красно его знала и сумела воспользоваться преимуществом. Удар был тонок и эмоционален. Атаку на тело он с легкостью отразил бы, да и большинство атак на разум тоже. Но тут заклинание коснулось самой незащищенной части Дру. Воспоминаний.
     - Кордалин! - шепнул он. Ее звали Кордалин... Разум забыл имя любимой, а вот подсознание не забыло. Она интересовалась тем же, чем он... То, что началось как обычная связь, вдруг обернулось брачными узами. Браки на всю жизнь были у враадов редчайшим исключением, но время от времени случались. Она была высокой и стройной, синие волосы касались пола, но пыль ни разу не коснулась ее красоты. Они все еще были как другие враады - надменны и мстительны. Дру на двух дуэлях избавился от двух других поклонников Кордалин.
     Кордалин стояла рядом, ожидая объятий Дру.
     Он коснулся ее - и она рассыпалась в прах. Пойманный в тенета заклинания, он сам вызвал ее подобие - как Шарисса тех танцоров.
     Где-то хохотала Меленея. Это так смешно - попытка оживить собственную память! Гнев пламенем охватил волшебника, взор его очистился, и он увидел Меленею. И попытался достать ее.
     Второе воспоминание. Шарисса - младенец. Шок открытия, что им надо заботиться не только друг о друге, но и о ней. Большинство враадов отдало бы детей в руки големам, волшебным слугам и так далее. Так, наверное, и начинается вражда детей со взрослыми.
     Шарисса запищала, и Дру взял ребенка на руки. Она рассыпалась. Еще один спектакль театра его сознания.
     - Это просто замечательно! - промурлыкала Меленея. - Какое место для игр! Я думала, мне удастся только попытать тебя, но это восхитительное выражение, когда ты теряешь все снова и снова!
     Его руки едва не нашли ее горло. Она увернулась, и, прежде чем он успел что-то предпринять, перед ним встала картина дуэли.
     - Серкадион Мани! Нет, не надо! - Он не мог ничего остановить. Кордалин встретилась с какой-то неизвестной соперницей, давно погибшей. Проигравшей дуэль тремя днями позже.
     Бой расплылся, став единым целым; Дру даже не разглядел его. И все, что осталось от Кордалин, - комок чего-то совсем нечеловеческого. Дру вспомнил, как он потом неделями искал убийцу жены. Его жажда мести так и не насытилась.
     Он обернулся к Меленее.
     - Меленея,- пробормотал он.
     Она снова окружила его воспоминаниями. Но туман и картины развеялись, оставив один образ. Фигуру, которая не понимает, что и ее могут снять с доски.
     - Меленея! - Его взгляд пронзил ее. Чародейка осознала, что жертва больше не подвластна фантомам, но было уже поздно. Спастись было некуда. Первой своей сознательной мыслью Дру запечатал комнату.
     - Меленея, - начал он в третий раз. - Ты начала портить меня в то время, когда я был один. Ты никогда не видела меня до Кордалин. Ты и не подозреваешь, насколько я - враад. Как бы ни старался я сейчас от этого избавиться.
     Ее торжествующая улыбка исчезла. Дру чуть ли не физически ощутил, как она борется с Нимтом, пытаясь пробить путь к спасению.
     - Тебе не стоило оживлять мою память так реалистично. Ты напомнила мне, что Шарисса всегда в опасности, пока ты рядом.- Он не издевался: Меленея заставила его почувствовать себя враадом, и ощущение было не из приятных. - Нет, этого я позволить не могу - Не в силах вырваться, она ударила новым заклинанием. Не таким изящным, зато смертельным.
     Дру отклонил его легко и просто. Им управляла разбуженная Меленеей холодная злость. Он понимал, что скоро все пройдет, и хотел успеть закончить раньше.
     Она швыряла заклинание за заклинанием, но все зря. Эта магия изничтожила бы любого, кто знал ее хуже. Когда она истратила свои силы, Дру лишил ее возможности двигаться и даже дышать. Она не умерла - он просто показал ей ее собственную беспомощность.
     - Ты любишь игры, Меленея? Я тоже, но более тонкие и интеллектуальные. Шахматы, к примеру. У меня есть для тебя место: место, где ты присоединишься к моим старым противникам, угрожавшим мне и понявшим, что я не так уж мирен, если защищаю свой дом.
     Он протянул ей фигурку и отпустил ее. Она машинально схватила фигуру. Не понимая, она рассматривала ее, Дру... Она всегда выходила сухой из воды. Всегда находилось что-то, что можно использовать для своей победы.
     - Нет, не сейчас, - шепнул Дру. Он показал ей на фигуру в ее руке.- Одну ты узнала. Как насчет этой?
     С надменной улыбкой Меленея поднесла ее к глазам. Глаза расширились, рот раскрылся в судорожном вдохе. Пешка упала и покатилась по полу.
     - Ты узнала его? Некоторые сохранили присущий им вид, другие стали лучше соответствовать своей сути. Они будут жить долго, переживут меня. И что с того, что пешки когда-то были игроками? Как ты?
     - Дру... ты...- Меленея не могла слова вымолвить от ужаса.
     Он почувствовал, что близко Сирвэк и Ксири. Сирвэк хотел обратиться к нему, но Дру отказал. Сперва - закончить.
     - А я думал, тебе понравится, дорогая моя Меленея. Не ты ли всегда говорила, что вся наша жизнь - игра?
     Ксири не должна видеть его таким. Дру сделал пасс - и шахматный набор снова оказался на столе, все фигуры на исходной позиции. И стало ясно, что одной фигуры не хватает. А он и не знал, что так близок к завершению комплекта.
     Один миг, только один миг. Полная концентрация. Он взял Меленею, любовницу и смертельного врага, и поставил на доску.
     - Выбирай,- медленно сказал он.- Кем ты желаешь быть?
     Когда к нему присоединились Сирвэк и Ксири, он как раз закончил и убирал фигуры. Шахматы были одной из немногих вещей, которые он решил взять с собой. Они напомнят ему лучше всего, что именно он оставил позади.
     - Дру! - Эльфийка повисла на нем, дрожа всем телом. Он секунду стоял, разинув рот, а потом сжал ее изо всех сил.
     - У эльфов в обычае браки на всю жизнь? - прошептал он, целуя ее в макушку.
     - Да. - Она пригнула его голову, чтоб он мог достать не только до волос. Когда наконец они разжали руки, она огляделась.
     - А Сирвэк говорил про опасность, про эту Меленею... Что с ней сталось? Ты...
     - Я научил ее новой игре. Она займет ее надолго.- Он сделал вид, что не заметил вопроса на лице Ксири. Сирвэк глядел на него с пониманием: он знал, что здесь произошло.
     - Хозяи-ин, - отважился сказать наперсник. - Гос-спожа тут рядом. И гос-с-сподин Геррод с ней.
     Господин Геррод?
     Низкий рокочущий гром сотряс стены жемчужного замка.
     - Шторм наконец прекращается. - Страшная новость для расы враадов. Им надо было рисковать встретиться со штормом, если они хотят убраться отсюда. Все еще удерживая Ксири, Дру разжал руку и рассмотрел кристаллы, подобранные с пола. Он знал, что теперь они бесполезны. Меленея, скорее всего, считала с них информацию. Но ее нельзя было спросить - что бы ни было известно его бывшей любовнице, ему это недоступно. Ему мог бы помочь Рендел с его обширными познаниями о двух мирах, но его погубила спешка, если...
     - Сирвэк! Покажи мне Геррода и Шариссу! - позвал он, оторвавшись от Ксири.
     Перед ним мелькнуло изображение пары на окраине его владений. Все еще не отошедший от гнева, он мог бы с легкостью доставить их к себе. Однако, понимая, что они с Меленеей и так изрядно ухудшили ситуацию, он обернулся к Ксири:
     - Посторожи меня.- Он с трудом подавил желание потребовать у Нимта большего. - Я хочу доставить их сюда.
     Его эмоции и ее забота привели к быстрым результатам. Геррод с открытым ртом уставился на волшебника и его товарищей. Его глаза скрывались под капюшоном, но можно было предположить, что они открыты столь же широко, как и рот. Что до Шариссы, то она, оглядевшись за одно мгновение, воззрилась на своего отца и кинулась к нему, заключая его в объятия.
     - Папочка! Я думала, ты умер! Меленея! Ты знаешь, она... Он накрыл ее рот ладонью.
     - Тш-ш, Шарисса! У нас потом будет время. Извини, сейчас мне надо поговорить с твоим другом.
     - Со мной? - Рот Геррода, единственная хорошо видимая часть его лица, изогнулся в виноватую кривую, хотя Дру еще ни в чем не обвинил его, да и не собирался. Он взял на заметку спросить Тезерени, в чем тот чувствует себя виноватым, но только после того, как они разберутся с текущим кризисом.
     - С тобой, Геррод. - Он подошел к неподвижной фигуре и по-приятельски обнял враада за плечи.- Мы поговорим о таких вещах... как твой брат, Страна-за-Пеленой и то, зачем мы все еще тут. И самое главное, мы поговорим о том, как нам выбраться отсюда.
     - Отсюда? Вы хотите сказать...
     - Да, я думаю, что у тебя есть сведения, или ты знаешь, как их получить, а мне... всем нам они нужны. - Дру прервался и обернулся к остальным. - Шарисса. Ксири. Простите мою бесцеремонность. Я думаю, вы обе поймете. Побеседуйте друг с другом. Я хочу, чтобы вы как можно лучше узнали друг друга.
     Девушки взглянули друг на друга с явным любопытством.
     - Сирвэк!
     - Хозяин?
     - Твои раны. Они...
     - Я позабочусь о них, Дру, - вызвалась Ксири. Она обратилась к Шариссе: - С твоей помощью, если можно.
     - Конечно.
     Дру кивнул Ксири с одобрением. Она начала работу по установлению хороших отношений с его дочерью.
     - Хорошо. Сирвэк, когда тебя вылечат, займись еще одним делом.- Он вынул что-то из потайного кармана.- Вот.
     - Что это? - Шарисса наклонилась ближе. Ее лицо выразило абсолютное непонимание.- Похоже на Кабаля! Даже слишком!
     Ксири тоже присмотрелась к фигурке. Ее глаза метнулись к Дру, который понял, что эльфийка заметила не только поверхностные детали.
     - Искусная работа. Выглядит почти живой.
     - Это из моих шахмат. Недостающая фигурка. Я хочу, чтобы Сирвэк собрал все фигуры. Я намерен взять их с собой.
     - Но ты никогда с ними не играешь! - возразила Шарисса.
     - Это воспоминания, которые я хочу сохранить, - бросил он, вновь оборачиваясь к Герроду. - Итак, Тезерени, нам надо поговорить о твоем брате.
     Провожая Дру взглядом, ни Шарисса, ни эльфийка не заметили довольного выражения на нечеловеческом лице Сирвэка, уронившего шахматную фигурку на пол и смотревшего, как она подпрыгивает.

Глава 21

     Над Драконьим царством лорда Баракаса вставало солнце. Баракас обратил лицо к небу. В глазах его была ненависть.
     Клан едва пережил эту ночь. Почти половина была мертва или при смерти, еще треть получила раны. В свете двух лун не удавалось сосчитать, чего стоила победа Тезерени.
     - Тактика Тезерени, - снова и снова повторял про себя Баракас. Солнце весело поблескивало на броне погибших. - Они знают тактику Тезерени.
     Рендел. Рендел, и только Рендел. Из всех отсутствующих только он мог так легко поделиться этими сведениями. Геррод брошен в Нимте, да это и не в его стиле. Могли, конечно, подложить такую свинью и Эфраим с его бандой - только подумать, что из-за этих мерзавцев чуть не сорвался переход! - но все же это слишком похоже на Рендела. Геррод говорил, что Эфраим попросту не в своем уме, и его кровь наверняка уже давно поглотил этот мир. Только Рендел и остается. И смерть его будет долгой, очень долгой.
     - Отец! - Лохиван, все еще в боевых доспехах (хотя с приближением рассвета все крылатые воины улетели прочь), встал перед патриархом на одно колено.
     - Сколько, Лохиван?
     - Сорок два. Еще трое не выживут.
     Лучше, чем показалось сначала, кисло подумал Баракас. Их все-таки еще свыше шестидесяти. Для завоевательной армии немного, особенно с учетом ран. Ничего, жить можно. Ночь смерти позади. Сколько там ни было этих пернатых тварей, а все равно они отступили с большими потерями. На каждого убитого Тезерени пришлось по паре врагов. Впредь их не застанут врасплох.
     Если бы только сработала наша магия... Птичьи талисманы работали сокрушительно, и в основном потому, что у Тезерени не было должной контрмагии. Только на пределе напряжения всех сил и чувств можно было надеяться, что заклинание сработает как ожидалось. Этот мир уступает колдовству из Нимта, но всякий раз с боем.
     - Мы выжили. Мы победим! - Эти слова звучали неубедительно даже для самого патриарха. Сперва пережить бы следующую ночь! Как жить, если дни и ночи проходят в постоянной борьбе? День у враадов, скорее всего, был. На месте птичьего вождя Баракас разделил бы силы, создал бы две армии: дневную и ночную. И досаждал бы врагу, чтоб тот никогда не мог перевести дух. Пусть падут слабейшие.
     По логике вещей, надо было бы найти безопасное место и уйти туда, пока не накопятся силы для возвращения. Но только не было такого места. Земля принадлежала птицелюдям, а небольшая ее часть - какой-то расе подземных чудищ. Эльфы жили только потому, что уважали птиц и не заступали им дорогу. Даже Баракасу было нетрудно представить, как его гордый клан выпрашивает себе места у здешних хозяев жизни. Птицы наверняка этого и ждут. Дать враадам утвердиться здесь - значит навсегда утратить власть.
     Вот так вот и погибнет враадская раса, - заключил он, наблюдая за враждебными горами. - Но мы оставим свой след в стране этих пернатых ублюдков. Они долго не забудут знамя дракона. Многие века оно будет являться им по ночам.
     Эта мысль дала ему некоторое удовлетворение, точно такой конец стоил всех смертей. Если бы... если бы работало колдовство, если бы их было больше...
     Что-то странно знакомое пощекотало его чувства. Баракас закрыл глаза. Какое-то слабое колыхание, сдвиг в природе Драконьего царства. Привычное чувство - запах? вкус? Нимт.
     - Лохиван! - Сын, все еще стоявший на колене, вскочил. Риган, может быть, и наследник, но самые важные задания он поручал Лохивану - тому можно было доверять. - Лохиван, ты чувствуешь что-нибудь необычное на востоке? Что-то... из Нимта?
     - Отец, я что-то почувствовал, может, то, что вы говорите. Но я не поклялся бы в этом.
     - Хорошо сказано. Можешь найти это что-то?
     - Наверное, да. Что это такое, отец?
     Баракас огладил бороду. Он взвешивал про себя разные возможности.
     - От нашего Нимта может прийти одно из двух - победа или смерть.
     Лохиван вспомнил о тех, кто остался там, и промолчал.
     - Ищи, но будь бдителен. Это может сделать второстепенной даже угрозу от птиц. Иди же!
     Лохиван умчался выполнять приказание. Баракас усмехнулся про себя иронии происходящего. Может, тут-то и осуществится то, о чем он так долго мечтал в Нимте. Объединение всей враадской расы во имя общей цели.
     - Как это все печально, - пробормотал он.

***

     Нимт неистовствовал, разразившись громом и молниями. Вздымались и опадали смерчи. Земля сдвигалась и меняла форму. Медленно растекалась дымка, не предвещающая ничего хорошего. Несколько смельчаков отправились исследовать ее - вера враадов в свое личное бессмертие была все еще сильна. Эта вера, как и многое другое в Нимте, пошатнулась, когда стало ясно, что исследователи больше не вернутся.
     Владения Дру предоставили некоторую защиту тысячам враадов, но вокруг них бушевала буря, рассыпая всюду ядовитую магию. Замок больше не выполнял приказов без задержки. Одна волшебница уже погибла, зажатая между двумя стенами, сомкнувшимися на ней с неожиданной скоростью. После этого никто больше не пытался создавать себе личные апартаменты. Враады стали, против своего обыкновения, общественным народом. Только так они могли чувствовать себя в безопасности, ожидая возможности перейти в свой новый дом.
     С вершины самой высокой башни хозяин владения и фигура, утонувшая в огромном плаще, наблюдали за происходящим. У границы имения Зери опять проявилась Страна-за-Пеленой. Это оказалось шоком и для Дру, и для Геррода. Они вычислили, что путь появится, - и вот он перед ними. Но они не ждали, что на этот раз он окажется вдвое больше самого жемчужного замка. Уж не "основатели" ли постарались, мелькнула в голове Дру несуразная мысль.
     - Кровь дракона! - бормотал Геррод, наблюдая, как исчезает очередная группа враадов. - Невыносимое зрелище!
     Дру был с ним согласен. Он-то успел познакомиться с призрачным краем изнутри. А теперь, видя это снаружи, он понял и ужас Шариссы. Враады ехали верхом по призрачному лугу, живые существа в мире теней, все больше и больше растворяясь в туманной картине.
     Все было так же, как и в прошлый раз. Чем дальше они ехали, тем меньше отличались от пейзажа. На полпути к лесу ехали уже полупрозрачные всадники. И сквозь их тела и тела коней виднелись развалины истерзанного Нимта. До леса доезжали призраки.
     - Они ушли, - констатировал Геррод. Он повторял одно и то же, может, потому что боялся не успеть уйти с ними и остаться в гибнущем мире. Загадочный Тезерени вывалил на Дру такую кучу сведений о Стране-за-Пеленой, о ее пересечениях с Нимтом, о грядущей судьбе Нимта, что Дру только диву давался. Геррод успел и усвоить записи брата, и побеседовать с Шариссой о работах Дру по пути из города, и проделать собственные исследования - теперь он знал едва ли меньше самого Дру.
     Тезерени было явно неуютно в обществе бывшего отцовского союзника. Он все объяснил - и свои страхи, и то, почему Шарисса не ответила отцу, - но все же не верил, что их мир с Дру прочен.
     Под угрозой последствий неправильно созданной магии, которых они достаточно насмотрелись у Меленеи, Геррод и Шарисса решили пользоваться колдовством как можно меньше. Только чтобы добыть еду. Все перемещения совершались пешком, летать или телепортироваться осмеливались только в самых спокойных местах.
     Смертельно уставшие, они уселись отдохнуть. Шарисса совсем вымоталась - ей до той поры никогда не приходилось так уставать. Геррод позволил ей уснуть, сам же просто присел перевести дух. Именно в это время Дру оповещал враадов насчет Рендела.
     - Ну, я и перепугался, господин Зери, - объяснял он, кутаясь в плащ. - Я, конечно, помог твоей дочке, но, будучи враадом, сочтешь ли ты это достаточной причиной для помилования? Раз и ты вместе со всеми охотишься за кланом дракона?
     Но стало ясно, что встретиться с Дру придется: больше никто не знает пути наружу. Одному ему не добиться результатов Баракаса. Да и не очень-то ему хотелось иметь в своих жилах реальную кровь дракона - что-то будет, если соединить ее с враадским разумом?
     - Ну, сколько их уже там? - Голос Геррода вернул Дру к настоящему. - Долго еще?
     - Может быть, треть ушла, может, чуть больше. - Враады уходили группами по сто или около того. Отряды везли с собой только то, что могли утащить их звери. Все ехали к лесу быстрой рысью, чтобы не пугать зря тех, кто оставался, и не создавать паники.- Хорошо, что нас никогда не было больше нескольких тысяч. Иначе нам бы это не удалось.
     - Думаешь, и там останется столько же?
     - Нет, не думаю.
     Геррод ждал лучшего ответа, но Дру не продолжил мысль.
     - Что все-таки сталось с Меленеей?
     Ему не хотелось отвечать на этот вопрос, но младший враад настойчиво спрашивал уже в третий раз о судьбе чародейки, вероятно, просто не веря, что больше с ней не встретится. Дру это мог понять: он и сам то и дело чувствовал ее взгляд на собственной спине.
     - Ты что, боишься с ней встретиться?
     Геррод сглотнул. Дру хотел пошутить, но не учел расстроенных нервов Тезерени.
     - Нет, нет, - быстро ответил он. - Просто... просто я никак не могу поверить, что она не оставила нам сюрприза на прощанье. Вроде того, которым она прикончила Рендела.
     Геррод не слишком сожалел о судьбе брата.
     Дру насторожился. Если они с Тезерени чувствуют одно и то же, в этом, вероятно, доля истины. Неужели Меленея будет преследовать их и после того, как Дру с ней рассчитался?
     Их внимание привлекло какое-то движение внизу. К ним направлялся всадник: он вернулся из-за пелены и скакал к цитадели, словно за ним гналась тысяча демонов.
     - Тьель Бокали,- узнал его Геррод.- Один из новых подручных Силести. - Силести жаждал сделать показательный пример из Геррода, раз уж с Ренделом не вышло. Его пришлось долго убеждать, что тот не имеет со своим кланом ничего общего и сам был оставлен патриархом на смерть, как и они.
     Всадник был на вид типичным враадом - картинное совершенство. Его рука висела, словно перебитая. Э