ведомо от кого
прижила она своего щенка...
  - Я же сказал, никакой хулы! - Мой кинжал поднялся вверх, демонстрируя
серьезность намерений.
  - Никто не знает, кто его отец, - поправился валлиец. - должно быть,
какой-то свинопас. Отец Эреники Тарий и верховный король Уэльса Берингер
прокляли ее, как опозорившую род, и изгнали из замка. Поговаривают, им дал
убежище Мерлин, и это спасло Эренику с сыном от голодной смерти. Однако
спустя два года она все же умерла, не вынеся позора.
  - "Лис", - я активизировал связь, - "а наш-то Ллевелин, выходит,
Эгведовских кукол не ломал. Он в это время у старика Мерлина азы коелбрена
осваивал".
  - "То-то я смотрю, он шибко умный! Не зря же попы остерегались рыцарей
грамоте учить. Вот оно как складывается!"
  - Что было дальше?
  - Когда минуло девять зим, Мерлин привел его к королю Утеру, и он взял
Ллевелина пажом. Когда верховный король умер, Ллевелину уже было
четырнадцать, и он стал к тому времени оруженосцем. Невзирая на проклятия,
Утер признал за ним права герцога Мальвернии. Он был одним из первых, кто
присягнул Артуру, и в благодарность новый король подтвердил эти права.
  Но для владетельного дома Уэльса он был, есть и остается позором. Все. Я
исполнил твои условия. В обмен на жизнь приношу извинения и более не
обнажу меча против Стража Севера. Но снять с него клеймо проклятия не в
моей власти. - Он помолчал и добавил: - А даже если бы я мог это сделать,
все равно бы не сделал.

  * * *

  Божий суд был завершен. Армия готовилась к походу, и мы вновь отправлялись
в путь, спеша оповестить верховного главнокомандующего антимордредовской
коалиции о начале совместных боевых действий.
  - Нет смысла, - напутствовал нас Ланселот, - всем силам собираться у
Кэрфортина. Наверняка лазутчики сообщат Мордреду о нашем объединении. И
вряд ли он станет дожидаться в Дэве, пока мы осадим его в стенах всей
силой. Скорее всего они решат захватить Камелот. Кто владеет им, владеет
короной Британии.
  Сегодня я выступлю на Кориниум и попытаюсь перерезать Мордреду дорогу.
Ллевелин вполне успеет ударить его в тыл, и мы зажмем изменника меж двух
огней. Езжайте скорее, не теряйте времени! Мой друг, сэр Магэран, будет
сопровождать вас.
  - Сэр Ланселот, - к командующему восточной группировкой войск подбежал
один из рыцарей, виденных мной вчера вечером у шатра, - принц Гвиннед
покинул лагерь.
  - Он увел свой отряд? - нахмурился король Бейсика.
  - Его отряд еще готовится к уходу. Сам же сэр Эгвед с десятком драбантов
умчался на запад.
  - К Мордреду, - усмехнулся Ланселот. - Поспешите, друзья мои! Теперь
запаса времени и вовсе нет.


                                  Глава 20


  Вас обманули. Вам дали гораздо лучший мех. Это шанхайский барс.
  О.Бендер

  Обратный путь на этот раз, слава богу, протекал без осложнений. Мы
проводили время в содержательных беседах с коллегами, сверяя пути развития
наших миров и удивляясь, как по-разному и в то же время как одинаково
развивались цивилизации. Менялись имена правителей, названия стран,
смещались границы, одни государства уходили в небытие, на их месте
появлялись другие, но суть оставалась единой, и человек все так же
любил-ненавидел, плел коварные заговоры и проявлял чудеса благородства. И
человечество все так же строило свои пирамиды социального устройства,
вдохновенно ища при этом способы превратить их в плоскость, для
установления мировой гармонии и справедливости.
  Август клонился к сентябрю. Время войн неминуемо сменялось временем охоты,
поскольку кто бы ни стал королем Британии, он не смог бы накормить пятью
хлебами все страждущие утробы острова. Стало быть, приходила пора
позаботиться о заготовке на зиму мяса и шкур для теплой одежды. О теплой
одежде мы уже начинали вспоминать всерьез, поскольку ночи становились все
холоднее, и под утро, ночуя в одном из поселков, мы вовсю клацали зубами,
продуваемые до костей ночными сквозняками, отчего-то особенно сырыми и
промозглыми на уровне земляного пола.
  Лагерь вокруг Кэрфортина немногим отличался от того, каким мы его
оставили. Та же будничная суета военной подготовки, те же вышагивающие
копейщики, старающиеся повторить маневры имперских манипул, те же лучники,
вытанцовывающие свой вечный диковинный танец: выстрелил, шагнул в сторону,
освобождая место стоящему сзади с оружием на изготовку, вновь заступил в
шеренгу, и так тур за туром, пока не опустеет колчан.
  Меж их порядков, опустив копья, то и дело проносились всадники, норовящие
поразить копьем воткнутое в землю чучело с вращающейся перекладиной, на
одном конце которой был закреплен изрядно побитый щит, на другом - мешок
на веревке, оплетенный кожаными ремешками. Стоило кому-либо из всадников
чуть зазеваться, неудачно послать копье вперед при ударе, придержать коня
в атакующем натиске, и импровизированный кистень с размаху сшибал неумеху
наземь, заставляя его, охая, подниматься на ноги и, потирая ушибленные
места, вновь садиться в седло. И так раз за разом.
  Завидев нас, стража лагеря протрубила в рог, занимая установленные для
обороны наскоро возведенных стен позиции, но, разглядев знакомые эмблемы
на баньерах, вновь вернулась к прерванным занятиям. Привратники
засуетились, отодвигая засовы, и мы неспешно, с видом гордым и
величественным, выехали на территорию кэрфортинского укрепрайона.
  Сэр Мерриот уже встречал нас.
  - Надеюсь, все прошло удачно? - поинтересовался сенешаль Стража Севера,
привычно оглядывая вновь прибывших и автоматически фиксируя отсутствие
многих знакомых рыцарей и появление десятка новых, выделенных нам в эскорт
Ланселотом. - Вы были в бою?
  Я поморщился.
  - Скорее это был не бой, а обычная стычка. Мы напоролись на лесную засаду
людей феи Морганы. Благодарение богу, все закончилось сравнительно
благополучно. Что слышно здесь?
  - Пока все без изменений. Герцог ждет вас, - ответил Мерриот, делая знак
одному из своих помощников позаботиться о расквартировании прибывшего
отряда. - Идемте скорее.
  Мы пересекли двор и, войдя в башню, начали подниматься по лестнице.
  - Его светлость не в духе, - предупредил меня придворный, останавливаясь у
уже знакомой двери. - Погодите, я предупрежу его о вашем приходе.
  - Дурные новости?
  - Нет, - скривился Мерриот. - Простудился любимый сокол герцога. А мало
того, что милорд заядлый охотник, так еще в Уэльсе болезнь и, того хуже,
смерть сокола или охотничьего пса перед походом считается весьма дурным
предзнаменованием. Ладно, - он махнул рукой, - пойду сообщу ему, что вы
вернулись.
  Рыцарь скрылся за дверью и вскоре вновь появился, делая мне знак входить.
  Ллевелин сидел на том самом высоком кресле, обложенном резными пластинами
моржового клыка, на котором он с таким величием отвергал королевские венцы
Камбрии и Нортанумбрии, объявляя себя несгибаемым защитником прав
Пендрагонов на британский трон. Исходя из сведений, полученных от
поверженного принца Гвиннеда, его вполне можно было понять. Полугерцог,
полу невесть кто, сирота с двух лет, получивший права благороднорожденного
по своевольному приказу короля Утера и заслуживший славу, богатство и
положение близ его сына Артура, конечно же, как нельзя близко принимал
оскорбления, чернившие род, которому он был обязан всем. Все было более
чем логично, но существовало фальшивое пророчество, а стало быть, вся
простота и логичность подобного объяснения сводились на "нет".
  Ллевелин сидел на своем троне, угрюмо глядя исподлобья на всех и вся,
находившихся в зале. На левой руке его была надета толстая кожаная
перчатка, используемая обычно сокольничими. На ней, нахохлившись и странно
булькая при дыхании, сидела хищная птица в колпачке и с бубенчиками на
лапе. "Линялый исландский сокол, - вглядевшись, определил я. - Стоит
примерно столько, сколько в наши времена небольшой спортивный самолет".
Герцог поглаживал любимца пальцами по груди и тот о чем-то жалобно вещал
ему, щелкая крючковатым клювом.
  - Вот, Торвальд, сокол заболел, - наконец произнес Ллевелин после долгого
молчания, словно лишь теперь заметил мое присутствие.
  - Милорд, - поклонился я, - есть прекрасное средство.
  - Какое же? - Герцог внимательно посмотрел на меня, точно ожидая, что я
одним лишь словом излечу пернатую тварь от хворобы.
  - Следует взять горячего вина и, смешав с толченым перцем, влить смесь в
глотку соколу. Затем держать птицу до той поры, пока она сию смесь не
проглотит.
  - Перец, - усмехнулся Ллевелин. - Невзирая на то что сия пряность,
приходящая к нам из счастливой Аравии, стоит дороже золота, я испробовал
этот рецепт. И, как видишь, не помогает.
  - Тогда, быть может, попробовать по-другому? Воду с содой для стирки след
смешать с золой виноградной лозы и так же влить в глотку соколу. Когда же
он проглотит смесь, надо предложить ему съесть ящерицу, и излечится он.
  - Разве ящерицу, а не ужа? - удивленно вскинул брови Страж Севера. -
Странно, я слышал, что есть надо ужа. Что ж, попробуем с ящерицей. Хотя, -
он тяжело вздохнул, - с ужом не помогло.
  - Ну, если так, - я набрал в грудь воздуха и нахмурился, будто старательно
что-то обдумываю. - Есть еще один способ. И хотя сам я лично не опробовал
его, человек, от которого я о нем слышал, божился, что таким образом можно
вернуть птицу едва ли не из бездны Тартара.
  - Я слушаю тебя, Торвальд.
  - Необходимо взять четыре куска сала, обмазанного медом и посыпанного
металлическими опилками, и вложить их в глотку соколу. Поступать так
следует три дня, исключая любую другую пищу. На четвертый же день дайте
ему проглотить небольшого цыпленка, предварительно напоив оного большим
количеством вина. После этого необходимо растереть птице грудь горячим
молоком, расположившись поближе к огню, а потом кормить до полного
выздоровления воробьями и другой мелкой пичугой.
  - "Ну, Капитан, ты крут!" - раздался на канале связи восхищенный голос
Лиса.
  Общаясь с Ллевелином, Ланселотом и иными подобными фигурантами по нашему
делу, я имел обыкновение держать связь активизированной, чтобы мой
напарник был в курсе происходящего. А с недавних пор и не только он. Лис,
почитавший процесс расквартирования не менее священным, чем правоверные
адепты Пророка намаз, явно оглушенный моими познаниями, спешил излить на
мою голову бочку своего восторга, естественно, не забывая оставить в ней
немалую ложку если не дегтя, то уж точно перца.
  - "Обалдеть не встать! Просто какой-то кладезь знаний среди бушующего
океана невежества! Ежели в тебя ткнуть остро отточенной лопатой, в мир
забрызжет, я бы даже сказал, зафонтанирует неиссякаемый поток полезных
советов. Я уже ясно вижу эту картину! Толпы страждущих подставят свои
пустые котелки... Кстати, отец родной, скажи, пожалуйста, шо с нами
произойдет, ежели вдруг герцогская птичка издохнет, обожравшись
металлической стружки, пусть даже с салом в шоколаде?"
- "Да не должна бы", - с сомнением в голосе воспротивился я. - "Вороны вон
гайки глотают. Страусы, те и подавно, гвозди, ножницы и прочий железный
хлам. Они без этого пишу переваривать не могут. - Я задумался, напрягая
свои скудные познания в орнитологии. - Нет, не должно бы. Ну а если вдруг
что, все вопросы к Мишелу Пастуро. Все рецепты взяты из его книги
"Повседневная жизнь Франции и Англии во времена рыцарей Круглого Стола"."
- "Ну что ж", - хмыкнул Рейнар, - "надеюсь, в случае чего, ты успеешь
прошептать это заветное имя перед тем, как Ллевелин отдаст команду
отрубить нам головы".
  - Очень интересный способ. Возможно, действительно поможет. Ладно, - он
передал сокола поджидающему наготове сэру Мерриоту, - отнеси птицу, да
вели сокольничим исполнить все, что ты здесь слышал.
  - Передам все от слова до слова. - Рыцарь склонил голову и принял перчатку
с птицей.
  - Каковы успехи посольства, дружище Торвальд? - Герцог вперил в меня
тяжелый немигающий взгляд, напряженно следящий, чтобы собеседник, не дай
бог, не покривил душой даже в самой малости.
  - Ланселот шлет тебе поклон и привет, почтеннейший Ллевелин. Он отверг
посулы и уговоры феи Морганы и принял твое предложение выступить разом.
  - Прекрасно. - Губы Стража Севера сложились в жесткой улыбке. Наверняка
пред его внутренним взором сейчас стояла картина захлопнувшегося капкана,
в котором бьется ненавистный Мордред вместе со своей дорогой мамашей.
  - Особенную же рьяность в заключении с тобой военного союза показал
славный сэр Борс, могучий король редонов. Во многом именно его речи
склонили Ланселота и его военачальников идти вместе с тобой на Мордреда.
  - Памятуя о том, каким громовым голосом он произносит сии речи, я нимало
тому не удивлен, - усмехнулся герцог. - Но при случае следует изъявить ему
свою благодарность. Подумай, дорогой Торвальд, как бы мы смогли это
сделать, чтобы, не дай бог, не задеть его гордость.
  - Обязательно подумаю, - пообещал я. - Позволите мне продолжать?
  - Конечно, друг мой, конечно! Ты приносишь мне такие прекрасные новости и
спрашиваешь, можно ли продолжать? Я прошу тебя, Торвальд, если есть еще
столь же радостные известия, расскажи мне об этом без промедления! Я весь
обратился в слух.
  - Когда мы прибыли в Эборак, - начал свое повествование я, - то застали
Ланселота в глубокой печали. Он собирался сложить с себя бремя вождя и
уединиться в родных землях.
  - Что же так огорчило моего друга Ланселота? - встревожился собеседник. -
Надеюсь, он не болен?
  - Телесно он здоров, как и прежде. Но в сердце его кровоточит рана.
  - "Сердечный геморрой", - тут же поспешил вставить Лис. - "Гвиневера
сбежала в чужие края, меня поменяла на монастыря. То есть на монастырь,
конечно".
  - "Сережа, заткнись! Не слышишь, что ли, здесь большая политика", -
оборвал его я.
  - "Ой-ой-ой! Можно подумать, можно подумать! А шо, просто сказать, шо у
Ланей депрессняк, нельзя было?"
Я продолжил, не обращая внимания на выпады напарника. Спорить с ним было
бесполезно, последнее слово все равно должно было быть его.
  - Королева Гвиневера, спасенная из рук Мордреда верными людьми...
  - Так. Значит, она нашлась, - быстро перебил меня Ллевелин. - Где же она
была все это время? - Он замолк так же внезапно, как и заговорил, словно
прервав сам себя. Молчаливая пауза длилась около минуты. - Извини,
Торвальд, - наконец кивнул он, - продолжай дальше.
  - Гвиневера изъявила желание уйти в монастырь, страдая от вины, как
истинной, так и ложной. А потому нам с великим трудом удалось убедить сэра
Ланселота следовать вместе с вами. Он не стал сворачивать свое знамя, но
объявил, что в этой войне будет сражаться лишь для того, чтобы наказать за
злую измену Мордреда и Моргану, а стало быть, готов признать вас верховным
главнокомандующим.
  - Вот и прекрасно! - вновь победно улыбнулся Ллевелин. - Воистину, вы не
менее ловки в переговорах, чем на поле битвы. Когда же он будет здесь?
  - Милорд, - я тяжело вздохнул, - он выступил в Кориниум полтора дня тому
назад.
  - Так-к! - угрожающе произнес Ллевелин, сжимая кулаки. - Так-к! - вновь
повторил он, с трудом разжимая челюсти. - А зачем он это сделал, хотел бы
я знать?
  - Ланселот полагает, что Мордред, узнав о нашем союзе, не станет
дожидаться в Дэве, а начнет отступление к Камелоту. Король Беноика спешил,
дабы занять Кориниум до прихода Мордреда, ожидая, что вы, в свою очередь,
ударите по врагу с тыла.
  - Он решил! - Ллевелин воздел руки вверх. - Нет, вы слышали! Только что
Ланселот признает меня командующим объединенной армией и тут же идет
куда-то к черту на рога, даже не поинтересовавшись, а что по этому поводу
думаю я. Я посылаю отряд в Веркониум, чтобы перекрыть дорогу Мордреду
через Корновию, а доблестный Ланселот собирается удерживать Кориниум, в
двух днях перехода за их спинами. Ах, как мудро! Что же теперь мой добрый
подчиненный прикажет делать мне? - Пудовые кулаки Ллевелина опустились на
резные подлокотники, заставляя их жалобно заскрипеть. - Я должен идти, как
и предполагал, со всем войском в Веркониум, чтобы окружить под его стенами
Мордреда? Или же оставить на произвол судьбы гарнизон, без нашей помощи
способный продержаться не более трех дней, для того чтобы поспешить на
соединение со славнейшим из славных, сэром Ланселотом Озерным?
  В первом случае мы перебьем друг друга, а отважный Ланселот придет, чтобы
пожать победные лавры. Во втором, если нам удастся разгромить Мордреда, на
мне будет кровь отправленного на верную гибель отряда. Ланселот же вновь
будет выглядеть победоносным цезарем в белом одеянии и золотом венке
победителя. Х-хорош союзничек! - сквозь зубы процедил герцог. - Ну нет, я
не доставлю ему такого удовольствия! Ступай, Торвальд. - Ллевелин быстро
глянул на меня, словно вспоминая, что я все еще нахожусь в зале. - Прости
за вспышку, к тебе она не относится. Ты поработал на славу. Просто
Ланселот пытается нас обхитрить. Что ж, посмотрим, как это ему удастся!
Ступай, Торвальд. И пришли ко мне сэра Мерриота. Тебе и твоим людям
следует отдохнуть с дороги, а завтра мы продолжим нашу беседу.

  * * *

  Утро все явственнее вступало в свои права, однако подниматься упорно не
хотелось. После дней, проведенных в седле, и ночевок на сырой земле
возможность поваляться пусть даже не на перине, набитой лебяжьим пухом, а
на соломенном тюфяке, была счастьем и великой удачей.
  Я откровенно бездельничал и, заложив руки за голову, обдумывал сложившуюся
ситуацию. Итак, в ходе всех наших странствий, интриг, стычек на больших
дорогах и доблестных сражений мы, то есть, конечно, я с Лисом и Магэраном
с Сабрейном, имели на руках изрядную часть заветного мерлинского
пророчества. Целых семь кусков. Еще два, очевидно, находились у Ллевелина,
и у нас была реальная надежда их заполучить. Кроме того, по одному
хранилось у Ланселота и, вероятно, у Мордреда. Итого одиннадцать.
Двенадцатый фрагмент рукописи, принадлежавший Лукану, а вслед за ним
Бэдиверу, исчез безвозвратно.
  Оставалось надеяться лишь на то, что великий Мерлин в своей неизменной
мудрости позаботился о том, чтобы все его пророчество благополучно
добралось до Камелота, и в час X было сложено на Круглом Столе под
восторженные крики собравшихся. В противном случае приходилось мириться с
тем, что прихотью какой-нибудь безмозглой сороки вся борьба сильных мира
сего, все усилия двух оперативных групп будут превращены в ничто. Такой
себе нехитрый фокус.
  Но, как бы то ни было, идти следовало до последнего. И если в Камелоте
пророчество не будет сложено, хотя, какое же это тогда к черту волшебное
пророчество, нам следовало вернуться к месту, откуда исчез недостающий
клочок пергамента, и планомерно проверить все гнезда в округе, все хижины
углежогов, всех свинопасов, а если придется, то и всех фейри, обитающих в
древесных стволах и под болотными корягами. Перспектива, как ни крути,
малоприятная и, прямо скажем, с весьма гадательным результатом.
  Размышления были прерваны самым неожиданным образом. Из залы, примыкавшей
к моим покоям, послышался стук палок, звонкий смех и шум прыжков. Я
прислушался.
  - ...Запомни, я наношу удар по ногам, ты подпрыгиваешь и пропускаешь
оружие под собой. Затем я перевожу удар вверх, словно собираясь снести
тебе голову. Ты уходишь от него вниз. Все очень просто. Главное, не зевай
и сохраняй устойчивость, иначе собьешься.
  Голос, произносивший эти слова, был мне странно знаком. Я стал слушать
дальше, но слова смолкли, и вместо них в воздухе засвистела палка.
  "Проклятие!" - Я встал и начал одеваться. - "Оруженосцы, что ли, резвятся?"
  - Прекрасно! - раздалось за дверью. - У тебя все получается!
  Я вновь прислушался. "Господи, да это же Кархейн! Интересно, кого это он
там школит? И что его вообще сюда занесло?" Я толкнул дверь. Зала была
пуста, если не считать двух юнцов с палками, застывших при моем появлении.
Одним из них был Годвин, смущенно опустивший глаза при виде своего рыцаря,
вторым же, я не ошибся, был сэр Кархейн. Алая гербовая котта с золотой
виверной, сжимающей в лапах крест, подчеркивала наконец-то обретенное им
рыцарское зван