- На что же ты рассчитываешь, разложив перед ними весь наш пасьянс?
     -  На то,  что АНБ  - нормальная бюрократическая контора: пока  примут,
пока  расшифруют,  пока доложат, пока примут решение, пока свяжутся с ЦРУ  -
собственных-то оперативных подразделений  у них  нет... а тут как  раз еще и
уикенд накатывает. Короче, за четыре часа  им никак не обернуться - а дальше
текст этих  перехватов будет иметь цену МММ-овской бумажки...  Хуже  другое:
тут  ведь,  на острове, непременно сидит  их резидент,  и  он наверняка  уже
включился в Игру... Ну вот, Ванюша, приехали - распрягай!
     Микроавтобус  послушно  тормозит  -  прямо  перед  облупленным  фасадом
полицейского управления.
     - Я  полагаю, в этой  никчемной конторе нас станут  искать  в последнюю
очередь.  Как бишь,  -  (это  -  к Чипу) -  твоего  "дядю Тома"  - инспектор
Джордан?

        "17"
     В помещении, помимо растерянного инспектора Джордана, еще один полисмен
- обаятельнейший парнишка-негр, годков восемнадцати. Перед столом инспектора
- Робингуд (Подполковник с Чипом держатся чуть позади):
     -  Господин инспектор!  Сегодня  на острове  была  похищена  российская
гражданка, Елена Крашенинникова. Однако полиция - в вашем лице  - отказалась
предпринять какие бы то ни было действия по ее поиску и освобождению...
     - Простите, сэр, я не пойму: вы - ее адвокаты?
     - Мы?! Помилуйте, мы уж тогда, скорее, прокуроры!
     - Я вас не понимаю, сэр...
     -  Чего  ж  тут не понять-то?  Раз местные власти не  способны защитить
россиянку, попавшую в лапы маньяка - значит, Россия займется этим сама!
     - А ваши полномочия...
     - Ах, да, конечно! - Молниеносно извлекает пистолет  и направляет его в
лоб инспектору: - Гляньте-ка - все подписи-печати на месте?
     - Так точно,  сэр! -  сбледнувший с лица  "дядя Том" застывает с честно
растопыренными  на уровне  плеч ладонями:  не то "руки вверх!",  не  то  "не
стОит, право же, беспокоиться!"
     А вот юный полисмен, судя по  выражению  лица,  явно  обдумывает  некий
героико-патриотический фортель... Подполковник  устремляет на него изучающий
взор и внезапно спрашивает:
     -  Судя  по телепрограмме,  у вас позавчера  показывали "Энтеббе" - как
израильские коммандос освобождали заложников с угнанного в Уганду  самолета.
Глядел?
     - Так точно, сэр... - растерянно кивает сбитый с толку парень.
     - Там еще были местные, угандийские солдаты. Они были ровно ни в чем не
виноваты, но влезли в ту чужую разборку - и погибли. Дурацкая смерть, не так
ли?..
     - Да, сэр... Я правильно понял: вы - из русской разведки, и собираетесь
спасать свою заложницу?
     - Насчет заложницы - все верно. Насчет разведки... на такие вопросы все
спецслужбы мира всегда отвечают одинаково: "Без комментариев".
     - Мы  никогда  и не  слыхали  про  русскую  разведку,  сэр,  - с  явным
облегчением вступает в разговор инспектор. - Только про "русскую мафию"...
     - Если вам так удобнее,  -  величественно  пожимает плечами Робингуд, -
можете потом написать в своем рапорте: "Русская мафия". Нам без разницы...
     Полицейские  переглядываются с  понимающими  улыбками  на  простодушных
негритянских  физиономиях  - нас, мол, не проведешь!  И тут вдруг  выражение
лица юноши  начинает  меняться на в  высшей  степени серьезное,  и он вполне
уставным образом вытягивается перед Робингудом:
     - Разрешите обратиться, сэр! Констебль Робинсон.
     - Слушаю вас, констебль.
     - А что будет с Драконом, ну с  мистером Бишопом? Вы его арестуете, как
штатники - Норьегу?
     - Ну,  аресты  на  чужой  территории  в наши полномочия не входят...  -
Робингуд внимательно  наблюдает, как  на лице Робинсона воцаряется выражение
отчаяния и бессилия, и, внезапно подмигнув юному  полисмену, заканчивает:  -
Так что придется  нам этого вашего Дракона просто  пристрелить - при попытке
сопротивления. Он ведь окажет сопротивление, верно, констебль?
     - Обязательно, сэр! - в глазах юноши вспыхивает отчаянная решимость.  -
Прошу простить, сэр, это,  наверно, не по правилам, но -  позвольте мне тоже
принять участие в вашей операции!
     Инспектор-"Дядя Том" только горестно качает головой,  но  возражать  не
решается. Робингуд меряет констебля изучающим взглядом и понимающе кивает:
     - У тебя личный счет к Дракону, парень?.. Кем ОНА тебе приходилась?
     - Сестра, сэр...
     - Да, это серьезно. Как же он допустил тебя на работу в полицию, а?
     -  Это традиция,  сэр.  Он всегда  ПОТОМ выплачивает семье что-то вреде
компенсации...
     - И ты - принял?!
     - Я просто ждал,  сэр. Ждал - и  молился. Я точно знал: наступит  такой
день, как сегодня - для того и жил... Вы ведь возьмете меня с собой?
     - Ладно, так и быть... Для начала -  сходи-ка  во двор: там наш человек
привез  четверых  людей  Бишопа, оформишь  их арест как положено.  Ну там  -
незаконное  ношение оружия, или переход улицы в неположенном месте - на твой
вкус.

        "18"
     На пороге кабинета Конкассера мнется растерянный охранник:
     - Сеньор капитан, только что звонили из полиции, по городскому... У них
на стоянке перед  управлением стоит брошенный  микроавтобус, под дворником -
записка:  "Приносим  извинения людям  Бишопа  -  мы  его  брали  покататься.
Компенсация прилагается." И - пятидолларовая банкнота...
     Конкассер в ярости обрушивает кулак на стол:
     - Искать!!! -  тычет пальцем  в разложенную  на столе карту: - Западный
сектор, вокруг управления, трясти особо: кафе, гостиницы, массажные салоны и
прочие бордели - все! И полицию подключайте - пускай тоже ищут, дармоеды!

        "19"
     Полицейское управление. Врач -  пожилой  креол с седеющей эспаньолкой -
втолковывает растерянному инспектору, рядом с которым стоит Робингуд:
     -  ...Поймите, я лишь оказал этим людям первую помощь!  Они нуждаются в
немедленной госпитализации...
     -  Да, непременно...  - Робингуд  задумчиво кивает, явно думая о чем-то
своем: - Надеюсь, доктор, у вас нет других срочных вызовов на сегодня?
     - Н-нет, а в чем дело?..
     - Тогда вам придется провести нынешний вечер под арестом.
     - То есть как это?!
     - А так. Поверьте, исключительно ради вашей собственной безопасности. В
порядке компенсации - вот вам три сотни долларов, не  облагаемых  налогом...
Инспектор, отведите доктора к сеньору Авеланжу. ОтпУстите их обоих не раньше
полуночи.
     Оборачивается к Робинсону:
     - А вам,  констебль,  боевое задание: езжайте в город и купИте цифровую
видеокамеру.  Особые  навороты  нам  ни  к  чему,  главное  -  надежность  и
совместимость, так что Digital-8 под кассеты Hi8  будет, я полагаю, в  самый
раз. На вот, держи, - c этими словами он разворачивает веером, как карточную
сдачу, стопку извлеченных из кармана разноцветных кредитных карточек, что-то
прикидывает  -   будто  считая:  восьмерную  заказать,  или  удовлетвориться
семерной, - и затем протягивает одну  из них  констеблю. - Наличкой  оно бы,
конечно, надежнее, но сумма великовата - запоминается...
     Небрежно отстраняет карточку, протянутую ему подошедшим Чипом:
     - Золотой картой платить - это ты классно выдумал: проще уж  прям сразу
репортеров созвать...

        "20"
     Бар американской  военной  базы. За  столиками  аккуратные, выглаженные
военнослужащие (назвать их "солдатами" как-то не  поворачивается язык) чинно
пьют пиво с солеными орешками и  кока-колу с пониженным  содержанием сахара,
листают  журналы  в  ярких  обложках; огромный  телевизор, размером  с экран
старых  кинопередвижек, демонстрирует во  всех красках перипетии бейсбольной
баталии. У стойки имеет место быть  политкорректный флирт (с легким креном в
сексуал-харасмент)  крепко  сбитого,  эдакого  квадратно-гнездового,  рыжего
капитана-ирландца  и  статной,  потрясающе   красивой  медсестры-негритянки.
Внезапный гвалт  на дальнем конце бара, где телевизор; все головы -  включая
капитанскую  - поворачиваются,  дабы  оценить бейсбольную ситуацию, и тут по
лицу  как  бы покинутой  на  этот  миг  медсестры  пролетает облачко досады,
граничащей с обидой:  девушка, похоже, относится к  происходящему  несколько
серьезнее  бравого  ирландца...  Капитан меж тем, чуть  скрипнув  табуретом,
возвращается было на исходные позиции, но тут их беседа вновь прерывается  -
рядом возникает вестовой:
     - Капитан О'Лири? Прошу прощения, сэр, но вас срочно вызывают в штаб.
     Ирландец рассеянно оставляет на стойке купюру, кивает девушке (по всему
чувствуется,  что мыслями он уже где-то там, далече) и  направляется  было к
выходу - но вынужден обернуться на ее оклик:
     - Джерри! Постой!..
     Да, тут похоже все всерьез...
     - Джерри, прошу тебя... Береги себя там!
     - Где это - ТАМ ?
     - Там, куда тебя сейчас отправят... Я чувствую... у меня так  бывает...
Береги себя, слышишь?! Пожалуйста...
     -  Непременно,  -  широко  улыбается  капитан.  -  Рад,  что  тебе  это
небезразлично...
     СбегАет  по  ступенькам бара, легко вспрыгивает в джип, который тут  же
рвет  с  места.  Девушка  безотрывно  глядит  ему  вслед, губы  ее беззвучно
шевелятся - похоже, молится...

        "21"
     Полицейское  управление. В  "обезьяннике" для  мелких  правонарушителей
(иных мест  заключения  тут,  похоже, не предусмотрено) -  четверка  пленных
тонтон-макутов, прикованных наручниками к прутьям  решетки.  Перед раненым в
колено,  который  сидит, привалясь спиною  к  стене  - опирающийся на трость
Подполковник  (Ванюша   застыл   чуть   поодаль);  сочувственно  кивает   на
перевязанное и заключенное в лубок колено:
     - Хреново, чай?
     - А то сам не знаешь? - кривит посеревшие от боли губы тонтон-макут.
     -  О! Гляди-ка ты, сразу понял... Да, так оно и  было: сперва  в  левое
колено,  потом в правое...  У  парней не было  времени на  пентотал и прочие
новомодные штучки,  вот и  пришлось им -  как в прежние, эпические, времена.
Старший передо мной  даже вроде как извинился - дескать, "ничего личного"...
А парни те, к слову сказать, работали как раз на  твою контору, на Си-Ай-Эй,
-  с  этими  словами Подполковник  подносит  к  лицу  раненого  медальон  на
оборванной цепочке. - Или ты работаешь на Эф-Би-Ай?
     Тот отворачивается:
     - Не понимаю, о чем вы толкуете, сэр.
     - А мне  просто  любопытно:  у  вас там,  в  Штатах  -  пенсия  за  два
ампутированных  колена вдвое выше, чем за одно? Опять-таки,  яйца: они как -
дороже или дешевле коленок?
     Негр поднимает голову; лицо его густо покрыто пОтом:
     - Ну, давай! Делай свое дело...
     - Я?! - нарочито изумляется  Подполковник. -  Да  я  тебя и  пальцем не
трону: "колумбийский  галстук" тебе  повяжут собственные  кореша... Парни! -
оборачивается  он к  троице тонтон-макутов,  прикованных  к  противоположной
стенке "обезьянника". - Может, вы еще  не въехали,  но ваш кореш  - легавый.
Ну, а уж на кого именно он работает, на Си-Ай-Эй или на кого еще - это пусть
выясняет ваша  служба безопасности. Пускай они  его поспрошают  - где  нынче
выдают такие вот опознавательные жетончики...
     Небрежно кидает  медальон на пол  и  направляется к выходу;  там  его и
останавливает хриплый оклик раненого:
     - Это не по правилам, сэр!
     - Что именно? - роняет через плечо Подполковник.
     - То, что вы делаете. Вы понимаете, о чем я говорю!
     -  О-о!  Похоже, наш  резговор вступил в  фазу конструктивного диалога.
Ванюша, отцепи-ка его от решетки и перенеси в кабинет.
     Устремленные   им  вслед  взоры   троих   оставшихся  в   "обезьяннике"
тонтон-макутов способны, наверно, прожечь дыру в танковой броне...

        "22"
     Взлетно-посадочная полоса; черные  -  на контр-ажуре  -  силуэты пальм,
режущие  на  дольки  апельсин   закатного  солнца.  В  отверзтое  чрево  уже
раскрутившего свои винты  вертолета (огромный транспортник  "Чинук" CH-47  -
"летающий вагон", способный нести на  внешней подвеске легкий  танк) тянется
нечто вроде муравьиной тропы: деловито снующие  "мураши" в камуфляжной форме
таскают  свои  "сосновые  иголки"  и  "дохлых  гусениц"  -  чудеса  военного
снаряжения, для  которых  в нашем  отечестве и названий-то не  придумано; по
аппарелям вкатывается прямо внутрь джип с такими наворотами  и прибамбасами,
что писателям-фантастам впору б сразу переквалифицироваться в управдомы...
     Чуть  поодаль от кордебалета -  примадонны:  шеренга  из двух  десятков
людей, одетых в пляжное, но увешанных  оружием с головы до пят. В группе все
как  положено  -  белые,  негры,  латиносы и даже китаец;  трое или  четверо
довольно  симпатичных  девушек:  сочетание  топиков  и бикини с  базуками  и
пулеметами  а-ля  Рэмбо  - чисто в стиле картинок  Вальехо.  Перед  строем -
старший  группы  (давешний  кадратно-гнездовой капитан,  одетый  в  дурацкую
цветастую  хламиду)  и   аристократической  внешности  полковник  в  морской
униформе:  последний  инструктаж.  Слова неразличимы  за  ревом  двигателей:
шквал, поднятый винтами  летучего динозавра, подхватывает  их  и зашвыривает
куда-то прочь,  в бездонную чашу  морского простора. Бравый капитан козыряет
мудрому  полковнику  и  дает  короткую  отмашку  своим  спецназовцам  -  "По
машинам!"

        "23"
     В полицейском управлении  - временное  затишье. Юный констебль Робинсон
самозабвенно чистит помповое ружье, Ванюша маячит за плечом доктора, который
делает  очередной укол  уложенному  на  топчан цээрушнику ("Обожди,  парень,
сейчас полегчает!"), Подполковник  уединился  в уголке и  ведет там какие-то
сложные переговоры  по спутниковому телефону. Робингуд  поднимает взгляд  от
реквизированной у  инспектора карты острова на осунувшегося Чипа, весь облик
которого - немой вопрос "Когда?.."
     - Ждем-с, -  сухо роняет он.  - И, как  ни смешно, действительно -  "до
первой звезды".

        "24"
     В салоне  небольшого самолета -  сумасшедший дом:  ансамбль готовится к
выступлению. Проверяют инструменты, изучают незнакомые ноты; мулатка в одних
крохотных  трусиках самозабвенно  танцует в проходе;  по рукам ходит бутылка
"Бакарди" - для голоса, да и вообще, освежиться...
     Из двери кабины  высовывается пилот,  окликает старшего  - импресарио в
безвкусно-роскошном костюме с галстуком-бабочкой:
     -  Сеньор, диспетчерская  не дает добро на  посадку: будто бы  аэропорт
закрыт по погоде. Точно, как вы и упреждали... Так, значит, я сажусь - якобы
в аварийном режиме?
     - Д-давай в аварийном, мать его!.. З-за все уплочено! Р-русские гуляют,
понял? Ц-цыган им, вишь ты, подай -  в-вот прям щ-щас! К-как мы  - смахиваем
на цыган?
     - Не могу знать, сеньор: в жизни не видал живого цыгана.
     -  В-вот и я тоже... Ой ты, блин! - (Хватается за голову.) -  Ч-чуть не
забыл: н-нам же отзвонить велено - ш-штоб встречали!
     Извлекает мобильник  и  набирает номер, записанный на  криво оторванном
листке;  когда  на  том  конце  отвечают,  принимается  читать  по  складам,
тщательно сверяя с бумажкой незнакомые транслитерации:
     - Pod-pol-kov-ni-ku Nik-to Ne Pi-shet!
     И - уже своим:
     - Все, ребята! Одевать костюмы, живо! Наш выход - через десять минут!

        "25"
     Подполковник  меж тем откладывает мобильник и  бесстрастно  объявляет в
пространство:
     - Внимание! Пятиминутная готовность!
     Потом - обращаясь персонально к Робингуду:
     - Ну вот, Толяныч свое дело сделал. Карты розданы - объявляем вист.
     - И что ж у нас на руках? Шестерная в пиках?
     - Да я бы  сказал, скорее  мизер... только очень уж дырявый. Впрочем, -
тут  он  кивает  на  спутниковый телефон, -  поглядим,  что  сейчас придет в
прикупе...

        "26"
     Конкассер принимает сообщение:
     -  Чартер с Багам? Какого  черта!..  Ах,  аварийная  посадка... Что-о?!
цыганский ансамбль?.. Ладно, держите меня в курсе. Конец связи.
     Чуть погодя рация дает новый отзвон, капитан опять включается - и в тот
же миг по лицу его пробегает нечто вроде судороги...

        "27"
     Подполковник (на том же старофранцузском Анри Филипо):
     - Капитан Конкассер? Рад, что узнаешь... Я в районе аэропорта, вместе с
твоими людьми... они пока живы. Хочу вот обменять их на девушку, иначе - сам
понимаешь... Ты ведь  уже  получил  сообщение о багамском  чартере?  Это мой
борт... выгонять бензозаправщики  на полосу уже поздно. Там на борту цыгане,
замечательных  достоинств цыгане... Я с тобой свяжусь минут через пяток  - а
пока жди интересных сообщений от своих людей в аэропорту.

        "28"
     Самолет  подруливает  прямо  к  стекляшке   аэровокзала.  Распахивается
боковой  люк, и  на бетонку начинают шустро выпрыгивать давешние музыканты -
они  наряжены  в камуфляж и лихо заломленные голубые береты.  Рассыпаются  в
цепь  и, с инструментами  наперевес, маршируют ко  входу,  наяривая на  ходу
"Союз нерушимый"; мелодия, в их  аранжировке, приобретает несомненные  черты
новоорлеанских спиричуэлс, однако остается вполне узнаваемой.
     Тонтон-макут,  занявший позицию у  выхода  на  летное  поле,  испуганно
сдергивает с  носа  свой  опознавательный  знак - черные очки, и прячет их в
карман. Хватается за рацию:
     - Сеньор  капитан!!! Тревога!!! Аэропорт захвачен русскими коммандос!..
Да нет, какие тут, на хрен, шутки!

        "29"
     Из  распахнутых  ворот  виллы  Бишопа  вырывается  кавалькада  из  трех
джипов-"широких", набитых вооруженными до  зубов тонтон-макутами; у среднего
джипа   из  распахнутой   кормовой  дверцы   простодушно  торчат  наружу  не
поместившиеся в  салоне крупнокалиберный пулемет  и  прямоугольный контейнер
"Стингера".  Старший  группы принимает  инструкции  по рации прямо на  ходу,
развернув на коленях карту:
     - ...Так точно, понял: в здание аэропорта не лезть, рассредоточиться, в
огневой контакт без  приказа не вступать.  Наглухо блокировать дальний конец
ВПП со стороны подъездной дороги No 3. Конец связи.

        "30"
     По краю пустеющей уже рыночной площади, осененной обшарпанной церковкой
в колониальном стиле, медленно, в  темпе пешехода, движется уже знакомый нам
джип-тоета  с тонтон-макутами; пассажиры  его неподвижны  как  вырезанные из
дерева скульптуры - двигаются ("раз-два-три") лишь их глаза, сканируя толпу.
Старший  группы, Бенджи, только что  выслушал сообщение по  рации и, коротко
бросив водителю: "Двигай  к  Западному  шоссе,  в  темпе",  оборачивается  к
наблюдателям:
     - Приказ всем  мобильным  группам  в городе: прервать патрулирование  и
срочно стягиваться к аэропорту. Достаньте-ка  из-под  сиденья газонокосилки:
сеньор   капитан  полагает,  что  там  будет  жарко  -  одними  волынами  не
обойдемся...
     Краткая деловитая суета на заднем сидении.
     -  Кто  это  там  делает  пальцы  веером  - колумбийцы? Или федералы? -
предметно  интересуется  один  из  задних  головорезов,  вставляя магазин  в
автомат.
     - Разберемся... - пожимает плечами старший.

        "31"
     В  аэропорту  -  легкое  столпотворение:  музыканты  нежатся  в   лучах
нечаянной  славы...  ну,  пусть не  славы  -  известности, все равно хорошо.
Слетевшиеся неведомо откуда, как мухи на  свежее дерьмо, репортеры напористо
подносят ко  рту  импресарио,  нацепившему на  погоны  по  три  генеральских
звезды, черные фаллосы своих микрофонов (ах, дедушка Фрейд...):
     -  Маэстро  э-э-э...  Баджио?  -  с  чем связан  столь  странный  выбор
сценических костюмов?
     - Это  каприз нашего антрепренера. Он пожелал, чтобы мы приняли участие
в здешнем карнавале, нарядившись русским спецназом...
     Общий хохот.
     - Маэстро Баджио,  - это уже другой,  с одним  диктофоном: чувствуется,
серьезный  человек,  -  по  сведениям,  поступившим  в  распоряжение  нашего
издания,  сегодня спецслужбы  нескольких великих  держав проводят на Карибах
скоординированную  акцию  по  борьбе  с наркобизнесом и  незаконной отмывкой
денег. Каковы будут ваши комментарии?
     -  Никаких  комментариев. Мы-то  тут при  чем?  Да