ь, без особого энтузиазма
воспринимал то, что номинально королем Северной Каледонии являлся его
господин Мордред, а истинной властительницей - небезызвестная нам сестра
доброго короля Артура Моргана. Не сказав ни слова, мы разъехались с гордым
видом, даже не проводив друг друга взглядом.
  - Неужто Ллевелин вступил в переговоры с Мордредом? - покачал головой Лис.
  - Шо, блин, деется в этой стране?!
  - Я бы не стал это утверждать. Впрочем, - вздохнул я, - думаю, скоро мы об
этом сами узнаем.
  Как я и предполагал, замок был полон воинов. Конечно, здесь уже почти не
встречалась собравшаяся из всех окрестных земель, как говорили на Руси,
посошная рать, снаряжавшая по одному воину с семи дворов, здесь место было
занято благородным рыцарством, среди которого можно было видеть не только
северян, но и выходцев с восточного побережья и средней Британии. Нам не
без труда удалось пробиться в донжон, возле которого толпились десятки
ожидающих невесть чего предводителей рыцарских дружин и владетелей местных
бароний.
  - Сэр Торвальд, - окликнул нас знакомый по камланнскому походу сэр
Мерриот, командовавший тогда авангардом Ллевелина. - Рад, что вы
вернулись. Герцог уже спрашивал о вас. - Он приказал страже расступиться,
и те немедленно повиновались, очевидно, привычные к распоряжениям этого
человека. - Где же вы были? - бросил он через плечо, поднимаясь по узкой
лестнице. - Мы искали по всей округе. Решили было уж, что вы тоже свели
знакомство с Красными Шапками/ Потом говорили, что вас видели возле вала.
  - Мы спасали из лап великана старшую сестру моего нового оруженосца
Годвина, сына властителя Кадоркануа, - скупо ответил я, снимая дальнейшие
вопросы. Живописать подвиги, подобно Лису, мне вовсе не хотелось. Тем
более к чему отбивать хлеб у столь известного трувера "Трувер - сочинитель
и исполнитель героических баллад", как он. Наконец лестница закончилась, и
мы очутились перед грубо сколоченной дверью, за которой слышался зычный
голос Ллевелина.
  - ...Это высокая честь для меня. Но лишь вчера я отверг предложенный мне
венец короля Камбрии, несчастного короля Дьюера, отца моей супруги. Ибо
время ли делить королевства, когда наш общий враг еще не истреблен и алчет
захватить и покорить своей воле всю Британию! Вы сами знаете, что еще
юношей покинул я родную Мальвернию и все эти годы провел здесь, на севере,
отражая натиск диких племен от земель моей новой родины. Наш славный
король Артур, почтивший меня высоким званием Стража Севера, знал, что моя
верность ему безгранична и что я не ищу ни владений, ни богатств. Нет для
меня чести большей, чем искреннее и верное служение доброму сыну Утера.
  - Хорошо вещает, - вполголоса произнес Лис за моей спиной. - Заслушаться
можно.
  - Тише, - оборвал его сэр Мерриот, - здесь все оставшиеся в живых пэры
Нортанумбрии во главе с графом Гоноланом. Они просят Ллевелина принять на
себя титул их короля.
  - И шо он?
  - Как может герцог сегодня принимать королевский титул, когда не решен
вопрос о том, кто будет править Британией? Из чьих рук он должен принимать
корону? Вернее, короны, поскольку позавчера здесь было посольство Камбрии.
Дьюэр и сыновья его погибли, кто в Палладоне, кто на Камланнском поле, и
королевой стала его единственная дочь, жена нашего правителя. Постойте
здесь, я доложу о вас, - продолжил он.
  - Быть может, подождать? Зачем прерывать ответную речь герцога?
  - Герцог велел сообщить, как только вы появитесь. - Он толкнул дверь и
вошел в залу.
  - Капитан, как тебе нравится шутка, сыгранная любимым зятем с королем
Дьюером?
  - Лендис предупреждала о чем-то подобном, - с сомнением покачал головой я.
- Но, как известно, ложь отличается от правды только тем, что слишком на
нее похожа.
  - Думаешь, сводит счеты?
  - Возможно. В конечном итоге нас здесь интересует совершенно другое.
  - ...Благородные лорды, - вновь донеслось из-за двери, - я весьма польщен,
что ваш выбор пал на меня, чужака в ваших землях. И поверьте, если бы я
принял корону, то наверняка бы не обманул ваших ожиданий. Но пока
вероломный Мордред рвется сесть на трон в Камелоте, пока венец верховного
короля Британии под угрозой, смею ли я претендовать на столь высокий
титул? Позвольте же мне, как и прежде, оставаться Стражем Севера, ибо
этого звания никто не вправе меня лишить. Я клянусь вам, что в тот час,
когда подлый изменник сложит свою голову под топором палача, мы вновь
соберемся, чтобы решить судьбу короны Нортанумбрии.
  - Хороший ход, - прокомментировал я. - Он отказывается не отказываясь.
Теперь ему обеспечена поддержка и здешних лордов, и, насколько я понимаю,
тех, кто остался в живых из камбрийской знати. Таким образом, в его руках
весь Адрианов вал и весь перешеек между Британией и Каледонией.
  - Но, милорд, - послышался из зала незнакомый голос, по всей видимости,
принадлежащий возглавлявшему делегацию пэров графу Гонолану. - До нас
доходили слухи о том, что Мордред жив, однако не верно ли то, что он
сложил голову на Камланнской равнине?
  - Нет! - громыхнул в ответ голос Ллевелина. - Он не только вероломный
изменник, но и трус, недостойный рыцарского звания!
  - Возможно ли такое? Не может такого быть! Мордред - храбрый рыцарь! -
донеслось из зала.
  - Я утверждаю и присягаю на том, что Мордреда не было в тот день на
Камланнском поле. Что, облаченные коварной феей Морганой в его личину, там
дрались три иных рыцаря. И тому есть свидетель, - орудийным залпом
громыхнул голос Стража Севера.
  - Кто же он? Кто?
  Тяжелая дверь перед нами отворилась.
  - Входите, господа, - послышался голос сэра Мерриота. - Сэр Торвальд
Пламенный Меч, - представил он нас, - рыцарь Круглого Стола и его
спутники, комит Рейнар Лис и оруженосец Годвин.
  Мой рассказ вызвал бурю возмущения в рядах местной аристократии. Временами
Лис, решавший, что повествование недостаточно живописно, вставлял
леденящие душу детали о скорбных поисках короля Артура средь поверженного
на мать сыру землю цвета британского рыцарства. И о начале боя с невесть
откуда взявшейся призрачной змеей, укусившей за ногу рыцаря Альмета. Стоит
ли говорить, что после таких слов возмущение холодных северных пэров
достигло таких размеров, что напоминало митинг в Палермо в день повышения
цен на горячительные напитки. Рыцари и бароны рвались растерзать Мордреда
своими руками, сорвать с него благородный меч, срубить шпоры и залить
черной краской поле щита...
  - Нет! - резко остановил их буйство Ллевелин. - Никогда позорящая тень не
коснется великой эмблемы Пендрагонов. Но тот, кто вероломно присвоил себе
этот славный герб, должен пасть жертвой вашего праведного гнева. Скоро,
очень скоро мы выступим на врага, и я клянусь, что моим кличем в
предстоящей схватке будет "Пендрагон"!
  - Ллевелин! - заревели, заведенные речью герцога, пэры. - Ллевелин и
Пендрагон! Ллевелин и Пендрагон!
  - Однако! - пробормотал я себе под нос.

  * * *

  - Я рад приветствовать вас, друзья мои. - Подождав, когда делегация пэров
покинет залу, Ллевелин поднялся со своего трона и, в нарушение всех правил
придворного этикета, шагнул нам навстречу, протягивая руки.
  Я еще раз внимательно вгляделся в лицо Стража Севера, гордое, жесткое лицо
воина, с твердым прямым взглядом глубоко посаженных темных, почти черных
глаз. Прямой взгляд уверенного в себе мужчины, привыкшего повелевать и
нравиться. За таким обычно люди идут и в огонь, и в воду. Седеющие длинные
волосы, почти седая борода, обрамляющая красивое мужественное лицо,
пожалуй, слишком правильное для обычного кельтского типа. Этот человек
положительно был рожден, чтобы стать великим вождем, и ему, несомненно,
было тесно в стенах Кэрфортина.
  - Вы прибыли очень вовремя, - обнимая нас с Лисом, продолжил Ллевелин. - С
тех пор как мы расстались, многое изменилось.
  - Да, мы уже слышали об этом, милорд, - поклонился я, - и потому поспешили
сюда.
  - Мордред стоит в Дэве, явно чего-то ожидая. Пока еще неизвестно чего.
Ланселот высадился в Дэйре, его лагерь близ Эборака. Я боюсь, что он может
заключить союз с Мордредом. Тогда нам придется очень туго. Мы будем зажаты
между молотом и наковальней: А может, и двумя молотами, поскольку войско
королевы Лендис еще весьма многочисленно, и стоит мне снять охрану с вала,
как оно будет здесь.
  - Ланселот всегда любил Артура, - попробовал возразить я.
  - Гвиневеру он любил больше! - отрезал герцог. - Не забывай, что последние
месяцы он воевал с Артуром в Арморике.
  Я помнил это. Как помнил и то, что во всех произведениях Артурианы этот
благородный рыцарь неизменно выступал на стороне Артура. Но реальных
героев порой весьма мало интересуют красивые легенды, сочиненные о них.
  - Я очень опасаюсь, что Мордред и Ланселот уже полным ходом ведут
переговоры о том, как лучше разделить Британию. Они - старые друзья. Ты же
помнишь, именно Мордред командовал войском, которое Артур послал в
Арморику помочь Ланселоту и его родственникам отвоевать владения,
захваченные у них королем Клаудасом. Теперь все они здесь: и Ланселот, и
Лионель, и Богарт, и Борc. И тысячи всадников Арморики, равных которым не
сыщется во всей бывшей Империи.
  - Милорд, - тихо проговорил я, - мы ничего пока еще не знаем о планах
Ланселота и иных королей Арморики. Ведь, высадившись в Дэйре и заняв
Эборак, ни он, ни кто-либо еще из его армии не двинулся вперед. Вы правы,
говоря, что Ланселот и Мордред были друзьями. Но ведь тогда, когда все это
происходило, сын Морганы еще не поднял меч на отца, еще не прозвучали
слова клеветы на ту, которую Ланселот любит больше жизни, еще не был
распущен слух о том, что, сражаясь в Арморике, король Артур пал, сраженный
мечом сэра Ланселота, и к тому же, - я сделал паузу, - озерный рыцарь еще
ничего не ведает о позорном колдовстве, в результате которого
действительно был убит наш добрый король и трусливо спасен Мордред.
  - Ты прав, - немного помолчав, задумчиво вздохнул герцог. - Все это так.
Но если за переговоры возьмется Моргана, а скорее всего так оно и будет,
она обернет черное в белое и солнце заставит светить ночью.
  - Милорд, - я выпрямился, как подобает кадровому служаке, добивающемуся
привилегии идти со знаменем на оборонительные линии врага, - я не могу
похвастать ни родством, ни близкой дружбой с Ланселотом. Но при
Маунт-Бадоне мы бились с саксами плечом к плечу, многократно спасая друг
друга от смерти. Я верю, что он помнит тот бой, и потому с вниманием
выслушает мои слова и прочтет строки вашего послания к нему. Позвольте мне
быть вашим послом, и я обещаю, что не допущу союза Ланселота с Мордредом.
  - "Молодец, Капитан! Четко командировку выбил!" - раздался в голове
поощрительный голос Лиса. - "Только не забудь с монарха стребовать
подъемные, прогонные, ну и, понятное дело, мешок-другой золота на
представительские расходы".
  - Пожалуй, так и сделаем, - внимательно глядя на меня, согласился
Ллевелин. - Вы старые приятели, а тем более Ланселот наверняка чувствует
за собой вину за убийство твоих родственников, сыновей короля Лота Гарета
и Гахериса. Ступайте отдохните. Я прикажу подготовить все к вашему
посольству.


                                  Глава 16


  Успех есть переход от неудачи к неудаче со всевозрастающим энтузиазмом.
  Уинстон Черчилль

  Посольство к Ланселоту королю Беноика отправилось в путь утром следующего
дня. Два десятка рыцарей, представляющих все королевства и герцогства, как
метко заметил Лис, Северо-Атлантического Альянса, в сопровождении полутора
сотен оруженосцев, конных лучников и копейщиков, посаженных по римскому
обычаю а-ля драгуны "Римская кавалерия, как и позже драгуны, являлась
посаженной на коней пехотой и вела бой, в основном спешившись, используя
коней для ускорения движения", двигались по направлению к Эбораку, спеша
поздравить первого рыцаря Британии с благополучным прибытием и принести
уверения в совершеннейшем почтении. Дорога предстояла неблизкая, но через
пару дней я уже планировал встретить старых боевых товарищей и искренне
надеялся, что эта встреча не перерастет в бряцание оружием и взаимные
оплевывания. Я с волнением вспоминал битву при Маунт-Бадоне, в которой мы
вместе сражались с двадцатитысячным десантом саксов, битву, после которой
из ста пятидесяти рыцарей Круглого Стола осталось в живых лишь
девятнадцать.
  - ...Мы дадим им продвинуться и сожжем их корабли, - заявил тогда король
Артур.
  - Но тогда им будет отрезан путь к отступлению, - возразил ему мудрый
король Лаудегранс, отец юной Гвиневеры, тогда еще и незнакомой с Артуром.
- Если им некуда будет отступать, они будут драться так ожесточенно, как
никогда.
  Лодегран был старым воином, разворачивающим свое знамя еще в войнах короля
Утера. И, несомненно, он говорил правильно. Мой "дядя" Лот Оркнейский, да
и другие ветераны в один голос поддержали его слова.
  - Верно, - кивнул им Артур, разводя плечи и глядя на осторожных соратников
всех сверху вниз с высоты своего огромного роста. - Мы отрежем им путь, и
они будут стоять до последнего. Но всполошенные пожаром, они, вероятнее
всего, бросятся к берегу спасти корабли. В этот момент мы и ударим.
  - Саксов тяжело захватить врасплох, - возразил ему один из сподвижников
отца доброго короля Артура, владевший, кажется, землями на западном
побережье и оттого прекрасно знавший повадки пришельцев.
  - Мы будем драться с ними насмерть, если захватим врасплох и если не
захватим. Если судьбе будет угодно, чтобы я не вышел из этого боя,
клянитесь мне, что старший из тех, кто останется живым, соберет новое
войско и довершит начатое мной. Пусть пришедшие сюда с оружием останутся в
этой земле. Сегодня мы не будем брать пленных.
  Мы все клялись, и грянул бой. До злосчастного дня Камланна Британия,
пожалуй, еще не видела столь кровопролитного сражения. Никто из саксов не
ушел живым от мрачной горы Бадон. Но страшная цена была заплачена нами за
победу. В едином ряду, так же, как и стояли, были похоронены средь
пропитавшихся кровью камней все те, кто составил славу британского
рыцарства прошедших дней. Никогда больше не слышать Артуру советов старых
воинов, хранивших верность еще его отцу.
  Последнее, о чем просил своего властителя умирающий от ран король
Лаудегранс, - взять под защиту его пятнадцатилетнюю дочь, оставшуюся
круглой сиротой в этом опасном мире...
  Мы приехали в Камелард через месяц, едва лишь оправились от ран. Приехали,
как были, девятнадцать рыцарей Круглого Стола во главе со своим королем.
Тогда-то впервые увидал Артур прелестную девушку с длинными золотистыми
волосами и задумчивым взглядом небесно-голубых глаз. Их свадьба состоялась
ровно через год, и я, в числе обновленного рыцарства Круглого Стола,
радостно гулял на этом шумном празднике. Всего лишь шесть лет минуло с той
поры, шесть лет этого мира, лишь несколько месяцев мира нашего, и вот
теперь благодаря страстям юной прелестницы и интригам моего собрата по
оружию Мордреда я ехал в древний Эборак, размышляя о том, как примет меня
один из тех немногих, кто выжил в страшной сече при Маунт-Бадоне, с кем
делили мы куски мха, останавливая кровь из ран, с кем вместе, глотая
слезы, переносили скованные смертным холодом тела друзей к ненасытному
пламени погребального костра...
  - Ау, Капитан, о чем задумался? - оборвал мои воспоминания Лис.
  - О Маунт-Бадоне, - признался я.
  - Это ценно, - с деланным почтением похвалил Лис. - А о том, что будем
нынче Ланселоту втирать, ты еще не думал?
  - О чем тут думать? - поморщился я. - Мы еще ничего не знаем о его
намерениях. Может, он спит и видит, как слиться в братских объятиях с
Ллевелином.
  - С Пендрагоном, - добавил Лис. - Скажи, Капитан, тебе во всем этом ничего
не кажется странным? То есть я, конечно, понимаю, расчувствовавшуюся
публику пробило на щенячий восторг, но, по-моему, тут явный перебор. Или я
неправ?
  - Кто знает, кто знает, - задумчиво бросил я. - Лендис, помнится,
говорила, что Ллевелин метит на королевский трон Британии. Но мы-то с
тобой понимаем, что основная цель ее слов не сообщение нам последних
новостей, а желание вставить Ллевелину с нашей помощью палки в колеса. Я,
скажем, весьма скептически отношусь к ее утверждению о том, что Ллевелин
подстрекал Мордреда к началу мятежа. Откуда бы ей знать об этом?
  - Да хрен их, волшебниц, поймет? Повесила в спальне Мордреда какую-нибудь
сковородку с микрофоном.
  - Лис, - поморщился я, - не говори чепухи. Пространственные гиперпереходы
- так это, по-моему, по научному называется, требуют колоссальных
энергозатрат. Понятное дело, для передачи звука - меньших, чем для
неофициальных визитов вроде того, что дражайшая кузина нанесла покойному
тану Геллинов, но все же. При этом энергетический туннель необходимо
постоянно поддерживать. Вздумай ее, скажем, кто-то из находящихся рядом
кулаком в ухо треснуть, она простейшего защитного заклинания не смогла бы
изобразить. Очень опасное положение. Таны об этом, возможно, ничего и не
ведают, но мы-то знаем. И Моргана знает.
  - Что знает? - не понял Лис.
  - Что такое пробой гиперпространства. Как бы это так объяснить? На нее из
этого пробоя энергетическим сквозняком тянет. А теперь представь себе
ситуацию: приник ты к замочной скважине, чтобы на всякий случай проверить,
как у соседей дела обстоят, а оттуда навстречу твоему глазу остро
заточенное шило.
  - Бр-р! - поежился Лис.
  - Так вот, Моргана это может устроить, особо не напрягаясь. И Лендис это
хорошо известно. Так что магическую составляющую получения информации я
здесь считаю крайне маловероятной. Агентурная работа, конечно, возможна,
но тоже вряд ли. Если такие переговоры действительно имели место,
наверняка о них знали очень немногие. Так что скорее всего рассказ о
сговоре Мордреда и Ллевелина, мягко говоря, художественное преувеличение.
  - А герольд Мордреда?
  - Герольд - фигура серьезная, - пожал плечами я. - Кто его знает, с чем он
приезжал. Мог предложить перемирие с разделом сфер влияния, мог вызвать на
честный бой от имени своего повелителя. Здесь тяжело сказать что-то
определенное. Однако не похоже, чтобы это были переговоры о совместных
действиях. Представь себе, Ллевелин дает свое согласие воевать вместе с
Мордредом против Ланселота. В этот момент в Эбораке, если интуиция нас не
обманывает, происходят подобные же переговоры о совместном походе Мордреда
и Ланселота против Ллевелина. Предположим, что они тоже заканчиваются
успешно. И что дальше?
  - Дальше все, как обычно, - подхватил Рейнар. - Все собираются в
уединенном месте и радостно бьют друг другу морду. После чего в Британии
не остается ни лягушонка, ни Каа, да и вообще эту землю можно будет
заселять экспортируемыми с Востока китайцами. Капитан, подумай, не самая
слабая идея. Надо будет толкнуть при случае новому королю. А то я тут
прикинул, невзирая на постоянные бравые смертоубийства, - налицо явный
переизбыток королей, пэров, танов, герцогов и прочей мелкотравчатой знати
при острой нехватке работного люда. Британия на грани экономического
кризиса! - взвыл Лис, дирижируя в такт своим словам.
  - Рейнар, - одернул я боевого товарища, - Годвин.
  Лис обернулся, глядя на ошарашенного словесным водопадом оруженосца,
ехавшего, как и подобает ученику и помощнику рыцаря, чуть позади за спиной.
  - Дружище, - махнул ему Рейнар, - не вслушивайся. Это я по-трансальпийски.
  Бывший овидд молча кивнул головой, все еще недоумевая, что бы могло
означать выражение "экономический кризис" и на грани чего он находится.
  - Лис, если серьезно, - продолжил я, - то давай посмотрим, как говорится,
кому это выгодно. Интерес Мордреда понятен, он сын Артура и претендует на
корону Британии. Интерес Ланселота тоже, в общем, нетрудно просчитать.
Наверняка он ищет Гвиневеру и, судя по всему, невзирая на старую дружбу,
желает поквитаться с Мордредом. Особенно если ему сообщили, что тот
пытался склонить Гвиневеру к замужеству. Захочет ли он занять
освободившийся трон, если ему удастся уничтожить Мордреда?
  - Или да, или нет.