два,  а  то  и  в  три  раза
быстрее, чем топорами и стругами. Если богам будет  угодно,  они  успеют
покончить с заготовкой еще до морозов. Перевозить дерево по  заснеженным
тропам будет куда сложнее.
   В долине царили шум и движение. Широкие холмы на высоком берегу,  еще
недавно покрытые густым лесом, были  усеяны  множеством  пней  и  веток,
издалека, где еще стеной стояли деревья, доносились крики  дровосеков  и
перестук топоров. Оттуда  к  реке  бревна  доставляли  упряжки  быков  и
лошадей. Здесь лес вязали в плоты и  под  ругань  сплавщиков  отправляли
вниз по реке.
   "Мы скоро  вырубим  его  целиком,  -  подумал  Темрай.  -  Хорошо  бы
построить лесопилки, какие я видел в городе, но времени слишком мало".
   Сложнее всего оказалось определить необходимое количество  древесины.
Первую неделю его люди занимались только тем, что подсчитывали  деревья,
делали зарубки, прикидывали, сколько досок и брусьев  выйдет  из  одного
ствола. Не менее трудная задача  заключалась  в  том,  чтобы  произвести
необходимое количество брусьев и  досок  для  постройки  неопределенного
числа боевых машин. Через неделю Темрай оставил эту затею и распорядился
валить все деревья подряд.
   Еще одна проблема состояла в  том,  чтобы  на  продолжительное  время
разместить клан на одном месте. Уже сейчас приходилось посылать стада на
выпас выше  по  реке,  что  означало  потерю  многих  рабочих  рук,  так
необходимых на заготовке леса.  Кроме  того,  непосильным  трудом  стала
добыча пропитания, поскольку перепуганные лесные  обитатели  разбежались
по дальним участкам леса.  Добавить  к  этому  отряды,  отправленные  на
заготовку железной руды, извести,  охрану  женщин  и  детей,  собирающих
тростник... Но вопреки всему людей хватало.
   "Нас  много,  -  осознал  Темрай,  -  значительно   больше,   чем   я
предполагал".
   - Я видел пилы в работе,  -  сказал  возникший  словно  из-под  земли
Журрай в покрытой грязью одежде.  -  Они  хороши.  Распорядиться,  чтобы
кузнецы бросили делать гвозди и занялись пилами?
   - Я уже позаботился об этом, - покачал  головой  Темрай.  -  Те,  кто
ковал гвозди, теперь делают наконечники для стрел, а те, в свою очередь,
пилы. Мальчишек сейчас учат точить зубья, чтобы не сидели без дела.  Как
бы там ни было, - с усмешкой добавил вождь, - все под контролем.
   Он  остановился  и  окинул  взглядом  тысячи  суетящихся  фигурок  по
непривычно изрезанному ландшафту.
   - Должно быть, мы все сошли с ума, - пробормотал юноша, -  сотни  лет
горожане изобретали и сохраняли свои знания.
   - С их стороны было очень любезно позаботиться о нас, - пожал плечами
Журрай. - Урок пойдет им на пользу.
   Варвар задумчиво разглядывал своего вождя. Вероятно, что-то в  облике
юноши ему показалось странным, поскольку он добавил:
   - Только боги знают, что принесет нам эта затея. Ходят разговоры, что
это добром не кончится.
   - Готов поспорить, - вздохнул Темрай.  -  Мы  обижаем  речных  богов,
обижаем лесных богов, огненных тоже...
   - Всех, одним словом, - радостно закончил Журрай,  -  да  не  в  этом
дело. В стане говорят, что если люди города злы и их нужно поставить  на
место, зачем мы стараемся походить на них?
   - Если б я знал ответ, - грустно  улыбнулся  Темрай  и  сжал  лицо  в
ладонях. - Но у нас нет иного выхода. Если кто-то знает,  как  сокрушить
стены  Перимадеи  одной  лишь  кавалерией,  пусть  приходит  ко  мне   и
расскажет, как это сделать. Буду только рад. Мне нужно идти,  -  добавил
он резко, нужно посмотреть, как продвигаются дела со стрелами.
   Стрелы изготавливались за гребнем холма, на котором уже  не  осталось
леса.  Взобравшись  на  вершину,  Темрай  увидел  заросли,  которые  при
ближайшем  рассмотрении  оказались  деталями  для   сотни   станков   по
изготовлению  стрел,  которые,  надеялся  вождь,  будут   готовы   через
день-два. По городским меркам они  были  примитивны:  веревка  соединяла
деревянную петлю, веретено, закрепленное на козлах, и  навесную  педаль.
Мастер нажимал ногой на педаль, веревка натягивалась и вращала веретено.
Петля, в свою очередь, тянула веревку в другую  сторону  и  поворачивала
веретено в противоположном  направлении.  Веретено  заканчивалось  двумя
вилками по длине будущего черенка  стрелы.  Вращаясь,  оно  поворачивало
заготовку, и  из-под  лезвия  мастера  выходил  гладкий,  безукоризненно
прямой черенок.
   "Только вот мы используем  сырое  дерево,  поэтому  стрелы  получатся
неровные и, если не сломаются о тетиву, летать будут криво. Скорее всего
мы попусту тратим силы. Если бы у нас было время убедиться, что  мы  все
делаем правильно. Только боюсь, мы умрем раньше. Единственное,  что  мне
остается, попытаться сделать как можно меньше ошибок".
   - По правде сказать, я не знаю,  сколько  стрел  нам  понадобится,  -
угрюмо говорил Темрай, проходя между рядов практически готовых  станков.
- Считай сам. Лучник  способен  выпускать  двенадцать  стрел  в  минуту.
Каждая из этих машин изготовит,  допустим,  двадцать  штук  в  день  при
условии, что мастера будут работать до изнеможения. Мы никогда не сможем
заготовить достаточное количество, даже если леса  хватит!  Кроме  того,
это дерево не подойдет - не та порода. И оно сырое, - добавил  он.  -  И
еще, откуда мы возьмем столько перьев?
   - Я как раз хотел об этом поговорить, - перебил Журрай.  -  Мои  люди
сообщили, что за следующей грядой холмов лежит  озеро,  сплошь  покрытое
утками.
   - Утками, - повторил Темрай, - что ж, неплохо.
   - Даже если не принимать в расчет перья, - продолжал Журрай, - боюсь,
мы загнали в холмы последнего оленя, поэтому если ты  не  хочешь  начать
резать молочный скот...
   - Не хочу. Сколько человек тебе нужно, чтобы организовать  охоту?  Я,
конечно, никогда не слышал о том, чтобы стрелы оснащали утиными перьями,
но выбирать нам не из чего.
   "Да уж, - про себя усмехнулся Темрай, - сырое дерево и утиные  перья.
И после этого мы претендуем  на  звание  народа  лучников.  Кажется,  мы
способны только на то, чтобы придать врагам  уверенности  в  собственной
безопасности".
   Шум и суета в долине прекратились, во всяком случае, пошли на  убыль,
поскольку  наступило  время  обеда,  и  люди,  разобрав  еду,  группками
садились есть. Темрай успел лишь проглотить треугольник сыра, прежде чем
они накинулись на него - недоумевающие, сердитые, негодующие, обиженные:
"Чем мы занимаемся? Что все это значит? Чего мы всем этим добьемся?  Как
мы можем создать эти механизмы  без  подходящих  орудий?  Ты  и  вправду
думаешь, что мы справимся?"
   Вождь старался ободрить и поддержать измученных людей, улыбался,  над
чем-то обещал подумать, что-то показать, и когда  они  наконец  оставили
его в покое, пришло время вновь приступать к работе. Он  бросил  остатки
сыра пробегающему рядом псу и со вздохом поплелся дальше, проверить, что
случилось с плотами и почему они постоянно разваливаются.
   "Боги, наверно, всегда так себя чувствуют, - утешал  себя  Темрай,  -
подумать только, а я всегда им завидовал".
   Солнце начало клониться к горизонту, когда он убедил сплавщиков,  что
веревки быстро изнашиваются, потому что  они  слишком  сильно  стягивают
бревна. Неожиданно на другой  стороне  реки  у  самого  горизонта  вождь
заметил группу всадников,  наблюдающих  за  происходящим  в  долине.  На
мгновение Темрай ощутил себя, как семь лет назад, и  хотел  броситься  к
шатрам  с  криком:  "Спасайтесь,  это  кавалерия!"  Но  секундой   позже
пересчитал их, задумался и кликнул Месбая и Пепотая -  своих  двоюродных
братьев, собирающих охотников идти на уток.
   - Побыстрее, - скомандовал  вождь,  -  возьмите  двадцать  человек  и
отправляйтесь на ту возвышенность. - Темрай указал туда, где  находились
всадники. Ничего не предпринимайте, постарайтесь, чтобы вас не заметили,
пока не достигнете вершины холма,  затем  покажитесь.  Если  они  начнут
убегать, начинайте преследование, но в контакт не вступайте. Все ясно?
   Пепотай, низкорослый квадратный юноша с жидкой бородой, кивнул.
   - Можем взять их, если хочешь, - предложил он, - или пристрелить.
   - Не надо, - категорически отрезал Темрай. - Пока они считают, что мы
их любим и не причиним вреда. Пусть пребывают в своем неведении.  У  нас
еще будет время доказать им обратное.
   Когда братья  исчезли,  Темрай  снова  посмотрел  на  противоположный
берег. Там маячили десять всадников, отряд из города, присланный,  чтобы
шпионить за ним здесь, среди лесов и пней. Будь Максен жив, им  бы  и  в
голову не пришло наблюдать с почтительного расстояния. Сейчас бы  долину
уже затопили тяжеловооруженные всадники, сметая все на своем пути.
   "Об этом я не подумал, - пронеслась мысль. - Нужно  поставить  дозоры
на всех подступах и вдоль реки.  Максен  бы  уже  перекрыл  все  пути  к
отступлению и перерезал людей ниже по течению".
   Неприятная мысль. Вдалеке на  холме  несколько  вооруженных  людей  -
способны  ли   они   совершить   нападение?   Может   быть,   не   стоит
демонстрировать  им  силу,  пусть  видят  мирных   дровосеков,   занятых
заготовкой леса?
   "О боги всемилостивые, пусть это  скорее  закончится,  и  мы  наконец
вернемся к своим делам!"
   Темрай повернулся спиной к навязчивому  присутствию  города  и  пошел
прочь.
 
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ 
 
   Человек постучал в  дверь,  вошел,  поставил  канделябр  и  удалился.
Алексий, пребывавший  в  блаженной  дреме,  зевнул  и  сел  на  кровати.
По-видимому, человек ему не привиделся.  Патриарх  зажег  от  канделябра
свечу, нашел в книге  страницу,  на  которой  остановился,  и  попытался
сосредоточиться.
   Когда мы рассматриваем сущностную универсальность Закона как целое, а
не  сумму  составляющих  ее  многочисленных  проявлений   (которые,   по
определению,  не  могут  считаться   подлинными   проявлениями   большей
сущности, поскольку материальны и во многом спонтанны), мы опытным путем
приходим к знанию, которое не подлежит разделению на общее и частное...
   Вторая  попытка  постичь  смысл  написанного   оказалась   не   более
результативна, чем первая, - все равно  что  ловить  сбежавшего  гуся  в
зарослях ежевики. Патриарх продолжал держать книгу перед собой,  но  его
мысли блуждали  далеко  отсюда.  Некоторое  время  спустя  старец  вновь
погрузился в сон.
 
*** 
 
   Он стоял на городской стене, на верхней площадке  одной  из  башен  у
Гуртова моста, и смотрел туда, где река распадалась  на  два  рукава.  У
горизонта клубились тучи, резкий ветер гнал их из  степей  к  морю,  как
овчарка гонит глупых овец. Только тучи у горизонта были клубами пыли.
   Рядом с Патриархом почему-то стояли адвокат Бардас Лордан,  Ветриз  с
братом и человек, которого Алексий не знал,  -  еще  один  островитянин,
судя по его ужасной манере  одеваться,  хотя,  несомненно,  обитавший  в
городе. Они смотрели на  клубы  пыли,  словно  зрители  на  скачках  или
судебном процессе. Через некоторое время Ветриз ткнула  брата  локтем  в
бок
   - Ставлю на них два золотых квотера.
   - Никаких шансов, - поморщился юноша.
   - Десять к одному
   - Я не играю с детьми.
   - Но в прошлый раз, - попыталась  возразить  Ветриз.  Венарт  покачал
головой и усмехнулся.
   - Ну хорошо, - ангельски  произнесла  девушка,  -  все  равно  стоило
попытаться.
   Неожиданно Алексий заметил, что теперь  столбы  пыли  поднимаются  со
стороны моря...
   - Геннадий, это ты?
   - Да, в твоем сне. Я бы хотел прийти сюда в собственном сне, но  этим
вечером  приходится  бодрствовать  -   торжественный   прием   в   честь
Архимандрита Турны. Я постараюсь быть незаметным.
   Пыль  над  морем  постепенно  трансформировалась  в  паруса,   тысячи
черно-серых парусов, раздуваемых резким ветром, который бил прямо в лицо
Патриарху и стремительно гнал корабли к городу.
   - Три золотых  пятиквотера,  двадцать  пять  к  одному,  -  предложил
Ветриз, но желающих не нашлось.
   - Это совершенно невозможно, - говорил Бардас Лордан, глядя на  море.
- Безусловно, я знаю вас в лицо,  как,  наверно,  каждый  в  городе.  Но
почему вы попали в мой  сон?  Вы,  вероятно,  символизируете  магию  или
какую-то мистику.
   - Мое почтение, - ответил Алексий. - Вы тоже сейчас находитесь в моем
сне, и это не магия, это философия.
   - Прошу прощения, - пожал плечами Лордан, - но я  в  этом  ничего  не
смыслю. В нашей семье мистиком работает Горгас.
   Человек, которого Алексий не знал, кивнул, не повернув головы.
   - Хочу сообщить вам, - важно добавил  он,  -  что  все  вы  являетесь
плодом моего...
 
*** 
 
   Ветриз вздрогнула и проснулась.  Сквозь  ставни  начинал  пробиваться
рассвет, и лицо на подушке светилось бледно золотым сиянием,  акцентируя
морщины и борозды. С закрытыми глазами  и  насупленными  бровями,  какие
часто бывают у людей во сне, он выглядел старше и жестче.
   Ветриз зевнула и отбросила волосы с глаз.
   - Горгас, - позвала она.
   - Убирайся.
   - Горгас, пора вставать.
   - М-м...
   Девушка выскользнула  из  кровати  и  распахнула  ставни.  Под  окном
раскинулось море, темно-синее, почти черное, с  вкраплениями  пурпура  и
золота там, где облака касались воды. Из окна Ветриз могла различить три
корабля, принадлежащих ей и ее брату, стоящих на якоре чуть в стороне от
прочих кораблей  в  Гай  Морун,  лучшей  гавани  на  всем  Острове.  Она
облачилась в тупику, застегнула пояс и воткнула гребень в волосы.
   - Горгас, -  снова  повторила  девушка,  -  тебе  действительно  пора
вставать. В заливе стоит корабль Венарта. Он будет  здесь  с  минуты  на
минуту.
   Крупный коренастый мужчина приоткрыл один глаз
   - Ты, глупая корова, почему ты не сказала мне раньше? - выдохнул  он,
вскакивая с постели и принимаясь поспешно одеваться. - Я говорил тебе...
   - Поторопись. - Ветриз отвернулась, пытаясь понять, что она  нашла  в
этом мужчине минувшей ночью. Не  в  ее  привычках  вести  себя  подобным
образом. - Не нужно грубить. В любом случае ему предстоит пройти таможню
и проконтролировать разгрузку. Не паникуй, - презрительно добавила она.
   Горгас  Лордан  промолчал,  занятый  натягиванием  ботинок  на   свои
несуразно большие ноги. Ветриз не  хотела  его  видеть.  На  подоконнике
стоял винный кувшин с ночи, но он, естественно,  оказался  пуст.  Голова
раскалывалась от боли. Ничего, не будешь вести себя, как шлюха.
   В общем-то Ветриз не переживала по поводу раннего возвращения  брата.
Даже если бы дверь распахнулась и появился Венарт  с  обнаженным  мечом,
сестре достаточно было хихикнуть и пренебрежительно обронить  "Ой,  Вен,
что это у тебя в руках?", чтобы тот  смутился  и  отступил,  скуля,  как
собака, угодившая в муравейник. Кроме того, она бы не сильно  огорчилась
в случае, если бы  Венарт  прирезал  Горгаса  прямо  у  нее  на  глазах,
значительно больше ее беспокоила перспектива, что следующие полгода брат
будет ворчать и цедить слова сквозь зубы, вздыхая, словно раненый зверь,
а потом заберет с собой в плавание или оставит на  попечение  невыносимо
занудной тетушки.
   - Ты оделся наконец? - не оборачиваясь, спросила девушка. - Я  всегда
считала, что копаться по утрам - прерогатива женщин.
   - Не волнуйся, я ухожу, - ответил  голос  за  спиной.  -  Здесь  есть
боковая дверь?
   - Идем, я покажу.
   Прошлой  ночью  все  казалось  многозначительным:   за   ужином   она
хвасталась,  как  познакомилась   с   Патриархом   Перимадеи   -   такой
чудаковатый, хотя очень любезный, видела поединок на мечах в  суде...  и
тут сосед по столу ткнул в бок и сказал: "Видишь того коротышку в  конце
стола? Его брат работает адвокатом в Перимадее".  Тогда  Ветриз  назвала
имя, оказалось, что это как раз тот самый человек, которого  она  видела
во сне в гостях у Патриарха... Затем вино три  или  четыре  раза  обошло
стол, затем мужчина, с  которым  она  ушла,  хотел  улизнуть  со  шлюхой
Морозин, а затем...
   Затем случилось то самое затем, но сейчас Ветриз  хотела,  чтобы  это
поскорее закончилось и было забыто. Она захлопнула  дверь  за  капитаном
Горгасом Лорданом, едва не оторвав кромку  плаща,  и  направилась  через
двор принять ванну.
   Венарт, усталый и раздраженный, вернулся домой почти в полдень.
   - Я знаю, что мы происходим из пиратов,  -  проворчал  он,  сбрасывая
ботинки, - и я за то,  чтобы  хранить  старые  традиции.  Тем  не  менее
считаю, что таможенники не имеют права  грабить  меня  среди  бела  дня,
должна же у них быть  хоть  толика  здравого  смысла.  В  доме  найдется
какая-нибудь еда?
   - Конечно,  найдется,  -  ответила  Ветриз.  -  Чем,  ты  думаешь,  я
занималась в твое отсутствие, устраивала пьяные оргии?
   - Почему бы нет? - буркнул Венарт, массируя ногу.  -  Лучше  спустить
все состояние на вино и развлечения, чем кормить чиновников в порту.
   - Хлеб, сыр, яблоки... Или тебе сделать горячего супа?
   - Все что угодно, кроме рыбы, - с чувством произнес Венарт. - Если  в
ближайшие шесть недель дома появится рыба, я уйду. В  Псатайре  не  едят
ничего,  я  подчеркиваю,  ничего,  кроме  омерзительной  сырой  рыбы   и
противных желтых грибов, которые лично я за еду не считаю.
   - Бедный мальчик, - рассеянно сказала Ветриз. - Отдохни часок, пока я
приготовлю тебе что-нибудь вкусненькое.
   Апельсин и ванна с розовой  водой  и  отваром  ивовой  коры  прогнала
головную боль и смыла следы  прикосновений  капитана  Лордана,  но  даже
сейчас Ветриз одолевали усталость и апатия.
   "Сама виновата. Сначала мешаешь медовуху, сидр и  крепленое  вино,  а
потом удивляешься, почему тебе снятся кошмары".
 
*** 
 
   Бардас Лордан проснулся в холодном поту, выругался  и,  заметив,  что
сквозь  ставни  пробивается   свет,   потянулся   за   одеждой.   Голова
раскалывалась - последствия неумеренного потребления  дешевого  вина  на
голодный желудок. Теперь, если поторопиться, можно успеть в Классы  лишь
на четверть часа позже назначенного времени. Будь проклята эта  девчонка
- это она вынудила его напиться.
   Класс встретил его ледяным молчанием -  могли  бы  и  поздравить,  он
опоздал лишь на десять минут.
   - Прошу прощения за опоздание,  начнем  с  Ортодоксальной  защиты.  В
позицию, пожалуйста. Не так, мастер Ювен,  если  вы  не  хотите  смутить
вашего противника неожиданным падением на землю. Опорную  ногу  на  одну
линию с мечом, заднюю перпендикулярно, вперед, вы сто раз это делали...
   "С какой стати он приснился мне после стольких лет, да еще  вместе  с
этой девчонкой из таверны и ее братом? И при чем  здесь  Патриарх?  Нет,
чтобы я еще когда нибудь экономил на выпивке..."
   Угрюмая студентка, виновница всех неприятностей, сегодня была  просто
великолепна. Ее движения приобрели уверенность  и  грациозность,  как  у
лучших адвокатов, те качества, которых сам Лордан был лишен.  Он  привык
относить это на счет извращенного удовольствия, которое мастера получали
от убийства себе  подобных,  что  раздражало,  хотя  Бардас  не  мог  не
признать, что  подобные  способности  открывали  для  девушки  блестящие
перспективы. Сам он фехтовал как искусный и умный трус,  который  знает,
что единственный способ выжить - это убить противника.
   - Привет!
   Эйтли незаметно материализовалась за спиной Лорда, пока тот наблюдал,
как его подопечные выполняют полуокружности.
   - Как прошла  твоя  встреча  с  мисс  Угрюмая  Физиономия?  Утром  вы
разговаривали друг с другом?
   - Не ерничай, Эйтли, у меня голова болит. Должен тебя огорчить,  твои
предположения не оправдались. Я не знаю, чего хочет эта ужасная женщина,
но, во всяком случае, не моей любви.
   - Ты уверен?
   - Абсолютно. Я для нее не более чем человек, у  которого  она  учится
искусству убивать. И судя по ее успехам, боюсь,  она  достигнет  больших
высот.
   - О, у тебя появились любимчики.
   - Слушай, пойди посчитай чего-нибудь, а? - Неожиданно  ему  в  голову
пришла идея. - Ты можешь  оказать  мне  большую  услугу.  Пойди  построй
глазки смотрителю Модену. Он больше меня не  люб