неслась по караулке, и перепуганному брадобрею пришлось пересказывать
ее нескончаемому потоку офицеров. В результате сержант  заявился  домой,
где жена и дочь сбивались с ног в  обычной  вечерней  круговерти,  много
позже обычного. Повесив форму на  крюк,  он  повязал  фартук  и  стал  у
стойки.
   Лишь после того, как суета пошла на убыль, трактирщик  позволил  себе
пропустить пару глотков сидра  и  принялся  излагать  дошедшие  до  него
слухи. В  отличие  от  подвыпившего  цирюльника  трактирщик  был  весьма
уважаемым членом общества, а потому публика  ему  поверила.  А  поверив,
запаниковала.
   Вероятно, существует некий загадочный закон, в силу которого скорость
распространения слухов прямо пропорциональна  величине  города.  Клиенты
заведения бросились домой, чтобы убедиться, что их жилища все еще  целы,
по пути сообщая новость всем встречным знакомым. А поскольку в это время
большинство горожан выходили с  семьями  на  вечернюю  прогулку,  вскоре
улицы и скверы наводнили бегущие во всех направлениях  люди,  каждый  из
которых передавал ужасную весть тем, кто ее еще не слышал.  Те  же,  кто
уже убедился в сохранности своих домов, вещей и домочадцев, поспешили на
площадь к ратуше, потребовать, чтобы что-то было сделано.
   Слухи мутировали, обрастали подробностями, кто-то  уже  видел  группы
варваров  у  ворот,  внутри  городских  стен,  выскакивающих  из   трубы
канализации, поджигающих кожевенный квартал... Вскоре начали  вспыхивать
драки, кто-то умудрился поджечь квартал ковровщиков, а  некоторые  более
сообразительные   сограждане,   воспользовавшись   суетой,    разграбили
несколько магазинов.
   Префект города был вынужден  вызвать  гвардейцев  для  восстановления
порядка, но успеха не достиг: дневная смена уже разошлась  по  домам,  а
ночная еще не успела занять боевой пост, пробираясь  сквозь  запруженные
улицы, а то и вовсе  присоединяясь  ко  всеобщей  неразберихе  вместе  с
соседями и друзьями. Тогда префект потребовал, чтобы  генерал-губернатор
выслал войска регулярной армии, однако тот вежливо отказался,  напомнив,
что, не считая личных подразделений префекта, у  города  нет  регулярной
армии. После минутного размышления префект, генерал-губернатор и  высшие
генеральные чины направились к личным воротам, ведущим в Средний  город,
и тщательно заперли их за собой.
   Утром следующего дня Нижний  город  являл  собой  печальное  зрелище,
поэтому неудивительно, что проспавшиеся горожане  действительно  решили,
что подверглись атаке разъяренных варваров. Пожар, возникший в  квартале
ковровщиков, распространился также на четыре соседних квартала,  и  лишь
река смогла остановить  его.  Большинство  магазинов  и  торговых  лавок
пострадало  от  нашествия  веселых  компаний,  та  же  печальная  упасть
постигла многочисленные таверны и пивные.  Со  всех  сторон  раздавались
жалобные  стоны,  временами  попадались  тела,  совершенно  не  подающие
признаков жизни, К тому времени  гвардейцы  наконец  набрались  смелости
покинуть помещения своих караулок, но арестовывать на  улицах  уже  было
некого, за исключением разве что нескольких спящих  пьянчуг.  Караульные
отправили рапорт начальству в Средний город, что волнения прекращены,  и
приступили к наведению порядка.
 
*** 
 
   Одним  из  немногих  людей,  которые  ничего  не   знали   о   ночных
происшествиях, был Бардас Лордан Накануне  его  класс  сдавал  выпускной
экзамен, причем никто не провалился. Такое чудо нельзя было не отметить,
поэтому после окончания церемонии они завалились в кабак и кутили до тех
пор, пока Лордан, самый стойкий из всех присутствующих, не упал  головой
в горшок из-под супа. Придя  в  себя  примерно  в  то  же  время,  когда
несчастного цирюльника выпустили из угольного сарая, Бардас  поднялся  и
побрел домой спать, а потому узнал о ночном погроме,  лишь  когда  утром
спустился в булочную и обнаружил, что ее больше не существует.
   Он остановился, недоуменно протирая глаза, потом заметил знакомого  и
схватил его за рукав.
   - Булочная, - пробормотал фехтовальщик, - куда делась булочная?
   Прохожий поведал ничего не соображающему адвокату пятидесятую  версию
истории о том, что  варвары  осаждают  ворота  города  и  что  от  этого
известия горожане мгновенно сошли с ума. Выяснив, что мифические варвары
являются не кем иным,  как  кочевниками,  Бардас  решил  получить  более
точную информацию. В результате через некоторое время ему поведали  пять
или шесть противоречащих друг  другу  версий,  ни  одна  из  которых  не
отличалась большой убедительностью. В довершение  ко  всему,  вернувшись
домой, Лордан обнаружил, что его ожидает вооруженный до зубов патруль из
четырех человек.
   - Бардас Лордан?
   - Да, это я, - недоумевающе признал экс-адвокат. - В чем дело?
   - Мы искали вас, - сурово заявил капрал. - Следуйте за мной.
   - Но я ни в чем... Я спал всю ночь.
   Бардас сделал шаг назад.
   - Приказ командования, - ответил капрал. - Ну, живее.
   Понимая, что двигаться быстрее этим утром выше его сил, Лордан все же
подчинился приказу и вскоре очутился перед входом во  дворец  Патриарха.
Он уже приготовился протестовать, когда двери распахнулись,  и  роскошно
одетый офицер в золоченых доспехах грубо  приказал  ему  пройти  внутрь.
Преодолев несколько лестниц и дюжину бесконечных переходов,  он  наконец
оказался в  небольшом  крытом  помещении,  выдержанном  в  нежно-зеленых
тонах, с фонтаном в центре и неприметной боковой дверью. Офицер постучал
и бесцеремонно втолкнул Лордана внутрь.
   Внутри оказалось  прохладно  и  темно.  Фехтовальщику  не  доводилось
бывать  здесь  прежде,  но  он  догадался,  что  находится  в  одном  из
монастырских владений. Когда глаза привыкли  к  неяркому  свету,  Бардас
смог различить порядка пятнадцати человек, некоторые из  них  сидели  на
каменных скамьях вдоль стен овальной комнаты, другие стояли в  центре  и
негромко беседовали. Лордан узнал префекта, невысокого пожилого человека
с   кудрявой   седой   шевелюрой   несколько   офицеров    из    гвардии
генерал-губернатора, а у дальней стены на беломраморном  троне  восседал
Патриарх  Алексий,  увлеченно  беседовавший  с   маленьким   неприметным
человеком, сидящим  по  правую  руку.  Заметив  новоприбывшего,  Алексий
поманил его к себе, но в этот момент еще более напыщенный офицер схватил
его и повел к префекту.
   - Вы Лордан? - требовательно спросил тот.
   Фехтовальщик кивнул.
   - Хвала небесам, - облегченно вздохнул собеседник. - К делу. Слухи  о
нашествии варваров с равнин подтвердились.
   - Вы шутите?
   - Более того, - недовольно продолжил префект, словно Бардас,  по  его
мнению, оказался недостаточно сообразительным, -  каким-то  образом  они
сумели достать  тяжелое  вооружение,  я  имею  в  виду  осадные  машины,
катапульты и прочее. Мы не располагаем точными сведениями, какие  орудия
у них есть и кто их поставляет. Над  городом  нависла  реальная  угроза,
поэтому мы решили нанести упреждающий удар.
   - Простите, - перебил Лордан, - кто это мы?
   Префект задумался, словно  не  знал,  как  ответить  на  поставленный
вопрос, затем произнес:
   - Гражданские власти: я, генерал-губернатор, министры, Патриарх. - Он
нахмурился и затем добавил:
   - Проблема в том, что, как вы знаете, у нас нет  достаточных  сил,  в
том числе кавалерии, чтобы противостоять врагу. Вы единственный человек,
имеющий опыт командования конными войсками, поэтому мы  решили  привлечь
вас  к  руководству  обороной.  Я  уже  закрепил   за   вами   несколько
помощников...
   - Простите...
   - Пока для вас готовят кабинет, вы будете работать здесь.  Рекрутским
набором займутся мои люди, но непосредственный отбор солдат, а также  их
подготовка  и  материальное  обеспечение  лягут  на  ваши  плечи,  хотя,
безусловно, финансовый контроль останется в руках гражданских вла...
   - Погодите минутку, - подняв руку, перебил Лордан, -  пожалуйста,  не
торопитесь. Вы действительно полагаете, что я должен участвовать в  этом
мероприятии?
   - Не будьте глупцом,  Лордан.  Вы  офицер  перимадейской  армии.  Ваш
долг...
   - Вы  ошибаетесь,  -  решительно  оборвал  Бардас.  -  Вы  не  можете
принудить меня, я вышел в отставку.
   Выражение лица префекта не оставляло сомнений, что чаша его  терпения
сейчас переполнится.
   - Полковник Лордан, - визгливо вскричал он, - вы, кажется, не поняли.
Я приказываю...
   - Идите к черту! - взорвался фехтовальщик; префект  от  неожиданности
попятился и наступил кому-то на  ногу.  -  И  прекратите  называть  меня
полковником. Если это все, что вы хотели мне сказать, я ухожу домой.
   Лордан решительно развернулся и направился к  двери,  но  дорогу  ему
преградил один из разряженных офицеров.
   - Послушайте!!! - завизжал префект так,  что  присутствующие  в  зале
замолчали и недоуменно обернулись.
   - Поймите, - устало  произнес  Лордан,  -  я  не  нужен  вам.  Прошло
двенадцать лет. Посмотрите на меня, я развалина! У вас сотни солдат...
   Во время своей  речи  фехтовальщик  встретился  глазами  с  одним  из
блестящих офицеров, и ему неожиданно открылась истина.
   "Нет сотен солдат, никого нет,  кроме  кучки  напыщенных  павлинов  и
караульных. О черт..."
   - Ну хорошо, а как же императорская гвардия? И если на то пошло,  как
насчет императора? Он же должен что-то предпринять?
   Неожиданно в зале повисла  мертвая  тишина,  словно  Лордан  сморозил
невероятную глупость.
   "Они из последних сил сдерживают смех, - осознал фехтовальщик. -  Что
их так насмешило?"
   - Полковник Лордан, - со вздохом произнес префект,  -  императора  не
существует. Неужели вы не знали?
 
*** 
 
   Великолепно...
   Однако  дело  должно  быть  сделано,  такое  нельзя  доверить  никому
другому. С глубоким вздохом Геннадий скинул тесные туфли,  зажег  фитиль
лампы и погрузился в расчеты. Проклятые  проверяющие...  Сломанная  нога
или приступ временной слепоты - все, что требовалось, чтобы  держать  их
на почтительном расстоянии. Хотя нет, нельзя.  За  годы,  проведенные  в
Ордене, Геннадий усвоил, что Закон  -  обоюдоострое  и  слишком  опасное
оружие, чтобы прибегать к нему по пустякам.
   Архимандрит раскрыл шкатулку  кедрового  дерева,  где  хранились  его
счета, достал  бархатный  мешочек  и  высыпал  на  стол  сияющие  фишки,
принадлежавшие еще его деду -  крупному  торговцу  шерстью.  Рисунок  на
серебре  хотя  и  порядком  вытерся,  тем  не  менее  оставался   вполне
различимым. На лицевой стороне каждой фишки красовалась  восседающая  на
троне полная женщина в облегающем платье - аллегорический символ  богини
торговли. В одной руке она держала весы, в другой  -  рог  изобилия.  За
годы  черты  ее  лица  практически  стерлись.  На  реверсе   изображался
традиционный корабль и  купола  Перимадеи,  по  кромке  бежала  надпись:
"ПРОЦВЕТАНИЕ ДОСТИГАЕТСЯ УМОМ". Геннадий взял одну монетку  и  некоторое
время пристально ее разглядывал. В дедовых счетных фишках  чувствовались
солидность и уверенная  властность,  и  постепенно  хандра  Архимандрита
пошла на убыль.
   Кусочком мела Геннадий провел  на  столе  пять  горизонтальных  линий
наподобие лестницы. Немногие знали о том, что Архимандрит хорошо  владел
лишь простейшим арифметическим  методом,  называемым  линейно-клеточным,
которым пользовались торговцы, трактирщики,  фермеры  и  прочий  простой
люд. Духовные лица, ученые и писари прибегали к  более  совершенным,  но
крайне сложным системам, включающим не только линии и пустые клетки,  но
также в цветные квадраты, нарисованные  на  специальной  доске,  которая
сама по себе являла  собой  произведение  искусства.  Такие  неподвижные
счеты с совершенно невразумительной  системой  счисления  носили  гордое
название Древа Нумерологии. Однако, на взгляд Архимандрита, математика и
без того  достаточно  сложная  наука,  чтобы  добровольно  отягощать  ее
мистикой.
   Линейно-клеточная система по своей  сути  больше  напоминала  детскую
игру.  Каждая  линия  "лестницы"  составляла  один  порядок:  верхняя  -
единицы, вторая - десятки, затем сотни, тысячи и так далее.  Между  ними
располагались порядки, кратные пяти. Для проведения расчетов на одну  из
ступеней выкладывалась цифра,  по  правую  сторону  от  нее  проводилась
вертикальная черта  и  выкладывалась  следующая  цифра.  Затем  делалось
вычисление, проводилась следующая черта и выкладывалась следующая цифра.
Такая операция занимала больше времени,  чем  изощренные  манипуляции  с
Древом Нумерологии, но отличалась надежностью и подкупающей простотой.
   Закончив необходимые приготовления, Геннадий от крыл конторскую книгу
на странице, озаглавленной "Приход", и  принялся  выкладывать  фишки.  $
Доход от арендной платы:
   Дюк Фалерин - 2,659
   Лера Берон - 8,342
   Две тысячи шестьсот  пятьдесят  девять.  Архимандрит  взял  пригоршню
фишек и начал раскладывать их на ступеньках "лестницы": четыре на нижней
линии, одну в первой клетке; на второй  линии  ничего,  одну  во  второй
клетке; одну на третьей линии, одну в третьей клетке и две на  четвертой
линии. Дважды проверив расклад, Геннадий  провел  вертикальную  черту  и
выложил первую фишку в следующей колонке.
   Закончив второй столбец, он начал выполнять сложение: четыре плюс два
дает шесть, в линии допускается не больше четырех, переносим  единицу  в
клетку "пять", остается единица, остаток отбрасываем; получаем двойку  в
первой клетке, переносим единицу на линию десятков, единицу отбрасываем;
четыре плюс один дает пять,  переносим  единицу  в  клетку  "пятьдесят",
получаем двойку в клетке "пятьдесят",  допускается  не  больше  единицы,
переносим...
   Архимандрит бормотал цифры, как суеверный кузнец, отковывая  подкову,
бормочет заклинания  на  удачу.  Мало-помалу  Геннадий  отвлекся:  цифры
выкладывались  автоматически,  на  фишках  фиксировался  результат.  Тем
временем он покончил с рентой и перешел к налогам и пошлинам.
   Презренное занятие! Лишь возможное повышение заставило  его  заняться
сим грязным делом. Архимандрит никогда  не  был  излишне  амбициозен,  в
большей степени потому, что излишняя амбициозность в перспективе  влечет
за  собой  неблагоприятные  последствия.  Человек,   достигший   вершины
иерархической лестницы к сорока годам, не имеет будущего: на  протяжении
последующих  тридцати  лет  ему  придется  вести  непрерывную  борьбу  с
нескончаемой чередой не менее амбициозных и жестоких претендентов на его
место. Геннадий же не видел  в  этом  смысла.  Гораздо  лучше  восходить
медленно, попутно заключая союзы  и  приобретая  по  возможности  меньше
врагов; вместо игры в политику  совершая  поступки,  которые  запомнятся
надолго, и постепенно завоевывая все большее влияние. Помогая  Патриарху
уладить некрасивую историю, он заложил  надежный  фундамент  для  своего
дальнейшего  роста,  основанный  на  благодарности  и  высокой   степени
доверия, что свидетельствует о его, Геннадия, зрелости и солидном  опыте
в плетении интриг.
   Карьерный рост был единственной причиной, почему Архимандрит позволил
втянуть себя в эту неприятную историю. Он добился того, чего  желал,  но
награда  превзошла  все  его  ожидания.  Непознанный   уровень   добавил
притягательности  делу,  которому  Архимандрит   посвятил   всю   жизнь.
Временами ученого, как в юности, охватывало волнение, когда он с  пылкой
страстью открывал для себя загадочный и чарующий мир незнакомого учения.
   Геннадий и  Алексий  случайно  наткнулись  на  новый  аспект  Закона,
таинственную  область,  нетронутую  поколениями  дотошных  ученых.   Они
чувствовали  себя  как  потерпевшие  кораблекрушение,   выброшенные   на
неизведанный  берег.  Здесь  можно  было  провести  всю  жизнь,   изучая
неизвестные до сих  пор  явления,  если  бы  не  насущная  необходимость
уцелеть и как-то вернуться домой.
   Больше всего Геннадий  хотел  поскорее  покончить  с  этой  историей,
поскольку, помимо всего прочего, в глубине  души  он  чувствовал  страх.
Архимандрит  оказался  удачливее  своего  коллеги,   он   не   подвергся
разрушительному противодействию Закона. Алексий же едва  мог  ходить,  и
Геннадий, несмотря ни на что, отчаянно хотел спасти его. Он  даже  нашел
этому рациональное обоснование, заключающееся в том,  что,  если  старик
умрет слишком рано, его младший  коллега  навсегда  лишится  возможности
использовать кредит доверия и благодарности, который он заработал  столь
тяжелым трудом.
   "Отчасти он мне попросту симпатичен, но дело не только в этом.  Здесь
скрыто что-то важное, и я хочу знать, что именно"
   От  этих  размышлений  бессмысленное  занятие,  которому   вынужденно
предавался  Геннадий,  опротивело  ему  еще  больше.  Как  бы  он  хотел
оказаться  сейчас  в  монастырской  зале,  узнать  последние  новости  и
попытаться наконец установить связь между проклятием Алексия и  угрозой,
нависшей  над  городом.  Связь  существовала,  в  этом  Архимандрит   не
сомневался, ключ к разгадке скрывался в недавнем странном сне Патриарха,
в который Геннадий нечаянно вторгся: тучи пыли, превратившиеся в паруса,
девчонка с острова и пропавший брат Лордана. Беседа с фехтовальщиком  не
прояснила ситуацию.
   "Нужно было идти вместе с ним и самому расспросить его, - корил  себя
Архимандрит. - Алексий слишком глубоко вовлечен  в  происходящее,  чтобы
объективно смотреть на ситуацию".
   Тем не менее по реакции Лордана можно заключить, что его брат имеет к
делу самое непосредственное отношение.
   Кстати о бухгалтерии... Геннадий перепроверил цифры, обмакнул перо  в
чернила и в строке  итогового  дохода  записал:  двадцать  девять  тысяч
девяносто семь - волнующая сумма даже для Архимандрита.
   "Интересно,  какое  наказание  предусматривает  законодательство   за
растрату тридцати тысяч смайлеров?..."
   Отогнав  неуместную  мысль,  монах  приступил  к  проверке  расходных
статей, заполненных мелким неразборчивым почерком брата Пелагея, который
к тому же почти наверняка безбожно врал.
   "Такая  работа  кого  угодно   способна   заставить   отказаться   от
должности!" $Пиво - 2/3 $Сидр - 1/2 $Копченая рыба - 12/3
   Три серебряных кольца для салфеток
   С гравировкой оленя - 7/3
   "Двенадцать смайлеров и три квотера на копченую рыбу в неделю! С этим
непременно нужно разобраться. К тому же я терпеть не могу копченую рыбу.
А если проверяющие не поднимут шум  по  поводу  расходов  на  серебряные
кольца, это сделаю я. Братьям  давно  пора  понять:  членство  в  Ордене
исключает аристократические замашки".
   Несомненно, Архимандрит рассуждал бы иначе,  если  бы  это  были  его
кольца. С пера сорвалась жирная клякса, и Геннадий  подумал,  что  нужно
будет  непременно  наорать  на  кого-нибудь,  когда  появится  свободная
минутка. $Книги - 5/3
   Эта графа выглядела благопристойно,  однако  Пелагей  допустил  явную
ошибку в том, что касалось обуви.  Геннадий  попытался  припомнить,  что
братия носит на ногах. Кажется, многие дефилировали в  ярких  остроносых
туфлях по последней моде. Если бы они обладали  хоть  крупицей  здравого
смысла, не снимали бы сандалий до конца проверки.
   Монах быстро просмотрел  страницу  до  конца,  держа  левую  руку  на
счетных фишках. Большую часть вычислений он мог бы проделать  и  в  уме,
выкладывая на счетах только недельный  итог.  Некоторые  статьи  расхода
Геннадий помнил наизусть, к примеру, $Слабительное - 12/1,
   Напоминавшее о жестоком пищевом отравлении, которое постигло  братьев
после кулинарных экспериментов  повара  с  безумно  дорогими  импортными
грибами. Сразу за этим пунктом следовали: $Средства для чистки уборных -
1/3 $Аванс (новый повар) - 1/-,
   Что свидетельствовало о том, что брат Пелагей не лишен чувства юмора.
Архимандрит тихонько вздохнул, вспоминая грибы, и  перевернул  страницу.
$Наконечники для стрел - 5/1'
   Наконечники для стрел? На кой черт  им  понадобились  наконечники  на
сумму в пять смайлеров? Нахмурившись,  Геннадий  провери