льфов, есть поговорка, - он слабо улыбнулся, - одна из наших многих поговорок, смысл которой в том, что нужно выжидать подходящего момента, потому что поспешность и самоуверенность разрушили многие Империи. В этой стране, как мы видели, наша поговорка очень справедлива.
     Его способность по-прежнему сохранять в себе силы вопреки всему позволила ей приободриться.
     - Я попросила их, чтобы они позволили мне разговаривать с вами, Фонон. Я сказала им, что мне, возможно, удастся добиться вашего сотрудничества.
     - Вы всегда можете рассчитывать на мое сотрудничество. Только этим Тезерени такое не удастся.
     - Должно быть, есть что-то, о чем вы можете рассказать мне; что-то, что убережет вас пока что от дальнейших допросов. Что-то относительно этой страны или относительно пещер в горах. - Она почти что умоляла его. Если она потерпит неудачу, Тезерени только удвоят свои усилия по отношению к эльфу. Когда Шарисса подумала об этом, ее сердце безумно забилось.
     Фонон покачал головой.
     - Я рассказал им о пещерах. То немногое, что я знаю. Я предупредил их, чтобы они держались от пещер подальше; что даже искатели больше не доверяли этим местам.
     - А почему?
     Он рассмеялся, но не без горечи.
     - Я сказал им, что некое зло обитает в глубинах пещер. Они, конечно, решили, что я пытался пересказать какую-то древнюю легенду, но это существо - ужас недавних дней. Мои люди и раньше тайком исследовали гнездовья - в том числе и пещерные, - но никто и никогда не говорил о каких-либо чудовищах.
     - Вы уверены? - В отличие от Лохивана или Баракаса, Шарисса была готова поверить словам пленника-эльфа. По его глазам было видно, что он говорит правду. В его глазах она могла прочесть многое.
     - Уверен, как ни в чем другом, - ответил он, но его голос казался отрешенным, как будто его мысли где-то блуждали. Шарисса заморгала и отвернулась в сторону - пока у нее не появилась уверенность, что она может не краснея смотреть ему в лицо.
     - Есть ли что-либо еще, о чем вы могли бы рассказать им? Много ли искателей осталось здесь? Видели ли вы верхние пещеры?
     - Я видел огромного сверхъестественного коня на.востоке. Это было несколько недель назад, но они могли...
     Шарисса покачала головой.
     - Это был Темный Конь.
     - Темный Конь? - Эльф оценивающе взглянул на нее. - Я подумал, что это сказочное имя. У нас, эльфов, таких имен много. Когда вы произнесли имя этого Темного Коня, я не думал, что его следует понимать буквально. У вас интересные друзья, хотя вы принадлежите к враадам. Сначала черный-пречерный демон, а затем я. Я думал, что ваш народ довольно свысока относится к чужим.
     - А все ли эльфы одинаковы? Вы едва ли кажетесь настолько замкнутым, как мне постоянно говорили.
     - Понимаю вашу мысль. - С начала ее посещения - или, возможно, благодаря ему - Фонон почувствовал себя сильнее и говорил логичнее. Шарисса была рада этому, но понимала, что все это не имеет ни малейшего значения, пока они остаются пленниками Тезерени.
     - Этот Темный Конь, - прервал Фонон, - вы упомянули его как товарища по плену. Неужели настолько могуч повелитель драконов, что он может подчинять этого скакуна своей воле?
     Снаружи что-то ударилось о стену фургона. Волшебница недолго вслушивалась, но, так как звук не повторился, решила не обращать внимания.
     - Прежде он не был настолько могуч. Они становятся сильнее, Фонон. Скоро они осквернят эту страну - как они это сделали с предыдущей... и я не могу ничего предпринять, чтобы остановить их!
     - Нимт. Вот как называлась эта страна, не так ли? Мир, из которого вы бежали? Мир, разрушенный враадами?
     Она кивнула.
     Его рот скорбно искривился.
     - Я сомневаюсь, чтобы эта местность так уж легко поддалась их влиянию. Сюда приходили и другие - до ваших людей. Многие хотели приспособить эту землю к себе - вместо того, чтобы работать с ней. Всякий раз, когда это случалось, земля, казалось, заставляла меняться их самих.
     - Что вы имеете в виду?
     - Почувствовали вы себя как-то иначе - со времени прибытия в этот мир? Какие бы то ни было изменения?
     - Я почувствовал себя более дома, чем когда-либо в Нимте. Для меня это была замечательная перемена. - Тут она вспомнила, что принесла вино и пищу. Шарисса показала их Фонону, который тут же забыл о вопросе и улыбнулся.
     - Это вино? Мог бы я выпить немного, прежде чем продолжу? Наши друзья не давали мне пить ничего, кроме солоноватой воды.
     - Позвольте, я помогу вам. - Она поднесла сосуд с вином к его рту и наклонила его. Фонон, глядя на нее, сделал два глотка, затем дал ей знак, чтобы она остановилась.
     - Спасибо... боги! Какой приятный медовый вкус!
     - Его делают Тезерени.
     - Доказательство того, что в них есть, по крайней мере, одна хорошая черта - как мне представляется. - Пока она готовила ему хлеб и сыр, он вернулся к своей речи. - Проведя с вами несколько замечательных минут, я вижу, что вы и эта земля не находитесь в конфликте. Но этого, однако, нельзя сказать о людях клана дракона. Эта земля их не потерпит.
     Шарисса хотела спросить его, знал ли он основателей - и что их ка, их духи, составляли теперь часть земли; но это заняло бы слишком много времени.
     Что-то тяжелое ударилось о стенку фургона - так, что он весь затрясся.
     - На нас напали? - спросил Фонон; в голосе его звучало отчаяние оттого, что в минуту опасности он оказался в цепях. Волшебница подумала о том, не попытаться ли снять цепи; но, вспомнив, что они вели себя подобно се повязке, поняла, что труд будет напрасным. Она поднялась на ноги.
     - Я посмотрю, в чем дело.
     - Вас могут убить!
     - Я не буду ждать того, кто явится сюда к нам! Она осторожно потянулась к дверной ручке. Подняла другую руку, готовая произнести заклинание в тот момент, когда откроет дверь.
     Неуклюжая фигура вломилась сквозь дверь - как будто та состояла из лучинок.
     - Гос-с-спож-жа З-зер-р, - прошипело существо.
     На нем было нечто напоминавшее остатки доспехов; но в доспехах оно явно не нуждалось, поскольку у него имелась естественная чешуйчатая броня, покрывавшая его с головы до ног. Этот изверг очертаниями почти походил на человека, но с неловко изогнутой спиной - как будто он пробовал двигаться, как человек, но его сложение этого не позволяло. Руки больше походили на лапы верховых дрейков и заканчивались острыми когтями.
     Хуже всего было лицо. Если тело можно было считать лишь карикатурой на человеческое, к лицу это относилось в еще большей степени. Глаза, хотя и блестящие, как у враадов, были длинными и узкими. Нос у отвратительного создания почти отсутствовал - лишь две щели в центре лица. Рот был полон острых зубов, явно предназначенных для того, чтобы раздирать добычу. И это существо направлялось к Шариссе.
     - Гос-с-спож-жа Ш-ш-шарис-с-са! - Существо потянулось к ней, но она своевременно успела отпрыгнуть назад. Чудовище наводило на мысль, что это какое-то наследие безумного Нимта. Шарисса пыталась сосредоточиться, зная, что от смерти ее отделяют лишь секунды. Напуганная волшебница мало что могла бы сделать, но ее способности давали ей возможность спастись - если бы ей удалось подумать.
     "Если бы только это чудовище прекратило сверкать зубами!" - подумала она.
     - Шарисса! - позвал Фонон откуда-то сзади нее. Это вывело ее из оцепенения. Дело было в том, что если она не сумеет что-то сделать, то погибнет не только сама, но и Фонон, который даже не мог защищаться.
     - Гос-спож-жа, я...
     То, что хотело сказать чудовище, Шарисса так и не узнала. Заклинание полностью сформировалось в ее мозгу. Блестящие алые ленты окутали ужасное существо, которое боролось с ними с яростью животного, загнанного в угол. Ленты начали стягиваться вокруг его рук и ног. Шарисса вздохнула с облегчением.
     Желтая аура вокруг этого существа уничтожила ленты как раз тогда, когда битва казалась выигранной.
     - Вы долж-ж-жны... - начало говорить существо; его раздвоенный язык показывался изо рта и снова исчезал в нем.
     На глазах Шариссы создание еще раз дернулось - и упало вперед мертвое.
     В затылке у него торчала стрела. Выстрел был настолько меток, что смерть оказалась мгновенной.
     - Внутрь! - крикнул голос.
     Ворвались двое Тезерени в доспехах. Один из них наклонился и осмотрел распростертую фигуру, в то время как другой держал меч наготове - если окажется, хотя это было маловероятным, что чудовище еще живо.
     - Ну? - проревел тот же голос, который приказал этой паре войти в фургон. Лохиван заглянул в дверь, держа лук наготове.
     - Он мертв, господин мой.
     - Переверните его.
     Воин, который склонился над трупом, извлек стрелу и выполнил приказание Лохивана. Все уставились на ужасное лицо.
     - Это доспехи нашего клана, господин.
     - Сам вижу. - Лохиван взглянул на Шариссу. - У тебя есть какие-нибудь раны?
     - Нет. - Впервые за долгое время она была рада его видеть. - Я задержала его, но он и сам владел колдовскими приемами.
     - Да, я знаю. Он колдовством убил одного из часовых снаружи. И к тому же бесшумно. Другой часовой ничего не заметил, пока первый не упал на землю. К тому времени и ему уже было не спастись.
     - Господин! - Тезерени, который изучал мертвое чудовище, отступил назад, неспособный скрыть свое потрясение. - Это один из нас!
     - Что? Невозможно! - Подав свой лук другому воину, Лохиван встал на колени и осмотрел свою жертву. Его рука прошлась по остаткам доспехов, а затем - по лицу. Он смотрел долго и внимательно, пытаясь осмыслить увиденное.
     Шарисса также смотрела долго и пристально. У нее возникло непрошеное воспоминание о воине, которого они с Лохиваном встретили в коридоре - как раз перед тем, как Баракас публично унизил ее.
     - Лохиван, - начала она. - Ты припоминаешь человека, которого мы встретили в коридоре? Того, что от боли сгибался вдвое?
     Тот поднял глаза.
     - Я помню его.
     Волшебница знала, что Лохиван, в отличие от своего отца, мог бы назвать по имени каждого Тезерени - как рожденного в самом клане, так и чужака, принятого в клан в то или иное время. Это было для него даже предметом гордости.
     - Это означало бы... - Лохиван повернулся к одному из своих людей. - Попробуйте найти Айвора! Его взяли в эту экспедицию, так как он был одним из участников первой.
     Шарисса, услышав это, нахмурилась. Было ли это простым совпадением?
     - А Айвор с вами в родстве?
     - Да. Послушный; никаких примечательных черт. Он был одним из самых первых, кто совершил путешествие из Нимта сюда.
     Когда один воин вышел, чтобы выполнить приказ Лохивана, появились другие. Один из них поприветствовал Лохивана, который встал.
     - Ну?
     - Найдено трое мертвых. Мы обнаружили еще одного человека с разорванным животом неподалеку отсюда.
     - Ничего больше?
     - Ничего.
     - Избавьтесь от этого... этого... избавьтесь от него, не привлекая внимания. Понятно?
     - Да, господин мой.
     В то время как другие начали вытаскивать тело наружу, Лохиван в первый раз обратил внимание на Фонона. Не глядя на Шариссу, он подошел к эльфу и опустился на колени рядом с ним.
     - Что за штука это была, эльф? Твои товарищи сейчас там, снаружи? - Он схватил одной рукой Фонона за челюсть. - Я был слишком снисходителен с тобой?
     Облегчение, которое испытала Шарисса при виде Лохивана, улетучилось. Он не имел никакого права так обращаться с Фононом.
     - Что он мог бы знать? Какую роль он мог бы играть, Лохиван? Взгляни на него. Вы его превратили почти в скелет!
     - Это... это... нормально, госп-пожа моя. - После возвращения Тезерени Фонон начал преувеличивать серьезность своего состояния. Шарисса пыталась не обращать на это внимания, понимая, что Фонон хотел заставить их поверить, что он слабее, чем на самом деле.
     - Я не знаю... ничего, друг. В этом я клянусь т-тебе. Вы что, думаете, что я п-призвал бы с-сюда такое... такое чудовище - при том, что не могу защитить даже себя? Я п-предпочел бы, чтобы вы перерез... перерезали мне горло, чем... чем позволить, чтобы м-меня разорвало это гнусное чудище.
     - Ты утверждаешь, что эльфы не делали этого?
     - Ваш человек был болен еще раньше, Лохиван, - снова напомнила ему Шарисса. Не было доказано, что это действительно был Айвор, но она подозревала, что такое доказательство появится. - Причина могла быть какой-то другой.
     Лохиван вздохнул. Поднявшись на ноги, он снял шлем и почесал шею, где были видны пятна сухой кожи. Это сделалось настолько для него привычным, что он даже больше и не жаловался, что кожа чешется.
     - Возможно, ты права. Искатели отсутствовали, и это бросалось в глаза.
     Шарисса не понимала.
     - Я подумала, что гнездовье, к которому мы направляемся, было покинуто, а искатели - мертвы.
     - Есть несколько, которых надо уничтожить. Просто случайно уцелевшие.
     Изменившееся выражение на лице эльфа заставило волшебницу бросить на него взгляд и снова отвести его в сторону. При упоминании о пещерах он задумался - как будто он понял что-то, чего не могла понять она. Когда Лохиван уйдет, она, возможно, сможет...
     - Я боюсь, что должен прервать твою беседу с пленником, - заявил Лохиван. - У тебя, мне думается, будет другая возможность, чтобы поговорить с ним. А теперь я предпочел бы, чтобы ты находилась там, где я смогу лучше охранять тебя.
     - Меня? Это был один из ваших людей, который страдал...
     - И он направился к тебе. Возможно, тот, кто ответственен за это, счел, что ты представляешь для него риск. Я хочу, чтобы с тобой, Шарисса, ничего не случилось. - Тон Лохивана сделался мягче.
     Ей хотелось поспорить, но результат был бы тем же самым. Фонон, стоявший позади Тезерени, жестом показал ей, что она должна согласиться. Слишком активный протест может привести к тому, что они могут передумать и больше не разрешить ей снова повидаться с эльфом.
     - Очень хорошо. - Было сомнительно, чтобы ответ пришел так скоро.
     - Позволь мне сопроводить тебя обратно.
     - Это не обязательно. - Шарисса не хотела, чтобы он дотрагивался до нее.
     - Так для тебя будет безопаснее. Возможно, это не простая случайность.
     Как и прежде, исход спора был предрешен. Признав поражение, она кивнула и подала ему руку.
     - Я... благодарен... также и вам, - заметил Фонон, когда Лохиван собирался вывести Шариссу наружу. - Как... удачно, что вы оказались поблизости.
     Это означало, что Лохиван либо шпионил за ними, либо ждал, пока Шарисса выйдет из фургона. Тезерени взглянул на нее, но оставил без внимания слова эльфа. И очень быстро вывел Шариссу из фургона.
     Снаружи по-прежнему находилось несколько Тезерени. Двое убирали обломки того, что раньше было дверью. Шарисса поискала взглядом тела часовых, но их уже убрали. Она почувствовала к ним некоторую жалость, но меньшую, чем к тем эльфам, которых Тезерени истребили несколько недель назад. Многое из того, от чего страдали Тезерени, они навлекли на себя сами.
     Только два дня вне крепости - и вот что произошло. Когда они с Лохиваном молча шли прочь от места бойни, Шарисса задавала себе вопрос, что же принесут грядущие дни.
     Почему-то ей казалось, что они окажутся еще хуже.

Глава 13

     - Она спит, повелитель.
     - Хорошо.
     Они втроем стояли в его палатке. Баракас использовал палатку как место для совещаний; именно поэтому он и чувствовал себя вправе пользоваться ею - остальные воины спали на воздухе. Глава клана был одет в доспехи лишь частично, поскольку слишком много времени тратил на то, чтобы одеваться. Его это слегка беспокоило, но он решил не обращать внимания на такую мелочь после ужасного и отвратительного происшествия.
     Риган, полностью одетый в доспехи и достаточно раздраженный из-за недосыпа, спросил:
     - Что вы сделали с его трупом, Лохиван?
     Его брат, все еще стоявший на одном колене, ответил:
     - Это создание похоронят без лишнего шума. Отец, чудище было не кем иным, как одним из наших людей. Риган, ты знал Айвора?
     - Это был Айвор?
     "Один из наших собственных людей, - подумал повелитель Тезерени. - Они прикончили одного из наших прямо в моем лагере и несмотря на мои предосторожности!" Вся округа была тщательно окутана защитными заклинаниями. В прошлом он всегда избегал подобного, предпочитая полагаться на готовность свою и своих людей, но последнее время реакция у него была не такой быстрой, как прежде, а среди членов клана возникли сомнения, которых в первые дни пребывания здесь не было.
     - Умерло трое других людей. Все они - принятые в клан чужаки.
     Потеря невелика, но все же потеря. Некоторые из тех враадов, кто присоединился к клану, начнут нервничать. Предводителю, чтобы погасить их страхи, нужно было, чтобы дела шли нормально. Членам экспедиции надо будет проявлять больше бдительности, чем раньше.
     - Что случилось с ним? Какие произошли перемены?
     Лохиван поклонился.
     - Я не знаю. Было предположение, что это могли бы сделать искатели.
     - А по чьей указке? Эльфа? - усмехнулся Риган. - Конечно, он их обвинит! Он защищает сво...
     - Риган, замолчи! - Баракас обдумывал имевшиеся предположения. - Если это были эльф или его друзья, то они, думаю, могли бы с тем же успехом освободить его. Они не оставили бы его на нашу милость. Скажи мне, Лохиван, он похож на самоубийцу?
     - Он - воин, отец, и готов рисковать собой; но я думаю, что самоубийство не для него. Его смерть тогда не имела бы смысла.
     Уголком глаза Баракас видел, что его старший сын заводит себя, чтобы произнести другую тираду. Он вовремя прервал эту вспышку. Риган нахмурился, но промолчал.
     - Спросите тех, кто знал Айвора лучше, насчет того, вел ли он себя последнее время как-то иначе. - У повелителя Тезерени возникла мысль. - Он был членом первой экспедиции?
     - Да, государь.
     Могло ли оказаться так, что Айвор обнаружил что-то или прикоснулся к чему-нибудь такому, что лучше было не трогать? Не могла ли Тезерени ждать какая-то ловушка? Баракас подумал о ящике и его пленнике. Он поступил мудро, прихватив с собой обитателя того, что Дру Зери называл Пустотой. Захват пещер мог оказаться не таким уж и простым.
     - Что ты собираешься делать, отец? - осмелился спросить Риган.
     - Мы продолжим путь с той же скоростью. Всегда следует ожидать каких-то потерь. Прежде чем это закончится, погибнут и другие. Жертвой может оказаться даже один из вас.
     На лицах Ригана и Лохивана отразилось беспокойство. Предводителю клана не приходило в голову, что жертвой может оказаться и он сам. В конце концов, он был олицетворением клана.
     - Пусть завтра объявят, что Айвор и другие умерли почетной смертью. В особенности Айвор. Вы оба можете идти.
     Его сыновья поклонились и быстро вышли, чтобы сначала рассказать братьям о том, что они обсуждали с отцом, а потом уже выполнять другие команды Баракаса. Глава клана тем временем не стал снимать с себя доспехи, а продолжал обдумывать происшествие, при котором погибло несколько воинов и едва уцелела Шарисса Зери. В некотором смысле он почти позавидовал Айвору. Его беспокоило лишь то, что ему самому не хватало воли, чтобы воспользоваться заклинанием, которое подействовало на Айвора.
     Если бы дело было в нем самом, решил Баракас, он использовал бы это превращение в соответствии со своими желаниями. У него была воля, которой недоставало Айвору. Он, повелитель Тезерени, стал бы живым символом клана.
     Баракас начал чесаться, но, осознав это, заставил себя остановиться. За последние несколько дней сыпь и сухость кожи начали проходить. Скоро он будет от них избавлен. Чем больше против них боролись, тем слабее они становились. Это был - как часто он говаривал самому себе - просто вопрос воли.

***

     Они говорили и говорили, однако до чародея не доходило то, что они пытались сказать. С какого-то момента ему стало трудно различать большинство лиц - как будто чем старательнее он пытался узнать их, тем более расплывчатыми они становились.
     Геррод мог лишь смотреть