дный  орган,  очевидно,  аналогичный  глазу.  От  основания  этого
существа отходила  сотня  щупальцев,  простирающихся  далеко  по  черной
губчатой поверхности. Одно из этих щупальцев прошмыгнуло рядом  с  ногой
Кугеля, нырнуло во внутрикосмическую дыру и оказалось на земной почве.
   Кугель отыскал мешок снов Йоло, менее  чем  в  трех  футах  от  него.
Черная губка, поврежденная ударом, истекала жидкостью, проевшей  в  коже
дырку, сквозь которую  звездчатые  сны  высыпались  на  губку.  Ощупывая
поверхность  шестом,  Кугель  повредил  поросль  коричневых   щупальцев.
Выступившая сукровица закапала сновидения, и,  подняв  одну  из  хрупких
снежинок, Кугель  обнаружил,  что  ее  края  сияют  причудливой  цветной
бахромой.  Сочетание  жидкостей,  пропитавших  снежинку,  заставило  его
ощутить в пальцах зуд и покалывание.
   Несколько десятков маленьких сверкающих узелков обступило его голову,
и тихий голос назвал его по имени:
   - Кугель, как мило, что ты пришел навестить нас!  Что  ты  думаешь  о
нашей чудесной стране?
   Кугель в изумлении оглянулся по сторонам. Откуда жители  этого  места
могли узнать его имя? На расстоянии десяти ярдов  он  заметил  небольшой
холмик протоплазмы, ничем не отличающийся от чудовищной туши с плавающим
глазом.
   Светящиеся узелки начали кружиться  вокруг  него,  и  голос  зазвучал
прямо в ушах у Кугеля.
   - Ты озадачен, но не забудь, здесь все по-другому. Мы  передаем  свои
мысли маленькими модулями; если ты присмотришься, то заметишь,  как  они
проносятся  сквозь  поток  -  изящные  крошечные   оживикулы,   жаждущие
освободиться от груза своего знания. Вот!  Смотри!  Прямо  перед  твоими
глазами висит великолепный экземпляр.  Это  твоя  собственная  мысль,  в
отношении которой ты не уверен; поэтому она колеблется и ожидает  твоего
решения.
   - А если я заговорю? - спросил Кугель. - Это не поможет?
   - Наоборот! Звуки  считаются  оскорбительными,  и  все  стараются  не
издать ни малейшего шороха.
   - Все это очень здорово, - проворчал Кугель, - но...
   - Молчи, пожалуйста! Посылай только оживикулы.
   Кугель разразился целым облаком светящихся сущностей.
   - Я буду стараться, как могу. Возможно, вы сможете сказать  мне,  как
далеко простирается эта страна?
   - Не очень точно. Иногда я  отправляю  оживикулы,  чтобы  исследовать
далекие места; они сообщают о бескрайних видах, подобных  тому,  который
видишь ты.
   - Герцог Орбаль Омбаликский приказал  мне  собрать  сведения,  и  ему
будут интересны твои  наблюдения.  Есть  ли  здесь  какие-нибудь  ценные
вещества?
   - В определенной степени. Просцедель, дифаний и случайные  вкрапления
замандеров.
   - Моя главная забота, разумеется, сбор сведений для  герцога  Орбаля,
кроме  того,  я  должен  вернуть  сны  Йоло;  но  все-таки  я  хотел  бы
обзавестись парой-тройкой ценных  безделушек,  только  для  того,  чтобы
помнить о нашем приятном общении.
   - Понятно! Я сочувствую твоим стремлениям.
   - В таком случае как бы мне раздобыть несколько подобных вещиц?
   - Очень просто. Всего лишь пошли оживикулы собрать то, что ты хочешь.
- Создание выпустило целую тучу бледной  плазмы,  разлетевшейся  во  все
стороны и через  некоторое  время  вернувшейся  с  несколькими  дюжинами
маленьких шариков, блестевших льдистым голубым светом. -  Это  замандеры
чистой воды, - продолжило  существо.  -  Прими  их  с  моими  наилучшими
пожеланиями.
   Кугель высыпал камни в сумку.
   - Это самая удобная система добычи ценностей. Я хотел бы еще получить
некоторое количество дифания.
   - Пошли оживикулы! К чему без нужды напрягаться?
   - Мы  думаем  примерно  в  том  же  направлении.  -  Кугель  испустил
несколько  сотен  оживикул,  которые  быстро  возвратились  с  двадцатью
маленькими слитками драгоценного металла.
   Кугель осмотрел свою сумку.
   - У меня еще хватит места на немного просцеделя. С вашего позволения,
я запущу нужные оживикулы.
   - Я и не подумал бы помешать, - заявило существо.
   Оживикулы понеслись вперед и очень скоро  принесли  как  раз  столько
просцеделя, чтобы до отказа заполнить сумку Кугеля.  Существо  задумчиво
сказало:
   - Это, по меньшей мере, половина сокровищ Утау, однакоон, кажется, не
заметил их отсутствия.
   - Утау? - вопросил Кугель - Вы имеете в виду ту чудовищную тушу?
   - Да, это Утау, который иногда бывает груб и несдержан.
   Глаза  Утау  повернулись  к  Кугелю  и  выпятились  сквозь   наружную
мембрану. До Кугеля докатилась волна оживикул, пульсирующих от важности.
   -  Я  заметил,  что  Кугель  украл  мои   сокровища,   что   объявляю
оскорблением  моего  гостеприимства!  В  наказание  он  должен  выкопать
двадцать два замандера из-под Разбивающихся Волнищ. Затем  ему  придется
просеять восемь фунтов лучшего просцеделя от Пыли Времен. Под  конец  он
должен будет  наскрести  восемь  акров  стружки  дифания  с  поверхности
Высокого Диска.
   Кугель выпустил оживикулы.
   - Лорд Утау, наказание строгое, но справедливое.  Подождите  минутку,
пока я схожу за необходимыми инструментами. - Он собрал сны и рванулся к
отверстию.
   Ухватившись за щупальце, он закричал в дыру:
   - Тяните щупальце! Включайте лебедку! Я нашел сны!
   Щупальце задрожало и заметалось, надежно перекрыв дыру.
   Кугель повернулся и, засунув в рот пальцы, издал пронзительный свист.
Глаза Утау закатились, и щупальце стало дряблым.
   Лебедка потянула щупальце, и Кугеля вытащили из дырки. Утау, придя  в
чувство, так сильно дернул щупальце,  что  веревка  мгновенно  треснула;
лебедка полетела в воздух, и нескольких человек сбило с ног. Утау втянул
свое щупальце, и отверстие немедленно закрылось.
   Кугель пренебрежительно швырнул мешок  со  снами-снежинками  к  ногам
Йоло.
   -  Вот  тебе,  бессовестный!  Забирай  свои  скучные  галлюцинации  и
убирайся, чтобы тебя не видели!
   Кугель повернулся к герцогу Орбалю.
   - Теперь я могу представить  отчет  о  другой  вселенной.  Земля  там
состоит из черного губчатого вещества и  мерцает  триллионами  немыслимо
крошечных проблесков.  Мое  исследование  не  обнаружило  пределов  этой
страны. Четверть неба покрыта бледным диском, едва-едва видимым. Жители:
во-первых и в самых главных - злобная туша по имени Утау, ну  и  прочие,
более или менее на него похожие. Издавать звуки не разрешается, и  мысли
передаются посредством оживикул, которые так же  обеспечивают  жизненные
потребности. Вот таковы в основных чертах  мои  открытия,  и  теперь,  с
величайшим уважением, я требую главный приз в тысячу терциев.
   Из-за своей спины Кугель услышал насмешливое хихиканье  Йоло.  Герцог
Орбаль покачал головой.
   - Мой дорогой Кугель, то, на что  ты  намекаешь,  невыполнимо.  Какой
экспонат ты имеешь в виду? Тот комок грязи? Да в нем нет  ни  намека  на
необычность.
   - Но вы же видели дыру! Вы вытащили лебедкой щупальце! В соответствии
с вашим приказом я влез в отверстие и исследовал местность!
   - Верно, но и дыра, и щупальце исчезли. Я ни на  минуту  не  допускаю
лжи, но твой доклад не так-то легко проверить. Едва ли я могу  присудить
награду вещи столь эфемерной, как память о несуществующей  дыре!  Боюсь,
что в этом случае я вынужден обойти тебя. Призом награждается Царафлам и
его замечательные тараканы!...,
   - Минуточку, Ваша Светлость! - воскликнул Йоло. - Не за бывайте, ведь
я тоже участвую в состязании. В  конце  концов,  я  могу  показать  свои
изделия! Вот самый отборный экземпляр, дистиллированный из  сотен  грез,
пойманных рано утром в компании прелестных девушек, заснувших  в  увитой
благоухающим виноградом беседке.
   - Великолепно, - сказал герцог Орбаль. - Я отложу награждение до  тех
пор, пока не проверю качество твоих видений. И какова же процедура?  Мне
придется погрузиться в сон?
   -  Вовсе  нет!  Прием  сна  во  время   бодрствования   вызывает   не
галлюцинацию,  а  настроение:  ощущение  свежее,  новое  и   сладостное,
очарование всех чувств, неописуемую радость. И все же почему бы  вам  не
устроиться поудобнее, пока вы наслаждаетесь моими  сновидениями?  Эй  вы
там!  Тащите  кушетку!  А  вы  -  подушки  для  благородной  головы  Его
Светлости. Вы! Будьте любезны взять шляпу Его Светлости.
   Кугель не видел никакого смысла в  том,  чтобы  оставаться  долее,  и
начал пробираться к краю толпы.
   Йоло вытащил свой  сон  и,  казалось,  на  миг  был  озадачен  липкой
жидкостью, все еще стекавшей с кристалла, но затем  решил  не  придавать
этому обстоятельству большого значения. Он так и поступил, только протер
свои пальцы, клейкие, точно после контакта с каким-то липким веществом.
   Со  множеством  исполненных  самомнения   жестов   Йоло   подошел   к
просторному креслу, в котором непринужденно сидел герцог Орбаль.
   - Я приготовлю сон, чтобы вы могли как  можно  более  удобно  принять
его, - сказал Йоло. - Я помещаю некоторое количество кристаллов в каждое
ухо; затем вставляю несколько в каждую  ноздрю;  теперь  я  устанавливаю
балансир под прославленным языком Вашей  Светлости.  Теперь,  если  Ваша
Светлость  расслабится,  через  полминуты  вашему  вниманию   предстанет
квинтэссенция сотен наилучших снов.
   Герцог Орбаль вдруг оцепенел. Его  пальцы  вцепились  в  подлокотники
кресла. Его спина выгнулась, а глаза  вылезли  из  орбит.  Он  обернулся
назад, завертелся, задергался, подпрыгнул и заскакал  по  площади  перед
изумленными взорами своих подданных.
   Йоло закричал металлическим голосом:
   - Где Кугель? Поймайте этого негодяя Кугеля!
   Но Кугель уже  покинул  Кёрниф,  и  все  попытки  отыскать  его  были
напрасны.
 
Часть VI 
ИЗ КЁРНИФА В ПЕРГОЛО 
 
Глава первая 
ЧЕТВЕРО ЧАРОДЕЕВ 
 
   Пребывание Кугеля  в  Кёрнифе  было  омрачено  несколькими  досадными
происшествиями, и ему пришлось покинуть город  скорее  поспешно,  чем  с
достоинством. Наконец он пробрался сквозь заросли ольхи, перепрыгнул ров
и выбрался на Старый Фергазский тракт. Остановившись, чтобы оглядеться и
прислушаться, и обнаружив, что погоню, по всей видимости, прекратили, он
во весь дух пустился на запад.
   Дорога шла через необозримые голубые торфяники с разбросанными там  и
сям лесистыми пятачками. Местность  была  сверхъестественно  безмолвной;
оглядев  торфяник,  Кугель  обнаружил  лишь  даль,  безбрежное  небо   и
одиночество, и ни единого следа хижины или хоть какого-нибудь жилья.
   Кугеля обогнала двуколка, запряженная  однорогим  вериотом.  Возницей
был Баззард,  который,  как  и  Кугель,  участвовал  в  Выставке  Чудес.
Экспонат Баззарда, подобно  "Нигде"  Кугеля,  был  дисквалифицирован  по
техническим причинам.
   Баззард остановил двуколку. -  Что,  Кугель,  насколько  я  вижу,  вы
решили оставить ваш экспонат в Кёрнифе?
   - В действительности у меня не было выбора, - пожал плечами Кугель. -
Когда дыра исчезла, "Нигде" превратилось в увесистый ком земли,  который
я с удовольствием оставил на попечение герцога Орбаля.
   - Я точно так же поступил со своими дохлыми рыбами, - сказал Баззард.
Он оглядел торфяник. -  Мрачное  место,  где  в  каждом  лесу  поджидают
азмы-грабители. Куда вы направляетесь?
   - Вообще-то, в Азеномай, в Альмери. А сейчас я был бы счастлив  найти
приют на ночь.
   - В таком случае почему бы вам не поехать  вместе  со  мной?  Я  буду
признателен за компанию. Этой ночью мы остановимся  на  постоялом  дворе
"Железный человек", а завтра доберемся до Ллайло, где я  живу  вместе  с
четырьмя своими отцами.
   - Это очень радушное предложение, - сказал  Кугель.  Он  забрался  на
сиденье; Баззард подстегнул вериота, и  двуколка  быстро  покатилась  по
дороге.
   Через некоторое время Баззард сказал:
   - Если не ошибаюсь, Юкоуну, или, как его еще называют, Смеющийся Маг,
живет в Перголо, который находится непода леку от Азеномая. Возможно, вы
знакомы с ним?
   - Мы действительно знакомы, - подтвердил Кугель. - Он сыграл со  мной
несколько своих остроумнейших шуток.
   - Ах, вот как! Я пришел к заключению, что он  не  относится  к  числу
ваших закадычных друзей.
   Кугель оглянулся и довольно громко произнес:
   - Если вдруг нас слушают какие-нибудь нечаянные уши, пусть знают, что
я очень хорошо отношусь к Юкоуну.
   Баззард понимающе кивнул.
   - В любом случае, зачем вы возвращаетесь в Азеномай?
   И снова Кугель оглянулся по сторонам.
   -  Все  еще  в  связи  с  Юкоуну:  его  многочисленные  друзья  часто
докладывают о подслушанных разговорах, причем иногда в искаженном  виде;
поэтому я стараюсь избегать неосторожных разговоров.
   - Это правильное поведение! - одобрил его Баззард.  -  В  Ллайло  мои
четыре отца столь же предусмотрительны.
   Через миг Кугель спросил:
   - Знавал я многих отцов, у  которых  было  четыре  сына,  но  никогда
прежде не приходилось мне видеть сына четверых отцов. Каково  объяснение
такому странному факту?
   Баззард озадаченно почесал голову.
   - Мне никогда не приходило в голову спросить, - ответил он.  -  Но  я
сделаю это при первой же возможности.
   Их путешествие  продолжалось  без  происшествий,  и  ближе  к  вечеру
второго  дня  они  прибыли  в  Ллайло,  огромный  дом   с   шестнадцатью
фронтонами.
   Двуколку поручили заботам конюха; Баззард провел Кугеля через высокую
обитую железом дверь и  через  гостиную  в  кабинет.  Высокие  окна,  из
двенадцати фиолетовых створок каждое, затемняли вечерний  свет;  тусклые
пурпурные лучи, косо падавшие из-окон, золотили  темную  дубовую  обивку
стен. На темно-зеленом ковре стоял длинный стол. Сгрудившись, спинами  к
камину,  за  столом  сидели  четверо  мужчин  очень   необычного   вида.
Странность их облика заключалась в том, что на всех четверых у  них  был
один-единственный глаз, единственное ухо,  одна  рука  и  одна  нога.  В
остальном же они были очень  похожи  между  собой:  небольшого  роста  и
худощавые, с круглыми серьезными лицами и коротко подстриженными черными
волосами.
   Баззард представил их  Кугелю.  Пока  он  говорил,  мужчины  проворно
передавали друг другу руку, глаз и ухо, чтобы каждый мог в  полной  мере
оценить все достоинства гостя.
   - Этого господина  зовут  Кугель,  -  сказал  Баззард.  -  Он  мелкий
аристократ из долины реки Твиш, натерпевшийся  от  шуток  некоего  лица,
имени  которого  я  предпочту  не  называть.   Кугель,   позвольте   мне
представить своих четырех отцов! Их зовут Диссерл, Васкер,  Пелейсиас  и
Архимбауст. Когда-то  они  были  знаменитыми  колдунами,  пока  тоже  не
перешли дорожку некоему шутнику-волшебнику.
   Пелейсиас, у которого в тот момент оказались и глаз, и ухо, сказал:
   - Можете рассчитывать на наше гостеприимство! В Ллайло не  так  часто
заезжают гости. А как вы встретились с нашим сыном Баззардом?
   - Наши шатры на Выставке были по соседству, - объяснил Кугель. -  При
всем моем уважении к герцогу  Орбалю  я  думаю,  что  его  решения  были
деспотическими, и приз не достался ни Баззарду, ни мне.
   - Кугель не преувеличивает, -  подтвердил  Баззард.  -  Мне  даже  не
разрешили изобразить пение моих несчастных рыбок.
   - Как жаль! - огорчился Пелейсиас. - И все-таки Выставка, несомненно,
дала вам обоим незабываемый опыт, так что время было потрачено не зря. Я
прав, Баззард?
   - Совершенно верно, сэр, и пока не забыл, я хотел бы  прояснить  один
вопрос. Один отец часто может похвастаться четырьмя  сыновьями,  но  как
может быть, чтобы у одного сына было четыре отца?
   Диссерл, Васкер и Архимбауст быстро забарабанили по  столу,  и  глаз,
ухо и рука поменяли хозяев. Наконец Васкер сделал отрывистый жест.
   - Это долго объяснять.
   Архимбауст, получив  глаз  и  ухо,  внимательно  осмотрел  Кугеля.  В
особенности, казалось, его заинтересовала шляпа Кугеля, которую он снова
украсил "Фейерверком".
   - Какое замечательное украшение, - заметил Архимбауст.
   - Я считаю его великолепным, - вежливо поклонился Кугель.
   - Не могли бы вы рассказать нам что-нибудь о его происхождении?
   Кугель с улыбкой покачал головой.
   - Давайте поговорим о чем-нибудь  более  интересном.  Баззард  сказал
мне,  что  у  нас  есть  некоторое  количество  общих  друзей,   включая
благородного и знаменитого Юкоуну.
   Архимбауст изумленно заморгал своим глазом.
   -  Вы  о  том  трусливом,  безнравственном  и  омерзительном  Юкоуну,
которого иногда называют Смеющимся Магом?
   Кугель вздрогнул и поморщился.
   - Я никогда не стал бы называть так дорогого Юкоуну,  в  особенности,
если бы думал, что он  сам  или  один  из  его  приспешников  могут  это
подслушать.
   - Ах, вот оно что! - спохватился Архимбауст. - Теперь я понял, откуда
такое недоверие. Не беспокойтесь! У  нас  есть  оповещающее  устройство.
Можете говорить все, что вздумается.
   - В таком случае должен признать, что моя дружба с Юкоуну не  так  уж
крепка. Недавно по его приказу крылатый демон перенес меня  через  Океан
Вздохов   и   выкинул   на   пустынном   берегу,   который    называется
Шенгльстоун-стрэнд.
   - Если это шутка, то довольно-таки неудачная! - воскликнул Баззард.
   - И я так думаю,  -  согласился  Кугель.  -  Что  же  касается  этого
украшения, в самом деле, это чешуйка, называемая "Нагрудный  разбивающий
небеса  фейерверк",  с  носа  демиурга  Садларка.  Она  обладает  силой,
которую, откровенно говоря, я не понимаю, и ее опасно трогать,  если  не
намочены руки.
   - Замечательно, - сказал Баззард, - но почему вы не пожелали  сказать
это раньше?
   - По причине очень интересного факта: все остальные чешуи - у Юкоуну!
Поэтому он желает получить "Фейерверк" совсей той страстью,  которую  мы
связываем с Юкоуну.
   - Очень интересно! - сказал Архимбауст.
   Он и его братья разразились шквалом сообщений, с мгновенной четкостью
обмениваясь друг с другом  своим  единственным  глазом,  ухом  и  рукой.
Наблюдая за ними, Кугель наконец  смог  отважиться  предположить,  каким
образом четыре отца умудрились произвести на свет общего сына.
   Через некоторое время Васкер спросил:
   - Каковы ваши планы в связи с Юкоуну и этой необыкновенной чешуйкой?
   - Я еще не решил и, честно говоря, обеспокоен, - признался Кугель.  -
Да, Юкоуну жаждет получить "Фейерверк". Он подойдет  ко  мне  и  скажет:
"Ах, милый Кугель,  как  любезно  с  твоей  стороны  было  принести  мне
"Фейерверк"! Отдавай его мне или приготовься к шутке!" Ну и что  я  буду
делать? У меня нет перед ним никакого преимущества. Когда имеешь дело  с
Юкоуну, надо быть готовым к чему угодно. У  меня  острый  ум  и  быстрые
ноги, но достаточно ли этого?
   - Очевидно, нет, - отозвался Васкер. - И все-таки...
   Послышался свистящий шум. Васкер тут же придал  своему  голосу  дрожь
сладкого воспоминания:
   - Да, этот милый Юкоуну! Как странно, Кугель, что вы тоже в дружбе  с
ним.
   Заметив тайный знак  Баззарда,  Кугель  заговорил  столь  же  медовым
тоном:
   - Да, его повсюду считают отличным малым.
   - Именно так. Да, у нас были маленькие разногласия, но у кого  их  не
бывает? Теперь же все давно забыто, я уверен.
   - Если вам посчастливится встретиться с ним  в  Альмери,  пожалуйста,
передайте ему наши самые теплые пожелания, - вступил в разговор Баззард.
   - Я не увижусь с Юкоуну, - сказал Кугель. - Я намереваюсь удалиться в
укромную  маленькую  хижину  на  реке  Сьюн   и,   возможно,   выучиться
какому-нибудь полезному ремеслу.
   - В общем и целом  это,  кажется,  вполне  разумный  план,  -  сказал
Архимбауст. - А теперь, Баззард,  расскажи-ка  нам  еще  что-нибудь  про
Выставку.
   - Она была великолепно задумана, -  сказал  Баззард.  -  В  этом  нет
никаких сомнений! Кугель показал замечательную дыру,  но  герцог  Орбаль
отверг ее на основании  недолговечности.  Заллопс  выставил  "Справочник
универсальных знаний", который произвел впечатление на всех. На  обложке
был Гностический Девиз, что-то в таком роде...
   Взяв стило и бумагу, Баззард нацарапал: "Сейчас не смотри,  но  шпион
Юкоуну висит над нами, в клубе дыма".
   - Взгляните, Кугель! Я не ошибся?
   -  Да,  примерно  так