даже  пресловутая  "теплая  водка  из
пиалы"...
     Пробираясь сквозь толпу,  запрудившую выход с базара, Витюша с Рустамом
(один  с дынею под  мышкой, другой - с пластиковой сумкой всякой иной снеди)
предвкушательно предаются ностальгическим воспоминаниям:
     - ...Помню, вот так  же возвращаемся в  82-ом из поля во Фрунзе - мы  в
тот  год  работали  в  Сары-Челеке  с  Мишей  Зильберштейном,  из  тамошнего
Института зоологии...
     -  Это который Зильберштейн  -  длинная  такая унылая жердь, вся скорбь
еврейского народа?
     - Он самый; он сейчас в Университете Негев... Ну так вот, добираемся мы
до  его дома. Старая  трехэтажка,  двор с  развешенным  бельем,  за столиком
мужики в домино дуплятся, из окошка кого-то ужинать  окликают...  ну, эдакая
патриархальная идиллия. Натурально, все всех знают с колясочного возраста...
Ну, заходим во  двор, при рюкзаках-штормовках  и всех делах;  доминошники от
ихнего  столика  машут  Зильберу и орут хором:  "Привет, Миха! Поздравляем!"
Зильбер маленько  напрягается, в ожидании подвоха: "С чем поздравлять-то?" -
"Дык ВАШИ вчера Бейрут взяли! Га-га-га!!!"...
     За  этой  болтовней  они  добираются до  своей пришвартованной  чуть  в
сторонке машины, и тут обнаруживают вокруг присутствие посторонних:  четверо
как  будто вышедших из-под  одного формовочного штампа  коренастых азиатов в
одинаковых   курточках  и  кроссовках,  расположившихся   вокруг   уазика  в
скучающе-ожидающих позах. Витюша, будучи уроженцем и достойным воспитанником
Долгопрудни  -  хулиганского  предместья  Первопрестольной,  -  такого  рода
диспозиции  распознает  не  головным  даже,  а  спинным  мозгом,  и  решение
принимает мгновенно: впечатления серьезных людей четверка не производит.

        "6"
     - Алло, ребята! Никак, нас поджидаете?
     Четверка  неспешно стягивается  полукольцо; старший, занимающий позицию
по центру, небрежно-уверенным кивком указует в направлении  зеленеющего чуть
поодаль парка:
     - Поговорить надо. Пойдем, да?
     - Да ладно, ребята, - скисает прямо на  глазах  большой урус, растеряно
оглядываясь по сторонам. - А то мы спешим... Договоримся по-хорошему, а?
     С этими словами  он  искательно подается вперед, сокращая  дистанцию со
старшим  четверки до пары шагов, и принимается  шарить  пальцами в нагрудном
кармане.  Левой  же  рукой  ему приходится  прижимать к  себе  дыню,  приняв
нелепо-скособоченную  позу;  кончается все, естественно, тем, что  проклятый
овощ выскальзывает-таки из-под мышки, и подхватить его Витюша успевает  лишь
у самой земли. Сдавленно выругавшись,  он распрямляется, шумно переводит дух
и,   после  секундного  раздумья,  со  словами  "Подержи-ка!"  мотивированно
перебрасывает чарджуйку с рук на руки своему визави, так что тому  ничего не
остается, кроме как ее подхватить - чисто рефлекторно.
     Витюшин удар следует молниеносно; имея в руках дыню в полпуда  весом ни
толком  уклониться, ни выставить блок невозможно,  так что  старший четверки
отбывает  в  нокаут,  просемафорив  об  том  мелькнувшими в  воздухе  белыми
подошвами своих кроссовок. Явно  не ждавшие  столь  стремительного  развития
событий, да еще и лишившиеся командования, братки приходят в кратковременный
ступор, и Витюша, беспрепятственно сманеврировав за пределы полукольца,  тут
же берет в оборот второго-по-центру.
     Если  у кого-то и были сомнения - может, это все-таки закамуфлированный
Ванюша-Маленький, уж больно похож? - здесь они должны рассеяться: нет, явное
не  то. На "лучшего рукопашника спецназа" человек с  автостоянки у Алайского
базара  никак  не потянет  -  дерется он не  профессионально,  и  хитроумные
восточные единоборства явно не его стихия. Просто - офигенно здоровый мужик,
к тому же очень  быстрый  и верткий для  своего  веса; плюс -  кураж  (сие -
врожденное:  либо есть,  либо нет)  и приличный  опыт уличных  драк.  Второй
браток явно неосмотрительно вязался в прямой обмен ударами: минус два...
     "Давай в машину!" - орет Витюша впавшему в такой же ступор Рустаму. Тот
дергается  было к  уазику, но  тут рядом  раздается  истошный визг  тормозов
подлетевшего  на  полной  скорости микроавтобуса. Оттуда,  гремя  амуницией,
сноровисто  выпрыгивают  автоматчики  в  бронежилетах  и масках.  Ну  вот  -
дождались подмоги,  пропади она пропадом... Вообще-то на всем "постсоветском
пространстве" милиционеры и бандиты - близнецы-братья, и отличать их друг от
дружки чем  дальше, тем  труднее, однако  одна  народная примета  тут все же
имеется: раз в маске - значит, наверняка не бандит, а страж закона.

        "7"
     Парою секунд спустя  Витюша с Рустамом уже  в наручниках. Чуток помесив
обездвиженного Витюшу сапогами и прикладами (не всерьез, чтоб чего отбить, а
просто  для   порядку   -   вроде   как   лицо   кавказской  национальности,
оприходованное  московским омоном в процессе  молодецкой  зачистки  вещевого
рынка), автоматчики  водворяют  добычу в свой микроавтобус,  который  тут же
рвет  с места.  Голливудского зрителя  такая  деталь,  что  на "великолепную
четверку" омоновцы (или как  их там) не  реагируют при этом вовсе, наверняка
насторожила бы  и сподвигла к далеко  идущим выводам;  мы же подобный пустяк
даже и комментировать-то не станем - "Мы не в Чикаго, моя дорогая!"
     Скорость, с  которой  мчит  по  улицам  микроавтобус,  лимитирована  не
светофорами - те лишь  испуганно  помаргивают ему  вослед, - а одним  только
состоянием густо испещренного колдоебинами асфальта: дороги  тут, похоже, ни
разу  толком  не  ремонтировали  со  времен  колониального  владычества. Вся
градостроительная деятельность  властей независимого Тюркестана  исчерпалась
переименованием  улиц (эх, славное времечко! Была "Маркса-Энгельса" -  стала
"Ибрагим-бека",  была "Гагарина" - стала "Мадамин-бека"...  Вот  только чуть
погодя обнаружилось, что  на всех светочей  басмаческого движения проспектов
не хватит:  ну,  не  успели их  столько настроить проклятые колонизаторы!..)
Хотя, с другой сторны, прижизненный монумент Тюркбаши возвели знатный, Хеопс
с  Ким-Ир-Сеном  отдыхают: сам  Церишвили ваял,  не  хрен собачий  (болтают,
правда, что  тот просто сумел пристроить -  с совсем небольшой  приплатой из
московского бюджета -  своего ужаснувшего  греков Родосского Колосса, но  уж
это наверняка сплетни завистников).
     ...Нет, благодарение Богу  (а также Аллаху, Будде и примкнувшему к  ним
Перуну  с обратной свастикой на рукаве)  - не  все наследие Великой  Империи
бесславно разменяно  нами  за  годы Смуты на сникерсы и голливудские миражи!
Есть,  есть на "постсоветском  пространстве" вечные, непреходящие  ценности,
над коими  не властны  ни реформы (не к ночи они будь  помянуты),  ни Второе
начало термодинамики!  К примеру,  в любом  областном центре экс-СССР вы без
труда отыщете где-нибудь на  тихой улочке неподалеку от центра  внушительное
(обычно на  целый  квартал) здание  увесистой  сталинской  постройки в стиле
"поздний  реперссанс",  обычно немаркого  серого колера.  Не найдете сами  -
спросИте  у местных  "Большой  Дом":  даже  если в данном конкретном  городе
аборигены называют его иначе - вас наверняка поймут...
     Вот  рядом  с  таким "Большим Домом"  и  притормаживает  микроавтобус с
автоматчиками в масках; стальные ворота  бесшумно размыкаются, пропуская его
во  внутренний  двор  этой  цитадели стабильности. Интересно, что  вывеска у
парадного  входа  исполнена  на  трех  языках:  на   тюркском  (латиницей  с
диакритическими  наворотами),  арабской вязью  и по-английски - "Republic of
Turkestan. Ministry of State Security"; надписи на русском не имеется.

        "8"
     Величественно   обставленный  казенный  кабинет  с  ростовым  портретом
Тюркбаши всех  Тюрок и унаследованным от имперских времен столом, на зеленом
сукне которого запросто могли бы сыграть матч по мини-футболу сборные России
и    Тюркестана.    За    столом    -    трехзвездный   генерал   при   всех
погонах-аксельбантах, перебирающий листки из выложенного перед ним досье. На
боковом стуле расположился штатский в дорогом  английском  костюме (впрочем,
любой понимающий  человек  тотчас бы  нас  поправил:  не  "штатский",  а  "в
штатском"); если  же судить  по  скучающей  небрежности  его  позы, реальный
уровень его в здешней  иерархии будет как бы не повыше, чем  у трехзвездного
хозяина кабинета.
     - Впечатляющая картина, - усмехается наконец генерал,  отодвигая папку.
- Впору самомУ поверить...
     - Ну,  от  нас с  вами  этого не требуется, -  возвращает  ему  усмешку
штатский.  -  Меня  сейчас   скорее   занимает  эстетическая   завершенность
картины...  Я, кстати,  именно  за этим  собираюсь ввести  в нашу комбинацию
нового фигуранта.  Весьма колоритный  персонаж, визитер из  России; к  нам в
руки  он угодил случайно,  как попутный улов - но не выпускать же его теперь
обратно, право-слово! И подумалось мне вот что... Основной фон во всем  этом
деле, -  тут  он  указывает  взглядом на  лежащую перед генералом  папку,  -
составляют здешние русскоязычные.  Фон этот  по-своему ярок  и живописен, но
совершенно лишен глубины и  перспективы; ситуация персидской миниатюры... вы
меня понимаете?
     - Думаю, что да...  - задумчиво  откликается генерал. - И вы сочли, что
человек из России придаст этому делу должную стереоскопичность?
     - "Прокуратор как всегда тонко понимает вопрос"...

        "9"
     Конвойные  вводят  Витюшу в  лишенную  окон  камеру  подвального этажа.
Облицованные кафелем стены отражают режущий свет  мощных  ламп, направленных
на привинченный  к бетонному  полу табурет; стол следователя, непроницаемого
крепыша  с  двумя  малыми звездочками на  погонах, находится по  ту  сторону
создаваемого лампами светового круга; третий  участник, давешний  штатский в
английском костюме, выбрал себе позицию еще глубже в тени: ни дать, ни взять
- режиссер, наблюдающий репетицию из полутьмы пустого зрительного зала.
     -  Можете  садиться,  подследственный,  - эмгэбэшник в  форме  даже  не
отрывает взгляда от разложенных перед ним бумаг.
     - Подследственный?! - с деланным изумлением вопрошает Витюша. - Для мня
это новость: пока что мне даже не предъявили ордера на арест.  Так  что я, с
вашего  позволения, буду  считать  себя задержанным... И  кстати  -  сколько
времени  по  здешним   законам  можно  держать   человека  под  стражей  без
предъявления обвинения?
     -  Держать  вас под стражей можно столько, сколько  понадобится  - хоть
десять лет, хоть сто; нужна только продлеваемая санкция прокурора, а с этим,
как  вы догадываетесь,  у  нас  проблем  не бывает,  -  равнодушно  сообщает
следователь.  -  А   обвинение  вам  будет   предъявлено  прямо  сейчас.  Вы
обвиняетесь,  - продолжает  он тем  же индифферентным тоном, - в заговоре  с
целью свержения Пожизненного Президента Тюркестана, Тюркбаши всех Тюрок.
     По  прошествии  нескольких секунд,  потребных  на  то,  чтоб  подобрать
отвалившуюся от изумления челюсть, на Витюшиной физиономии отражается скорее
даже облегчение:  он,  похоже, ожидал  чего попроще,  страшного именно своей
обыденностью  -  вроде подброшенного "пакетика  с 5-ю граммами  героина" или
"патронов к пистолету ПМ".
     - Вам бы, ребята, детективные рОманы сочинять, - кривится он. - А рытье
тоннеля до Бомбея в этом самом вашем заговоре не предусмотрено?
     В  серьезность ситуации Витюша явно  не въезжает,  и это  -  как  часто
бывает - пока  что служит ему защитой: ведь  покуда человек  сам  не  принял
предназначенную  ему  роль  жертвы,  сделать с ним что-либо  крайне  сложно.
Можно,  конечно,  тупо выбить из него признание  (к  чему,  судя по всему, и
начинает  склоняться следователь) -  однако  скрытого  в полумраке режиссера
такое развитие  событий,  похоже, не устраивает, и он немедля  останавливает
репетицию своим "Стоп! НЕ ВЕРЮ! Весь эпизод - сначала."
     - Поверьте, Виктор Сергеевич, - восходит он на освещенный просцениум, -
я-то  как  раз  готов  допустить,  что вы стали жертвой несчастного стечения
обстоятельств. Я сейчас  перечислю вам  эти обстоятельства, а вы попытаетесь
дать им внятные объяснения. Идет?
     -  Вроде как Мюллер культурно просил Штирлица объяснить  "пальчики"  на
чемодане с рацией? - хмыкает Витюша.
     - Вот именно! - обрадовано кивает штатский. - Итак, для начала: с какой
целью вы прибыли в Тюркестан?
     - Цель - сбор научных зоологических материалов...
     -  Простите,  "материалы"  -  это  все  эти козявки на слоях  ваты  и в
баночках со спиртом?
     - Ну да. Там, кстати, везде вложены мои этикетки  - место и дата сбора.
Можете по  ним проверить:  я  и Тюркбашиабад-то ваш толком  не посетил  - на
хрена  б  он  мне  сдался.  Сразу  по  приезде  отбыл  в горы,  и сидел  там
безвылазно...
     -  Уже проверили,  - утвердительно кивает штатский. - Кстати, курить не
желаете?  Нет? - и правильно, а я вот все никак не брошу... Так значит, весь
этот месяц вы провели в горах, ловя насекомых, и ни с кем не общались, кроме
вашего напарника, Рустама Азизова ... Вы с ним, к слову, давно знакомы?
     -  Когда-то  учились  вместе,  в  Москве.  В  последние годы,  как Союз
распался, почти не общались. А  сейчас мне понадобился экспедиционный "шерп"
- ну, я о нем и вспомнил.
     -  Тогда понятно,  -  опять кивает  штатский и,  погасив  в  пепельнице
недокуренную сигарету, выставляет на край стола  баночку из-под  майонеза  с
притертой  корковой пробкой. -  Виктор  Сергеевич, пару  таких  устройств мы
нашли в  вашем рюкзаке;  не подскажете, что  это за штука? Да вы  берите ее,
берите, - поощряюще усмехается он, -  отпечатки пальцев  с нее уже сняли,  и
ваши, и Азизовские... как с того штирлицева чемоданчика.
     -  Ну,  мне будет  не в пример  проще, чем полковнику Исаеву, - ответно
улыбается Витюша.  - Это  морилка,  самое обычное снаряжение энтомолога, под
пару к сачку. В нее кидают  пойманное  насекомое, и там оно мгновенно дохнет
от ядовитых паров - как в газовой камере...
     - Ядовитые парЫ - это эфир, что ли?
     - Ну, эфирные морилки  - это  для  юных  пионеров,  -  пренебрежительно
отмахивается энтомолог, - их надо подзаряжать каждые десять минут, какая  уж
там работа...  Профессионалы обычно  пользуются  цианидовыми морилками. Вот,
смотрите - на  дне банки,  под вставленной враспор картонкой, лежит бумажный
пакетик с  цианидом. Воздух в морилке  всегда  насыщен  парами воды  -  тела
погибших насекомых выделяют много влаги, так что  кристаллы цианистого калия
медленно разлагаются с выделением газообразного цианистого водорода. Морилка
с  вот этим пакетиком будет работать года полтора-два безо всякой подзарядки
- дешево и сердито.
     -  Гляди-ка  ты,  -  констатирует штатский,  осторожно  принюхиваясь  к
полуоткрытой банке, - действительно, запах горького миндаля, прям-таки Агата
Кристи...  Как,  кстати,  вы  ухитрились это добро через таможню в аэропорту
пронести?
     - Обыкновенно. А какая в том проблема?
     -  Ну,  все-таки  -  цианистый  калий...  Вы  же  заполняли  таможенную
декларацию, там есть такой пункт - оружие, наркотические вещества, яды... Вы
что же, выходит - нелегально ее ввозили?
     - Ч-черт, мне это и в голову не пришло... Наверно, можно сказать и так,
- пожимает плечами энтомолог.  - Мы ведь спокон веку с цианидовыми морилками
работали, и дальше будем работать - а что делать?
     Штатский  некоторое  время   молчит,  всем  своим   видом  демонстрируя
растерянное сочувствие.
     - Боюсь,  что лично  вы, Виктор  Сергеевич,  ни  с  какими  цианидовыми
морилками  больше работать не будете...  Скажите,  -  он участливо  подается
вперед, - вы и вправду не понимаете, в какую историю вляпались?
     - Нет. Не понимаю.
     - Напрасно. Вы чуть  напрягите  воображение и представьте себе, как это
все будет  звучать на процессе...  Значит, так. В Тюркбашиабаде имеет  место
быть  обширный заговор, в  основном  русскоязычных. Заговорщики  планировали
умертвить  нашего  Тюркбаши   -  если  угодно,  могу  ознакомить  вас  с  их
признаниями.  Один  из активных участников  заговора -  ваш  приятель Рустам
Азизов... да-да! И вот с исторической родины заговорщиков прибывает эмиссар,
который тайно доставляет им смертельный яд... У нас имеется банка цианистого
калия с вашими  и азизовскими  отпечатками, и ваше признание,  что яд ввезен
вами  в  страну  нелегально.  Вы хоть  понимаете, что  одного этого с лихвой
хватит, чтоб отправить вас на виселицу?
     Тут только до Витюши  доходит: обыграли его как младенца, обвели вокруг
пальца,  гады!  Что  же делать-то, а?..  Чисто рефлекторно пытается ослабить
вдруг сделавшийся тесным воротник:
     - Адвоката! Я требую адвоката! И российского консула!
     -  Адвоката  вы,  по  здешним  законам,  полУчите  после  вручения  вам
обвинительного заключения. Что ж  до российского консула...  Это ты, небось,
анекдот вспомнил, брежневских еще времен? Ну, как  советский турист в Париже
отбился  от группы, и  занесла  его  нелегкая  в бордель. Ему там  наперебой
предлагают - "блондинку? брюнетку? негритянку?  малолетку?" - а он, бедняга,
только жмется  в угол  и  бубнит  как  заведенный:  "Рашен  консул!..  Рашен
консул!"  Бордель-маман, поставленная в тупик  клиентом-привередой,  наконец
капитулирует:  "Русского  консула?  О-кей,  это  возможно, но  только  очень
дорого"... Так вот,  -  усмехается штатский,  - по нынешнему времени русский
консул - это возможно, и при этом совсем дешево. Сейчас  пригласим его сюда,
кликнем  надзирателей  и  отдерем  его  вкруговую,  прямо при тебе... Слышь,
лейтенант,  а  ты  какой секс  предпочитаешь - анальный или  оральный? ах  -
оба...  А  он  потом,  возвернувшись к  себе  в  посольство, еще  и  ноту  с
извинениями  нам пришлет  - такая уж нынче  российская  генеральная линия на
международной арене...
     -  Так  что давай-ка ты  кончай со  всеми этим глупостями -  "адвокат",
понимаешь,  "консул", -  теперь  штатский уже прочно  перешел  на "ты",  - и
начинай сотрудничать со следствием.  Значит, так: если ты участник заговора,
ушедший в несознанку - тогда точно петля; а вот если  ты просто курьер (тебя
попросили  -  ты  и  привез,  по неразумию своему) - тогда, что  называется,
"возможны варианты"...

        "10"
     Горный  склон,  утыканный  как   именинный  пирог  тонкими  желтоватыми
свечками  ферул, обрезан понизу отвесным обрывом в полсотни метров. Бушующий
на дне  этой пропасти поток  смотрится  из здешнего отдаления как  замерзшая
сибирская  речушка:  ветер   почти  дочиста  подмел  от   снега  поверхность
мутно-голубоватого льда, оставив белопенные сугробы-заструги лишь в затишкАх
позади  вытарчивающих  там  и  сям  камней.  Наверху же  склон  упирается  в
крупнообломочную  осыпь,  серые  кубические  монолиты которой держатся,  как
кажется,  вообще ни на чем: чихни - и  получишь на  той  самой нижней  речке
запруду размером с приснопамятную Нурекскую ГЭС.
     Вдоль склона двигаются, растянувшись цепью, десятка полтора бородачей в
чалмах  из  грязных  полотенец,  вооруженных  кто  советскими АК-74,  а  кто
американскими М-16. Цепь видна чуть сверху: там, в одной из глубоких  каверн
осыпи, затаились двое, в изодранном обмундировании  советского образца. Один
из  них,  с  головою небрежно  замотанной  почерневшей  от  грязи  тряпицей,
пребывает в полубеспамятстве;  второй, вооруженный пистолетом  (единственное
их  оружие),  наблюдает  из  своего  укрытия   за  прочесывающими  местность
автоматчиками. Если присмотреться повнимательнее, в раненом можно, хотя и не
без  труда,  узнать  Борю-Робингуда, а в напарнике его  Ванюшу-Маленького  -
только выглядят они заметно помоложе нынешних.
     Бородачи вроде уже миновали их укрытие  и ушли дальше по склону. Ванюша
медленно,   со  всей  возможной  осторожностью,  выбирается  из  норы,  дабы
продолжить наблюдение за противником - как  раз чтобы столкнуться нос к носу
с отставшим  от своих  старым хрычом в галошах