ас. Когда я был мальчишкой, я плакал до  красноты  в  глазах,
если умирал конь..."
   Темрай выпрямился  в  седле  и  тут  же  ощутил  все  синяки,  ушибы,
растянутые мышцы и рваные раны, полученные им при падении на  каменистое
дно. Он оглянулся, безотчетно отмечая живых, узнавая друзей...
   - Коссанай...
   Главный механик являл собой  печальное  зрелище:  перетянутая  ремнем
рука безвольно свисала, плечо превратилось в сплошную кровавую рану  но,
слава богам, он на ногах, и на него можно положиться. А его работой  для
разнообразия займется кто-нибудь другой
   - Скачи к верхнему броду, убедись,  что  все  спокойно.  Если  кто-то
отправился в погоню, останови. Скажи тому, кто у них  за  главного,  что
они мне нужны здесь.
   Коссанай кивнул и устало вскарабкался в седло.
   - Стилкай, ты ответственный за раненых. Разыщи Нимрен и скажи,  чтобы
собрала лекарей. И назначь кого-нибудь присматривать  за  пленными,  чем
быстрее их возьмут под охрану, тем лучше: думаю, еще не все  знают,  что
сражение окончено. Малтай, возьми несколько дозорных и выясни обстановку
- я не хочу гадать.
   Прошло довольно много времени, прежде чем  дозорные  вернулись.  Враг
бежал. Сделав обманный круг за грядой холмов, отряд направился  вниз  по
реке, очевидно, к нижнему броду. Их отпустили, ни  у  кого  не  возникло
желания пускаться в погоню.
   В общей сложности враг потерял девятьсот убитыми и  три  с  половиной
сотни ранеными, большая часть из которых искалечена. Что касается клана,
сто семь человек убито,  семьдесят  с  чем-то  ранено,  из  них  порядка
двадцати тяжело. По любым меркам это была блестящая победа. Более  того,
впервые кочевники одержали верх над внушающими ужас рейдерами из города.
Они закрыли глаза на то, что часть пленных успела сбежать до  того,  как
им перерезали  горло.  В  этом  была  определенная  выгода:  чем  больше
оставшихся в живых вернется домой, тем большая паника и смятение охватит
город.  Что  касается  Темрая,  что  ж,  он  всегда  знал,  что  у  него
великолепные воины; еще раз убедился в этом, только и всего.
   Правда,  некоторое   несоответствие   общему   настроению   проявляли
родственники и друзья погибших, да и тяжелораненые  не  выражали  особой
радости - вместо благодарности и похвал они бы  предпочли  вернуть  свои
руки и ноги. Поразмыслив, Темрай решил  заняться  этой  проблемой  после
того, как погибшим - людям и коням - воздадут последние почести.
   Кроме того, сегодня нужно было разобрать оставшиеся семь  требушетов,
чтобы слишком сильно не отстать от  расписания.  Добровольцев  оказалось
более чем достаточно, поэтому работа отняла в два раза  меньше  времени,
чем обычно, и  вскоре  все  разошлись  к  своим  шатрам  и  кострам,  за
исключением членов Совета Клана во главе с Темраем,  которые  еще  долго
обсуждали случившееся и решали, что делать дальше.
   - Они могут сделать еще одну попытку, - сказал  дядя  Анкай,  -  хотя
лично я  в  этом  сомневаюсь.  Во  всяком  случае,  не  сейчас.  Теперь,
насколько я знаю городской народ, они будут долго искать виноватого.
   Шаман говорил  медленно:  ему  мешал  шарик  из  хлопкового  волокна,
который он плотно прижимал к щеке - стрела оставила на ней  рваную  рану
длиной три дюйма. Дядя был несказанно  рад  -  это  означало,  что  враг
истратил сразу несколько стрел.
   - Согласен, - отозвался Кьюскай, - я посмотрел  на  этот  народ,  они
совершенно не понимают, откуда ждать удара. - Он покачал головой, словно
не мог поверить в то, что увидел. - Нет, это не могла быть их  настоящая
армия -  скорее  всего  какой-нибудь  разведывательный  отряд.  Не  могу
поверить, что настоящие силы города так легко разбить.
   Кьюскай почти не пострадал, только колено не гнулось после неудачного
падения с лошади. (Он возглавлял засаду возле верхнего брода и  попал  в
тиски, когда его собственные люди бросились на окруженного врага).
   Темрай что-то пробормотал и слегка покачал головой.
   - Насчет первого ты, пожалуй, прав, - сказал он, - насчет  второго  -
не уверен. Вне зависимости от того, настоящая это  армия  или  нет,  мне
кажется, они попытаются напасть на нас, когда мы будем разгружать машины
в низовьях реки. Я бы тоже так поступил, нанес удар и укрылся за стенами
города. С сегодняшнего дня мы должны постоянно быть  начеку:  они  могут
атаковать нас в любую минуту, следовательно, придется снять часть  людей
с постройки и транспортировки машин и  поставить  их  на  охрану.  Но  я
опасаюсь, что это не только замедлит ход работы, но и сделает нас  более
уязвимыми.
   - А если они снарядят карательную экспедицию -  перебила  Шандрен.  -
Подумай об этом. Они только что потерпели крупное  поражение,  возможно,
первое за всю историю. Тебе не кажется, что они  захотят  исправить  это
хотя бы для того,  чтобы  сохранить  самоуважение.  Им  придется  что-то
сделать, чтобы восстановить репутацию.
   - Скорее всего они просто  свалят  всю  вину  на  кого-то  одного,  -
покачал головой Анкай. - Накажут генерала вместо того, чтобы  подвергать
себя риску еще одного поражения. Нет, на мой взгляд,  если  они  захотят
уничтожить машины, то сделают это на  воде.  В  нескольких  местах  река
достаточно широка, а они  знают  о  нашей  нелюбви  к  лодкам.  Загрузят
несколько баржей солдатами и потопят наши плоты, не приближаясь даже  на
расстояние полета стрелы. А начав преследование вдоль  берега,  мы  либо
попадем в засаду, либо, вернувшись, найдем  на  месте  лагеря  пепелище.
Думаю, Кьюскай прав, это был разведывательный  отряд,  а  не  регулярная
армия.
   - Я не думаю, что в городе есть регулярная армия, -  негромко  сказал
вождь. - Я уже говорил об этом раньше, однако никто не обратил внимания.
На стенах несет  службу  несколько  постоянных  гарнизонов.  Кроме  них,
имеется   какое-то   количество   дружинников    из    числа    горожан;
предполагается,  что  они  обучены,   но   это   не   так.   Большинство
рассматривают свою  службу  как  подачку  от  государства  для  нищих  и
обездоленных, а оставшаяся часть - как общество любителей выпить,  Я  не
хочу сказать, что они не будут защищаться,  если  начнется  осада,  -  я
просто не представляю, что они могут сражаться в поле.  Это  безумие,  и
они знают это.
   - Ну, хорошо, - уступил Кьюскай, - и все же сегодня напали на нас.
   Свет от  костра  освещал  лица  сидящих  в  кругу  людей.  Двенадцать
человек, которые  давно  знали  друг  друга,  неспешно  и  рассудительно
говорили о том, что могло стать концом мира. Некоторые места  оставались
пусты: нет Журрая - лидера конных  лучников,  нет  Пеггая  и  Сорутая  -
членов Совета.
   "В детстве я сломал флейту Сорутая и  теперь  уже  никогда  не  смогу
вернуть ему долг. Он обожал ее, а я - я сломал ее из зависти. Зачем?"
   Сегодня Совет решит, кто заменит погибших членов  круга,  и  вознесет
хвалу богам за то, что уберегли клан от больших потерь.
   "Как поступал Сасурай? - размышлял Темрай. -  Вел  себя  так,  словно
ничего   не   случилось?   Воспринимал   потери   как   неизбежное,    с
благодарностью, что не случилось хуже?"
   Вождь вспомнил о своих городских приятелях: что  думают  они  сейчас,
услышав первые вести с равнин? Девятьсот  постелей  остались  пустыми  в
городе этой ночью.
   Удастся  ли  найти  замену  погибшим   воинам,   когда   нет   особой
уверенности, что  их  смерть  была  оправданной.  Смерть  в  бою  всегда
бессмысленна, смерть в проигранном бою - еще бессмысленней.
   - Давайте заканчивать, - предложил Темрай, подавляя зевоту - Вряд  ли
враг отважится на новую вылазку, во всяком случае, в ближайшем  будущем,
но лучше, если  у  нас  будет  определенный  резерв  на  всякий  случай.
Проблема в том, что маленький  резерв  еще  хуже,  чем  его  отсутствие,
поскольку, не обеспечивая реальной защиты, отрывает людей от  работы.  Я
не думаю, что перимадейцы решатся еще раз атаковать нас  здесь,  но  они
вполне могут напасть на нижний лагерь, просто потому, что он  расположен
ближе к городу, в нем меньше людей и там находятся все  готовые  машины.
Поэтому я считаю, что именно там мы должны сконцентрировать  наши  силы:
они будут одновременно защищать лагерь и  в  качестве  дальней  разведки
предупредят нас в случае появления неприятеля. Кьюскай, подумай над этим
вопросом и завтра доложи мне, сколько людей и запасов тебе  понадобится.
Исходя из этого, я смогу перераспределить  здесь  людей,  чтобы  закрыть
дыры. - Он зевнул еще раз, потянулся и  вздрогнул  от  боли  в  разбитых
мышцах. - С этим  все?  Тогда  переходим  к  следующему  вопросу.  Нужно
избрать новых членов Совета. Какие будут предложения?
   При иных обстоятельствах  начались  бы  долгие  дебаты.  Каждый  имел
собственные  предпочтения,  друзей,  обязательства...  Но   время   было
позднее,  а  день  выдался  слишком  напряженным  и  желающих  играть  в
политические игры не нашлось, Таким образом, в  члены  Совета  выдвинули
достойных  претендентов,  а  само  обсуждение  закончилось   удивительно
быстро. И все равно к тому времени, когда  Темрай  вынес  свое  решение,
дядя Анкай начал клевать носом, окровавленная хлопковая подушка упала на
землю, обнажив уродливый шов через всю щеку, прошитый грубым сухожилием.
   "Моя вина", - снова отметил Темрай.  Все  сухожилия,  которые  обычно
использовались в  таких  целях,  реквизировали  на  изготовление  луков,
поэтому лекарям пришлось довольствоваться теми, что скрепляли  мебель  и
инструменты, предварительно хорошенько их пожевав.
   Это еще одна проблема, которую обязательно нужно решить. Мы не  можем
отправляться в бой без средств для штопки раненых.  На  мгновение  вождь
задумался над словом "раненые": отличный термин, специально  придуманный
для использования в военном деле. За ним скрываются люди  с  распоротыми
животами,  отрубленными  руками  и  ногами,  люди,  которых  боятся   их
собственные дети, так как их тела и лица изуродованы страшными  шрамами;
об этом не говорят, вместо этого  употребляют  термин  "раненые";  после
этого речь заходит о "допустимых потерях" и "затраченных  средствах",  а
затем война превращается в турнир, в игру в "клетки", которую полководец
наблюдает с вершины холма. А  потом  удивляется,  что  друзья  перестали
общаться с ним, как раньше, потом начинает беспокоиться  о  заговорах  и
изменах. Однако всегда есть люди, стремящиеся к  такой  "работе",  более
того, есть места, готовые предоставить им эту "работу".
   -  Следующий  вопрос,  -  услышал   Темрай   собственный   голос,   -
благодарственная жертва богам  за  то,  что  уберегли  клан  от  больших
потерь. Дядя, не мог бы ты позаботиться об этом...
 
*** 
 
   Лордан не возражал, он скорее даже был рад  тому,  что  его  оставили
одного, в тишине и покое. Он  растянулся  на  холодных  каменных  нарах,
распрямил ноги и закинул руки за голову.
   "А ведь я могу привыкнуть", - неожиданно осознал Бардас.
   Вероятно, он бы чувствовал себя по-другому, если бы с  ним  поступили
несправедливо, если бы он не заслуживал наказания.  Префект  назвал  его
действия   преступной   небрежностью,   пренебрежением   долга,   грубым
нарушением закона. Лордан не возражал. Тысяча человек погибли и попали в
плен к варварам лишь потому, что он пребывал в дурном расположении  духа
и не заметил засады. Преступная небрежность - слишком мягкое определение
для его действий. Ловушка была  настолько  очевидна,  как  если  бы  они
написали слово "ЗАСАДА" восьмифутовыми буквами.
   "Если бы Максен был жив, он бы разорвал меня на куски за  то,  что  я
сделал".
   Но Максен был мертв.
   Его скоро вызовут на допрос, сказал префект. Бардас надеялся, что это
будет не  так  скоро.  Неделя-другая,  проведенная  здесь,  в  тишине  и
темноте, принесут  ему  немало  пользы,  избавят  от  пережитого  ужаса,
позволят   успокоиться,   прежде   чем   придется   объясняться    перед
руководством. Лучше лежать на холодных камнях, чем выслушивать упреки  в
Зале Совета. В его стенах царила паника, за стенами - истерия.  В  порту
толпы людей дрались за возможность попасть на отплывающий  корабль,  что
предвещало очередную ночь мародерства и погромов.
   Собственная судьба Лордана не волновала. Возможно, его  приговорят  к
смерти, здесь, в камере, или на гауптвахте  в  одном  из  гарнизонов  на
городской стене. Такая смерть его  устраивала  значительно  больше,  чем
перспектива умереть от руки Олвиса в зале суда во  славу  угольщиков.  В
такой смерти будет хоть какой-то смысл. Это будет справедливо.
   Раздался звук шагов, позвякивание металла, кто-то прошел по коридору.
   "Много заключенных находится здесь, или я  единственный?  Почему  они
здесь оказались? Такие же преданные забвению  враги  государства?  Нужно
быть  большим  грешником,  чтобы  закончить  жизнь  в   подземелье:   за
пиратство, изнасилование  или  убийство  сюда  не  попадешь...  Забавно,
императора, оказывается, не существует", вдруг вспомнил Бардас, все  еще
с трудом веря в услышанное.
   Префект рассуждал об этом так буднично, словно  речь  шла  о  феях  и
эльфах, в которых дети перестают верить в возрасте семи лет. Если верить
его словам, в городе не было императора уже при рождении Лордана.
   "Но ведь детьми мы всегда  плели  гирлянды  из  цветов  на  его  день
рождения. Что же они делали с  сотнями,  тысячами  гирлянд,  которые  мы
вручали им на ежегодной праздничной церемонии у ворот в  Верхний  город?
Как обидно осознавать, что вся наша любовь оказалась бессмысленна..."
   Каллилогус I умер, не оставив наследников,  и  его  трон  оспаривался
тремя дальними родственниками, иноземными принцами, которые не знали  ни
языка, ни элементарных правил поведения за столом. Тогда префекту и  его
ближайшим помощникам пришла мысль, что, если не разглашать  факт  смерти
императора, народ ничего не узнает, а если не  узнает,  то  и  не  будет
страдать. Таким образом, Верхний  город  пустовал  уже  довольно  долгое
время, лишь уборщики и немногие чиновники имели в него доступ.
   Каллилогус дожил до девяноста шести лет, и  после  его  смерти  венец
перешел к вымышленному племяннику,  сыну  воображаемой  сестры,  которую
давным-давно якобы выдали замуж за безвестного заморского царька, о чем,
конечно, уже никто не помнил. Между тем власть в городе перешла  в  руки
людей, чье основное занятие состояло в управлении городами, - министрам,
чиновникам, крупным  магнатам,  которые  знали,  как  строить  дороги  и
заключать торговые сделки. Чем больше Лордан  над  этим  размышлял,  тем
больше ему нравилась такая  система  правления.  Как-никак  они  отлично
справлялись со своей работой. Во всяком случае, до сих пор.
   "О боги, - вдруг подумал фехтовальщик, - что, если город не  выдержит
осады? Нет, невозможно,  ведь  стены  остались  крепки,  их  не  одолеть
никому".
   Но он собственными глазами видел осадные машины, башни, катапульты  и
требушеты, фрагменты штурмовой стены, стенобитные орудия и многие другие
устройства. Если все это смогли сделать  кочевники,  бездомные  варвары,
живущие в шатрах, то их не остановит мысль о том,  что  город  считается
неприступным. Эта  мысль  беспокоила  Лордана  значительно  больше,  чем
перспектива собственной смерти.
   В целом такое развитие событий было неизбежным. Оно  не  зависело  от
понятий  справедливости  и  несправедливости.  Даже   если   таковые   и
существовали, они не имели ничего общего с жизненными циклами городов  и
наций.  Отношение  перимадейцев   к   кочевникам   являлось   не   более
предосудительным, чем отношения между львом и оленем. Если  пришла  пора
народу равнин обратиться львом,  значит,  так  и  должно  быть.  С  этим
невозможно соглашаться или не соглашаться,  в  такой  ситуации  остается
лишь одно разумное решение - уехать и поискать  себе  другое  место  для
жилья.
   В  тишине  снова  послышались  шаги,  кто-то  приблизился  к  камере,
остановился. За дверью мелькнула полоска света, высветившая две фигуры.
   -  Крикните  мне,  когда  закончите,  отец,  -  Лордан  узнал   голос
тюремщика, - я буду неподалеку.
   Дверь  захлопнулась,  но  свет  остался  внутри,  яркий   и   теплый,
исходивший от маленького  светильника.  Потрясенный  Лордан  поднялся  с
кровати и замер. Перед ним собственной персоной стоял Алексий,  Патриарх
Перимадеи.
   - Сюда, пожалуйста, - кивнул на каменную скамью заключенный.
   - Спасибо, - выдохнул старец.
   В свете лампы его фигура напоминала оживший труп. Патриарх с  видимым
усилием преодолел несколько футов между дверью и нарами.
   - Позвольте, я отдышусь, - с трудом произнес он, - эти ступеньки...
   Лордан опустился на пол и, прислонившись спиной  к  стене,  выжидающе
смотрел на Патриарха. Бардас не хотел выглядеть невежливым, но в  данный
момент вести светскую беседу было выше его сил.
   - Вас скоро выпустят, - спустя минуту сообщил Алексий. - Я только что
присутствовал  на  собрании,  где  большое  количество  недалеких  людей
высказывали свои глупые мысли. В конце концов дело закончилось тем,  что
меня обязали обратиться к толпе с просьбой успокоиться  и  разойтись  по
домам. Как только это случится, вас выпустят. У  вас  будет  возможность
принять ванну и побриться до начала следующей встречи.
   - Следующей встречи? - изумленно переспросил заключенный. - Вы хотите
сказать, что я все еще...
   Алексий кивнул.
   - Я предполагал, что в данный момент вас не обрадует это известие, но
это вопрос целесообразности. Мы нуждаемся не только в  козле  отпущения,
но и в герое, который увлечет народ за собой. - Патриарх вздохнул, и  на
его челе явственно проступила печать усталости. -  Я  скажу  толпе,  что
ответственность за поражение лежит на плечах пяти погибших генералов, но
Бардас Лордан - единственный, кто сумел вырвать  из  лап  смерти  четыре
пятых нашей армии, превратил унижающее поражение в моральную победу.
   - Патриарх, я вас умоляю!
   - Не будьте неблагодарным, -  спокойно  отозвался  Алексий.  -  Кроме
того, это  не  сильно  отличается  от  истины.  У  вас  еще  будет  шанс
изобразить из себя мученика. Я не рассказал самое интересное.
   - Так расскажите.
   В этот момент Алексий сжался от пробежавшей по телу судороги.
   - В голову нашему глубокоуважаемому префекту пришла блестящая идея: в
некотором неопределенном будущем вам придется предстать перед  судом,  -
произнес Патриарх, -  а  до  того  момента  вы  назначаетесь  советником
генерал-губернатора, ответственным за организацию обороны внешней  стены
и Нижнего города. Не возражайте, - быстро добавил старец, - уверен,  что
каждый думает о том же.  Что  еще  раз  доказывает,  что  нам  не  нужен
император - мы и сами неплохо выступаем в роли идиотов.
   - В жизни не слышал большей глупости, - прикрыв глаза, сказал Лордан.
- А если я откажусь?
   - Вряд ли это возможно, - покачал головой собеседник.  -  Поймите,  у
них нет другой кандидатуры, а  мое  предложение  им  не  понравилось.  К
сожалению, кажется, оно наиболее разумное из всех.
   - Поясните.
   - Я предлагал назначить вас верховным  главнокомандующим,  -  ответил
старец. - Я, конечно, мало что  понимаю  в  тактике  и  стратегии,  зато
неплохо разбираюсь в  людях.  Вы  прирожденный  лидер,  каких  встретишь
нечасто.
   Лордан не ответил.
   - Когда меня выпустят? - в конце концов спросил он. -  Не  подумайте,
что я очень тороплюсь...
   - Как только толпе сообщат, что вы -  герой.  До  этого  времени  вам
лучше находиться здесь. Чернь жаждет увидеть  вашу  голову  на  шесте  у
въездных ворот. Если они прорвутся сюда...
   - Понятно, - кивнул заключенный, - тоже ваша идея?
   - Нет, - Патриарх отрицательно качнул головой, - одного важного  чина
из  департамента  снабжения.  Все  они  идиоты,  но  среди  них   иногда
попадаются удивительно сообразительные особи. - Старец оперся  спиной  о
стену и вздохнул. - Если позволите, я останусь,  пока  не  придет  время
идти говорить с  толпой.  Здесь  так  спокойно.  Вы  в  курсе  посл