в погоню за своей собственностью.
   Кугель спокойно вышел из общего зала и отправился на поиски  Вармуса,
который  по  совпадению  тоже  искал  Кугеля.  Они   встретились   перед
трактиром. Вармус хотел выпить пива в общем зале, но Кугель  убедил  его
присесть на скамейке на противоположной стороне аллеи, откуда они  могли
видеть, как солнце садится в озеро Заол.
   Через некоторое время речь зашла об  "Аввентуре",  и  с  ошеломляющей
легкостью согласие было достигнуто.  Вармус  заплатил  двести  пятьдесят
терциев за полные права на "Аввентуру". Они расстались, как нельзя более
довольные друг другом. Вармус отправился разыскивать рыбаков, а  Кугель,
переодевшись в плащ с капюшоном и наклеив фальшивую бороду, поселился  в
гостинице "Зеленая звезда" под  именем  Тиченора,  поставщика  могильных
плит.
   Вечером посетители "Зеленой звезды" услышали  громкий  шум  и  крики,
доносившиеся сперва откуда-то от  доков,  затем  от  трактира  Канбо.  В
бузотерах признали группу местных рыбаков, подравшихся с шайкой приезжих
путешественников. В стычку случайно оказались замешаны Вармус со  своими
возчиками.
   Наконец порядок был восстановлен. Вскоре  после  этого  в  общий  зал
"Зеленой звезды" заглянули двое мужчин. Один крикнул грубым голосом:
   - Есть здесь кто-нибудь по имени Кугель?
   Другой сказал более сдержанно:
   - Нам срочно нужен Кугель. Если он здесь, пусть выйдет вперед.
   Утром Кугель  пошел  в  ближайшую  конюшню,  где  купил  скакуна  для
путешествия на юг. Мальчишка-конюх проводил Кугеля в  магазин,  где  тот
купил новый кошелек и пару седельных сумок. В них он упаковал  все,  что
требовалось для путешествия. Элегантная шляпа Кугеля уже обтрепалась  и,
кроме того, ужасно воняла после соприкосновения с Ниссифер.
   Кугель снял "Фейерверк", завернул его в плотный материал и спрятал  в
свой  новенький  кошелек.  После  этого  он  купил  себе   темно-зеленую
бархатную кепку с коротким козырьком. Хотя далеко не шикарная,  она  все
же пленила Кугеля своей строгой элегантностью.
   Он  расплатился  терциями  из  кожаного  мешка,  найденного  в  каюте
Ниссифер; мешок тоже издавал  нестерпимую  вонь.  Кугель  собрался  было
купить еще и новый мешок, но его остановил мальчишка-конюх.
   - Зачем тратить ваши терции? У меня есть почти в  точности  такой  же
мешок, который я отдам вам совершенно бесплатно.
   - Это очень любезно, - сказал Кугель, и они вернулись на конюшню, где
Кугель переложил свои терции в новый мешок.
   Привели скакуна. Кугель уселся на него, а мальчик приладил  на  место
седельные сумки. В этот момент в конюшню вошли двое мужчин  устрашающего
вида и быстрыми шагами приблизились к ним.
   - Тебя зовут Кугель?
   - Определенно нет! - заявил Кугель. - Ни в коем случае! Я -  Тиченор!
А что вы хотите от этого Кугеля?
   - Не твое дело.  Пойдем-ка  с  нами,  ты  что-то  подозрительно  себя
ведешь.
   - У меня нет времени на ваши  шутки,  -  сказал  Кугель.  -  Мальчик,
передай мой мешок.
   Мальчик повиновался, и Кугель прикрепил кожаный  мешок  к  седлу.  Он
приготовился выезжать из конюшни, но мужчины преградили ему дорогу.
   - Тебе придется пойти с нами.
   - Это невозможно, - сказал Кугель. - Я еду в Торкваль.
   Он пнул одного из них в нос, а другого - в  живот,  и  во  весь  опор
поскакал по аллее Династий, ведущей прочь из Каспара-Витатуса.
   Через  некоторое  время  он  остановился,   чтобы   посмотреть,   что
предприняла погоня, если таковая вообще была.
   Его ноздрей коснулся неприятный запах, исходящий от кожаного мешка. К
недоумению Кугеля, мешок оказался тем же самым, который он взял в  каюте
Ниссифер.
   Кугель с беспокойством заглянул внутрь и обнаружил там  вместо  своих
терциев пригоршню маленьких ржавых железяк.
   Кугель  изумленно  охнул  и,  развернув  своего   скакуна,   собрался
вернуться в Каспара-Витатус,  но  в  этот  миг  заметил  дюжину  мужчин,
пригнувшихся к шеям своих коней, скакавших за ним по пятам.
   Кугель издал еще один сумасшедший крик досады и  ярости.  Он  швырнул
вонючий кожаный мешок в канаву и, снова  развернув  своего  скакуна,  во
весь дух помчался на юг.
 
Часть V 
ИЗ КАСПАРА-ВИТАТУСА В КЁРНИФ 
 
Глава первая 
СЕМНАДЦАТЬ ДЕВСТВЕННИЦ 
 
   Погоня длилась долго и загнала Кугеля в  край  мрачных  холмов  цвета
слоновой кости, известных как Бледные Морщины. Наконец Кугель хитроумным
трюком  сбил  с  толку  своих  преследователей,  соскользнув  с  коня  и
укрывшись в скалах, в то  время  как  его  враги  продолжили  погоню  за
скакуном, на котором больше не было седока.
   Кугель  лежал,  затаившись  в  своем  убежище,  до  тех   пор,   пока
рассерженная шайка не проскакала назад к Каспару-Витатусу, переругиваясь
друг с другом.  Он  вышел  на  открытое  пространство;  затем,  погрозив
кулаком и посылая  проклятия  в  адрес  уже  удалившихся  на  безопасное
расстояние фигур, повернулся и пошел дальше на юг через Бледные Морщины.
   Окрестности были голыми  и  зловещими,  словно  поверхность  мертвого
солнца, поэтому всякие опасные создания вроде синдиков, шамбов, эрбов  и
виспов предпочитали обходить эти места стороной, что  было  единственным
греющим душу Кугеля обстоятельством.
   Шаг за шагом Кугель  продвигался  вперед,  нога  за  ногу:  вверх  по
очередному склону, открывавшему обзор на бесконечную  череду  бесплодных
холмов, и вновь вниз, в ложбину,  с  пробивающимися  кое-где  ручейками,
питавшими скудную растительность. Там Кугель время  от  времени  находил
рамп, лопухи, скволликсы и даже иногда какого-нибудь случайного тритона,
которые хотя и не насыщали его, но все же заставляли на время  умолкнуть
голодное урчание в его животе.
   Шли  дни.  Восходящее  солнце,  бледное  и  неяркое,   всплывало   на
темно-синее небо, время от времени  будто  бы  окутанное  колышущейся  и
мерцающей  иссиня-черной  дымкой,  чтобы   наконец,   словно   громадная
пурпурная  жемчужина,  опуститься  на  западе.  Когда   темнота   делала
дальнейшее продвижение невозможным, Кугель заворачивался в свой  плащ  и
пытался по мере возможностей поспать.
   В полдень седьмого дня  Кугель,  спустившись  по  склону,  набрел  на
заброшенный сад. Там он  нашел  несколько  сморщенных  ведьминых  яблок,
которые умял в один миг, после чего отправился в путь по старой дороге.
   Через  милю  дорога  привела  его  к  почти  отвесному  берегу  реки,
открывавшему вид на огромную равнину. Прямо у реки притулился  маленький
городишко, изгибавшийся к юго-западу и исчезавший в тумане.
   Кугель с живейшим вниманием оглядел представший его глазам пейзаж. На
равнине  он  увидел  заботливо  возделанные  огороды,   все   правильной
квадратной формы и одинакового размера; по реке плыла  рыбачья  шаланда.
"Какая безмятежная картина", подумал Кугель. С другой стороны, город был
выстроен в странном и старомодном стиле, и скрупулезная правильность,  с
которой дома окружали площадь, говорила о том, что его обитатели  должны
были быть столь же негибкими. Сами дома были не менее схожими, и  каждый
из них представлял  собой  строение  из  двух,  трех  или  даже  четырех
приземистых луковиц, уменьшающихся в  размере  одна  за  другой,  причем
самая низкая  из  них  всегда  была  окрашена  в  голубой,  вторая  -  в
темно-красный, третья и четвертая - соответственно в тусклые тона охры и
черного; и все дома заканчивались  шпилем  из  причудливо  переплетенных
железных прутьев большей или меньшей  высоты.  Трактир  на  берегу  реки
представлял образец более простого и  свободного  стиля  и  был  окружен
чудесным  садом.  Внезапно  Кугель  заметил,  что  с  востока  по   реке
приближается караван  из  шести  повозок  с  высокими  колесами,  и  его
нерешительность как  рукой  сняло;  городок,  очевидно,  вполне  терпимо
относился к чужестранцам, и Кугель решительно зашагал вниз по холму.
   На окраине города он  остановился  и  вытащил  свой  старый  кошелек,
который все еще сохранил,  несмотря  на  то,  что  тот  совсем  обвис  и
истрепался. Кугель изучил его содержимое, состоявшее из пяти  терциев  -
суммы, едва ли  способной  удовлетворить  его  потребности.  Он  немного
поразмыслил, затем набрал пригоршню камешков и  высыпал  их  в  кошелек,
чтобы придать ему приятную округлость.
   Кугель отряхнул от пыли штаны, поправил  зеленую  охотничью  шапку  и
продолжил свой путь.
   В город он вошел совершенно беспрепятственно - на  него  попросту  не
обратили никакого  внимания.  Перейдя  площадь,  он  остановился,  чтобы
рассмотреть устройство  еще  более  чудное,  чем  старомодная  городская
архитектура: каменный очаг, в котором ярко  пылали  несколько  поленьев,
окаймленный пятью светильниками на  железных  стойках,  каждый  с  пятью
фитилями, а поверх всего - замысловатое сооружение  из  линз  и  зеркал.
Назначение этой странной конструкции было выше  понимания  Кугеля.  Двое
молодых людей старательно обслуживали машину, подрезая все двадцать пять
фитилей, раздувая огонь, подкручивая винты и  рычаги,  которые,  в  свою
очередь, контролировали положение  линз  и  зеркал.  Они  были  одеты  в
костюмы, которые казались местной одеждой:  пышные  синие  панталоны  до
колен,  красные  рубахи,  черные  жилетки  с  бронзовыми  пуговицами   и
широкополые шляпы;  скользнув  по  Кугелю  равнодушными  взглядами,  они
больше не замечали его, и он направился в трактир.
   В саду, примыкающем к зданию, за столами сидели дюжины две горожан, с
большим удовольствием евших и пивших. Кугель пару  минут  понаблюдал  за
ними; их изящные манеры и безупречное соблюдение  правил  этикета  точно
вышли из далекого прошлого. Как и их дома, они казались  видавшему  виды
Кугелю чем-то уникальным - бледные и хрупкие, яйцеголовые,  длинноносые,
с темными выразительными глазами и купированными  на  всевозможные  лады
ушами. Все мужчины были одинаково лысыми, и их  макушки  сияли  в  свете
красного солнца. Женщины расчесывали свои черные волосы на прямой пробор
и  коротко,  в  полудюйме  над  ушами,  обрезали  их,  что  Кугель  счел
совершенно безвкусным. Глядя, как горожане ели и пили,  Кугель  с  болью
вспомнил о том рационе, которым был вынужден  довольствоваться  он  сам,
пока шел через Бледные Морщины, и судьба его терциев была предрешена. Он
вошел в сад и уселся за стол. Подошел осанистый мужчина в синем фартуке,
слегка  поморщившийся  при  взгляде  на  растрепанный  вид  Кугеля.  Тот
немедленно вынул из кошелька два терция и протянул их мужчине.
   - Это вам, любезный, чтобы поощрить такое молниеносное  обслуживание.
Я только что завершил свое  нелегкое  путешествие  и  умираю  с  голоду.
Можете принести мне то  же  блюдо,  которым  так  наслаждается  вон  тот
господин, и побольше гарниров, а также бутылочку вина.  А  потом  будьте
так добры попросить хозяина приготовить мне удобную комнату.
   Кугель непринужденно вытащил свой кошелек и бросил его на  стол,  где
его размеры и вес производили весьма внушительное впечатление.
   - Мне также понадобятся ванна, свежее белье и парикмахер.
   - Я и есть трактирщик, Майер, -  сказал  осанистый  мужчина  любезным
голосом. - Я немедленно займусь вашими пожеланиями.
   - Великолепно, - ответил Кугель. - Ваше заведение произвело  на  меня
благоприятное впечатление, и, возможно, я остановлюсь здесь на несколько
дней.
   Трактирщик довольно поклонился и  поспешил  проследить  за  тем,  как
готовился обед Кугеля.
   Кугель  отлично  пообедал,  несмотря  на  то,  что  второе  блюдо   -
фаршированного мангонелевой стружкой лангуста  -  счел  немного  жирным.
Жареный петух, однако, был выше всяких похвал, а вино понравилось ему до
такой степени, что он заказал вторую бутылку. Папаша  Майер  сам  принес
ему заказ и принял похвалы Кугеля с едва уловимым самодовольством.
   - Во всем  Гундаре  вы  не  найдете  лучшего  вина!  Разумеется,  оно
дорогое, но вы - такой человек, который может оценить самые лучшие  вещи
по достоинству.
   - Совершенно верно, - кивнул Кугель. - Присядьте и выпейте  стаканчик
вместе со мной. Должен признаться, мне любопытно было бы узнать  кое-что
об этом замечательном городе.
   Трактирщик с охотой принял предложение Кугеля.
   - Странно, что вы находите Гундар замечательным. Я прожил  здесь  всю
жизнь и считаю его довольно обыкновенным.
   -  Я  приведу  вам  три  обстоятельства,  которые  нахожу  достойными
упоминания, -  разгорячился  Кугель,  ставший  более  откровенным  после
бутылки вина. - Первое: ваши дома в форме луковиц. Второе: устройство из
линз над очагом, которое должно, по меньшей мере, возбуждать любопытство
приезжих. И третье: тот факт, что все мужчины Гундара совершенно лысые.
   Трактирщик глубокомысленно закивал.
   -  Ну,  архитектуру-то  объяснить  нетрудно.  Древние  гунды  жили  в
огромных тыквах. Когда часть стены  начинала  разрушаться,  ее  заменяли
доской, до тех  пор,  пока  в  один  прекрасный  момент  все  жилища  не
оказались полностью построенными из дерева, но сохранившими форму тыквы.
Что же касается огня и прожекторов, слыхали ли  вы  о  всемирном  Ордене
солнцеподдержателей? Мы стимулируем солнечную энергию;  пока  наш  пучок
симпатических  вибраций  регулирует  горение  солнца,  оно  никогда   не
угаснет. Подобные станции есть и в других  местах:  в  Синем  Азоре,  на
острове Бразеле, в крепости Мунт и в обсерватории Великого Звездочета  в
Вир-Вассилисе.
   Кугель печально покачал головой.
   - Я слышал, что  условия  изменились.  Бразель  уже  давно  поглотили
океанские волны. Мунт тысячелетия назад была разрушена дистропами. И мне
никогда не приходилось слышать ни о Голубом Азоре, ни  о  Вир-Вассилисе,
хотя  я  много  путешествовал.  Возможно,  вы,  гундарцы,   единственные
оставшиеся на Земле солнцеподдержатели.
   -  Какая  печальная  весть!  -  воскликнул  Майер.  -  Так  вот   чем
объясняется заметное ослабление солнца...  Возможно,  нам  стоило  вдвое
увеличить огонь под нашим регулятором.
   Кугель подлил собеседнику еще вина.
   - Тогда напрашивается вот какой вопрос. Если вы,  как  я  подозреваю,
единственная все еще действующая станция солнцеподдержания, кто или  что
регулирует солнце, когда оно заходит за горизонт?
   Трактирщик покачал лысой головой.
   - Я не могу дать этому никакого объяснения. Возможно, в  ночные  часы
солнце само расслабляется и как бы спит, хотя это, конечно же, чистейшая
догадка.
   - Позвольте предложить другую гипотезу, - сказал Кугель. -  Вероятно,
солнце  ослабло  до  такой  степени,  когда  не  осталось  уже   никакой
возможности регуляции, так что ваши попытки,  несомненно,  исключительно
полезные в прошлом, теперь неэффективны.
   Майер в замешательстве воздел вверх руки.
   - Такие тонкости выше моего понимания, но вон там  стоит  запрещатель
Хуруска, - обратил он внимание  Кугеля  на  стоящего  у  входа  крупного
мужчину со  впалой  грудью  и  щетинистой  черной  бородой.  -  Погодите
минуточку.
   Он вскочил на ноги и, подойдя к запрещателю, несколько  минут  с  ним
разговаривал, время от времени указывая на Кугеля.  Наконец  запрещатель
резко развернулся и направился через сад, чтобы возразить Кугелю.
   - Как я понимаю, вы заявляете, что, кроме нас, больше  не  существует
солнцеподдержателей? - угрожающим голосом начал он.
   - Я ничего не утверждаю столь безапелляционно, - ответил,  защищаясь,
Кугель. - Я заметил только,  что  много  путешествовал,  но  никогда  не
слышал ни о никакой  другой  организации  "Солнцеподдержателей",  вот  я
всего лишь и высказал невинное предположение, что, возможно, ни одна  из
них больше не действует.
   - Мы в Гундаре считаем "невинность"  положительным  качеством,  а  не
просто отсутствием вины, - заявил запрещатель. - Мы вовсе не дураки, как
могут предположить некоторые неряшливые бродяги.
   Кугель проглотил язвительную реплику, вот-вот готовую сорваться с его
языка, и удовольствовался тем, что пожал плечами. Майер  ушел  вместе  с
запрещателем, и они некоторое время о чем-то  спорили,  поминутно  кидая
взгляды на Кугеля. Потом запрещатель удалился, а трактирщик вернулся  за
стол Кугеля.
   - Наш запрещатель несколько резковат, но,  тем  не  менее,  он  очень
знающий человек, - сказал он Кугелю.
   - С моей стороны было бы самонадеянным высказывать о нем свое мнение,
- ответил тот. - А каковы, кстати, его обязанности?
   - Мы в Гундаре придаем огромное значение точности и  методичности,  -
пояснил Майер. - Мы полагаем, что отсутствие порядка ведет к беспорядку;
а  запрещатель  и  есть   ответственный   за   подавление   капризов   и
отклонений... О чем бишь мы говорили до этого? Ах, да, вы интересовались
нашим  всеобщим  отсутствием  волос.  Я  не  могу  дать  этому   точного
объяснения. Как говорят наши ученые, это означает окончательную  ступень
совершенства человеческой расы. Другие же верят в старинную легенду. Два
волшебника, Астерлин и  Молдред,  соперничали  за  благоволение  гундов.
Астерлин пообещал им повышенную волосатость, такую, чтобы народу Гундара
никогда не понадобилась  одежда.  Молдред,  напротив,  предложил  гундам
полное отсутствие волос, со всеми вытекающими из этого преимуществами, и
без  труда  выиграл  состязание;  на  самом  деле  Молдред  стал  первым
запретителем Гундара; этот пост, как вы знаете, сейчас занимает Хуруска.
Папаша Майер поджал губы и оглядел сад.
   -  Хуруска,  этот  недоверчивый  тип,  напомнил  мне  о  моем  строго
установленном правиле  для  временных  жильцов,  согласно  которому  они
должны каждый день оплачивать свои счета. Я, разумеется, заверил  его  в
вашей полной надежности, но просто для того, чтобы утихомирить  Хуруску,
завтра с утра выставлю вам счет.
   - Я расцениваю это как оскорбление, - высокомерно  заявил  Кугель.  -
Неужели мы будем раболепно подчиняться всем капризам Хуруски? Только  не
я, смею вас заверить! Я заплачу по счетам в обычном порядке.
   Трактирщик заморгал.
   - Могу я осведомиться, как долго вы намереваетесь прожить в Гундаре?
   - Мой путь лежит на юг, и я  отправлюсь  самым  быстрым  транспортом,
который смогу найти, скорее всего, по реке на лодке.
   - В десяти днях пути караваном через Лиррх Аинг лежит  город  Лумарт.
Река Иск тоже течет мимо Лумарта, но путь по  воде  считается  неудобным
благодаря некоторым особенностям трех промежуточных селений. Топь Л алло
кишит кусачими насекомыми; древесные гномы из Леса Сантальба  швыряют  в
проплывающие  мимо  лодки  мусором,  а  Безысходные   Пороги   одинаково
равнодушно разбивают как кости, так и лодки.
   - В таком случае я отправлюсь с караваном, - решил Кугель. -  А  пока
остановлюсь здесь, если Хуруска не будет слишком мне докучать.
   Майер облизал пересохшие губы и оглянулся через плечо.
   - Я заверил Хуруску, что буду строжайше придерживаться своих  правил.
Он, разумеется, устроит из этого дела большой шум, если только не...
   Кугель сделал снисходительный жест.
   - Принесите мне печати. Я запечатаю свой кошелек, в котором опалов  и
квасцов на целое состояние. Мы поместим его в сейф, и  вы  можете  взять
его в качестве гарантии. Даже Хуруска не сможет ничего возразить  против
этого!
   Майер воздел кверху руки в священном ужасе:
   -  Что  вы,  что  вы,  я  не  могу  взять  на  себя  такую   огромную
ответственность!
   - Забудьте все ваши страхи, - заявил Кугель. - Я наложил  на  кошелек
защитное заклятие; если  какой-нибудь  коварный  злоумышленник  взломает
печать, драгоценные камни  в  тот  же  миг  превратятся  в  обыкновенную
гальку.
   На этих условиях Майер согласился принять  кошелек  Куге-ля,  правда,
все-таки не слишком  уверенно.  Они  вместе  запечатали  кошелек,  и  он
перекочевал в сейф Майера.
   После этого Кугель отправился в отведенную ему  комнату,  где  принял
ванну, воспользовался услугами парикмахера и надел чистую одежду. Затем,
водрузив на голову шляпу под должным  углом,  он  вышел  прогуляться  по
площади.
   Ноги сами принесли его к станции солнцеподдержания. Как и  в  прошлый
раз, окол