ого.
   Торн задышал ровнее и произнес:
   - Дело не только в законах, Лой. Тяжелые времена наступают для Срединного
Мира.
   - Почему? - Лой всем своим видом  изобразила  удивление.  -  Разве  народ
бунтует? Или Серый Предел развеялся как дым? Или Прирожденные...
   - Да.
   - Готовят вторжение? - Лой попыталась не выдать своих истинных чувств.  В
голосе ее прозвучало волнение и ярость - чуть, в самую меру.  -  Клан  Кошек
готов к встрече! Мальчики застоялись...
   Торн молчал. Ему хотелось что-то сказать, но осторожность брала верх.
   - Милый...
   Рука Лой шаловливо нырнула под воду, и маг испуганно вскричал:
   - Все  очень  серьезно,  Лой!  Нам  надо  поговорить  не  как  мужчине  и
женщине... а как ответственным за судьбу своих кланов, как магам!
   - Так в чем же дело, Торн?
   - Этот Ритор... этот сумасшедший Ритор... он уверен, что приходит Дракон.
   Лой молчала очень долго. Надетая маска стала слишком тесна.
   - Ты уверен, Торн?
   - Да. Я тоже чувствую это. Слабее, чем Ритор, - ты знаешь сама, наша Сила
была скорее пленником правителей, чем верной основой...
   - Мы очень, очень мало общались с ними, - прошептала Лой. - Им  не  нужны
были наши женщины... ты понимаешь...
   - Почему это - не нужны?
   Лой удивленно посмотрела на Торна. Ах и ах, могучий всезнающий маг...
   - Однолюбы, - сообщила она. - Их отношение к жизни - совсем иное.
   - Скоты... - прошептал Торн. - Эти... педерасты. Лой не  стала  уточнять,
серьезно ли он сделал такой вывод или просто не  упустил  возможности  пнуть
поверженных хозяев.
   - В конце концов, Торн, как может прийти тот, чей клан стерт начисто?
   - Не весь клан! Ритор, похоже, не выполнил долг до конца!
   - Это уже серьезно, - помолчав, согласилась Лой. - Если он отпустил  хоть
одного Дракона... Вы потому вцепились друг другу в глотки?
   - Нет, - на почве политических интриг маг  вновь  обрел  утраченную  было
уверенность в своих силах. - Я давно допускал  нечто  подобное.  Ничего,  не
беда, никто не мог гарантировать, что все Драконы полягут  в  борьбе.  Плохо
другое - Ритор готов оказать им поддержку. И весь его клан - тоже.
   - А Огненные? Торн нахмурился:
   - Они тревожат меня больше всего.  Затаились...  огонь  всегда  затихает,
перед тем как вспыхнуть ярче. Даже не  снизошли  до  формального  объявления
войны.
   - А до неформального?
   - Три моих замка сгорели вчера, - неохотно признал маг. - Как свечки.
   Два дальних, в снежных краях, и один - в Зивашских болотах.
   - И твоя магия не потушила огонь?
   - Меня же там не было!
   - Торн, ну какая беда в  одном-единственном  Драконе?  Даже  не  создавая
Убийцу, можно попробовать его победить! Тем более - пока он еще  не  осознал
себя.
   - Что советуешь?
   - Во-первых - найти. Торн загадочно улыбнулся.
   - А во-вторых - подготовить Убийцу.
   - Для этого нужны силы всех Стихийных... -  Торн  вздохнул.  -  Но...  мы
пытаемся. Мы делаем все, что возможно. В обоих направлениях.
   - Тогда нет повода...
   - Прирожденные.
   - Ах да... А что с ними?
   - Вторжение.
   - Торн, хватит говорить загадками! Тебе будто  деньги  платят  за  каждое
несказанное слово! Неужели не отобьемся?
   - Они тоже творят Дракона. Лой выбралась из  ненавистной  воды,  села  на
краю бассейна, болтая голыми ногами.
   - Тогда нам точно нужен Убийца. Или - пусть приходит Дракон. Как и  хочет
Ритор. Пусть он сцепится с Прирожденными. Пусть  погибнет  в  борьбе  -  или
ослабеет. А дальше мы решим, что следует делать.
   - Есть разные варианты, Лой. - Торн провел  рукой  по  воде.  -  Жизнь  -
словно течение. Скользит, то замедляя, то ускоряя свой бег. Падает  ко  дну,
взмывает к поверхности. Что произойдет через миг - знает лишь тот, чья  рука
вызывает бег воды...
   - Я слышала те же слова про ветер. А еще - про огонь. А клан Земли  имеет
свое мнение - о том, что жизнь вечна и неизменна. Не обижайся, Торн!
   Но лучше ничего не пускать на самотек! Какие есть варианты?
   - Я и так сказал тебе больше, чем следовало. - Торн нахмурился. - Лой! Ты
на моей стороне? Теперь - на моей?
   - Клянусь, что сделаю все, чтобы отстоять наш мир!
   Торн удовлетворенно кивнул.
   И почему эти мужчины в любых словах в первую очередь  ищут  подтверждения
своих желаний? А лишь потом - чужую волю и чужое мнение?

***

   На  нем  живого  места  не  осталось.  Склонившись  над  заводью,  Виктор
рассматривал свое  измочаленное  тело  и  только  качал  головой.  Либо  ему
повезло... как  утопленнику  -  усмешка  вышла  кривая,  но  сама  уцелевшая
способность улыбаться радовала, либо... Виктор прикоснулся к расплывшейся на
весь бицепс гематоме. С воплем отдернул руку. При  такой  силе  удара  кость
должна, обязана была треснуть. АН нет! Отделался синяками и ушибами!
   Или он куда крепче, чем считал  всю  жизнь,  или  в  Срединном  Мире  его
выносливость чудесным образом повысилась.
   Почему-то очень хотелось забраться в ледяную воду и лежать там,  позволяя
ласковым течениям массировать тело...
   Виктор встряхнулся. Еще чего не хватало. Самая банальная пневмония...  да
что там пневмония, заурядный бронхит снизит его шансы  на  выживание  раз  в
десять. Пусть тут и теплее, чем у Серого Предела, но рисковать не стоит.
   Достав из куртки верную зажигалку, он запалил костерок. Странно  -  вроде
бы и ветки, торопливо собранные вдоль берега, были сырые. И костер он сложил
халтурно, неумело. А  почему-то  разгорелся  огонь  хорошо.  Что  там  гномы
советовали - к Огненным податься? Можно и к Огненным. Чего уж там...
   Дрова исходили паром - вода испарялась мгновенно, оставляя на поживу огню
почти сухие ветви. Налетевший ветерок услужливо раздувал пламя. Минут  через
десять костер разгорелся так, что Виктору пришлось  отступить  в  сторону  и
перевесить подальше сохнущую одежду.
   Хорошо. Можно согреться и передохнуть. Но прежде, морщась от боли, Виктор
все же вскарабкался по косогору  и  осмотрелся.  Вдали  -  лес...  Хорошо  в
Срединном Мире с экологией, петляет между холмами река. До города... что там
сейчас творитсято, после такого разгрома?.. далеко. И  вряд  ли  сумасшедшая
компания магов способна на погоню. А костер горит почти бездымно, и заметить
его - не самое простое дело.
   Спустившись вниз, Виктор выбрал местечко на траве, рядом  с  костром,  но
под защитой деревьев. Не хотелось бы, задремав, проснуться  под  безжалостно
палящим солнцем. Пока еще холодно, но день обещал быть жарким.
   Он и впрямь заснул легко, почти сразу найдя позу, при которой тело болело
не сильно, скорее просто ныло, как после интенсивной тренировки.
   Легкий ветерок ласково гладил кожу, Виктор так  и  забылся,  с  ощущением
чьей-то заботливой ласки...
   И почти не удивился, обнаружив себя на  белом  песке,  рядом  с  плещущей
черной водой. Его сны все же имели внутреннюю логику  -  он  был  совершенно
обнаженным, как и в реальности, и даже ушибы и кровоподтеки имелись.
   Вслед  за  колючей  полосой  осоки...  ох,  ведь  придется  идти  по  ней
босиком... виднелось пепелище. Два-три обугленных столба торчали  из  земли,
виднелись горки почерневших, но не сгоревших предметов. Наверное, тех  самых
"моделей"...
   Что  там  говорил  кряжистый  уродец?  "В  лесок  сходи"?   Воспользуемся
приглашением.
   Виктор двинулся по тропинке, так и не выпрямившейся  с  последнего  раза.
Ноги кололо, но он старался не  обращать  внимания  на  царапины.  Это  сон,
только  сон.  Ничего  страшного  не  случится.  Лучше   любоваться...   нет,
любоваться местностью не получается, уж слишком  она  неестественная.  Будто
написанная самыми яркими из имеющихся красок картина безумного сюрреалиста.
   Одни полупрозрачные горы чего стоят. Если присмотреться, то можно уловить
сквозь их мутную толщу очертания каких-то далеких просторов. Или это  что-то
иное? Рудные жилы, исполинские золотые  самородки...  Есть  золото  в  серых
горах.
   А сине-фиолетовый  лес  приближался.  Уже  можно  было  разглядеть  форму
листьев - тонких, острых, неестественно одинаковых, будто не было  для  этих
деревьев никаких сезонов, листопадов и обновлений.
   - Хозяин! -  крикнул  Виктор.  Поскольку  толстяк  так  и  не  удосужился
представиться, он решил соблюдать хотя бы внешнюю вежливость. - Гостя ждешь?
   Никакого ответа. Но он не сомневался  -  коротышка  объявится.  Может,  и
сейчас уже наблюдает за ним. Ожидает чего-то, выбирает подходящий момент...
   Осока кончилась,  под  ногами  пошла  нормальная,  мягкая  трава.  Виктор
ускорил шаг и вступил под фиолетовый покров леса.
   Ничего необычного. Лес как лес. Только  фиолетовый.  А  так...  и  воздух
живой, свежий, и тишина...
   Нет. Тишина какая-то нарочитая. Чрезмерная.  В  живом  лесу  всегда  есть
звуки, шорохи, движение. А этот будто спит.
   Виктор двинулся дальше. Заблудиться он не боялся -  смешно  было  бы  это
здесь, во сне. И все же...  Что-то  начинало  давить.  Еще  незаметно,  едва
ощутимо. Будто бы не хватало какой-то малости, без которой  мир  тускнеет  и
становится декорациями кошмара - как  в  тех  снах,  когда  рука  нащупывает
выключатель - и лампочка зажигается, но тускло-тускло, не разгоняя  тьмы,  а
лишь делая ее гуще, непрогляднее...
   Он встряхнулся. Да что же это, в самом деле! Солнца тут  нет,  но  светло
же! И никаких монстров, никаких магов. Откуда берется тоскливый страх?
   Несколько раз ему чудился  шорох  за  спиной.  Виктор  оглядывался  -  но
фиолетовый лес оставался безлюдным. Похоже, действительно чудится... И когда
деревья расступились, открывая поляну, он не удержался от вздоха облегчения.
   На поляне стоял домик. Не такой, как  пакгауз  на  берегу,  а  нормальный
деревянный  домишко,  с  крытой  шифером  крышей,  выкрашенной  облупившейся
зеленой краской верандой, беленькими занавесками на окнах.
   Виктор даже засмеялся - так неуместен был домик в фиолетовом лесу, и в то
же время таким облегчением отозвалось в  сердце  его  присутствие.  Вряд  ли
здесь может обитать коренастый алхимик. И слава Богу! Не надо никаких больше
уродов! Сыт он ими по горло!
   Подойдя к двери, Виктор тщательно вытер ноги о половичок. Постучал.
   Никакого ответа. Он толкнул незапертую дверь - та тихонько заскрипела.
   Веранда была пуста, лишь покачивался растянутый между стенами гамак.
   - Есть кто дома?
   Похоже, это становится его любимым вопросом... Тишина.
   Похоже, это становится любимым ответом... Виктор прошел на веранду.
   Открыл вторую дверь, заглянул. Большая, чистая комната. Растопленная печь
- невысокая, такие на дачах ставят. Стол, покрытый  цветастой  клеенкой.  На
деревянной подставочке - сковорода,  в  ней  дымящаяся  жареная  картошка  с
грибами. Кувшин, налитое в стаканы молоко. Крупными кусками нарезанный хлеб.
Полное ощущение, что хозяева только что вышли.
   Вот только куда? В доме обнаружилась еще одна комнатка  -  Виктор  увидел
там две аккуратно застеленные кровати,  закрытое  изнутри  окно.  На  всякий
случай он посмотрел под кроватями и даже заглянул в  шкафы.  Кроме  нехитрой
одежды и чистого белья, там ничего не нашлось.
   - Где вы все? - спросил он, все еще надеясь получить ответ. -  Эй!  Я  не
бандит, не вор! Люди!
   Тихо. Исходит паром еда на столе, качается гамак на веранде. Идиллия.
   Селись и живи. Никого уже нет.
   И не будет.
   Виктор вдруг почувствовал, что  дом  мертв.  Убит.  Пустая  скорлупа,  из
которой небрежно выдрали жизнь. И в лесу - то же  самое.  И  за  стеклянными
горами. Мир мертв, превратился в бескрайнюю пустыню. В место  ссылки  -  для
него одного. Он уже не проснется. Тело истлеет на берегу, а  он  будет  жить
здесь. Один - навсегда.
   - Нет, - прошептал он. - Не хочу!
   Бросился к двери - и едва не наткнулся на входящего "алхимика".
   Радость при виде красномордого урода была так  велика,  что  Виктор  едва
удержался от нелепого желания - обнять его.
   - Во, куда забрел-то, - цепким взглядом окидывая комнату, произнес тот. -
Картофанчик горяченький... посторонись...
   Отстранив  Виктора,  здоровяк  протопал  к  столу.  Уселся   на   жалобно
скрипнувший стул и принялся загребать прямо из фырчащей  сковородки,  ссыпая
грибы и картошку во вместительный рот.
   - У... тафай... пфодиняй...
   - Что?
   - Давай! Присоединяйся! - прожевав, повторил "алхимик". Изо рта его валил
пар. - Не жисть - а малина! Верно?
   Виктор молчал.
   - И чего вы, люди, так не любите одиночества? А? Новая горсть отправилась
в рот. Сковородка опустела.
   - Как тебя звать? - спросил Виктор.
   - А что тебе от имени моего сделается? Как хочешь, так и зови...
   Припав к кувшину, толстяк жадно глотал молоко. Белые струйки  стекали  по
покрытому венозной сеточкой лицу, пятнали и без того грязную рубаху.
   - Я буду тебя звать Обжорой.
   Толстяк довольно захохотал, забулькал остатками молока. Отшвырнул  кувшин
- тот каким-то чудом не разбился, но по полу разлилась лужица.
   - Давай, зови. Пожрать я и вправду люблю.
   - Почему здесь никого нет?
   Обжора захохотал:
   - Нет, не пойму! Не пойму я вас, людей!
   - А ты-то кто тогда?
   Но Обжора продолжал веселиться:
   - Когда в жестяной банке на матушку-землю падаешь, это я понимаю.  Это  и
впрямь - штаны напоследок намочишь.  Когда  в  такой  же  коробке  в  другую
въедешь и  сгоришь  -  и  впрямь  приятного  мало.  Нет,  я  ведь  и  впрямь
понятливый! Но вот тутто  чего  бояться?  А?  Идешь  по  лесочку,  листиками
любуешься, пришел в домик, на все готовенькое... сядь, покушай,  поспи...  А
ты чуть мне на шею не прыгнул! Странные, странные...
   - Что все это значит?
   - Ты чего, ответа требовать вздумал?
   - Что здесь происходит? - Виктор повысил голос. Толстяк, отбрасывая стул,
поднялся. Мрачно уставился на Виктора. Но того уже накрыло волной ярости:
   - Я спрашиваю!
   - А ты попроси! - приседая в издевательском поклоне, протянул Обжора.
   - Попроси...
   - Паяц! - Виктор взмахнул рукой.  И  не  удивился  тому,  что  сверкающая
голубая плеть вырвалась из ладони - подобно водным бичам. Только  в  отличие
от бичей она била словно стрела - навылет пронзила Обжору  и  брызгами,  уже
кровавыми, разлетелась на стене.
   - Ох... ох... - схватившись руками за пробитую грудь, застонал Обжора.  -
Убил... убил меня...
   Голос его слабел, а сам он покачивался, готовый рухнуть то ли на стол, то
ли в молочную лужу.
   - Я не хотел... - Весь пыл Виктора куда-то делся.  Ощущение,  что  Обжора
сейчас умрет - и мир вновь  превратится  в  неподвижную  декорацию,  -  было
слишком ярким. - Я...
   Он бросился к коротышке, готовый не  то  что  оказать  помощь  -  умереть
рядом, если...
   - Ха-ха-ха! - зашелся Обжора приступом смеха. - Замечательно!
   Уткнувшись в протянутые навстречу ему  ладони,  Виктор  замер.  На  груди
Обжоры не было никакой раны. Даже грязная рубашка была цела.
   - Гад...
   - Нет, как повеселились, а? - Ничуть не смущенный, коротышка был в полном
восторге. - Ты меня не разочаровываешь, дружок!
   Крепкая лапа похлопала Виктора по плечу, хоть для этого Обжоре и пришлось
чуть привстать на цыпочки.
   - Только идешь ты медленно, - сообщил толстяк. - Нет, я понимаю,  тебе  и
там несладко, а глазки закрываешь - и здесь  никакого  отдыха...  А  все  же
учти. Время, оно не стоит.  Варево  -  варится.  Ты  это...  быстрее  ногами
шевели. В следующий раз...
   Все подернулось пеленой. Впервые Виктор ощутил миг пробуждения не рывком,
не стремительным переходом из снов в явь, а неким неспешным процессом. Будто
его тянет... из мира в мир, сквозь тягучую патоку...
   - Виктор... Он открыл глаза.
   Солнце стояло уже высоко. Но место  он  выбрал  удачно  -  сквозь  листву
пробивался только рассеянный свет. Костер догорел,  лишь  тянуло  дымком  от
углей. Тело совсем перестало болеть.
   Рядом на корточках сидела Тэль. В короткой белой юбочке и  белой  блузке.
Аккуратно причесанная. На ноготках блестел свежий золотистый лак.
   И где она успевает переодеваться и приводить себя в порядок?
   Виктор молча потянулся,  взял  ее  за  руку.  Он  понимал,  что  ситуация
предельно двусмысленная... или наоборот, однозначная, еще похлеще  догонялок
вокруг костра или притворных стонов в купе. Он был сейчас абсолютно голым. И
все же в прикосновении к ее руке не было ни грана эротики.  Просто  хотелось
ощутить рядом живое присутствие.
   - Сильно тебе досталось? - тихо и с явным раскаянием спросила Тэль.
   - Разве не видно?
   - Нет.
   Виктор посмотрел на плечо. Ни малейших следов синяка.
   - Мне опять снился сон. Мерзкий. Тэль кивнула, будто понимая.
   - Отвернись, я оденусь, - попросил Виктор. Тэль послушно отвернулась.
   Виктор встал,  с  легким  изумлением  ощущая,  что  в  теле  не  осталось
усталости, а все ушибы и ссадины исчезли. Как полезен, оказывается,  сон  на
свежем воздухе!
   Натянув джинсы,  Виктор  почувствовал  себя  вправе  прочитать  очередную
нотацию. Или хотя бы предъявить обиду.
   - Это тоже было нужно?
   - Что? - не поворачиваясь, спросила Тэль.
   - Бросить меня на растерзание толпе сумасшедших магов?  Вначале  там,  на
реке... - Виктор начал  накаляться.  -  Ты  знаешь,  что  там  было?  Как  я
выбирался? Зачем ты все это закрутила, Тэль? Чтобы  я  сдох  в  экологически
чистых условиях? Я бы лучше жил в грязном  городе!  Ты  считаешь,  что  я  -
игрушка? Плюшевый мишка с пружинным заводом? Хочу - поиграю, хочу  -  забуду
посреди перекрестка? А? Что ты молчишь, девочка?
   - Меня отнесло течением, Виктор. Я не справилась. Я отдала тебе все силы.
   Виктор замолчал.
   - Это этап. Инициация. Постижение сил. Если ты недостоин - он может стать
смертельным. Но и для достойного  опасность  велика.  Я  помогла  тебе,  чем
сумела...
   Тэль рассеянно водила пальцем по песку, выписывая какие-то вензеля.
   - Никогда плавать не боялась. А там чуть  не  утонула...  Ты  должен  был
успеть почувствовать силу Водных, принять ее в себя - и преломить. Не просто
отразить обратно во врагов, это-то и я умею... ты должен был взять саму суть
их магии. Основу основ. Стремительность потока, что рушится с горных  высот,
отчаянный лет капли дождя навстречу горячему песку, спокойную тяжесть глубин
океана, силу штормовой волны... И ты сделал это, сделал это сам. Но  вначале
ты должен был устоять. Выдержать. Почти ничем не владея. И я дала  тебе  все
свое... свою стойкость. Что смогла. Немного власти над Огнем...
   Она замолчала.
   - Извини. - Виктор присел рядом. - Тэль... Девочка не плакала, нет.
   Смотрела перед собой  пустыми  глазами  и  рисовала  на  послушном  песке
причудливые руны.
   - Мне тоже тяжело... - не то пожаловалась, не то призналась она.  -  Тебе
не понять, как тяжело. У тебя-то есть, по  крайней  мере,  право  ничего  не
знать. Я верила, что ты устоишь. Там, после перехода... я же тебя проверяла.
Ты ответил на все Силы, слабенько - но ответил. Значит,  должен  справиться.
Только у меня все равно не получается не вмешиваться. Глупо так...
   - Тэль... - Виктор взял ее лицо в ладони. Бережно - как  стражи  Пределов
мертвый цветок. - Не сердись. Я глупый и растерянный житель Изнанки. Все, во
что я не верил, оказалось правдой. Все, во что верил,  -  никому  не  нужной
пустотой...
   - Не говори так! - строго сказала Тэль. - Никогда так не говори! Ваш  мир
ничем не хуже нашего, а наш не лучше мира Прирожденных! Если ты...  если  ты
начнешь так думать... тогда у тебя будет лишь один путь!
   - Хорошо, хорошо. - Виктор прикрыл ладонью ее  губы.  -  Я  не  буду.  Не
сердись. Я растерян, я устал, я напуган. Потому и  несу  всякий  вздор.  Ищу
виноватого. Я не буду.
   Он замолчал. Они с Тэль смотрели друг другу в глаза. Казалось,  что  надо
сказать что-то еще... нет, не  говорить...  просто  не  отрывать  взгляда...
всмотреться в эту бездонную прозрачную синь...
   -  Ты,  наверное,  есть  ужасно  хочешь?  -   тихонько   спросила   Тэль,
выскальзывая из-под руки. - Да? Я принесла еды... немного...
   Наваждение прошло.