обрабатывать и передавать самую суть слов, и для этого им  не
требуется даже прикасаться к реальным, осязаемым документам,  к  которым
они имеют доступ. Знай об этом жрецы древней Греции и Рима, им бы жилось
значительно легче.
   Мне не пришлось долго томиться в ожидании: брату Вагану служат  самые
лучшие и ученейшие духи. На экране замелькали призрачные буквы и  цифры.
Записи десятилетней давности.
   - Постойте! - взмолился я через несколько секунд.
   Дух появился вновь.
   - Я исполнял твое приказание, о сын Адама. - Он был явно раздосадован
тем, что его прервали.
   - Да-да, спасибо, - пробормотал я: мне совсем не хотелось  разгневать
библиотекаря. - Но у меня нет времени читать  каждый  доклад.  Позвольте
мне просто узнать, сколько вышеназванных  явлений  имело  место  за  два
вышеупомянутых отрезка времени. Когда я разберусь с ситуацией  в  целом,
то запрошу  конкретные  документы.  Таким  образом  я  смогу  увидеть  и
деревья, и лес одновременно.
   Дух посмотрел на меня поверх призрачных  очков.  -  А  вы  не  можете
составить общее представление, держа в уме все частности?  Конечно,  для
существа  потустороннего  это  пустяк,  ну  а  человеческие  возможности
ограниченны.
   Я уставился на духа. Если он и дальше будет  задирать  нос,  придется
пожаловаться настоятелю. Но дух, фыркнув в последний раз, смилостивился:
   - Будь по-вашему.
   На экране замелькали цифры. В  монастыре  святого  Фомы  был  опытный
дух-библиотекарь - он писал цифры так, чтобы мне было удобно  читать.  К
нему не надо было приставать с  вопросами  и  уточнениями.  Я  настолько
привык к зеркальному письму, что читаю его  столь  же  уверенно,  как  и
обычное. Может быть, в этом мне помогло  изучение  иврита,  и  теперь  я
свободно читаю как слева направо, так и  справа  налево.  Когда  исчезло
последнее изображение, я заглянул в свои записи. Было  очевидно,  что  в
последнее   время    рождаемость    существенно    повысилась.    Долина
Сан-Фердинанда быстро заполнялась. На смену одноэтажным домишкам  пришли
многоквартирные дома. Энджел-Сити не так перенаселен, как Нью-Йорвик, но
и он уже утрачивает  тот  особый  уют,  который  свойственен  маленькому
городку.
   Уровень исцелений за последние десять лет существенно  не  изменился.
Вдруг меня осенило.
   - Дух, - позвал я. - Пожалуйста, сообщи, от каких недугов чаще  всего
исцеляли людей в оба интересующих меня периода.
   - Минутку, - сказал он.
   Данные, появившиеся на экране, отнюдь  не  были  пугающими.  Впрочем,
ничего иного я и не ожидал, тем более что и в тот, и в другой год  общее
количество исцеленных было примерно одинаковым.  Однако  на  фоне  этого
благополучия бросалось в глаза возросшее  число  подстреленных  эльфами.
Давно известно, что эльфов притягивают места с повышенной  концентрацией
магии. Будь Девонширская свалка такой чистой, как предполагалось, вокруг
нее не шлялось бы столько неприкаянных эльфов, пускающих свои  маленькие
стрелы в ни в чем не повинных людей. А стрелы эльфов - совсем не то, что
стрелы Купидона.
   Наблюдались и случаи одержимости. Я попросил  библиотекаря  подыскать
самый типичный  отчет  для  каждого  из  периодов.  Мне  не  требовалось
статистики, я хотел лишь представить общую  картину  происходящего.  Мне
показалось, что бесы, вселявшиеся в людей в  минувшем  году,  отличались
более мерзким нравом и причиняли больше неприятностей,  чем  десять  лет
назад.
   Но  самое  удручающее  впечатление  на  меня   произвела   статистика
врожденных дефектов. За десятилетие их  количество  почти  утроилось.  Я
тихонько присвистнул и снова вызвал библиотечного духа.
   - Пожалуйста, перечисли виды  врожденных  уродств,  имевших  место  в
каждый из периодов. - Минутку, - повторил дух.
   Экран опустел. Потом возникли слова. Вначале шли данные  десятилетней
давности. Все выглядело  вполне  нормально.  Несколько  случаев  второго
зрения, один подменыш, чье состояние распознали достаточно  рано,  чтобы
вовремя начать лечение и предоставить ему  шанс  жить  почти  нормальной
жизнью, - короче, ничего необычного.
   А вот когда на экране появилась информация  за  последние  двенадцать
месяцев, я  чуть  со  стула  не  свалился.  Только  в  этом  году  возле
Девонширской свалки родились три вампира  и  два  оборотня,  к  тому  же
зафиксировано три случая апсихии - это когда  ребенок  рождается  вообще
без души. Поистине ужасное уродство, которое  не  способны  исцелить  ни
врач, ни  священник.  Несчастные  дети  растут,  старятся  и  умирают  -
навсегда. Навечно. Меня даже в жар бросило от этой мысли.
   Три случая апсихии за год  в  радиусе  пяти  миль...  Я  содрогнулся.
Апсихия возникает лишь тогда, когда  в  окружающую  среду  просачивается
что-то неслыханно зловредное. Трех случаев апсихии в год не  наблюдалось
даже в Восточной Франкии, где токсичные заклинания, разбросанные  обеими
сторонами во время Первой Магической войны, спустя три четверти столетия
все еще продолжают отравлять землю.
   Я закончил свои записи и сказал духу:
   - Спасибо. Ты очень помог мне. Не мог бы  ты  оказать  мне  еще  одну
услугу?
   - Смотря какую.
   - Очень простую, - поспешно сказал я. - Если кто-нибудь, кроме  брата
Вагана, попытается узнать, что я здесь делал, - не сообщай ничего  этому
человеку или нечеловеку.
   Когда имеешь дело с таким  буквоедом,  лучше  заранее  оговорить  все
мыслимые возможности.
   Дух задумался, потом кивнул:
   - Я исполнил бы подобную просьбу, исходи  она  из  уст  брата  ордена
святого Фомы, а настоятель просил меня обращаться с вами, как с любым из
братьев. Пусть будет по-вашему.
   Я не знал, способен ли дух выдержать допрос с пристрастием,  но  меня
это особо не беспокоило. Может, я  был  непростительно  наивен,  но  мне
казалось, что угроза анафемы, которая падет  на  всякого,  осмелившегося
посягнуть на собственность Церкви, послужит достаточным предостережением
для любопытных. Я, например, не христианин, но даже мне бы не  хотелось,
чтобы религиозная организация с двухтысячелетней  историей  спустила  на
меня подвластные ей Силы.
   Впрочем, Маммоне люди поклоняются уже гораздо больше, чем две  тысячи
лет.
   По  пути  наверх  я  остановился  у   кельи   брата   Вагана,   чтобы
поблагодарить его. Брат оторвался от работы и сказал всего два слова:
   - Совсем плохо?
   Наверное, он сам догадался без помощи магии. От чтения мыслей  я  был
защищен: кроме стандартного набора амулетов государственного  служащего,
я  носил  еще  и  свои,  изготовленные  мудрым   рабби-каббалистом.   Но
настоятелям доступно многое. Даже не умея проникнуть в мои мысли,  аббат
легко читал по моему лицу.
   - Совсем, - сказал я.
   Немного поколебавшись, я все же изложил результаты  своих  изысканий.
Напоследок я прошептал:
   - За минувший год в той местности родилось трое бездушных созданий.
   - Трое? - Настоятель, изменившись в лице, сотворил крестное знамение.
Потом кивнул, словно припоминая. - Да, верно, я беседовал с  родителями.
Как тяжело сознавать, что никогда не  встретишься  со  своим  ближним  в
жизни вечной. Но я не отдавал себе отчета, что все они живут так  близко
к проклятой свалке.
   Настоятель никогда не произносит слова "проклятый" всуе,  а  уж  если
произносит, то понимать его следует буквально. Аббат не обратил внимания
на то, что случаи апсихии группируются вокруг свалки,  но  меня  это  не
удивило. Искать закономерности - не его работа. Он должен нести утешение
плачущим. Довольно и того, что монастырские записи позволили мне сделать
собственные выводы.
   - Там еще увеличилось число подстреленных эльфами, - тихо сказал я.
   - Вполне возможно. - Он встал из-за  стола  и  положил  руки  мне  на
плечи. - Ступайте с Богом, инспектор Фишер. Полагаю,  ваше  дело  угодно
Ему.
   Благословение -  это  благословение,  и  относиться  к  нему  следует
серьезно.
   - Спасибо, брат Ваган, - сказал я. - Хотелось бы мне,  чтобы  Господь
был единственной Силой, вовлеченной в это дело.
   Настоятель не ответил, и  я  решил,  что  он  согласен  со  мной.  Со
смешанными чувствами я вышел из обители, сел на  ковер  и  отправился  к
Девонширской свалке. Перед тем как припарковаться, я  несколько  раз  ее
облетел. Сначала изучи противника, а уж потом нападай - так учат в армии
и в АЗОС.
   Нельзя сказать,  чтобы  эти  облеты  много  мне  дали.  Вы,  конечно,
уверены, что свалка - это нечто, оскорбляющее взгляд. Вовсе нет. С  виду
это просто несколько кварталов, ничем не застроенных  (по  крайней  мере
ничем настолько высоким, что можно было  бы  разглядеть  снаружи).  Даже
ограда не была  уродливой.  По  шпалерам  вился  плющ,  перекидывающийся
внутрь. При желании по этим шпалерам можно даже забраться  наверх,  если
как следует подпрыгнуть и ухватиться за самую нижнюю.
   Конечно, чтобы решиться на это, надо быть сумасшедшим. В одном я  был
уверен - заклинания-ловушки схватят любого, дерзнувшего влезть на забор.
К тому же орнамент на стене явно не  для  красоты.  Кресты,  полумесяцы,
звезды Давида, восточные идеограммы, которые я  распознал,  но  не  смог
прочесть, бронзовые альфа и омега, несколько куфических букв,  наподобие
тех, с которых начинаются главы Корана... Здесь все под контролем,  и  с
такими вещами не шутят.
   И все же  контроль  оказался  не  слишком  надежным,  иначе  дети  не
рождались бы на свет лишенными душ. Я окропил свой портативный  детектор
заклинаний пасхальным вином и прошептал благодарственную молитву.
   Детектор должным образом  отметил  все  заклинания,  отгоняющие  злых
духов... и конечно же,  за  стенами  притаились  заклинания-ловушки.  Но
больше он ничего не нашел. Я пожал плечами.  Большего  я  и  не  ждал  -
возможности моего детектора были весьма скромными. Кроме того,  если  бы
утечка магии была столь очевидна,  что  любой  дурак  с  приборчиком  от
"Заклятия-и-компания"  мог  это  определить,  Чарли  Келли  не  стал  бы
посылать сюда меня. И всегда-то нам хочется, чтоб полегче, попроще...
   Неподалеку  от  ворот  свалки  виднелась   посадочная   площадка.   Я
припарковал свой ковер и, прежде чем сойти, чисто автоматически произнес
противоугонное заклинание. В Энджел-Сити преступность давно  побила  все
рекорды. Оставьте ковер без присмотра всего на пару минут - и  можете  с
ним распрощаться.
   Я пересек улицу по пешеходному переходу. Для  пущей  безопасности  он
был весь расписан символами, позволяющими без  страха  переходить  через
дорогу иудею и  мусульманину,  индуисту  и  огнепоклоннику,  буддисту  и
язычнику почти любой разновидности. Вот только не знаю, что делать, если
вы самоанец, поклоняющийся богу Танароа. Бежать побыстрее, наверное.
   Ворота  Девонширской  свалки  на  несколько  футов  возвышались   над
изгородью. Охранник в  аккуратной  голубой  форме  вышел  из  стеклянной
будки, подошел ко мне и коснулся фуражки.
   - Чем могу быть полезен, сэр? - спросил он вежливо, но  таким  тоном,
который должен был убедить незваного  гостя,  что  у  него  нет  никаких
уважительных причин отрывать охранника от созерцания мусора.
   Я  предъявил  удостоверение  инспектора  АЗОС.  На  свалке  токсичных
заклинаний оно автоматически превращало меня в подобие святого Петра - я
имел право карать и миловать. Охранник широко раскрыл глаза.
   - Разрешите позвать мистера Судакиса,  инспектор  Фишер.  -  С  этими
словами он нырнул в свою  будку,  схватился  за  телефон  и  зашептал  в
трубку, с нетерпением дожидаясь, когда телефонный бесенок передаст ответ
начальства. Наконец он положил трубку на  рычаг.  -  Проходите,  сэр.  Я
помогу вам.
   Охранник засуетился вокруг  меня.  Ворота  были  откатного  типа,  на
маленьких колесиках. Сторож  раздвинул  створки.  За  воротами  виднелся
единственный, чисто символический  ряд  колючей  проволоки,  на  котором
красовался плакат с надписью на нескольких  языках.  Английский  вариант
гласил: "Оставь надежду всяк сюда входящий без позволения". Данте всегда
наводит на размышления.
   Охранник убрал с моего пути и часть колючей проволоки. Оказалось, что
под ней прямо на земле  нарисована  тонкая  красная  полоса,  замыкающая
проход между  стенами.  Парень  взял  миниатюрный  деревянный  мостик  и
перекинул его через красную полосу. Он очень старался не задеть  красную
черту. Это нарушило бы внешнюю сторожевую систему свалки и,  несомненно,
стоило бы ему работы.
   - Вперед, сэр. - Охранник  снова  дотронулся  до  фуражки.  -  Мистер
Судакис ждет  вас.  Пожалуйста,  оставайтесь  в  пределах,  ограниченных
проволокой и янтарными линиями. - Он нервно усмехнулся. - Хотя  зачем  я
вам это говорю - вы знаете порядки лучше меня.
   - Вы делаете то, что вам положено, - ответил я, шагнув на  мостик.  -
Другой на вашем месте и пальцем бы не шевельнул, чтобы помочь инспектору
АЗОС.
   Как  только  я  пересек  черту,  охранник  поспешно   убрал   мостик.
Проведенные  по  бетону  линии  янтарного  цвета  и  колючая   проволока
обозначали безопасный путь  к  административному  зданию  -  приземистой
постройке из шлакоблока. Выглядела она весьма  внушительно  -  настоящая
крепость, способная  устоять  против  любого  натиска,  магического  или
военного.
   По пути к зданию я все внимательно осмотрел,  но  не  заметил  ничего
примечательного. Ни зловонных трясин, ни вулканов -  самый  обыкновенный
пустырь, заросший побуревшими от солнца сорняками. Вот уже несколько лет
никакие заклинания не помогали омыть эту землю живительным дождем. И все
же..
   На какое-то мгновение мне почудилось, будто ограда  свалки  -  ужасно
далеко и огромное невидимое Ничто растягивает пространство, разглаживает
его и играет с ним, как  кошка  с  мышкой.  Астрологи  говорят  о  почти
бесконечных расстояниях между звездами. А  у  меня  появилось  нехорошее
ощущение, что я смотрю на настоящую бесконечность, на что-то такое, чего
никак  не  ожидал  встретить  посреди  Чатсуорта.  Магия,   а   особенно
магические отходы способны искажать пространство и время - математики до
сих пор пытаются доказать это. Когда я посмотрел  снова,  все  выглядело
нормально.
   Я  надеялся,  что   защитное   действие   янтарных   линий   так   же
могущественно, как и действие красной.  Но  летописи  монастыря  святого
Фомы заставляли усомниться и в том, и в другом.
   Коренастый мужчина в шляпе-котелке и галстуке вышел из  шлакоблочного
здания  мне  навстречу  и  протянул  руку.  Широкая  официальная  улыбка
казалась приклеенной к его лицу.
   - Инспектор... э-э-э... Фишер? Рад познакомиться. Я Антанас  Судакис,
управляющий Девонширским могильником. Зовите меня Тони.
   Мы пожали друг другу руки. Я был по меньшей мере на шесть дюймов выше
Судакиса, но, судя по железному рукопожатию, он мог бы спокойно  сломать
меня пополам. Я  худой  и  длинный,  а  у  него  комплекция  футбольного
нападающего.  Будь  он  чуть  повыше  -  мог  бы  стать   чемпионом   по
колледж-боллу.
   И все же в его поведении не чувствовалось враждебности.
   - Почему бы нам не пройти в мой кабинет, инспектор Фишер...
   - Зовите меня Дэйвом, - попросил я. В интересах  дела  мне  следовало
приложить все усилия, чтобы заручиться его расположением.
   - Отлично, Дэйв. Надеюсь, вы не станете темнить и сразу скажете  мне,
зачем пожаловали. Все  наши  инспекционные  пергаменты  должным  образом
подписаны,  опечатаны,  благословлены  и  окурены  ладаном.   Подлинники
хранятся в моем столе. Я знаю, что вы, чиновники, не очень-то  доверяете
призрачным копиям.
   - Что  написано  колдовством,  то  изменишь  волшебством,  -  шутливо
заметил я.
   В сущности, так оно и есть, хоть я и не сомневался, что вся служебная
документация Судакиса в полном порядке. В противном случае он бы так  не
хвастался.  И  кроме  того,  будь   в   его   пергаментах   какие-нибудь
погрешности, ему пришлось бы опасаться большего, чем  неожиданный  визит
инспектора АЗОС. Во-первых, Господа Бога, затем - своих боссов, а может,
и самого дьявола. Многие вещи на этой свалке дьявольские в худшем смысле
слова.
   При ближайшем рассмотрении контора, несмотря на отсутствие окон,  уже
не казалась неприступной твердыней. Огни святого Эльма, разбросанные  по
потолку,  наполняли  кабинет  управляющего   холодным,   ровным   светом
пасмурного дня.  Воздух  был  прохладным,  хотя  долина  Сан-Фердинанда,
которая,  как  и  весь  Энджел-Сити,  некогда  была  пустыней,  славится
засушливым климатом.
   Судакис заметил, что мне совсем не жарко, и ухмыльнулся.
   - В  нашем  кондиционирующем  контуре  -  след  гренландской  ледяной
ундины. Вот к этому кафелю, - он указал на стену, - однажды  прикоснулся
стихийный дух, и теперь здесь всегда холодно. Закон контагиона.
   - Контакт, единожды установленный, длится вечно, - процитировал я.  -
Свежо, как прошлогодний снег. Многие здания  в  Энджел-Сити  охлаждаются
конта-гионной связью с ледяными ундинами. Но  я  не  это  имел  в  виду.
Вероятно, закон контагиона - один из древнейших принципов магии. Но  его
контролируемое использование Для нужд бытовой техники налажено недавно и
стоит весьма недешево. Люди, получавшие  прибыль  с  этой  свалки,  явно
заботились о своих работниках.  Очень  странно,  что  утечка  происходит
именно здесь, где на одни лишь удобства выбрасываются такие деньги.
   Когда секретарша принесла  нам  кофе,  Судакис  откинулся  на  спинку
кресла, которое жалобно заскрипело под его тяжестью.
   - Чем могу быть полезен, Дэйв? - спросил он. - Я так понимаю, что это
неофициальный визит. Вы не предъявили мне ордер, не вручили повестку,  и
с вами нет ни священника, ни заклинателя, ни хотя бы адвоката. Так в чем
же дело?
   -  Вы  правы  -  это  неофициальный  визит.  -  Я   отхлебнул   кофе.
Восхитительно! Не то  что  растворимая  бурда,  которая  издевается  над
законом подобия. - Если не возражаете,  мне  хотелось  бы  поговорить  о
вашей защитной системе.
   Мой собеседник внезапно застыл, будто под взглядом василиска. Судя по
выражению лица, Судакис предпочел бы порассуждать об упадке  цивилизации
в целом, - Это секретная информация, - заявил он.  -  Я  не  имею  права
отвечать ни на один вопрос,  касающийся  данной  темы.  Наверное,  лучше
пригласить священников и адвокатов с обеих сторон. Мне не нравятся такие
"неофициальные" визиты на доверенный мне объект, инспектор  Фишер.  -  Я
уже не был "Дэйвом".
   - Я полагал, что у вас не так уж связаны руки, - сказал я. - Потому и
пришел к вам побеседовать.
   - Вам  легко  говорить.  -  Даже  нос  у  него  был  упрямый,  как  у
футбольного нападающего. - Я не хочу обсуждать этот  вопрос.  Сначала  я
должен убедиться в том, что вы имеете  веские  основания  для  подобного
разговора.
   - За последние десять лет вокруг свалки  сильно  возросло  количество
нападений эльфов на людей, - сказал я.
   - Я видел эти цифры. Но сюда съехалось много иммигрантов, и  с  собой
они привезли свои  проблемы.  Года  два  назад  здесь  даже  был  случай
ягуантропии! И это при том, что большинство переселенцев  -  выходцы  из
Северо-Западной Европы!
   Судакис был прав: состав  населения  сильно  изменился.  Пролетая  по
долине, я  видел  несколько  домов  с  вывеской  "Курандеро".  Если  вам
интересно мое мнение, курандеро - мошенники, наживающиеся на невежестве,
но разве меня кто спрашивает? Основной принцип магии состоит в том, что,
если вы искренне во что-то верите, это станет правдой - для вас.
   Вот я, к примеру, искренне верил, что, если  АЗОС  привлечет  к  суду
Девонширскую  свалку  только  за  проказы  каких-то  бесхозных   эльфов,
адвокаты, нанятые хозяевами Судакиса, сделают  из  нас  отбивную.  Я  не
сомневался, что Тони Судакис тоже так думает.
   Тогда я решил пустить в ход тяжелую артиллерию.
   - А в том, что в прошлом году здесь было  три  случая  апсихии,  тоже
иммигранты виноваты? Управляющий и глазом не моргнул.
   -  Совпадение,  -  хладнокровно  сказал  он,  но  все  же  его   рука
непроизвольно потянул