его желания  -  и  пульс  ее  учащенно
забился. В страхе и смущении  она  попыталась  отодвинуться,  но  Эдуардо  с
легкостью удержал ее. Крепко обняв одной рукой за талию, другой он провел по
ее спине, еще теснее прижав к своему телу в тот миг, когда его рот нашел ее.
   Их губы слились, и Кэтрин поняла, что она пропала. Ей казалось, что  тело
ее, мягкое и податливое, стало глиной  в  руках  у  скульптора,  чьи  пальцы
сейчас пробегали по ней, изучая каждый изгиб, каждую впадинку, оживляя  все,
к чему прикасались. Она была зачарована  уже  знакомой  силой  его  желания,
электрическим током пронизывало оно и ее тело, пока  Эдуардо  с  бесконечным
наслаждением и искусством подводил ее  к  такому  чувственному  возбуждению,
которого она никогда не ожидала от себя, а  тем  более  не  испытывала.  Его
уверенные, настойчивые пальцы расстегнули  пуговички  на  ее  блузке,  мягко
раздвинули шелк, обнажив золотистую кожу. Он осторожно потеснил ее  вплотную
к   стене,   губы   его   оторвались   от   ее    рта    и    пустились    в
завораживающе-восхитительный путь, чтобы найти занывшие от ожидания груди, и
вот они послушно легли в его вдруг  задрожавшие  ладони.  Кэтрин  выгнулась,
откинув голову назад, когда его рот отыскал  твердые,  жаждущие  соски,  так
остро отозвавшиеся на ласку его губ и зубов, что она  не  сдержала  резкого,
протестующего стона.  Ее  била  мелкая  дрожь,  пока  длилось  это  неземное
блаженство, а Эдуардо, прижимаясь головой  к  ее  пылающей  коже,  продолжал
покрывать поцелуями попеременно то одну, то другую  припухлую  вершинку,  от
которых волны яростного желания, пробегая по всему телу,  сходились  глубоко
внутри ее, в обжигающем страстью средоточии.
   В тот самый миг,  когда  умопомрачительно  сладкая  мука  стала  для  нее
невыносимой, он яростно стиснул ее в объятиях и с силой  прижал  губы  к  ее
рту. На  несколько  пылких  мгновений  они  слились  воедино,  не  раскрывая
объятий, не отрывая друг от друга губ. Наконец  Кэтрин  нашла  в  себе  силы
отстраниться, и Эдуардо откинул голову, устремив на нее мерцающие отраженным
лунным светом глаза.
   - Теперь ты знаешь, почему мне надо уехать, - выдохнула  она.  -  Если  я
останусь... - Она беспомощно пошевелилась.
   - Если ты останешься,  понятно,  что  мы  станем  любовниками,  -  хрипло
закончил он, и страсть вдруг усилила его акцент. - Ты этого не хочешь?
   Кэтрин хотела этого больше всего на свете, но не признаваться же в  этом,
да еще сейчас! Она прекрасно сознавала, что при малейшем  поощрении  Эдуардо
забудет о том, что она гостья под крышей его дома, забудет свои заверения  в
полной ее безопасности и поступит так, как любой мужчина, в  жилах  которого
течет горячая кровь, поступил бы в подобных обстоятельствах.
   И все-таки даже в этот миг, когда руки его обнимали ее, а  сердце  билось
совсем рядом с ее собственным, Кэтрин понимала, что ее чувство к  Эдуардо  -
это не просто бездумная физическая реакция. Во всем,  что  касается  Эдуардо
Барросо, ее сердце и сознание настроены  на  общую  с  ним  волну,  так  что
бесполезно убеждать себя, что он ей чужой. Растроганная, она прижалась щекой
к его плечу. Впервые в жизни  она  с  предельной  полнотой  поняла  истинное
значение слова "любовник", воплотившееся в образе ставшего для  нее  дорогим
мужчины, который сейчас с нетерпением ждал от нее ответа.
   Кэтрин подняла голову и заглянула в его напряженное лицо.
   - Каковы бы ни были мои чувства, - неуверенно проговорила она,  -  мы  не
можем этого допустить. Мы едва знаем друг друга.
   - Тогда почему ты не останешься, Кэтрин,  чтобы  мы  смогли  узнать  друг
друга получше?
   - Нет, Эдуардо. - Она проглотила комок, стоявший у нее в горле. - О Боже,
это так трудно объяснить! Неужели ты не можешь понять, что, если  мы  станем
любовниками, моя жизнь будет разрушена?!
   Он уставился на нее, яростно впившись пальцами в ее плечи.
   - Роr quef Почему ты так говоришь? Я никогда не обижу тебя, mei amor...
   - Ты сделаешь это не нарочно, - в отчаянии выдохнула она. - Но все  равно
сделаешь. - Она увидела, как на лицо его набежала тень,  почувствовала,  что
он слегка отодвинулся, и вцепилась ему в рубашку. - О  Эдуардо,  пожалуйста!
Не замыкайся снова в этой своей аристократической холодности!
   Эдуардо несколько долгих секунд не сводил  с  нее  напряженного  взгляда,
потом глаза его потеплели.
   - Ax, querida, не смотри на меня так. Я сделаю все, что ты захочешь. Если
у нас с тобой осталось так мало времени, пусть оно будет безоблачным - и для
тебя, и для Аны.
   - Значит, мы снова можем быть друзьями?
   - Кэтрин, мне не удается думать о тебе как о друге! - Он дотронулся до ее
щеки. - Почему.., почему ты говоришь, что я сломаю тебе жизнь?
   Она тяжко вздохнула.
   - Если в двух словах, Эдуардо Барросо, то наши краткие  отношения  станут
для тебя всего лишь небольшим приятным  эпизодом.  Для  меня  же  это  будет
чем-то совсем иным.
   - Объясни, - приказал он.
   - Да потому, разумеется, что потом я  не  смогу  впустить  в  свою  жизнь
другого мужчину! Вот, надеюсь, ты удовлетворен!
   - Ты и правда так считаешь? - тихо спросил он.
   Уже жалея о своей откровенности, Кэтрин кивнула  и,  выскользнув  из  его
объятий, открыла дверь в спальню.
   - Да. Поэтому лучше мне вернуться к  прежней  жизни  -  пока  не  поздно.
Спокойной  ночи,  Эдуардо.  -  Она  нахмурилась,  увидев,  что  он   щелкнул
выключателем и зажег свет на лестнице. - Странно! Когда я включила свет там,
внизу, он тут же погас.
   Он удовлетворенно хмыкнул.
   - У нас двойной выключатель, queridinha. Ты его включила - а я  выключил.
Глаза у Кэтрин вспыхнули.
   - Нарочно для того, чтобы спрятаться тут в  засаде  и  напугать  меня  до
смерти?
   Эдуардо рассмеялся, безо всякого раскаяния.
   - Признаюсь, я надеялся, что ты бросишься под мою защиту  от  привидений,
которые таятся во мраке.
   - Здорово сработало, не так ли? Какая же я дура!
   - А-а, нет, Кэтрин! - Он поднес ее руку к губам. - Если бы это было  так,
я не чувствовал бы такой гармонии с тобой. Для меня красота женщины - отнюдь
не главное ее достоинство. Возможно, я требую слишком многого, но у  женщины
еще должен быть ум.., сердце.., душа.., и, если даст Господь,  даже  чувство
юмора. - После каждого слова он целовал ей поочередно пальчики, а потом,  не
выпуская руки, поднял на нее глаза. - Теперь мне нужно уходить.
   - Да. Нужно, Эдуардо. Спокойной ночи. - Кэтрин осторожно высвободила руку
и собралась с духом, чтобы произнести необходимые слова. - Эдуардо...
   - Да, Кэтрин?
   Она глубоко вздохнула, встретившись с его взглядом.
   - Ты снова станешь холодным как лед, если я скажу, что  с  этого  момента
нам лучше избегать встреч наедине?
   Его лицо омрачилось.
   - Как я могу стать холодным? Всякий раз, встречаясь с тобой, я весь  горю
огнем, Кэтрин...
   - Вот-вот. Это лишь подтверждает мою просьбу, - быстро подхватила она.  -
Все это слишком.., слишком скоропалительно. Если мы будем продолжать  в  том
же духе, все закончится слезами. Во всяком случае, для меня.
   Он резко подался к ней, затем замер, уронив руки.
   - Я не согласен! - коротко бросил он. - И тем не менее сделаю все, как ты
просишь. Я не хочу стать причиной твоих слез, Кэтрин.
   - Спасибо. - Она печально улыбнулась. - Надеюсь,  ты  не  станешь  совсем
избегать меня?
   - Как я могу? Тем более что ты пробудешь здесь до обидного мало, querida,
- добавил он  таким  голосом,  что  у  Кэтрин  перехватило  дыхание.  -  Все
оставшиеся дни я буду проводить с тобой. Если для этого придется  все  время
удерживать рядом Ану - что ж, пусть  будет  так.  Я  бы  душу  отдал,  чтобы
проводить с тобой не только дни, но и ночи, - хрипло прошептал  он,  пожирая
ее горящими как угли глазами. - Boa noite,  Кэтрин.  Спокойного  сна.  -  Он
втолкнул ее в комнату и с головокружительной скоростью  устремился  вниз  по
лестнице, как будто пытаясь убежать от нестерпимого соблазна.

Глава 6

   На следующее утро Кэтрин спускалась вниз с неспокойной  душой,  не  зная,
чего ожидать от Эдуардо после такого свидания. К несказанному ее облегчению,
человек, присоединившийся к ним в sola, был полной  противоположностью  тому
оскорбленному аристократу, что покинул их компанию  предыдущим  вечером.  Он
поцеловал Ану,  не  обращая  внимания  на  притворно-благоговейную  мину,  с
которой она встретила чудесное его преображение, улыбнулся Кэтрин так  тепло
и спокойно, что все ее страхи тут же улетучились, а потом отошел к Фернанде,
задавшись целью заслужить ее прощение. Сопротивление Фернанды,  без  особых,
впрочем, усилий, было сломлено,  и  она  вернулась  к  начальственным  своим
замашкам, а Кэтрин, понаблюдав за ними,  принялась  за  завтрак  в  глубокой
задумчивости. Если даже собственная сестра и экономка  не  в  силах  устоять
против его обаяния, то у нее и вовсе нет никаких шансов. Вот  и  сейчас  она
дрожит  как  осиновый  лист  только  потому,  что   ноги   их   под   столом
соприкоснулись.
   Вскоре стало понятно, что Эдуардо  намерен  беспрекословно  исполнять  ее
просьбу, высказанную прошлым вечером. Сразу после завтрака он объявил, что у
него деловая встреча в Кашкайше с турагентами,  которые  направляют  платных
гостей в дом Барросо, и предложил сестре свозить Кэтрин во  Вьяна-ду-Каштелу
- побродить по магазинам и посмотреть город.
   - Завтра, - пообещал он, - я постараюсь освободиться и  сопровождать  вас
куда вы только пожелаете.
   В последующие несколько дней чувства Кэтрин  колебались,  как  на  весах,
между облегчением и сожалением, поскольку Эдуардо скрупулезно выполнял  свое
обещание. Он ни  на  секунду  не  забывал  о  своих  обязанностях  радушного
хозяина, но больше никогда не оставался с Кэтрин наедине. И хотя  именно  об
этом она его и просила, втайне ее донимало разочарование. В глубине души она
не допускала, что Эдуардо согласится на ее просьбу с такой готовностью.  Да,
он почти все время был с ней, брал на себя обязанности гида  в  поездках  по
стране, но  если  бы  не  несколько  случайных  прикосновений  и  мимолетных
взглядов, от которых у нее начинало колотиться сердце, она решила бы, что ей
просто померещился тот вулкан страсти, в страхе перед которым она и вымолила
у него нынешний покой. Покой, который  Эдуардо,  похоже,  предоставил  ей  с
легкой душой - как ни унизительно ей было это признавать.
   Дни  пролетали,   до   предела   насыщенные   экскурсиями   и   осмотрами
достопримечательностей. Фотоаппарат Кэтрин щелкал без устали. Они посетили в
четверг рынок в Барселоне, где  Кэтрин  купила  восхитительную  керамическую
посуду, искупались на пляже в  Офире,  съездили  в  Брагу  и  взобрались  по
огромной   веерообразной   лестнице   на   гору,   к   усыпальнице   Иисуса,
останавливаясь на  каждой  ступеньке,  чтобы  Кэтрин  могла  снять  фонтаны,
статуи, часовенки,  украшающие  путь  к  церкви  в  стиле  барокко,  которая
возвышалась на самой  вершине  горы.  Однако  Кэтрин,  постоянно  выражавшая
радость и благодарность за все поездки, втайне страдала, если его не было  с
ними, - и угрызалась тем, что степень ее удовольствия полностью  зависит  от
того, сопровождает их Эдуардо или нет.
   Иногда по вечерам к ним приезжал на ужин Карлос, иногда Эдуардо возил  их
пообедать в Понталегре или в Аркос-де-Вальдевес, где в ресторане  "Насьонал"
Кэтрин угощали бесподобными моллюсками, жаренными  на  вертеле.  Воскресенье
они провели с семьей да Кунья в  Квинта-да-Флореста,  чтобы  Кэтрин  увидела
будущий дом Аны. Родные Карлоса оказались очень милыми  людьми,  все  они  -
младшие братья и сестры, родители - тепло встретили английскую подругу Аны и
принимали ее радушно и гостеприимно. Было уже поздно, когда  Эдуардо  привез
их обратно в Квинта и, к удивлению Кэтрин, предложил сонной  Ане  сейчас  же
отправиться в постель.
   - Ты выглядишь уставшей, carinha. Я побуду с Кэтрин, пока она выпьет свой
вечерний чай.
   - А-а, но тебе вовсе не нужно... - начала было Кэтрин, но Ана подавила ее
протесты, обняв на прощание.
   - Эдуардо  в  восторге  от  твоего  общества,  -  твердо  сказала  она  и
отправилась, зевая, из sola к себе.
   Молчание, которое она оставила после себя, было слишком  уж  напряженным.
Эдуардо посмотрел на поднос, приготовленный Фернандой  для  Кэтрин,  и  чуть
улыбнулся.
   - Ты не возражаешь, если я сам приготовлю тебе чай?
   - Нет! - Кэтрин в стеснении закусила губу,  избегая  его  взгляда.  -  То
есть.., вообще не хочу сегодня чаю. Последую-ка я примеру Аны  и  отправлюсь
прямо в постель.
   Эдуардо с саркастической улыбкой на лице преградил ей путь.
   - Чего ты, собственно, боишься? Я не съем тебя, Кэтрин. Deus me livre,  я
был в последнее время таким ручным, таким послушным. Делал  все  точно  так,
как ты хотела. Хотя были моменты на этой неделе, когда мне казалось,  что  я
сойду с ума, если не прижму тебя к себе. Думаешь, это было легко?
   - Во всяком случае, так казалось, - ядовито хмыкнула Кэтрин -  и  тут  же
прикусила язык, но было поздно: в глазах Эдуардо заплясал огонек. Она готова
была убить себя.
   - Тебя это раздражало? - мягко спросил он.
   - Ну что ты, напротив!
   - Я лишь старался точно исполнять твою просьбу, - напомнил он. - Если мои
поцелуи тебя напугали - прошу прощения. Но ты солжешь, если скажешь,  что  я
один хотел их.
   - Я так и не скажу, - ровным тоном ответила она. - В том-то все  и  дело,
Эдуардо Барросо. Я никогда.., никогда такого не испытывала и  испугалась  до
смерти. Я боялась... -  Она  запнулась,  словно  загипнотизированная  волной
желания, которую излучали его глаза.
   - Ты боялась, что мы станем любовниками, - закончил он за нее.  Она  лишь
молча кивнула.
   - Это было бы так плохо?
   - Да. Могу  сказать,  почему.  Потому  что  ты  хочешь  этого  из  ложных
соображений! Взгляды их яростно скрестились.
   - Какие еще могут быть соображения, - пылко воскликнул он, -  кроме  того
единства, что мы чувствуем, кроме тех уз, что привязывают меня к тебе?..
   - Но ведь я как раз о том и говорю! - крикнула она. - Эти узы  -  они  не
имеют ничего общего со мной, Кэтрин Уорд. Я никогда не смогу быть уверенной,
что ты хочешь именно меня, а не  пытаешься  оживить  те  юношеские  мечты  и
чувства, которые обуревали тебя когда-то к Исабель Кардосо!
   Она бросила эти слова ему в лицо как вызов. Эдуардо резко подался к  ней,
потом застыл на месте, сжав пальцы в кулаки так, что они побелели.
   - Ты не права! - Он глубоко вздохнул. - Кэтрин, если не хочешь чаю, может
быть, составишь мне компанию и выпьешь виски или вина? По-моему, сегодня  не
помешает выпить, но только не в одиночестве.
   Кэтрин, немного поколебавшись, кивнула.
   - От стаканчика портвейна я бы не отказалась.
   - Спасибо. - Он пригласил ее жестом присесть на диван. -  Думаю,  настало
время нам избавиться от призрака  Исабель.  Поскольку  по  какой-то  прихоти
судьбы  тебе  досталось  ее  лицо,  будет  только  справедливо,  de  sertew,
рассказать тебе всю ее историю.
   Не будучи уверенной, что ей хочется эту историю услышать, Кэтрин  подняла
на него смущенный взгляд.
   - А стоит ли? Я имею в виду, если это глубоко семейное дело...
   - Верно, семейное, - согласился он, со вздохом опускаясь на диван рядом с
ней, - но полагаю, будет лучше, если ты все узнаешь.
   Кэтрин не возразила, когда он взял ее за руку, ей было приятно теплое его
прикосновение, и он  начал  говорить,  сначала  очень  медленно,  хмурясь  и
останавливаясь, вспоминая события, которые происходили много лет назад.
   Когда Исабель Кардосо переехала жить в дом  Барросо,  семья  состояла  из
графа, графини, их старшего сына Педро, который учился тогда в  университете
в Коимбре, двенадцатилетнего Эдуардо и его  младших  сестер  Марии-Леонор  и
Марии-Кристины. До появления  на  свет  Аны-Марии  еще  оставалось  какое-то
время.
   Исабель, племяннице графини, было восемнадцать лет, мать  ее  умерла  при
родах, а незадолго до своего приезда она потеряла и отца. Девушка приехала в
Квинта-дас-Лагоас прямо из монастыря, где она закончила образование.
   - Для меня она была настоящей принцессой из сказки. Я безумно влюбился  в
нее, хотя и был так мал, - отрешенно улыбнулся Эдуардо.
   В благодарность за то, что семья Барросо ее приютила,  Исабель  взяла  на
себя обязанности гувернантки.
   - Я был ею  очарован,  -  бесстрастным  голосом,  без  рисовки  вспоминал
Эдуардо. - Один взгляд ее кристально чистых глаз - и  я  готов  был  сделать
все, о чем бы она ни попросила.
   Однако никаких особенных  просьб  у  нее  к  детям  не  было,  разве  что
внимательно слушать на уроках. Эдуардо уже  ходил  в  школу,  так  что  был,
естественно, освобожден от этих занятий, но в часы  отдыха  с  удовольствием
присоединялся к сестрам и своей прекрасной кузине.
   - То короткое время, что она жила с нами, - рассказывал Эдуардо,  -  было
настоящей идиллией в моей жизни.
   - Значит, она с вами прожила  недолго?  -  спросила  Кэтрин.  -  Полагаю,
вскоре она кого-то встретила?
   Выразительный рот Эдуардо сжался.
   - Это было трагедией. Исабель безумно влюбилась, de sertew. К  сожалению,
объект ее страсти не отвечал ей взаимностью.
   Когда Педро вернулся домой на каникулы  из  Коимбры,  он  увидел  Исабель
впервые за много лет, прошедших с детства. Он был  беззаботен,  обаятелен  и
очень красив и для Исабель, воспитанной в монастыре, без преувеличения  стал
воплощением девичьих грез.
   Сильнее стиснув руку Кэтрин, Эдуардо перешел к рассказу о той злосчастной
ночи. Ему не спалось в его комнате в башне, которую теперь занимала  Кэтрин.
Сидя на подоконнике, он видел, как Педро вышел  во  двор,  закурил,  нарушая
запрет матери, сигару, а потом  зашагал  дальше,  через  арку  ворот,  и  по
огоньку сигары легко можно было проследить его путь.
   - Он курил тайком почти каждую ночь, - сказал Эдуардо. - Уходил из  дому,
таился  и  осторожничал,  стараясь,  чтобы  никто  не  узнал.  -  Он  глухо,
безрадостно засмеялся. - Очень хорошо помню свое тайное ликование,  когда  я
представлял, как буду дразнить его на следующий  день.  А  потом,  к  своему
изумлению, я увидел Исабель. Она следовала  за  ним  как  призрак  в  лунном
свете, в одной лишь ночной рубашке, с  накинутой  на  плечи  шалью.  Мне  не
забыть своего глубочайшего отчаяния, я инстинктивно чувствовал, что  Исабель
поступает нехорошо.
   В довершение всего маленький Эдуардо увидел еще и свою мать, она вышла из
дома в тот самый момент, когда Исабель с мольбой склонила колени  перед  его
братом и копна черных волос скрыла ее лицо как вуаль.
   - Я не слышал слов, - продолжал Эдуардо. - Но как бы мал я ни  был,  даже
мне, и даже с такого расстояния, было понятно, что Педро поражен  поведением
Исабель. Увидев мать, он облегченно обнял ее,  а  Исабель,  отчаянно  рыдая,
закрыла лицо руками. Моя мать подняла ее,  успокоила,  потом  подала  другую
руку Педро. Я сам залился слезами, когда  увидел,  что  он  с  благоговением
целует руку матери, а потом сопровождает их вместе с Исабель до дома.
   Кэтрин ждала продолжения, не сводя глаз с  задумчивого,  печального  лица
Эдуарда.
   - Исабель отослали? - наконец осторожно спросила она.
   Он покачал головой.
   - Нет. Педро рассказал мне, уже через много лет, что мама была  настоящим
ангелом по отношению к Исабель в ту  ночь.  Она  уложила  почти  обезумевшую
девушку в постель, успокаивала, давала нюхать  соли,  чтобы  привести  ее  в
себя, оставалась с ней до тех пор, пока  та,  казалось,  не  уснула.  Только
после этого она отправилась к Педро, чтобы спросить  его,  действительно  ли
чувство Исабель не нашло у него ответа. Педро заверил ее, что он привязан  к
Исабель только как брат, что он никогда не позволил бы себе соблазнить  юную
девушку в родительском доме. - Эдуардо взъерошил волосы. - На следующий день
Исабель не нашли в ее комнате. Начались розыски, и совершенно  случайно  она
была обнару