ой дети выросли, -  в  отличном
состоянии, разумеется,  в  основном  роскошную,  вроде  "Беби  Диора",  плюс
ненужные больше коляски, детскую мебель  и  все  такое  прочее.  Мы  продаем
товары по бросовым ценам, половину выручки забираем себе.
   - Много денег на этом, конечно, не  сделаешь?  -  вставил,  нахмурившись,
Адам.
   - Дела идут очень неплохо, но мы предлагаем и другие  услуги.  На  первом
этаже у нас  ясли  с  квалифицированным  персоналом:  там  матери  могут  на
час-другой  оставить  своих   детей.   Торгуем   также   обувью   со   всеми
сопутствующими товарами, у нас есть  штат  опытных  беби-ситтеров...  -  Она
остановилась, покраснев. - Что-то я разговорилась...
   - Приятно видеть такой энтузиазм. - Адам поднялся, потому что  подошедший
официант сообщил, что обед подан. - Давай поедим. Но предупреждаю,  потом  я
хочу выспросить у тебя обо всем, что произошло после того, как  ты  оставила
меня перед алтарем, так сказать, вплоть до того момента, когда  судьбе  было
угодно, чтоб ты столкнулась со мной сегодня вечером.
   Аппетит у Лаури сразу пропал. Семга с соусом  из  авокадо  утратила  свою
привлекательность. Как и все прочие блюда. Какая жалость, с горечью подумала
Лаури. Такая еда  каждый  день  с  неба  не  падает.  Последний  раз,  вдруг
вспомнила она, она пировала в подобном ресторане с этим же самым  человеком;
он раздраженно косился на дорогие блюда, к которым она даже не притронулась.
   - Какое-то у тебя странное выражение, - заметил Адам. - Тебе не  нравится
семга?
   - Должно быть, я не очень голодна, - призналась она.
   - Оставь ее и приступай к  пудингу.  Ты  раньше  любила  сладкое.  Может,
соблазнишься? - он улыбнулся, и в глазах его вспыхнул знакомый блеск.
   - Нет, спасибо, - улыбнулась она в ответ. - Кофе было бы замечательно, но
ничего больше.
   - Ну тогда  пойдем  в  бар,  там  и  выпьем.  Бар  к  этому  времени  был
переполнен. Но как по волшебству - что всегда происходило, когда она была  с
Адамом, - едва они вошли, парочка поднялась и направилась к выходу, и  Адам,
не теряя времени, живо усадил Лаури в опустевший уголок и  предложил  выпить
бренди или ликера.
   - Нет, правда не хочу, - покачала она  головой.  -  Мой  день  начинается
очень рано. Боюсь, не стала бы болеть голова.
   - Не думаю, что полстаканчика вина повредит тебе.
   Лаури разлила кофе, машинально положила кусок  сахара  в  чашку  Адама  и
протянула ему, но тут же обругала себя, уловив его самодовольный взгляд.
   - У тебя отличная память, Лаури.
   - Только на пустяки, - она мило улыбнулась.
   - Вроде обещания выйти замуж? - Его глаза так впились в нее, теплоты  как
не бывало.
   Лаури пожала плечами, вдруг успокоившись теперь,  когда  все  карты  были
выложены на стол.
   - На самом деле я никогда не обещала выйти за тебя  замуж,  Адам.  Просто
мое молчание ты принял за согласие.
   Его глаза угрожающе сузились в щелки.
   -  Ты  хочешь  сказать,  что  никогда  и  не  собиралась   приходить   на
бракосочетание в тот день?
   - Так оно и было, - она  допила  свой  кофе,  затем  налила  еще,  жестом
предлагая и Адаму.
   - Нет. Я хочу бренди, - он помахал официанту, затем  снова  повернулся  к
Лаури. - Почему?
   - Что почему?
   - Ты и сама отлично знаешь, черт побери! - взорвался он. Его губы сжались
в узкую полоску. - Почему ты так со мной поступила? Что я такого  сделал?  Я
просил тебя выйти за меня замуж, не забыла?
   - Правда. Но с такой явной неохотой, что  я  чувствовала  себя  последней
мерзавкой, загнавшей тебя в угол, - Лаури поежилась. - Словно я была  камнем
на твоей шее. А для меня ты был единственным человеком, которого я любила  -
до того момента, во всяком случае.
   Адам  подождал,  пока  официант  поставит  бренди,  затем   одним   махом
ополовинил рюмку, поставил ее  и  воззрился  на  Лаури  холодным  обвиняющим
взглядом.
   - В тот день, когда ты не пришла, я звонил Руперту, боясь,  не  случилось
ли чего с тобой по дороге. Когда он сказал, что ты уехала, я ничего  не  мог
понять, а когда я приехал за письмом, Сара одарила меня таким взглядом...  У
меня кровь застыла в жилах, - он мрачно усмехнулся. - С тех пор я ни его, ни
ее не видел. Они ясно дали мне понять, что я персона нон грата  в  их  доме.
Этого никогда я тебе не прощу. Я их очень люблю. Я люблю Эмили  и  Доминика,
но боюсь, Сара никогда больше  не  позволит  мне  видеть  их.  Лаури  пожала
плечами.
   - Не забывай, из какой она семьи. Морганы - это целый клан, и  живут  они
по законам клана. Адам уставился на нее.
   - Значит, ты слыхала о моей неудачной поездке в  Уэльс,  чтобы  разыскать
тебя?
   - Разумеется. Отец позвонил мне сразу после твоего ухода.
   - Встретили меня там - хуже некуда!
   - А ты чего ожидал?
   - Черт побери, Лаури, я пытался выяснить,  куда  ты  провалилась.  В  тот
момент у меня и без  того  дел  было  невпроворот,  мне  только  не  хватало
мотаться по всей стране, отыскивая тебя.
   - Я не просила искать меня, - заметила она холодно. - Да к тому  же  одну
поездку в Кумдеруэн не назовешь мотанием по всей стране.
   Адам еле сдерживался.
   - Но все  равно  это  было  пустой  тратой  времени.  Твой  отец  наотрез
отказался сказать мне, где ты, и, по сути, выставил  меня  за  дверь.  Твоей
мачехи я даже не видел. Что мне оставалось делать? Я  вернулся  в  Лондон  и
постарался забыть, что ты существуешь.
   - Очень разумно.
   Он глянул на нее угрюмо.
   - Ты-то, судя по всему, забыла меня достаточно легко, раз у  тебя  кто-то
есть.
   - Не сомневаюсь, ты тоже.
   Наступило молчание; Адам допил свое бренди.
   - Как ни странно, нет, - бесцветным голосом произнес  он.  -  Времени  на
женщин не остается. Вся моя жизнь - это работа.
   Лаури бросила на него недоверчивый взгляд.
   - С трудом верится.
   - С правдой частенько так. -  Улыбка  его  была  невеселой.  -  Моя  мать
забеспокоилась. Раньше она жаловалась на бесконечную вереницу моих  девиц  -
это ее слова, не мои. А теперь жалуется, что их вообще нет.
   - Ни одной?
   -  Ни  одной.  Она  все  время  твердит,  что  пора  мне  остепениться  и
обзавестись семьей. - Губы его искривились. - К счастью, она не  знает,  как
близок я был однажды к осуществлению ее желания.
   Лаури взяла свою сумку и шарфик.
   - Ладно. Теперь ты узнал все, что хотел узнать...
   - Не так быстро, - Адам резко протянул руку через столик, чтобы задержать
ее. - Я знаю еще далеко не все, Лаури. Я хочу знать, куда ты уехала,  почему
не сообщила мне, где ты.
   - Я сказала тебе куда, Адам. Я уехала к своим родственникам  и  попросила
всех держать в тайне, где я, потому что не хотела видеть тебя. Вот и все.  -
Она поднялась с решительным видом. - А теперь мне надо идти.
   Адам вскочил на ноги.
   - Я бы подвез тебя, но последняя рюмка бренди была лишняя. Подожди здесь,
я попрошу кого-нибудь вызвать такси.
   Лаури чуть было  не  сказала,  что  до  дому  ей  два  шага,  но  вовремя
спохватилась. Если она так скажет, Адам вызовется проводить ее.
   Пока они стояли в фойе в ожидании  такси,  Лаури  пыталась  заговорить  о
чем-нибудь постороннем, чтобы как-то нарушить напряженное молчание.
   - Спасибо за замечательный ужин, - наконец сказала она.
   Адам насмешливо посмотрел ей в глаза.
   - К еде ты и не притронулась. Снова молчание.
   - Ты завтра уезжаешь? - из чистой вежливости спросила она,  надеясь,  что
такси вот-вот прибудет.
   - Пока не знаю. - Он пожал плечами. - Как повернутся дела.
   К облегчению Лаури, эта пытка закончилась: приехало такси.  С  лучезарной
улыбкой она протянула Адаму руку.
   - Прощай. И еще раз извини за машину.
   - Не велика цена за возможность встретиться с тобой,  -  Адам  иронически
улыбнулся и вместо того, чтобы пожать ее  руку,  поднес  ее  к  губам  и,  к
удивлению Лаури, остался на месте,  не  сделав  ни  малейшей  попытки  пойти
следом, когда она вышла из отеля. Лаури даже опешила. Она была уверена,  что
он проводит ее до такси и поедет с ней, хотя бы для  того,  чтобы  выведать,
где ее дом.
   После такого нервозного вечера и бессонной ночи  Лаури  чувствовала  себя
совсем  разбитой,  когда  утром  ее  разбудил  обычный  настойчивый  зов  по
селектору. Тем не менее, зевая, она вскочила с постели, облачилась в халат и
побежала к дочурке, уже стоявшей в кроватке в своей спальне, тряся что  есть
силы прутья загородки с привязанной погремушкой.
   - Ба-ба, ба-ба, - лепетала Розин и тут же бросила погремушку и  протянула
ручки к Лаури. -  Мам-мам!  -  приветствовала  она  маму  своей  неотразимой
улыбкой с прорезающимися зубками, и Лаури схватила ее, горячо расцеловала  и
стала одевать в приготовленную с вечера одежду. Облачив  малышку  в  красный
свитерок, бумажный комбинезончик с  крупными  красными  и  желтыми  цветами,
надев на ножки кроссовки в красную клеточку, Лаури отнесла  Розин  в  кухню,
усадила ее на высокий стульчик и сунула в нагреватель  бутылочку  с  детским
питанием, налив заодно чайник. Она приготовила  чай  с  тостами,  надела  на
девочку слюнявчик, насыпала в чашку хлопьев, залила молоком и  села  кормить
ребенка, радуясь, что ритуал кормления совершается автоматически, сам собой.
Розин с жадностью набросилась на свои хлопья, допила остатки молока и  стала
жевать тостики в виде солдатиков, а Лаури тем временем разделалась со  своим
собственным скудным завтраком.
   Потом она усадила Розин на пол в гостиной, вручив ей мешок с игрушками  и
удостоверившись, что все замочки на шкафах закрыты, специальные крышечки  на
розетках на месте, установила решетку в дверном проеме между двумя комнатами
и быстро прибралась в кухне; засунула грязное  белье  в  стиральную  машину,
простерилизовала бутылочки,  помыла  посуду,  не  спуская  глаз  с  дочурки,
которая деловито вытаскивала из мешка игрушки, ползла с  ними  к  решетке  и
складывала в кучу, затем ковыляла за новой партией.
   Потом Лаури перенесла девочку в спальню, пока сама одевалась, готовясь  к
работе в магазине. Розин схватила со столика около кровати журналы,  уселась
на пол и стала рассматривать их, разрывая страницы, когда  не  удавалось  их
перевернуть, а Лаури тем временем натянула черные джерсовые брюки, свитер  с
высоким горлом и поверх желтую вельветовую жилетку, которую  она  подпоясала
черным поясом.  Перехватив  волосы  желтым  шарфиком,  она  быстро  и  умело
подкрасилась (этому искусству она научилась за последние месяцы) и  еще  раз
сменила у Розин подгузник. Затем она перенесла малышку опять  в  гостиную  и
какое-то время играла с ней и читала, а потом просто сидела на диване, обняв
девчушку, а та вздремнула полчасика, как обычно в это время.
   Когда Лаури в десять спустилась в магазин, Фран Хоббс, ее напарница,  уже
была там, Дженни на своем месте в яслях на нижнем этаже,  готовая  к  приему
Розин и любых других детишек, а несколько рождественских  покупательниц  уже
бродили по магазинчику, высматривая одежду  и  мебель.  "Малыш"  начал  свой
рабочий день.
   В половине шестого вечера Лаури  собралась  закрываться.  Поскольку  Фран
сегодня открывала и начала работать на час раньше утром, она и ушла  раньше,
оставив Лаури и Дженни заканчивать рабочий  день.  До  Рождества  оставалось
всего две недели, и посетителей было много; Лаури весь день помогала мамашам
выбирать нужное, подыскивала чуть начавшим ходить крохам  обувку,  время  от
времени  спускалась  вниз  помочь  Дженни  в  яслях;  передохнуть  ненадолго
удалось, когда надо было покормить Розин да во  время  небольшого  перерыва,
так что  к  этому  времени  она  чувствовала,  что  здорово  устала.  Обычно
незадолго до закрытия она брала сюда Розин поиграть в одном  из  манежей,  и
сейчас, как всегда, малышка, счастливая, валялась  на  спине  в  обнимку  со
своим пушистым кроликом и  махала  крутящимся  наверху  уточкам,  клоунам  и
диснеевским персонажам, а тем временем Лаури с Дженни наводили в магазинчике
порядок перед закрытием.
   - Ну вот, кажется, и все, - позевывая, заметила Дженни. -  Все  вроде  на
местах. Я закрываю?
   - Да, пожалуйста! - с горячностью откликнулась Лаури. - Я ног  под  собой
не чую... - пожаловалась она, и в это  время  звякнул  дверной  колокольчик,
впуская запоздалого посетителя. Лаури готова была встретить  его  улыбкой  и
вдруг застыла, вся напрягшись, словно тигрица с тигренком.  Посетителем  был
не кто иной, как Адам Хокридж, высокий, элегантный, в темном дорогом пальто;
на густых каштановых прядях таяли снежинки.

Глава 9

   - Добрый вечер, сэр, - вежливо обратилась к вошедшему Дженни, - чем  могу
быть полезна?
   - Я не совсем покупатель, - улыбнулся он ей в ответ, - я пришел  повидать
мисс Морган.
   Дженни бросила на Лаури недоуменный взгляд.
   - Все в порядке, Дженни, - кивнула ей Лаури. - Можешь идти. Я  закрою  за
тобой, а потом выпущу мистера Хокриджа. - Она с вежливой улыбкой повернулась
к Адаму. - Я полагаю, вы зашли обсудить вчерашний инцидент. Убытки оказались
больше, чем вы думали?
   Дженни с облегчением вздохнула и сочувственно взглянула  на  Лаури  из-за
спины Адама, затем взяла свое пальто и вышла на улицу, где сыпал декабрьский
снежок; в магазинчике повисла тишина и повеяло холодом, не меньшим,  чем  на
улице.
   Молясь, чтобы Розин лежала тихо как мышка, Лаури заправила за  ухо  прядь
волос и с холодным любопытством смотрела на Адама.
   - Я думала, ты уже уехал. Не успел закончить свои дела?
   - С делами все в порядке, -  заверил  он  ее,  с  нескрываемым  интересом
оглядывая магазинчик. - Что касается моих личных дел, то здесь  не  все  так
просто. Ты не ответила на многие вопросы, Лаури, так что, прежде чем  завтра
уехать, я решил забежать и немного поболтать. - Вдруг глаза его сузились: он
увидел спящего ребенка. - Боже милостивый, кто-то из покупательниц  забыл  у
тебя младенца?
   - Нет, - сказала Лаури. Деваться было некуда.  -  Она  моя,  если  хочешь
знать.
   Адам ошеломленно уставился на Розин, затем перевел взгляд на Лаури.
   - Твоя? Как ее зовут?
   - Розин.
   - Странное имя.
   - По-валлийски "роза". Но обычно ее зовут Рози.
   - В том числе и отец?
   Лаури безразлично посмотрела на него и промолчала.
   Адам  снова  стал  разглядывать  девочку;  она  была  такая  крохотная  и
беззащитная со своим пушистым  кроликом,  который  был  немногим  меньше  ее
самой. Тоненькие как пух волосенки вились вокруг еще  не  заросшей  макушки,
один башмачок сполз,  обнажив  крошечную  розовую  ножку.  И  вдруг,  словно
почувствовав его взгляд, Розин открыла свои большущие черные, совсем  как  у
мамы, глаза и сонно улыбнулась ему.
   - Привет, - как можно ласковее поздоровался Адам  и  тоже  улыбнулся.  Он
смотрел на малышку не отрываясь, так что Лаури даже  не  по  себе  стало.  -
Точная твоя копия.
   - Все так говорят, - коротко подтвердила она.
   - Сколько ей?
   - Девять месяцев.
   Адам неприязненно взглянул на нее.
   - Недолго же ты искала ей папашу!
   - Да. - Лаури мило улыбнулась. - Любовь с первого взгляда.
   Заметив признаки беспокойства со стороны дочурки, она быстро  наклонилась
и подхватила ее на руки.
   - Боюсь, нам пора купаться. Я бы попросила тебя уйти.
   - А я-то надеялся, что ты представишь меня человеку, с которым живешь,  -
сказал Адам, с вызовом посмотрев на нее. - Чувство такта  не  позволяет  мне
спросить его, как он отнесся к нашей вчерашней встрече. Насколько я понимаю,
вы не женаты?
   - Нет.
   - У тебя осталась аллергия к браку!
   - Вовсе нет, - парировала она. - Придет день, и  я  вступлю  в  брак,  не
сомневайся. А если и нет, то это все равно тебя не касается, Адам.
   - Когда-то касалось, - напомнил он.
   -  Все  это  быльем  поросло.  -  Лаури  с  трудом  удерживала   малышку,
вырывающуюся у нее из рук и выражающую явное желание спуститься  на  пол.  -
Вот видишь, мне надо нести ее наверх.
   - Ее папочки еще нет дома?
   - Еще нет! - Лаури улыбнулась. - Прощай, Адам.
   Адам сжал челюсти.
   - Ладно, Лаури. Твоя взяла. Вернее, ее, - кивнул он на Розин. - Прощай. -
Он протянул палец и дотронулся до розовой щечки. - Бай!
   - Бай-бай,  -  пролепетала  Розин  и,  расплывшись  в  радостной  улыбке,
протянула ему ручку.
   Лаури даже дыхание задержала, видя, с каким изумлением взирает на девочку
Адам.
   - Вот так да, юная леди,  вы  не  по  возрасту  говорливы!  -  Он  ехидно
посмотрел на Лаури. - Разве малыши говорят в девять месяцев?
   - Она не говорит, знает только "мам-мам" и "бай-бай", - ответила Лаури  и
тут же пожалела, видя нескрываемую иронию в его глазах.
   - Я думал, первое слово обычно "папа", - протяжно произнес он и  двинулся
к двери. - Может, загляну еще разок до отъезда, - добавил он, одарив  ее  на
прощание не предвещающей добра улыбкой, и вышел в метель.
   Лаури посадила Розин в манеж  и  бросилась  запирать  дверь.  Как  только
помещение погрузилось во мрак, не считая  света,  освещавшего  витрину,  она
подхватила дочку  и  поспешила  вверх  по  лестнице  в  свое  убежище,  всем
существом чувствуя, что еле-еле избежала опасности.
   Еще два часа Лаури провозилась с Розин, пока та  наконец  не  заснула,  и
только тогда приготовила себе низкокалорийное блюдо из риса,  строго  следуя
своей диете. Усевшись на диване с книжкой и чашкой  кофе,  она  все  еще  не
могла успокоиться. И напрасно, укоряла  она  себя.  Даже  если  Адам  узнает
правду о Розин, дела это не меняет. Ребенок ее, и только ее. Он утратил  все
права на  Розин  в  тот  день,  когда  обвинил  ее  мать,  что  она  нарочно
забеременела, чтобы заставить его жениться на ней.
   Лаури только вышла из ванной, обернув вокруг головы  полотенце  наподобие
тюрбана, когда зазвенел звонок домофона. Она осторожно сняла трубку.
   - Да?
   - Это я, Адам. Открой, пожалуйста, Лаури.
   - Ни за что. - Она бросила трубку, но Адам не снимал палец со звонка, так
что Лаури пришлось снова ответить.
   - Убирайся, - в ярости крикнула она.
   - И не подумаю, пока не увижу тебя.
   - Но это невозможно. Я не одна.
   - Никого, кроме Розин, наверху нет. Так что лучше открой, Лаури.
   Она была в отчаянии, не зная, на что решиться.
   - Я все равно не уйду, - упорно твердил Адам, не собираясь сдаваться.
   - Ну хорошо, - с досадой сказала Лаури. - Только  на  минутку.  Я  ужасно
устала.
   Она нажала на кнопку, открывающую замок входной двери, и тут же бросилась
к Розин. Она повернула девочку на другой бочок, подоткнула  одеяльце,  затем
собралась с духом и пошла открывать дверь, в которую уже стучал Адам.
   Он стоял на лестничной площадке, на нем  было  то  же  темное  пальто,  в
уголках  губ  играла  улыбка:  он  рассматривал  закрученное  вокруг  головы
полотенце и плотно запахнутый на груди алый шерстяной халат.
   Лаури прошла впереди него в гостиную.
   - Входи, будь любезен.
   Адам  прошел  следом  за  ней  в  небольшую  комнатку,   с   любопытством
разглядывая скудную меблировку  и  ничем  не  украшенные  стены;  общий  вид
оживляли лишь кремовые шелковые занавески, придающие аскетической обстановке
элемент роскоши.
   - Так вот где ты живешь, - протянул он. - Можно снять пальто?
   - Можешь не снимать, ты ведь ненадолго - я жду своего друга.
   Адам решительно замотал головой.
   - Я тебе не верю. Вчера, после нашей встречи, я навел кой-какие  справки.
Ты живешь одна, Лаури. Не считая ребенка.
   Лаури с неприязнью посмотрела на него и пожала плечами.
   - Понятно. В таком случае садись и подожди минутку. У меня с волос капает
на шею. Надо их вытереть. Вон там вечерние газеты.
   Она поспешила в ванную, не в силах  совладать  с  беспокойством;  яростно
вытирая волосы и затем расчесывая их и повязывая  лентой,  она  тешила  себя
надеждой, что не подхватит воспаления легких, разгуливая с мокрыми волосами.
Критически взглянув на свой халат, она махнула рукой. Пускай. Если Адаму  на
глаза попадется уголок полосатой пижамы, то и поделом ему: нечего вторгаться
в чужой дом на ночь глядя.
   Когда она вошла, Адам встал с д