти
способ клонирования гена теломераза - в технологии такого  клонирования  и
допустил роковой просчет сам учитель. Принцип был верен,  но  все  дело  в
кажущихся  мелкими  деталях...  Два  года  потребовалось,  чтобы   сделать
революционный шаг от реакарбизона к виталину. Но теперь мы имеем препарат,
который не только уберегает человека от  гибели  в  результате  серьезного
ранения, но и отодвигает на неограниченный, по-видимому, срок  старость  и
то, что называлось естественной смертью.
   - По-видимому?
   - Ну, мы не  можем  наверняка  утверждать,  что  подвергнутый  действию
виталина организм вообще никогда не умрет. Попросту  прошло  слишком  мало
времени, чтобы увидеть это воочию... И потом, вечность - категория  скорее
философская, нежели практическая. Ничто не вечно - ни Солнце,  ни  звезды.
Но если виталин продлевает жизнь реального человека на тысячу, да хотя  бы
на триста, двести лет - разве этого  мало?  Нужно  лишь  регулярно  делать
инъекции - раз в месяц. А производство виталина у нас налажено хорошо...
   - Двести лет - немало, -  согласился  Олег.  -  Триста  тем  более.  Но
получается, что вы не вполне уверены в свойствах виталина?
   Ратомский  помрачнел.  Олегу  показалось,  что  задета   чувствительная
струна.
   - Расчеты довольно точны, - сухо сказал он, - но когда имеешь дело не с
компьютером, а с живым организмом, всегда  остаются  неясности.  Например,
Корнеев, один из учеников Витальева, пытался доказать, что...
   Геннадий  Андреевич  внезапно  умолк,  точно  сожалея   о   вырвавшихся
последних словах. Мальцева очень интересовало, что именно пытался доказать
Корнеев, но он понимал: из Ратомского не вытянуть ни слова сверх того, что
он сам пожелает сообщить. Так как Геннадий  Андреевич  продолжал  молчать,
уставившись на рюмку, Мальцев решился-таки произнести следующее замечание:
   - Вероятно, мгновенная регенерация спасает все же не во  всех  случаях.
Допустим, при обширном поражении сердечной мышцы...
   Не будучи уверен, что не вторгается по-прежнему в орбиту так изменившей
настроение Ратомского темы, Олег говорил негромко и, пожалуй, с  робостью.
Однако Геннадий Андреевич  развеял  его  опасения.  Он  откликнулся  почти
воодушевленно, словно увидел в волнах спасательный круг и воспрял духом.
   - На человеке этого, конечно, никто не проверял... Но  эксперименты  на
животных дали поразительные результаты. Я сам видел  мартышку,  получившую
пулю в сердце  и  выжившую...  Видел  и  другую,  которой  взрывом  снесло
полголовы, раздробило кости, разорвало позвоночник на несколько  частей...
Она осталась глубоким инвалидом, но тоже выжила.
   - Пулю в сердце? - недоуменно повторил Мальцев. - Как же  можно  выжить
после такого? Ведь если сердце хоть ненадолго прекратит  работу,  лишенный
кровоснабжения мозг  погибнет...  А  регенерация  хоть  и  быстра,  но  не
мгновенна в буквальном понимании.
   - Виталии действует разумно! - воскликнул  Ратомский  с  тем  суеверным
восторгом, с каким, наверное, монахи прошлого возглашали "Чудеса  Господни
неисчислимы". - Да, разумно и очень изобретательно, как  если  бы  обладал
сознанием. Я присутствовал на вскрытии... Кстати, чтобы убить ту мартышку,
пришлось применить декапитацию, приношу извинения за натурализм... То есть
отрезать ей голову. Так вот, вскрытие показало интереснейшие  вещи.  Когда
пуля прошла через центр сердца, вырвала клок мышцы, правая и левая стороны
продолжали сокращаться самостоятельно, словно вместо одного  сердца  стало
два. Это оказалось возможным благодаря тому, что активные начала  виталина
сразу произвели микроремонт на клеточном, а может  быть,  на  молекулярном
уровне. В дальнейшем же функции  сердца  восстановились  полностью.  Кроме
того, мозг мартышки после остановки кровообращения в результате  отделения
от тела и, следовательно, клинической смерти, жил не пять  -  семь  минут,
как обычно, а около часа.
   - Потрясающе, - искренне сказал Олег. - Но что будет с человеком,  если
прекратить инъекции виталина?
   - Да ничего не будет... Организм постепенно вернется к обычному  режиму
работы, вот и все. Более здоровым, чем раньше, человек не станет, но  и  в
развалину тоже не превратится.  Словом,  Олег,  добро  пожаловать  в  клуб
бессмертных...
   - Что? Я не ослышался, вы приглашаете меня в клуб?
   - На определенных условиях, конечно.
   - Прежде чем обсуждать какие бы то ни было  условия,  -  твердо  заявил
Мальцев, - я задам вопросы о Кудрявцевой и Сретенском. Живы  ли  они,  где
они? Могу ли я их видеть? Что с ними произошло?
   Ратомский испытующе посмотрел на Олега и кивнул:
   - Отвечу по  порядку.  Они  живы  и  чувствуют  себя,  смею  надеяться,
неплохо. Они здесь, в Фоксхоле. Вы с  ними  увидитесь...  Правда,  на  это
нужно разрешение Гордеева, но думаю, вы получите его без проблем.  На  ваш
последний вопрос - что с ними произошло -  ответить  несколько  сложнее...
Как вы, вероятно, уже поняли, физика Сопряженных Миров - темный  лес.  Да,
мы можем открывать Двери, не зная  толком,  что  это  такое...  Но  помимо
Дверей, существуют еще так называемые Зоны Проникновения. Земля и Фоксхол,
Земля и другие миры соприкасаются каким-то образом в неведомых измерениях,
их физические координаты иногда взаимно перекрываются. Думаю,  такие  зоны
были всегда... В голову закрадывается крамольная для  ученого  мысль  -  а
что, если бабушкины сказки о снежном  человеке,  уцелевших  доисторических
монстрах, кораблях  инопланетян  -  и  не  сказки  вовсе?  Мало  ли  какая
чертовщина может проваливаться сквозь эти самые Зоны...
   Однако  я  немного  отвлекся.  Зоны  Проникновения,   Олег,   возникают
самопроизвольно  без   видимых   закономерностей.   Продолжительность   их
существования различна - от нескольких секунд до нескольких суток.  Иногда
они образуются в одном и том же месте с  разными  временными  интервалами,
как  бы  возвращаются  к   истокам,   но   и   здесь   никаких   очевидных
закономерностей обнаружить не удалось. Ваша экспедиция попала  в  одну  из
таких Зон. Сретенский и Кудрявцева подошли слишком близко к Порогу... Если
бы Зона прожила дольше, они могли бы и  вернуться  из  Фоксхола.  Но  там,
насколько мне известно, состоялся лишь очень краткий контакт.
   Под конец Мальцев слушал  уже  не  слишком  внимательно,  и  тому  были
причины. Во-первых, судьба  Сретенского  и  Кудрявцевой  прояснилась.  Они
живы, они здесь, с ними можно будет увидеться! Выходило,  что  Мальцев  не
зря затеял свое доморощенное расследование - ох  как  не  зря!  Во-вторых,
лавина  ошеломляющей  информации,  обрушившаяся  на  Олега,   мешала   ему
адекватно воспринимать новые откровения Ратомского. В его мозгу  произошло
своего   рода   интеллектуальное   замыкание,   вызванное   информационным
перенасыщением - вплоть до полузабытых приступов головной  боли.  Пожалуй,
имелась и третья причина. Мальцев никак не мог  выбрать  правильную  линию
поведения в этой социалистически-сюрреалистической Лисьей Норе,  Фоксхоле.
Сразу соглашаться на все предложения или изобразить  сомнения,  колебания?
Кто знает, как они воспримут то или иное.
   - Я очень рад, - услышал Мальцев, собственный голос, словно  исходивший
издалека, из какой-то отрешенной пустоты, - что с  моими  друзьями  все  в
порядке... И благодарен вам за разъяснения, хотя, признаться, в  голове  у
меня полный сумбур...
   - Это понятно, - отечески снисходительно произнес Ратомский. -  Вы  еще
хорошо держитесь. Бывали  тут  и  такие,  кто  впадал  в  истерику  или  в
ступор... Выпейте-ка рюмочку коньяка.
   Он поднял рюмку Мальцева, которая так и валялась на столе  опрокинутой,
и наполнил ее доверху. Олег не нашел причин отказываться.
   - Теперь кратко наши предложения, - сказал  Геннадий  Андреевич.  -  Не
торопитесь  говорить  "да"  или  "нет".  У  вас  будет  время   отдохнуть,
осмотреться, подумать...
   - Я слушаю вас.
   - Нам нужны  люди  для  выполнения  специальных  миссий  на  Земле.  Мы
называем таких людей медиаторами, то есть посредниками. Взамен вы получите
бессмертие и многое  другое,  о  чем  сейчас  не  можете  и  догадываться.
Поверьте мне, игра стоит свеч.
   Олег немного помолчал, прежде чем высказаться.
   - Если я правильно вас понял, - начал он, - вы предлагаете  мне  что-то
вроде должности резидента Фоксхола в земной цивилизации?
   - Вроде того, хотя  и  не  совсем  так.  Скорее  можно  говорить  не  о
цивилизации, а о том, что от нее останется.
   Мальцев буквально остолбенел:
   - Почему?
   - Потому что цивилизация, - отчеканил Ратомский, - будет уничтожена.



18

   Перед тем как прозвучал выстрел, Кремнев был уверен, что  его  игра  на
этом свете сыграна. Выражение лица Зорина, его последние слова -  все  это
не допускало двусмысленных толкований...
   Но с грохотом выстрела пуля ударила не в Кремнева, а в Зорина.  Выронив
пистолет, Зорин упал на ковер, и Кремнев увидел в дверях Зою  Богушевскую.
Обеими руками она  сжимала  рукоятку  здоровенного  "викинг-комбата".  Еще
несколько  раз  она  выстрелила  в  спину  Зорина,  потом  прицелилась   в
трясущегося от страха Булавина. Неизвестно, сумела ли она точно  направить
ствол "комбата" или ей  помогла  слепая  случайность,  но  пуля  попала  в
середину лба злосчастного любителя мистических раритетов.
   Зоя схватила Кремнева за руку:
   - Бежим...
   Кремнев не заставил себя упрашивать. Было ли его  неожиданное  спасение
улыбкой фортуны или частью неких сатанинских замыслов, можно разобраться и
потом, а сейчас главное - оказаться подальше отсюда.
   По коридорам Зоя потащила Кремнева за собой. На первом этаже дорогу  им
преградила старая экономка. Мужественная женщина услышала  выстрелы  и  не
раздумывая бросилась на защиту хозяина, не зная,  что  и  защищать-то  уже
некого. Она была вооружена только  миниатюрным  револьвером  -  на  Западе
такие  называют  дамскими,  скорее  действующая  модель   оружия,   нежели
настоящий револьвер. Но если стрелять с двух шагов,  и  из  него  нетрудно
убить человека.
   Прежде чем покинуть комнату  Булавина,  Кремнев  успел  подобрать  свой
пистолет, но не мог же он выстрелить в старушку! Замешкалась и  Зоя,  зато
бравая экономка вскинула револьвер и  нажала  на  спусковой  крючок.  Пуля
малого калибра зад ела руку Богушевской  выше  локтя.  Зоя  сморщилась  от
боли, но не выпустила "викинг-комбат".
   Револьвер отличается от автоматического  пистолета  тем,  что  из  него
невозможно вести непрерывный огонь. Некоторое время  уходит  на  взведение
курка, и лишь после этого револьвер снова готов к стрельбе. Клинт Иствуд в
фильме "Хороший,  плохой,  злой"  тратил  на  такую  операцию  сотые  доли
секунды. Старушка не была Клинтом Иствудом. Пока она  возилась  с  курком,
Кремнев обезоружил ее, втолкнул в ближайшую  комнату  и  заклинил  дверную
ручку с помощью того же револьвера. Он не посмотрел,  есть  ли  в  комнате
телефон. Какая разница, после пальбы все равно нужно смываться  с  третьей
космической скоростью.
   В парке виллы Зоя потянула Кремнева к синему "фольксвагену" Зорина.
   - Поедем на его машине, у меня ключи... Она мощнее моей и твоей.
   Кремнев сунул пистолет в карман и сел за руль.  Зоя  плюхнулась  рядом,
выхватила ключи,  передала  Кремневу.  Вставив  ключ  в  замок  зажигания,
Кремнев повернул его. Стартер заурчал и  затих.  Такое  случается  даже  с
первоклассными автомобилями. Говорят, что раз в году и грабли стреляют, но
это полбеды. А беда в том, что стреляют они чертовски не вовремя.
   Готовый снова повернуть  ключ,  Кремнев  вдруг  замер,  не  веря  своим
глазам. На подъездной дорожке появился Зорин.
   Первая пуля Богушевской попала ему  в  голову  сзади,  по  касательной.
Вероятно, она не слишком повредила  -  во  всяком  случае,  не  раздробила
черепную кость, но при ударе расплющилась  и  на  выходе  содрала  кожу  с
кусками плоти с половины лица. Залитый кровью, как искалеченный Терминатор
в исполнении Шварцнеггера, Зорин двигался судорожными  рывками.  Этого  не
могло быть - ведь другие пули попали ему в  спину,  близ  позвоночника,  в
область сердца... Но это было. Полуослепший, безоружный, Зорин приближался
к "фольксвагену". Если бы у него был пистолет, Кремневу и Зое едва  ли  бы
пришлось рассчитывать шансы. Однако Зорин почему-то не  взял  "шварцлозе",
оставшийся валяться на полу. У Кремнева мелькнула  мысль,  что,  какой  бы
жизненной силой ни обладал этот человек, шоковое состояние еще  никому  не
помогало действовать разумно.
   - Стреляй, - бросил Кремнев, занятый войной с зажиганием.
   - Бесполезно, он бессмертен...
   - Что?!
   - Его можно только вывести из строя ненадолго, но  не  убить...  Заводи
скорее!
   Но и без ее напоминаний Кремнев отчаянно вертел  ключ.  Зорин  был  уже
совсем близко. Правая сторона его лица  практически  исчезла.  Вместо  нее
Кремнев  и  Зоя  видели  отвратительное,  жуткое  багровое   месиво,   где
пульсировал в крови фантастическим образом уцелевший глаз, лишенный век.
   Кулаком  Зорин  ударил  в  стекло  правой  дверцы,  и  оно  разлетелось
вдребезги. Богушевская завизжала и выстрелила. Попала она или нет,  только
на человекоподобного  монстра  выстрел  не  оказал  никакого  воздействия.
Окровавленная рука ползла внутрь салона, тянулась  к  блокирующему  дверцу
замку.
   Зоя  выстрелила  вторично,  а  потом  ее   опустевший   "викинг-комбат"
замолчал. Рукояткой пистолета женщина колотила по  медленно  и  неудержимо
ползущей руке. Кремнев не  помогал,  не  вынимал  оружия  -  и  полсекунды
чересчур дорого стоили... Другая рука чудовища намертво вцепилась в  ручку
дверцы снаружи.
   Двигатель наконец запустился. Кремнев отжал сцепление и дал газ. Он  не
сразу понял, какую скорость включил, но "фольксваген" прыгнул с места  как
наглотавшийся валерьянки кот со смазанной скипидаром задницей.
   Зорина волокло за машиной. Он рычал подобно  раненому  медведю,  но  не
отпускал дверцу.  Кремнев  затормозил,  лихо  развернулся  юзом,  исполнив
совершенно каскадерский трюк,  однако  Зорина  не  стряхнул.  Тогда  он  с
ракетным ускорением направил машину к открытым  воротам.  Раздался  глухой
удар, и "фольксваген" сильно тряхнуло -  на  полном  ходу  Зорин  врезался
головой и всем телом в створку ворот, его оторвало и отбросило.
   "Фольксваген" стремительно удалялся от виллы Булавина.
   - У нас есть фора, - пробормотала Зоя, тяжело дыша. - Пока  он  залижет
свои раны...
   - Что? Ты хочешь сказать, он и после _этого_ уцелеет?
   - Да.
   - Зоя, человек может  выжить  после  таких  огнестрельных  ранений  при
особом везении. Может даже временно сохранять активность в состоянии шока,
мы это видели... Но человек не может выжить после удара головой  о  металл
на скорости в сто километров в час.
   - Я потом объясню, - устало ответила Зоя. - Поезжай сейчас прямо, там я
покажу.
   - Тебе многое придется  объяснить,  -  зло  сказал  Кремнев,  стискивая
рулевое колесо до белизны в костяшках пальцев.
   Богушевская лишь горестно вздохнула.



19

   В однокомнатной квартирке на втором  этаже  высотного  дома,  куда  Зоя
привела Кремнева (машину они бросили квартала за четыре отсюда), было тихо
и полутемно. Включив свет, Кремнев первым делом заявил:
   - Ты ранена, тебя нужно перевязать.
   - Не надо.
   - Нечего геройствовать, раздевайся. Мало ли что...
   - Я не геройствую. Посмотри...
   Зоя стянула свитер, скинула блузку. На ее руке выше  локтя,  там,  куда
угодила пуля храброй  экономки.  Кремнев  увидел  следы  крови  и  розовый
круглый шрам на месте затянувшейся раны.
   Ошарашенный Кремнев рухнул на диван:
   - Что за чертовщина...
   - Никакой чертовщины, просто специальный препарат,  -  обыденным  тоном
пояснила Зоя, снова надевая блузку, на рукаве которой запеклась  кровь.  -
Такой же принимает Зорин... то есть лже-Мартов... Поэтому он неуязвим, и я
тоже.
   - Бред какой-то, - Кремнев покрутил головой. - Ну, я понимаю, небольшая
рана... Но с ним...
   - Подожди. Я все расскажу, дай отдышаться...
   На кухне Зоя поставила чайник на плиту, но  не  стала  ждать,  пока  он
закипит. Из стенного шкафчика  она  достала  бутылку  водки,  налила  себе
полстакана и выпила маленькими глотками.  Кремнев  молча  подвинул  к  ней
другой стакан. Она налила ему,  села  на  табурет  у  стола  и  неожиданно
безутешно разрыдалась.
   - Я обманывала тебя, - простонала она, ее опущенные плечи  вздрагивали.
- Обманывала по своей воле, я была с ними... Но я больше не могла.  С  тех
пор как я узнала тебя... Мне ни с кем не было так  хорошо,  как  с  тобой.
Дело не только в сексе, это лишь естественное  следствие  главного.  Ты  -
настоящий. Они все безумны, темны. Только ты - настоящий... Я люблю тебя.
   Кремнев не знал, что и ответить. Он выпил  водку,  поставил  стакан  на
стол. Он не верил Зое... Или верил?  Кто  способен  разобраться  в  тайных
побуждениях женского сердца? Может быть, она и теперь лжет, ведет какую-то
двойную игру. А может быть, и нет.
   По-детски Зоя протерла глаза  кулачками  и  произнесла  фразу,  которую
произносят все плачущие женщины:
   - Тушь потекла...
   Улыбнувшись помимо воли, Кремнев тут же спросил:
   - Ты знаешь, где они держат Иру?
   - Не знаю. Догадываюсь.
   - Где?
   - В Фоксхоле.
   - Фоксхол? Это что, не в России?
   - Погоди, дойдем и до Фоксхола... Дай же мне рассказать...
   - Здесь есть сигареты?
   - Да, есть.
   Из комнаты  Зоя  принесла  пачку  сигарет,  поставила  перед  Кремневым
пепельницу, закурила сама.
   - Знаешь, я говорила  тебе  и  много  правды.  -  Она  протянула  руку,
выключила газ под закипевшим чайником, но вместо чая или кофе снова налила
водки в два стакана. - Вся история с героином, знакомство с Зориным -  все
это правда, до единого слова. Ложь начинается потом. Зорин спас меня вовсе
не из великодушия. История с героином подсказала ему, что  я  -  та  самая
авантюристка, которую он может с  исключительным  успехом  использовать  в
своих целях. Препарат бесс