иеся горы, и сметающие  все
смерчи. Виски рвануло  болью  -  на  миг  показалось,  что  голову  насквозь
пронзила стрела.
   Взмахнув рукой, Виктор заставил паренька замолчать.
   Дальше идти нельзя. Все, вбираемое тобой, отражается в памяти,  словно  в
кривом зеркале, собирающем жгучий жар солнца. Нельзя брать сразу и  помногу.
Слишком велик соблазн - сразу, от первого "знатока"  узнать  все  потребное,
получить все готовеньким. Что-то хранило Виктора... или, может, очутившегося
рядом.
   - Владыка... - Мальчик явно забеспокоился, молчание Виктора затягивалось.
   - Все хорошо. - Виктор сглотнул ставший в горле комок. - Вы мне и  впрямь
помогли. Я благодарен твоей семье за помощь.
   Может быть, Ярослав и почувствовал ложь  в  его  словах.  Но  преклонение
перед Владыкой было слишком велико.
   - Скоро станция? - спросил Виктор. Мальчик долго смотрел в окно.
   - Да... скоро. Полчаса, час...
   - Ты сойдешь, - повторил Виктор. - Возьми. Потянулся к сохнущим  джинсам,
достал мешочек с драгоценностями. Молча отделил три кроваво-красных рубина.
   - Мы служим вам не за деньги, Владыка!
   - Знаю. Но я вознаграждаю за преданность.

***

   Сразу же после  стычки  Лой  Ивер  с  Торном  ее  осведомителям  пришлось
потрудиться в поте лица.
   Итак - где Огненные?
   Почему, кроме Ритора, не было никого из Воздушных?
   И из-за  чего,  собственно  говоря,  два  могущественных  мага  дошли  до
рукопашной? Почему Торн решил презреть все  писаные  и  неписаные  традиции,
устроив свару прямо на ее, Лой Ивер, балу?
   Что все это значит?
   Когда дело пахло "подпаленными  хвостами",  как  говорили  у  Кошек,  Лой
предпочитала грубой силе лесть и хитрость. Лесть, хитрость  и,  конечно  же,
хороший совет. Только надо, чтобы советчики не поняли,  что  чем-то  помогли
ей.
   У нее собрался ближний круг, доверенные подруги  (если  только  к  Кошкам
вообще применимо такое определение) - всего трое, но больше и не надо.
   "Вероятность провала, - наставляла маленькую Лой ее бабка, Ивер Первая, -
прямо пропорциональна числу посвященных в тайну".
   Бабка же и подбирала в свое время ее товарок... Это сейчас, конечно,  Лой
понимала, что преданная до самоотречения, всегда восхищающаяся  ею  Кари  на
самом деле не случайно стала ее лучшей подружкой. Умела старая  Ивер  видеть
людей насквозь, и в окружении Лой с самого детства были лишь те,  кто  лучше
оттенял ее выгодные черты. Так и прилепилась к Лой умненькая, но с  радостью
остающаяся в тени подруги Кари.
   Да и парни, начавшие ухлестывать за Лой, когда пришло время,  оказывались
не из последнего десятка. Будущие воины и правители клана (если, конечно,  к
мужчинам клана Кошек относится слово "правители")... И рассказы о безумствах
молодых котов, расползавшиеся по всему Срединному Миру,  многое  добавили  к
славе Лой Ивер. Умна была бабка, умна, и, глядя  порой  на  закат,  куда  по
традиции уходили умирать старики клана, Лой вспоминала ее добрым словом...
   - Я отправила гонцов к Огненным, - говорила Лой. За стенами тоскливо  выл
ветер... подозрительно сильно выл. Уж не  решил  ли  гордый  Ритор,  что  за
Кошками  и  впрямь  нужен  глаз  да  глаз?  Тогда  дело  плохо.  Тягаться  с
могущественнейшим волшебником Срединного Мира Лой вовсе не хотелось. - Ответ
должен быть послезавтра...
   - А какого ты ждешь ответа? - спросила Кари. Лой пожала плечами.  Вот  уж
действительно тот случай, когда заранее ничего не  угадаешь.  Обычно  ответы
лишь подтверждали ее собственные догадки, а  тут  приходилось  по-настоящему
ждать, и это злило нетерпеливую Кошку.
   В будуаре Лой было поразительно тесно - по контрасту  с  бальными  залами
это смотрелось очень странно. Но что уж тут  поделаешь,  против  природы  не
пойдешь, и настоящий уют женщины клана находили лишь в таких  вот  укромных,
полутемных,  уставленных  мягкими  кушетками  помещениях.   Сейчас   подруги
полулежали, на столиках перед каждой стояли кувшинчики с любимым вином. Но к
напиткам  почти  не  притрагивались,  молчаливо  признав  ситуацию   слишком
серьезной для обычного веселого девичника.
   - Непривычно как-то тащиться в хвосте событий, - заметила жеманная  Лола,
единственная в окружении Лой,  кто  пришел  с  Изнанки.  По  ее  собственным
рассказам, там она была великим ученым - все равно  что  магом  в  Срединном
Мире. Но Лой слишком давно убедилась, что рассказы пришедших из другого мира
содержат мало правды. Скорее - одни мечты...
   - Как же мы упустили Торна? - вздохнула Ота. Вот она как  раз-то  и  была
сильной личностью, ослепительной  красавицей  и  хорошим  магом.  Таких  Лой
приближала к себе с единственной целью - держать на виду, контролировать,  а
то и сковать нарочитым дружелюбием возможные интриги.
   - Что это с вами, подруги? - нахмурилась Лой. Оте ни в коем случае нельзя
было поддакивать. - Мы предаемся сожалениям? Мы корим себя за упущенное? Мы,
Кошки?! Отставить панику! Мы еще заставим и Торна, и  этого  гордеца  Ритора
плясать под нашу дудку! Скажите лучше мне - что они могли не поделить?
   - Только не власть, - заметила рассудительная черноволосая Кари. - Ритору
на власть наплевать.
   - Верно, - согласилась Ота. - Никогда не пытался доминировать...
   - У Ритора одна, но пламенная страсть, - задумчиво проговорила Лола.
   - Прирожденные.
   - Точно, - заметила Лой. - Но какое отношение это  имеет  к  Торну?  Вода
никогда не питала особой любви к оставшимся  на  том  берегу...  Я  бы  даже
сказала, напротив.
   - Тогда все-таки власть? - сплела тонкие руки Кари.
   Первое, что приходит на ум, - отрицательно покачала головой Ота, - и едва
ли самое верное. Ритор никогда не стремился к власти. А ведь  мог,  особенно
после...
   - А Торн? Он хорош... и честолюбив.  Богат.  Он  выжимает  полюдье  всеми
методами. И Наказующие Воды не  знают  устали.  Могли  они  сцепиться  из-за
земель?
   - До такой степени, чтобы драться на моем балу? - Лой возмущенно вскинула
голову. - Он не настолько жаден.
   - Торн ведь так чтил обычаи... - задумчиво проговорила Ота. - Должно было
случиться нечто поистине невероятное...
   -  Общих  слов  нам  тут  не  надо!  -  резко  оборвала  подругу  Лой.  -
"Невероятное"... У нас таких слов быть не может. У нас в клане  Воды  семеро
осведомителей. Почему они бездействовали, я хочу знать? Фиа, я знаю, спала с
Романом - он если и не правая рука Торна, то уж левая - наверняка. И  почему
от нее ни одного слова, почему?!
   - Не случилось ли беды? - заметила осторожная Лола.
   - Беды? Со всеми семью одновременно?
   - А почему бы и нет? Мы стали немножко самоуверенны  в  последнее  время.
Крупные провалы - достояние истории. Нам - ого-го! - и  Стихийные  кланы  по
плечу. А что, если Торн все это время посмеивался над нами, а  когда  пришла
пора действовать - по-быстрому прикончил всех семерых, что работали на  нас?
Почему мы его недооцениваем? - с горячностью возразила Лола.
   Ивер призадумалась.
   - Значит, так. К Торну - восьмерых. Столько же - к Ритору. И по четыре  -
к двум другим Стихийным. И будем ждать. Пока.
   - Может быть, стоит и мне, - мурлыкнула Ота, - ...  прогуляться?  У  всех
осведомителей есть один главный недостаток - они не  владеют  стратегической
информацией. И, значит, не понимают, что надо искать...
   Лой в очередной раз порадовалась, что вовремя  заметила  и  приблизила  к
себе Оту.
   - Нет, подруга, - ласково ответила она. - Нет. Прогуляться придется мне.
   - Почему же это?
   - Как раз потому, что только я, - Лой послала подруге и конкурентке самую
очаровательную улыбку, - владею всей стратегической информацией.
   Пусть Ота поломает себе голову, пытаясь сообразить, что же  еще  известно
великой Лой Ивер!

Глава 9

   Поезд то ускорял свой бег, то притормаживал на  крутых  поворотах,  когда
путь изгибался дугой. Виктор дремал, сидя на кровати, откинувшись головой на
мягкую стенную обивку. Один раз он услышал странный скрежет, открыл глаза  и
обнаружил, что Ярослав маленьким бруском острит свой нож.
   От  взгляда  Виктора  мальчишка   покраснел,   спрятал   брусок   и   сел
неестественно прямо. Вояка...
   Виктор закрыл глаза, борясь с искушением вновь начать расспросы.
   Наверняка мальчик мог бы ему многое рассказать.
   Но по-прежнему стоял в сознании запрет. То ли страх, то ли  отвращение  к
возможному результату расспросов - приступу видений, ярких и выматывающих.
   Да  что  же  он  такое...  точнее  -  кто  такой?  Откуда   берутся   эти
галлюцинации? Не было с ним такого, не могло быть...
   Виктор и сам не заметил, как задремал. И оказался на берегу, по колено  в
антрацитово-черной воде. Глухо рокотал прибой. Опять!
   Вот только ночью... Господи, это было только сегодняшней ночью! -  Виктор
был уверен, что спит. А сейчас - нет.
   Во сне бывает все. И краски - яркие, живые. И звуки.  Но  никогда,  почти
никогда не чувствуешь собственного тела. И уж точно не замечаешь, что вода -
мокрая, солнце - жжет затылок, камни под ногами покрыты скользким налетом.
   - Дьявол! - только и сказал Виктор.
   Между этими снами и видениями уж точно не было ничего общего. В  видениях
он был лишь зрителем. Взирал на  происходящее,  ничему  не  удивлялся  и  не
осознавал себя - собой. В общем-то, если уж судить непредвзято,  как  раз-то
эти наваливающиеся ни с того ни с сего видения и напоминали нормальные сны.
   А сейчас он совершенно отчетливо помнил - кто он, как попал  в  Срединный
Мир. Помнил и Тэль, и  погибшего  Предельника,  и  мальчишку  Ярослава,  еще
минуту назад возившегося с кинжалом.
   Зачерпнув воду в ладонь, Виктор поднес ее к лицу. Вода как вода.
   Прозрачная. Откуда же берется этот густой  черный  цвет,  сочный,  словно
чернила в авторучке?
   Волна плеснула, окатив его до пояса и  прервав  дальнейшие  эксперименты.
Виктор  торопливо  побрел  к  близкому  берегу.  Вдали  виднелись  те  самые
причудливые горы и приземистое строение, в котором он давеча побывал. Кислой
вони в воздухе больше не было, и дым из трубы не валил.
   - Что же такое, а, братцы-кролики... - прошептал Виктор. Крикнул:
   - Эй, хозяин! Мне понравилось, принимай гостей!
   В проеме, заменяющем дверь, никто не появился. И  огонь,  в  прошлый  раз
мерцающий в темноте, исчез. Виктор попрыгал на берегу, высоко задирая ноги в
попытке вытрясти воду из ботинок. Ничего не получилось, пришлось усесться на
обкатанную волнами гальку и разуться.
   Нет, не правильно все это. Слишком реально для сна. Разве  можно  во  сне
зачерпнуть пригоршню мокрого песка - и рассмотреть отдельную песчинку?
   Разве ощутишь прикосновение каждого камешка,  разглядишь  в  прозрачности
воздуха любой изгиб фиолетовых ветвей на далеких деревьях?
   Полноте, а сон ли это?
   Виктор ощутил страх - пока неуверенный и робкий. Как  холодный  комок  на
сердце. Он ведь в мире, живущем по иным законам? Почему бы не допустить, что
и сны здесь материальны?
   Нет! Нельзя поддаваться такой мысли. Хотя бы потому,  что  после  первого
такого сна он не нашел на теле синяков или кровоподтеков. А нелепая драка  с
коренастым уродом должна была их оставить.
   "Бывают сны, доченька. Просто сны". Что ж, доверимся  старику  Фрейду  из
анекдота. Попробуем разгадать до конца подкидываемые подсознанием загадки.
   Виктор натянул влажные носки, неохотно всунул ноги в ботинки - босиком бы
пройтись, но что-то не хочется резать ступни об осоку.
   Он двинулся к "лаборатории", приминая  высокую  траву.  И  остановился  -
пораженный.
   От берега, немного с другой точки, тянулась к строению тропинка.
   Примятая, сломанная недавно осока. Правильно. Там он и шел.
   Не сон - и не явь. Он оставляет  следы  в  этом  мире  -  а  вот  мир  не
оставляет на нем своих следов. Невольно ускорив шаги, Виктор вышел на старую
тропку и перешел на бег. Откуда-то пришла мысль, что отпущенное ему время не
так уж и велико. А можно - и нужно что-то понять.
   - Хозяин! -  Остановившись  у  входа,  Виктор  сделал  последнюю  попытку
докричаться до толстяка-алхимика.
   Тишина. Далекий шум волн - и все.
   -  Ну...  тогда  не  серчай.  -  Виктор  вошел.  Вновь  зрение  мгновенно
приспособилось к полутьме.
   Обрушившаяся полка по-прежнему на полу. На  оставшихся  висеть,  кажется,
поубавилось предметов непонятного свойства. А самое главное - исчез котел, и
не горит огонь. Доварилась кашка... кашка с миниатюрным Фредди Крюгером...
   Опасливо  оглянувшись  -  нехорошо  все-таки,  Виктор  приподнял   крышку
сундука. Осторожно - вдруг там найдется еще какая-нибудь мелкая гадость?
   Сундук был пуст. Толстый слой пыли, паутинка по углам. А  это  интересно.
Как же ухитрился толстяк достать отсюда человечка?
   Виктор вдруг понял, что рад, очень рад этой  маленькой  нестыковке  снов.
Иначе - было бы уж совсем тяжело. Сон, едва ли не  ярче  и  последовательнее
реальной жизни - вещь неприятная.
   - Кхе-кхе!
   Он обернулся.
   Красномордый верзила стоял в проеме, вытирая ладони о  необъятное  брюхо.
Поглядывал смущенно и слегка лукаво,  будто  неудачно  пошутивший  приятель.
Улыбочка была неумелая, но вроде бы дружелюбная.
   - А нет ничего, господин хороший! - объявил он. - Такие, значит,  дела...
кончилось...
   - Что - кончилось?
   - Да вот все, что было, все и кончилось, - очень  вразумительно  объяснил
толстяк. Вошел, задевая плечами стену. Со вздохом обвел взглядом помещение:
   - Славненько тут было...
   - Где котел-то? - грубо спросил Виктор.
   Толстяк вновь осклабился.
   - Котел? Докипел! Вашими  стараниями,  все  вашими  стараниями...  и  как
угодно будет вашей милости...
   Он раскланялся в издевательском, шутовском поклоне. Вид этой паясничающей
туши с повадками старого пропойцы вызывал какое-то брезгливое отвращение.
   - Для меня, значит, старался...  -  безразлично  бросил  Виктор.  Снял  с
ближайшей полки странный предмет - кусок мятой жести.  Угадывались  в  куске
какие-то выступающие плоскости, нечто, бывшее  прежде  тонкостенной  трубой,
стеклянное крошево... - А что это в ход не пустили? А?
   Неожиданно напыщенный тон ревизора  оказал  неожиданный  эффект.  Толстяк
суетливо подбежал, запанибратски обнял Виктора за плечи, вгляделся...
   - Это? А, это...
   Он пренебрежительно сморщился.
   - Сколько ж можно, сам подумай! И так десятка два  кинули,  и  тех...  он
покрутил своим верхним окороком над головой, - и этих...  -  раскинув  руки,
толстяк сделал пару шагов. - Нет, ты рассуди! Их кидаешь, кидаешь...  а  они
все падают...
   Только тут, в приступе какого-то резкого  откровения,  Виктор  сообразил,
что держит в руках.
   Самолет. Крошечную модель самолета - кажется, "Боинга" или  еще  чего  из
зарубежных. Смятые крылья, разорванный корпус,  клочки  ткани  -  кресла?  -
крошево иллюминаторов.
   Или... это не модель?
   Виктор зачарованно провел  пальцем  по  обшивке  лайнера.  Поморщился  от
резкой боли, оцарапавшись о развороченный металл.
   - Тут и народца-то не было почти, - пренебрежительно бросил толстяк.
   Вынул из онемевших рук Виктора модельку, швырнул в  угол.  -  Плюнь!  Что
надо - все в дело пошло! Не сомневайся - тебе хватит!
   И он захохотал, будто выдав редкого остроумия шутку. Но Виктор не обращал
на него внимания - шарил глазами по стенам, по почти пустым полкам, отчаянно
пытаясь понять.
   Вот еще одна "модель".  Зеленовато-бурая  консервная  банка,  из  которой
торчат блестящие лезвия - вертолетные винты.  А  вот...  ну,  можно  назвать
крошечные обгорелые вагончики - детской железной дорогой, только  не  стоит,
ох не стоит, детям играть в такие игрушки. Ну и комья тинистой  глины,  чуть
подсохшие, но будто недавно из моря. То гребной винт  торчит  из  грязи,  то
краешек мачты с обрывком паруса,  то  острый  нос  с  остатками  надписи  на
английском:"... ent".
   Да что же это!
   - Это... это ты  их?  -  спросил  Виктор.  Очень  спокойно.  И  в  полной
уверенности - если услышит "да", то придется убивать. Пусть только во сне.
   - Что?! - взревел толстяк в неподдельной ярости. - Я?  Ты  за  кого  меня
держишь, умник? Разве ж мы звери какие?
   Виктор  отступил  к  стене,  одинаково  испуганный  напором  и  смущенный
собственной оплошностью.
   - Зачем... нам-то зачем? Если ж они сами... бултых... трах... - Коротышка
почесал брюхо и неожиданно спокойно, миролюбиво, сказал:
   -  Конечно,  можно  было  бы.  Только  как?  Кто  мы  такие?  Разве   нам
дозволено...
   Он  развернулся  и  с  тяжким  вздохом  двинулся  к  выходу.  На   пороге
остановился и добавил с иронией:
   - А ты заходь еще, заходь. Вот  как  время  выберешь...  Здесь-то  делать
больше нечего, ты в лесок сходи...
   Исчезнув из виду, он подал голос еще раз:
   - Остерегись-ка, гость незваный!
   Замешательство прошло. Виктор метнулся к выходу, и едва успел переступить
порог, как затрещала крыша. Посыпались какие-то деревянные  плашки,  рухнула
за спиной тяжелая балка. И сразу же вспыхнуло пламя.
   Сидя на  корточках,  упираясь  руками,  Виктор  смотрел,  как  охватывают
строение стремительные языки огня. Жаркие, почти  прозрачные,  с  одинаковым
успехом пожирающие и дерево, и камень,  и  железо.  Рухнула  труба  -  будто
втянуло  ее  внутрь.  А  еще  говорят,  что  на  пожарищах  всегда  остаются
закопченные, но целехонькие печи...
   Так и не вставая, Виктор начал отползать от огня. Быстрее и быстрее - жар
нарастал. Внутри рушащегося, складывающегося здания что-то  гулко  лопалось,
шипело, вспыхивало разноцветными бликами. Виктор прикрылся от разлетающихся,
будто от фейерверка, снопов искр.
   И - казалось - доносился тонкий, многоголосый хор голосов...
   - Владыка! Владыка!
   Виктор открыл глаза. Дернулся, отстраняясь от перепуганного Ярослава.
   - Вы стонали, - робко сообщил мальчик. - Громко. И так... - он показал, -
руками заслонялись.
   - Мне приснился сон, - объяснил Виктор.  -  Страшный  сон.  Спасибо,  что
разбудил.
   И, уже не доверяя собственным словам, Виктор посмотрел на руки.  Он  ведь
оцарапался? Может, и не до крови, но след должен остаться.
   Не оказалось никакого следа. Сон. Просто сон.
   Но, Господи, какой реальный!

***

   Для  такого  буйства  вырвавшихся  на  свободу  ветров  потери,   считай,
оказались вполне терпимы. Правда, и Рой, и его брат, и Салли,  и  горбоносый
Болетус  вышли  из  строя,  причем  старики  надолго  -  переломы,  глубокое
истощение в их возрасте не залечить простой магией. Ритор  мог  рассчитывать
только на неугомонную Сандру. Да  еще  мальчишка  Асмунд,  единственный,  не
получивший и  царапины,  -  сориентировался,  мгновенно  сотворил  воздушную
линзу,  отделавшись,  как  говорится,   легким   испугом.   Эх,   такую   бы
сообразительность Таниэлю... Ритор запретил себе думать об этом.
   Пока в городке наводили порядок, совет Воздушных собрался вновь.
   Ритор взглянул на Сандру.  Волшебница  баюкала  неестественно  вывернутую
руку, лоб блестел от пота - боль пробивалась через все защитные  барьеры.  К
вечеру, конечно, от перелома с вывихом не останется и  следа,  но  пока  что
приходилось терпеть.
   Асмунд неслышимой мышкой притаился  в  уголке.  Как  же,  первый  раз  на
настоящем совете!
   Пришли, конечно же, не только маги. Верхушка Воспитующих; воины,  лекари,
травники, мастера. Брат Кан тоже здесь; сегодня у него было немало работы.
   Зал совета остался прежним. Никакое буйство стихии  не  могло  поколебать
защитных заклятий, наложенных еще основателями клана, первыми  из  явившихся
на Теплый Берег из туманов Горячего Моря. По-прежнему - ни  капли  воды,  ни
земной пылинки, ни огненного отблеска. Здесь только  недвижный,  замерший  в
сосредоточенном покое Воздух.
   На Ритора смотрело почти сорок пар глаз.
   - Братья, - волшебник поднялся. - Прежде всего - честь и хвала  почтенным
Рою и Гаю, честь и хвала почтенному Эдулюсу. Они отдали все, чтобы дело наше
увенчалось успехом. - Ритор  не  слишком  жаловал  подобные  церемонии,  его
красноречие давало слабину, но тут