тан, - возмутился подобному невниманию Лис, - а шо это он
ухом не ведет? Может, слегонца подыздох от своей кузнечиковой диеты?
Может, ему первая помощь требуется?
  - Нет, кажется, дышит, - с сомнением покачал головой я.
  - Да?! Тогда было бы невежливо заставлять себя так долго ждать.
  Лис толкнул дверь, сколоченную из грубых досок и обтянутую от сквозняка
полосками бересты. Дверь, едва припертая колом от ветра, поддалась без
труда, и мой напарник, склонившись в шутливом полупоклоне, провозгласил:
  - Добро пожаловать, милорд!
  Казалось, наше появление не произвело на хозяина уединенного жилища ни
малейшего впечатления. Он ни на дюйм не сдвинулся с места и, даже не
повернув головы, продолжал шептать едва слышные слова молитв.
  - М-да, - озираясь, вздохнул Лис, - так и запишем: с гостеприимством в
Северной Англии слабовато. Ау, дедуля! Будь так добр, сделай богоугодное
дело, помоги сбившимся с дороги путникам.
  Но и эти слова, судя по всему, были обращены к шумевшему за стеною хижины
девственному лесу. Однако вот последнее слово молитвы было произнесено, и
отшельник, с кряхтением поднявшись с колен, обернулся в нашу сторону.
  - Мир вам, добрые люди, - выдохнул он хорошо поставленным голосом, словно
декламируя с церковной кафедры.
  - Доброе утро, папаша, - недовольно хмыкнул Сергей, приподнимая козырек
отсутствующей кепки. - Это вы всегда дремлете в такой неудобной позе? Или
в связи с теплым сезоном тюфяк в стирку сдали?
  Сам того не заметив, мой друг скинул возраст обитателя сего неуютного
местечка с "дедули" до "папаши" и, несомненно, был прав. Безусловно,
отшельник был немолод, но, невзирая на любовно запущенный вид, вряд ли ему
можно было дать более пятидесяти лет. И хотя подпоясанная грубым вервием
холщовая сутана, весьма нуждающаяся в штопке, длинные засаленные волосы и
седоватая щетина неумолимо свидетельствовали о его нищенском
существовании, гордая осанка и взгляд, устремлявшийся прямо в глаза
собеседника в те секунды, когда очи не были потуплены долу,
свидетельствовали о том, что, вероятно, этот человек знавал и иные времена.
  - Я вас знаю, - неожиданно, без всякого перехода, произнес отшельник,
окидывая меня оценивающим взглядом с ног до головы. - Вы сэр Торвальд аб
Бьерн, брат-близнец принца Эстольда Трехрукого и приходитесь племянником
покойному королю Лоту Оркнейскому.
  Я обескуражено посмотрел на Лиса, но он лишь пожал плечами, не зная, что и
ответить. Конечно, несколько лет тому назад мы с ним весьма недурственно
прошлись по горам и восточному побережью Каледонии, охотясь на особо
злостного короля скоттов Шнека Хеттена и разваливая созданную благодаря
козням его очаровательной супруги и нашей "двоюродной сестры" Каледонскую
империю, не угодившую руководству нашего Института. Результаты были вполне
ощутимы: древний императорский венец, презентованный мною королю Артуру, и
великий меч Катгабайл, преподнесенный мне, тогда еще не Торвальду, а, так
сказать, брату-близнецу Эстольду феей Сольнер на заповедной поляне
примерно такого же леса. Меч этот, выкованный для отважнейшего из асов,
однорукого Тюра, давал владельцу весьма изрядные преимущества в бою, но,
впрочем, это особая история, рассказывать которую сейчас мне недосуг.
  Итак, мое имя было довольно известно. В благодарность за императорский
венец Артур и причислил меня к рыцарям Круглого Стола. Но здесь, в
непролазной глухомани, где в новолуние и медведю-то грозит поломать себе
лапы, никому не ведомый отшельник с легкостью узнает во мне оркнейского
принца, правда, семнадцатого по праву наследования, но все же...
  - Прошу простить меня, святой отец, мы с вами, - я замялся, подбирая
слово, - знакомы?
  - Увы, - печально вздохнул тот. - Видимо, время и терзания души моей до
неузнаваемости изменили телесный облик, ибо в тот миг, когда вы преклоняли
колено, дабы стать уже рыцарем Круглого Стола, не кто иной, как я читал
над вами священные слова мессы.
  Я поперхнулся на вдохе и стал пристальнее вглядываться в лицо хозяина.
  - Да, да. Вы не обознались. - Отшельник печально склонил голову. - Рваное
рубище и убогое жилище, где даже алчный разбойник не найдет себе добычи,
ценнее этого вервия, служащего мне поясом, вот все, что нынче составляет
удел Эмерика, архиепископа Кентерберийского.
  - "Капитан, не волнуйся", - поспешил успокоить меня Лис, очевидно,
встревоженный ошарашенным выражением моего лица. - "Наполеон с Нельсоном
еще не родились, вот мужик и мнит себя архиепископом Кентерберийским.
Ничего страшного, небольшая шизофрения".
  - "Ты знаешь, Лис", - вглядываясь в глаза стоявшего передо мной
священника, передал я, - "похоже, это не сумасшествие. Он действительно
преосвященный Эмерик, архиепископ Кентерберийский".
  - "Оба-на!" - неизвестно чему обрадовался мой друг. - "Вот он, образец
истинно христианского среброненавистничества! До каких высот, в смысле,
наоборот, низин, опустилась церковь не стяжающая! Отрадно видеть главного
попа Англии, пекущегося о деле Божьем, а не о той части денария, которую
хорошо бы оставить себе вместо того, чтобы отдать кесарю".
  Запас шуток, как и запас хитростей, у Лиса был неистощим, и потому,
отключив связь, я галантно поклонился его преосвященству.
  - Святой отец, осмелюсь узнать, что привело вас в столь бедственное
состояние?
  - О-о-о! - Преподобный Эмерик воздел вверх руки, и из глаз его покатились
слезы, образовывая на давно не мытых щеках светлые дорожки. - Все этот
нечестивец Мордред, которого язык не поворачивается величать рыцарем! Это
он, змеей прокравшийся в доверие к дяде и отцу своему королю Артуру,
повинен во многих бедствиях и страданиях, обрушившихся на несчастную
Англию. О-о-о!
  - "Кстати, Капитан, меня всегда занимало, почему здесь никого не смущает,
что наш Орел Пендрагоныч является Мордреду, так сказать, двойным
родственником?"
Я лишь вздохнул, оставляя вопрос напарника без ответа. Версия о коварстве
феи Морганы, хитростью заманившей своего брата короля Артура на ложе, была
широко известна. Но доводилось слышать и другие варианты, зная же
пристрастия зерцала рыцарской доблести к хмельному элю и его любвеобильный
нрав, они отчего-то не казались мне чересчур надуманными.
  - Когда король Артур, - вещал, вновь входя в роль архиепископа
Кентерберийского, бедный отшельник, - отправился с войском усмирять
взбунтовавшуюся Арморику "Арморика - нынешняя французская провинция
Бретань", его злосчастный злокозненный сын был оставлен правителем
Британии. И он, о коварнейший, вознамерился прибрать к рукам отцовское
наследие. - Монах начал яростно загребать руками, изображая из себя
снегоуборочный комбайн. - Гадом ползучим пробрался он в замок к королеве
Гвиневере с лживым известием о том, что великий супруг ее пал в
чужедальнем краю, и потребовал от несчастной беззащитной женщины отдать
ему руку свою и сердце, вожделея к ней и ее королевскому титулу.
  - "А что", - вновь прорезался на канале связи Лис, - "помню я эту
Гвиневеру. У мальчика неплохой вкус. Опять же в духе семейных традиций:
папаша Утер Артура слепил тайком, под видом супруга проникнув к чужой
жене. Сынок Артур с сестричкой расстарался - Мордреда сострогал. Не вижу,
отчего бы этому юному красавцу не жениться на собственной мачехе. Тем
более что по возрасту она все же ближе ему, а не Артуру".
  - "Сережа, отстань, дай дослушать информатора".
  То, что сейчас говорил Эмерик, было в общих чертах известно - произведение
сэра Томаса Мелори "Смерть Артура" я проштудировал еще в годы ранней
юности. И хотя вдохновенный певец и разбойник с большой дороги сподобил
несчастную Гвиневеру бежать и запереться в лондонском Тауэре, до
строительства которого было еще лет триста, а Эмерик утверждал, что она
скрылась у неведомых друзей, в сущности, дела это не меняло - королеве
удалось бежать. Мордреду же - собрать против обожаемого папаши огромную
армию, не виданную дотоле на английской земле.

  * * *

  - ...Тогда я пришел к Мордреду и заявил, что за грехи его я прокляну его
колоколом, книгой и свечой.
  - И как? - вмешался в разговор Лис.
  - Проклял.
  - А он?
  - Пообещал изловить меня и отрубить голову.
  - Узнаю Мордреда. Он всегда с вниманием относился к наставлениям отцов
церкви, - всплеснул руками мой неугомонный напарник. - Однако я вижу, для
обезглавленного у вас вполне здоровый цвет лица.
  - Я бежал, едва успев захватить с собой молитвенник! - возмутился
архиепископ...
  - Понятно, - прервал его я, - стало быть, с тех пор вы сидите здесь в
глуши и, вероятно, не знаете, что творится далее полуденного перехода
отсюда.
  - О нет, - захохотал отшельник, и его суровые черты исказила улыбка,
казавшаяся неуместной на изможденном лице. - Я знаю! Я знаю, что король
высадился в Дувре и разбил там изменника Мордреда. Я знаю, что он разбил
его на холмах Бархем-Даун, заставив бежать точно зайца, и теперь, лишь
вчера утром, он был неподалеку.
  - Куда? Куда он направился? - выпалили мы с Лисом, не сговариваясь.
  - В замок герцога Ллевелина, к Адриановому валу, - гордо произнес прелат.
- Передохните, подкрепитесь, если у вас есть чем, а после заутрени я
выведу вас на дорогу.


                                  Глава 2


  Опасность - опьянение, которое отрезвляет.
  Альфонс Доде

  Утро встретило нас парой ячменных лепешек, принесенных невесть кем в
лесную глухомань для подкрепления сил преподобного отшельника. Эти
незамысловатые хлебцы да глиняная плошка росы, собранная святым отцом, вот
все, что составляло утреннюю трапезу вчерашнего архиепископа. Однако,
невзирая на категорические отказы, он все же преломил несчастные лепешки,
вручив нам перед отъездом большую часть своих съестных запасов.
  - Дух, не обремененный заботою о страстях телесных, воспаряет к небесам,
аки белый голубь. Вам же, доблестные воины, след подкрепить силы, ибо
справедливое дело, коему вы служите, потребует их от вас до последней
капли, - напутствовал он нас, указывая длинными узловатыми перстами едва
натоптанную тропинку, скрывающуюся в высокой траве у подножия скал. -
Езжайте, она выведет вас на дорогу, по которой вы без труда доберетесь до
Кэрфортина, где правит вернейший союзник Артура, Страж Севера герцог
Ллевелин. Передайте ему мое благословение и да хранит вас Господь. - Он
осенил нас крестным знамением, и мы что есть сил пришпорили коней, спеша
наверстать потерянное ночью время.
  Солнце еще не спеша катилось в зените, едва лишь присматриваясь, куда
лучше опуститься на ночевку, когда перед нами открылись изрядно
обветшавшие за век после ухода римских войск, но все же весьма
внушительные укрепления Адрианового вала. Бесконечная стена его, кое-где
полуобрушенная, но местами сохранявшая полную боевую готовность, как во
времена цезарей, появлялась из-за горизонта на западе и тянулась сколь
видел глаз, скрываясь вдали на востоке. Здесь дорога превращалась из
разбитого копытами и колесами проселка в широкую, выложенную каменными
плитами трассу, любовно сработанную римскими инженерами и предназначенную
для бесперебойной переброски войск от одного форта вала к другому.
  Собственно говоря, одним из таких фортов, несколько разросшимся и вновь
укрепленным учениками учеников все тех же имперских инженеров, являлся
Кэрфортин, или, вернее, римский Каэр Фортун - Замок Фортуны. Четыре башни
его, возвышавшиеся на безжизненной скале, господствовали над лежащей внизу
равниной, предоставляя хозяину этих мест прекрасный обзор на все стороны
света. Пожалуй, в стихах пылких сочинителей рыцарских баллад этот замок
мог именоваться неприступным, уж во всяком случае, взбираться к его
воротам по крутому склону было действительно трудновато. Судя по тому, что
в разгар дня ворота были заперты и мост, соединяющий цитадель с аккуратно
насыпанным каменным холмом предвратного укрепления, был поднят, Кэрфортин
находился на военном положении.
  Я остановил Мавра в виду сторожевой башни и трижды протрубил в рог, требуя
опустить мост.
  - Кто такие? - донеслось до нас из узкой, словно щель в заборе райского
сада, бойницы.
  - Я - сэр Торвальд Пламенный Меч, рыцарь Круглого Стола! - заорал я с
самым бравым видом. - Мой же спутник носит имя Рейнар Лис. Мы воины короля
Артура и ныне ищем его, чтобы присоединиться к королю против изменника
Мордреда.
  - Хорошо сказал, - похвалил меня Лис. - Очень натурально. Вот только
чего-то они не чешутся.
  Из башни действительно не доносилось ни звука. Казалось, ее обитатели
начисто потеряли интерес к парочке, дожидающейся у ворот.
  - Слушай, может, они там внезапно того... Ну, в смысле, заснули столетним
сном? - разглядывая цитадель, поинтересовался Лис.
  - С чего бы вдруг?
  - Да мало ли, обкололись веретеном до одури. Так что придется тебе, как
почетному принцу Оркнеи, лезть через забор, как тогда, во времена Войны
Роз, и целовать всех в морду направо и налево, пока не найдешь, кто из них
спящая красавица.
  Непонятные ситуации порою вызывали у моего напарника приступы шутовства, и
с этим приходилось мириться.
  - Тогда кто же нас окликал? - возразил я, чтобы поддержать беседу.
  - Бред! Сонный бред, - не моргнув глазом заявил Сергей, но, заглушая его
слова, в крепости послышался скрип воротов, и сколоченный из широких
дубовых досок мост стал медленно опускаться.
  Еще несколько минут, и в распахнутых воротах Кэрфортина нас встречал
восседающий на белом, как морская пена, коне Страж Севера герцог Ллевелин.
На черном поле его щита золотой дракон терзал ворона каледонцев.
  - Приветствую тебя, сэр Торвальд герцог Инистор! - воскликнул он, поднимая
руку вверх и трогая коня с места. - И тебя, доблестный Рейнар! Простите за
невольную задержку! Вы сами знаете, какие сейчас времена. Услышав ваше
имя, стражник велел позвать меня, ибо никто другой не знает вас в лицо. А
мы, увы, вынуждены опасаться приспешников негодяя Мордреда не менее чем
пиктов и скоттов Горры по ту сторону вала.
  - Привет и тебе, славный герцог. - Я склонил голову, и Лис последовал
моему примеру. - Тебе известна моя верность королю. И пусть много лет жил
я вдали от Камелота, известие о предательстве моего коварного родича
Мордреда заставило вернуться и вновь стать под знамена Артура. Мне
сообщили, что он направляется в ваш замок после победы в Бархем-Даун, и я
поспешил, стремясь застать его.
  - Увы, доблестный Торвальд, - расстроено вздохнул Ллевелин, поворачивая
коня и указывая нам путь во двор замка, - известия не обманули тебя. Но
они устарели. Лишь вчера вечером король Артур покинул Кэрфортин и с
войском отправился в Палладон на помощь королю Дьюэру. Ты не представляешь
себе, сэр Торвальд, как я рад видеть вас у себя. Въезжайте скорее, не
стоит чересчур долго держать ворота открытыми. Сами понимаете, не ровен
час...
  - Пожалуй, нам стоит отправиться вслед королю, - начал было я.
  - О нет-нет! - запротестовал Ллевелин. - Во-первых, вы много часов были в
пути, и закон гостеприимства не велит отпускать вас без обеда. А
во-вторых, - герцог подъехал поближе ко мне и наклонился в седле прямо к
моему уху, - у меня есть тайный приказ короля. Не могу же я говорить о нем
в воротах!
  - Что ж, - я оглянулся на Лиса, - отобедаем. Да и коням нужен отдых.
  - Отчего ж не зайти, - поддержал меня Рейнар. - На Палладон путь не
близкий, а пара всадников в любом случае движется быстрее, чем армия.
Кстати, Капитан, - продолжал он по закрытой связи, - неплохо бы узнать,
как здесь вообще дела обстоят. Опять же, может быть, этот самый охранник
северного сияния слышал что-нибудь о последнем шедевре старика Мерлина. Я
так понимаю, он при Артуре совсем не последний парень на деревне.
  Я едва заметно кивнул. Уточнить, кого имел в виду Артур, тайно назначая
избранных рыцарей Круглого Стола лордами Камелота, безусловно, имело
смысл. Двенадцать из ста пятидесяти! Как говорил Лис: пойди туда, не знаю
куда, возьми то, не знаю что. Это про нас.
  Обед герцога Ллевелина был весьма обилен. Преимущественно он состоял из
мясных блюд и, судя по обилию жареных, вареных, тушеных и прочих
представителей дичи, как пернатой, так и бегавшей еще недавно по лесу,
охота в здешних местах была отменно славной. Олени, косули, кабаны, зайцы,
куропатки, перепела, фазаны - я сбился со счета, отведывая все новые и
новые блюда, выставляемые на стол могучего Стража Севера.
  - Мордред хитрец, в этом ему не откажешь, - макая в соус кусок лепешки,
вещал Ллевелин. - Он нащупал самое больное место и ударил в него. - Герцог
подхватил полуобглоданную фазанью ножку и ткнул ею в блюдо, словно
демонстрируя направление удара. - Амброзии, затем Утер, а теперь и сам
Артур все эти годы занимались тем, что создавали империю, подобную некогда
великой державе римлян. Но то, что у первых создавалось сотнями лет, наши
великие короли Пендрагоны пытались воспроизвести прямо сейчас, спеша при
жизни увидеть плоды своих стараний. - Хозяин Кэрфортина поднял наполненный
виночерпием кубок. - Ваше здоровье, сэр Торвальд. Так вот, Британия
попросту устала поставлять воинов, скот и лошадей для армии. Устала от
того, что рыцари Круглого Стола со своими отрядами приезжают в замки и
городами их нужно кормить, поить, ублажать, ибо такова воля Артура.
  Многих бесит, что империя богатеет, а королевства, которые в нее входят,
становятся все беднее. Мордред же обещает прекратить войну, как будто это
возможно и как будто не приходится нам едва ли не каждый день отражать
набеги язычников как с суши, так и с моря. Мордред клянется быть первым
среди равных, а ведь многие из британских королей, видя возвышение Артура,
вспоминают, что он лишь король Логриса и не выше их по рождению. Сегодня
за Мордредом пошли Кент, Сассекс, Сюррей, Эссекс и Суффолк - это огромные
силы. Уэльс, Девон и Корнуэлл держат руку Артура, но, дьявольщина! -
Герцог отрывисто выругался, не забыв при этом перекрестить рот. - Мы
зажаты между молотом и наковальней. С юга нас поджимает Мордред, с севера
идет армия мятежной Горры, а тут еще, не ровен час, Ланселот высадится. Он
в Арморике воевал против Артура, так что от него теперь всего можно
ожидать.
  - Да, - протянул я, кивая головой в такт речи собеседника.
  - Не забудь надувать щеки. Тоже мне отец русской демократии, персона,
приближенная к императору. Эта обжираловка может продолжаться до тех пор,
пока кто-нибудь не припрется нас штурмовать. Ты же сам слышишь, сколько
желающих. Валить отсюда надо! Давай выясняй насчет манускрипта, и шевелим
вьетнамками.
  - Лис, погоди! Не могу же я его в лоб спрашивать: а не оставлял ли вам
король на сохранение кусок мерлиновского предсказания?
  - Ну, в лоб это было бы, конечно, хорошо, - подавляя тяжкий вздох, заметил
Рейнар, - хотя так вроде и не за что. Но давай-ка с этим лучше не тяни.
Лично мне здесь засиживаться совсем не климатит.
  - Сейчас Мордред пошел к Палладону, намереваясь соединиться с мятежниками
Горры, однако это ему вряд ли удастся, - как ни в чем не бывало продолжал
свою лекцию о международном положении хранитель северных границ. - Вожди
Горры не ищут прямой схватки с Артуром. У них в памяти еще очень свеж тот
самый поход, в котором вы, друзья мои, воевали столь славно. И все же вряд
ли они откажутся от своего коварного умысла, уж я-то знаю их повадки.
Скорее всего они бросят Мордреда на произвол судьбы, предоставят ему
дожидаться обещанной подмоги до конца его дней и ударят здесь! - Герцог
ткнул пальцем в одну из бойниц, сквозь которую открывался великолепный вид
на взбирающуюся с холма на холм стену и старательно вычищенную равнину,
раскинувшуюся у ее подножия. - Король велел мне не пропустить их, -
опуская голос до полушепота, заговорщицким тоном произнес Ллевелин.
  Пожалуй, я был бы удивлен иному приказу, но лишь молча кивнул, продолжая
слушать герцога.
  - Он приказал мне собрать под свои знамена всех, кого я только могу
сыскать в этом краю, всех, кто может держать в руках оружие, всех, кто
остался верен сыну Утера в этот тяжелый час. Он велел мне предавать лютой
смерти подлых изменников и награждать