льно влюбиться.
   - Слишком поздно, - пылко сказал он. - Думаю, и тебе  это  ясно.  С  того
самого мгновения, с той нашей первой встречи, когда я держал тебя  в  руках,
между нами возникли невидимые узы.
   - Лишь потому, что я так похожа на Исабель Кардосо!
   В глазах Эдуардо загорелся триумфальный огонек.
   - Nao, senhora! Когда я вытащил тебя из машины,  у  тебя  на  голове  был
шарф,  а  очки  закрывали  пол-лица.  Моя  реакция  на   тебя   была   чисто
инстинктивной - ничего общего с твоим внешним видом, carinha.
   Кэтрин  пристально  вгляделась  в  него,   чувствуя   смятение   от   его
уверенности.
   - Это правда?
   - Ты сомневаешься в моих словах? - высокомерно вскинул он голову.
   - Нет-нет. - Она потрясение вздохнула. Эдуардо поднялся и пересел  к  ней
на диван, подчеркнуто оставив между ними место.
   - Это сходство было настоящим шоком, de sertew. Увидев в первый раз  твое
прелестное лицо, я не мог поверить своим глазам. Но не забывай, что  Исабель
была моложе тебя на пять лет. Ее лицу недоставало зрелости и  силы,  которые
меня так привлекают в тебе. И чем больше я узнаю тебя, тем  больше  сходство
стирается. - Осторожно, без всякого принуждения,  он  взял  ее  за  руку,  и
нежности его жеста невозможно было  противиться.  -  Прошло  совсем  немного
времени, но я уже вижу лишь тебя, Кэтрин, одну тебя, а не бедную Исабель.
   Она опустила глаза на их сплетенные руки.
   - Я рада. Но это ничего не меняет. Я уеду и больше никогда тебя не увижу.
Узы там или не узы... - Он стиснул ее пальцы, и она запнулась.
   - Почему мы больше никогда не встретимся?! - страстно воскликнул он. - Ты
не хочешь?
   Она вскинула подбородок.
   - Я живу в Лондоне, а ты - здесь, и случайных встреч  не  предвидится!  Я
буду занята своей работой, какой бы она ни была, а ты - своей. Поэтому будет
лучше, если я сейчас скажу тебе спокойной ночи.
   Она закусила  губу  и  отвернулась,  смешавшись  от  предательских  слез,
зазвеневших в голосе. Эдуардо повернул ее лицо к себе и нахмурился при  виде
ее повлажневших глаз. Издав  сдавленный  возглас,  он  привлек  ее  к  себе,
поцеловал дрожащий рот, и прикосновение его  губ  в  тот  же  миг  смело  ее
сопротивление. Объятия из нежных, успокаивающих стали страстными, как только
их  тела  соприкоснулись.  Дыхание  Эдуардо  участилось,  рот  стал  жадным,
требовательным, и кольцо его рук сомкнулось вокруг нее,  отрезая  ото  всего
мира. У Кэтрин вырвался глухой изумленный стон от силы его желания,  которое
электрическим разрядом пронизало ее с  головы  до  ног,  заструилось  по  ее
нервам  огнем,  воспламенило  такой  ответной  страстью,  что  она  в  ужасе
задрожала.
   - Эдуардо, довольно! - неистово выкрикнула она, и  он  тут  же  откинулся
назад, вглядываясь в нее с победоносно сияющим видом.
   - Вот видишь! - выдохнул он. - Ты тоже не можешь противиться этим узам.
   - Узам? - Вздрогнув, она сглотнула. - Так вот что это?
   Эдуардо прожигал ее взглядом.
   - А ты как бы это назвала, querida? Кэтрин, захваченная врасплох,  отвела
глаза.
   - Не знаю. Даже близко ничего похожего никогда не испытывала.
   Она почувствовала, как он весь напрягся.
   - Никогда?
   - Нет.
   - Даже с... - Он резко замолчал, как будто был не в силах произнести имя.
   - Я сказала - никогда, - повторила она с таким значением,  что  он  снова
наклонился и пылко поцеловал ее, запустив пальцы в волосы и прижав ее голову
к себе, чтобы она не смогла оторваться, даже если бы захотела.
   Наконец он отстранился  и  заглянул  в  ее  глаза,  тоже  потемневшие,  с
расширившимися от желания зрачками.  Он  прокомментировал  свое  открытие  с
извечным мужским удовлетворением, заставившим ее ресницы  опуститься,  чтобы
скрыть предательское замешательство.
   - Тебе никто не говорил раньше, какие у тебя  глаза  в  минуты  любви?  -
хриплым голосом спросил он.
   - Нет. И прошу тебя, прекрати обсуждать мой предыдущий любовный  опыт.  Я
же у тебя о твоем не спрашиваю.
   - Ты можешь узнать обо мне все, что пожелаешь, - и о любовном опыте в том
числе, amada, - смеясь, заверил он ее. - Клянусь, у меня  его  куда  меньше,
чем ты предполагаешь.
   - Не думаю, что хочу об этом знать, - медленно протянула она, вглядываясь
в глубину темных глаз, сияющих так близко от нее. Она  поправила  выбившуюся
прядь волос. - И кроме того...
   - Продолжай, - потребовал он.
   - Это ничего не изменит, Эдуардо.  Когда  я  на  следующей  неделе  улечу
домой...
   - Почему ты должна улететь?
   - Потому что мой билет...
   - Купи другой билет.
   - Нет, я не могу.
   - Почему не можешь?
   - Самая обычная экономия. Деньги, Эдуардо, деньги!
   - Я заплачу, - тут же сказал он.
   - Нет! - Она провела ладонью по его щеке.  -  Послушай.  Как  только  Ана
выйдет замуж, у меня не останется причин для того, чтобы медлить с отъездом.
Твоим родным будет невдомек...
   - Невдомек? - Он нахмурился.
   - Я хочу сказать, они будут удивлены, и вполне понятно...
   - Если я приглашу тебя побыть еще у меня в гостях, моим родным  в  голову
не придет задавать вопросы, - надменно вскинулся он. - Они не посмеют.
   - Возможно. Но это ничего не меняет. Его лицо стало каменным.
   - Ты имеешь в виду, что у тебя нет желания остаться.
   Кэтрин в отчаянии вздохнула.
   - Я хочу, хочу. Но не могу. Поэтому лучше оставим этот разговор.
   - Тебя нельзя убедить? - мягко спросил он, и  от  нежного  блеска  в  его
глазах сердце ее глухо застучало.
   - Очень даже можно. - Она вскочила. - Тем не менее отношения  между  нами
впредь будут только дружескими.
   - Это твое последнее слово? - Он медленно поднялся на ноги, грацией  -  и
намерением! - напоминая тигра, приготовившегося к прыжку.
   Кэтрин отпрянула.
   - Скажи мне, что я тебе безразличен, - и я оставлю тебя  в  покое.  -  Он
схватил ее за запястье. - Ну? A verdade, Кэтрин. Правду.
   Лгать, когда ее пульс бешено бился  под  его  пальцами,  было  совершенно
бесполезно.
   - Ладно! Правду так правду. Ты мне не безразличен! Но это дела не меняет.
Неужели ты не понимаешь, Эдуардо! Я никогда не соглашусь...
   Не дав ей договорить, он крепко прижал ее к себе одной  рукой,  а  другой
вынул шпильки из пучка на затылке и зарылся лицом в рассыпавшиеся по  плечам
густые волосы.
   - Я даже и не начал еще заниматься  с  тобой  любовью,  Кэтрин.  Поцелуи,
ласки - это всего лишь ideia, предвкушение  того  удовольствия,  которое  мы
можем получить вместе.
   По спине у нее пробежал холодок.
   - Эдуардо, не нужно! Еще два дня тому назад мы даже не знали друг  друга.
У меня никого после Дэна не было. Я пообещала себе, что должна быть  уверена
на сто процентов, прежде чем...
   - Кэтрин, я не собираюсь стать твоим любовником. - Его руки сжали ее  еще
сильнее. - Хотя, Deus me livre, как бы этого хотелось! Все бы  отдал,  чтобы
заполучить тебя сейчас в свою бывшую комнату в башне и любить тебя до самого
рассвета, но это невозможно по  многим  причинам.  Ты  подруга  Аны  и  наша
гостья, ты находишься под моей защитой. - Он коротко рассмеялся. - Deus, мог
ли я предвидеть, что мне придется защищать тебя от себя самого! Но только не
отрицай этой волшебной связи между нами. Я чувствую, что она шелковой  нитью
соединила нас. И неважно, давно ли мы знакомы, Кэтрин. Ведь можем же мы быть
любящими друзьями?
   Она мягко отстранилась, стараясь избегать его обезоруживающего взгляда.
   - Хочешь сказать, что пара поцелуев и  объятия  не  принесут  вреда?  Это
соблазн, Эдуардо, а я боюсь повторения прошлой боли.
   - Я никогда не обижу тебя, querida, - сказал он с такой  верой,  что  она
печально улыбнулась.
   - Намеренно - нет. Все получится как бы само  по  себе.  Поэтому  никаких
повторений сегодняшнего, пожалуйста.
   Он застыл в смятении, не сводя с нее глаз, а в углу  рта  снова  забилась
жилка.
   - Что ж, хорошо, Кэтрин. У меня нет выбора, как только повиноваться.
   - Спасибо. - Усилием воли она  заставила  себя  улыбнуться.  -  Спокойной
ночи, Эдуардо.
   - Останься еще ненадолго, -  отрывисто  сказал  он.  -  Не  покидай  меня
сейчас, рог favor. Обещаю, что не трону тебя, если ты чуть-чуть  задержишься
и мы поговорим. - Он вдруг обрадованно встрепенулся:
   - Может быть, хочешь чаю?

Глава 5

   Кэтрин прыснула от неожиданной обыденности его вопроса; и  это  сразу  же
разрядило обстановку.
   - Ну, от такого предложения я не откажусь! Где его можно приготовить?
   Он облегченно вздохнул.
   - Пойдем  на  кухню.  Большинство  наших  гостей  англичане,  и  Фернанда
привыкла оставлять наготове все, что нужно для чая.
   Они потихоньку, как заговорщики,  спустились  вниз,  Эдуардо  показал  ей
чайник и банку с чаем, но сам процесс приготовления доверил ей.
   - Ты когда-нибудь заваривал  чай?  -  спросила  она,  наливая  кипяток  в
чайник. - И вообще, если уж на то пошло, готовил что-нибудь?
   - Когда я был студентом, то иногда стряпал что-то очень простенькое,  но,
увы, обходился без чая. Это лишает меня твоего уважения?
   Кэтрин покачала головой, когда он взял у нее поднос,  чтобы  отнести  его
наверх.
   - Трудно было  бы  ожидать,  что  граф  де  Понталегре  будет  заниматься
домашним хозяйством!
   - Титул перешел ко мне совсем  недавно,  -  напомнил  он  ей,  когда  они
добрались до sola. -  Большую  часть  своей  жизни  я  был  простым  Эдуардо
Барросо.
   - Ну уж не простым  -  это  точно!  -  Присев  на  диван,  она  испытующе
взглянула на него. - Ты, должно быть, скучаешь по прошлой жизни?
   Эдуардо неожиданно разоткровенничался. Если бы у него был  выбор,  он  бы
предпочел  свою  юридическую  карьеру  заботам  о   семейной   недвижимости.
Трагическая гибель брата  в  дорожной  аварии  внезапно  превратила  Эдуардо
Барросо в главу семьи, и тяжесть этой  ноши  еще  больше  увеличилась  после
скоропостижной  смерти  матери.  Когда  графиня,  узнав  о   смерти   Педро,
скончалась от сердечного приступа, Эдуардо перенес эту  двойную  трагедию  в
заботах о доме и родных - поддерживал сестер, взял на себя  все  хлопоты  по
наследству.
   - Я любил Педро, - горько сказал он. -  Но  определенные  события  сильно
изменили его жизнь и подавили в нем интерес к делам,  связанным  с  семейным
состоянием. К  счастью,  у  меня  оказались  деловые  способности.  Субсидии
правительства и доход от туристов и rendeiros спасли  наши  дома,  graqas  a
Dsas.
   Кэтрин, наливая себе вторую чашку чая, сочувственно спросила:
   - Но, я так понимаю, свободных средств у тебя нет?
   - Не так много, как хотелось бы, - невесело улыбнулся Эдуардо.  -  Многие
недоумевали, почему Ана  выбрала  свадьбу  в  традициях  крестьян  Миньо,  а
секрет-то прост: пышное празднество и шикарный свадебный наряд, как у Леонор
и Кристины, стоили бы неизмеримо больше, чем простая сельская церемония.
   - Я понимаю, - задумчиво отозвалась Кэтрин. Она знала, что Ана куда более
разумна и проницательна, чем можно было подумать, глядя на ее легкомысленное
поведение. - Но Ана есть Ана, и от такой  свадьбы  она  получит  не  меньшее
удовольствие. Ей всегда удается видеть самое лучшее  во  всем.  Единственный
раз, когда мне довелось увидеть ее совершенно сломленной, - это после...
   - После трагедии, - с горечью согласился он. - Coitada. Ее лучистый  свет
на какое-то время совсем погас. Уже смерть Педро была трагедией,  но  потеря
мамы стала просто катастрофой. - Он взял руку Кэтрин в  свою.  -  Без  твоей
поддержки и любви Ана не оправилась бы так скоро.
   - Не преувеличивай, Эдуардо. Я просто была рядом, вот и  все.  Плечо,  на
котором можно поплакать. Тем более что к твоей сестре я очень привязана. Мне
было нетрудно предложить ей все тепло и поддержку, которые я только могла ей
дать.
   - А ко мне ты могла бы привязаться? - отрывисто спросил Эдуардо.
   Улыбка вышла у  Кэтрин  неуверенной.  "Привязаться"  -  какое-то  слишком
бесцветное и вялое слово, когда речь идет о такой пылкой натуре, как Эдуардо
Барросо.
   -  Раз  мы  решили  стать  друзьями  -   полагаю,   ответ   должен   быть
утвердительным.
   - Ты это сказала как-то неуверенно!
   - Потому что "привязаться" не совсем подходящее слово.
   - Английский опять подводит меня? Она улыбнулась.
   - Просто я бы этого слова не употребила, вот и все.
   - Тогда какое? - настаивал он.
   - Я дам тебе знать, когда подыщу подходящее. Ну а теперь мне в самом деле
пора, Эдуардо. Уже очень поздно.
   - Я провожу тебя до твоей комнаты, Кэтрин.  -  Он  улыбнулся,  поймав  ее
подозрительный взгляд. - Не  беспокойся.  Я  не  зайду  внутрь.  Но  Квинта,
говорят,  населена  призраками.  Тебе,  возможно,  понадобится   защита   от
привидений.
   - Премного благодарю! Ты это сказал так, что  хочется  вцепиться  тебе  в
рукав.
   - Если ты в них веришь, советую так и сделать.
   Хоть Кэтрин и смогла изобразить сдавленный смешок, проходя через  мрачную
прихожую, она все же была рада, когда  Эдуардо  взял  ее  за  руку.  Тусклое
освещение не могло спорить с лунным светом, проникавшим сквозь узкие окна  и
отбрасывавшим неясные тени, от которых, казалось, все предметы вокруг  стали
призрачно-живыми. По спине  у  нее  пробежала  дрожь,  странно  холодная  по
сравнению с огнем, проникавшим в кровь от их соединенных рук. Они замолчали,
поднимаясь по ступенькам лестницы, шаги их все замедлялись, пока не  замерли
наконец на крошечной площадке перед дверью ее комнаты. Эдуардо молча смотрел
на нее сверху вниз.  Лицо  его,  освещенное  слабым  мерцанием,  струившимся
сквозь башенное оконце, казалось вырезанным из камня.
   - Кэтрин?
   - Да? - прошептала она.
   - Если ты отошлешь меня без прощального поцелуя - я не засну всю ночь.
   Завороженная блеском его глаз, она едва заметно подалась к нему и подняла
лицо. Их губы  встретились,  и  Эдуардо  обнял  ее  с  такой  всепоглощающей
нежностью, от которой у нее внутри все перевернулось.  Он  приподнял  ее  на
цыпочки, ее податливое тело как будто слилось с ним в одно, и долгий поцелуй
накрыл их волной желания. Когда обоим уже  нечем  было  дышать,  он  наконец
оторвался от ее губ, положил ее голову себе на плечо и прижался щекой  к  ее
волосам. Так они и стояли, в натянутом как струна, трепетном молчании,  пока
их дыхание не выровнялось, а сердца не усмирили свой  бешеный  стук.  Кэтрин
охватило восхитительное чувство защищенности, и, когда  он  неохотно  разжал
объятия, ее пробрала невольная дрожь.
   - Теперь ты сможешь уснуть? - шепотом спросила она.
   - Нет, не усну! - пылко воскликнул он в ответ, затем  прижал  ее  руку  к
своим полураскрытым губам и поцеловал ей ладонь. - Boa noite, Кэтрин.
   Она глубоко вздохнула и сжала пальцы в кулак.
   - Спокойной ночи, Эдуардо. -  Открыв  дверь,  она  обернулась  к  нему  с
печальной улыбкой. - Если тебе от этого станет легче, могу сказать: мне тоже
вряд ли удастся уснуть.
   Он сделал к ней шаг, потом замер, сдвинув брови и сцепив за спиной руки.
   - Кэтрин, входи и закрой дверь, рог favor. Мужчине трудно такое вынести!
   После бессонной, беспокойной ночи Кэтрин встала очень  рано,  исполненная
благих  намерений  насчет  Эдуардо  Барросо  и  своих  с  ним  отношений.  С
сегодняшнего дня, девочка моя, сообщила она своему отражению в зеркале, тебе
нужно быть очень разумной. Никаких поцелуев, никаких тет-а-тет. Однако, пока
голова ее была занята составлением  списка  дозволенного  и  недозволенного,
руки поспешно причесывали  волосы  и  подкрашивали  лицо,  чтобы  она  могла
встретить Эдуардо за утренней трапезой во всеоружии. Она накинула  свободную
безрукавку песочного цвета поверх желтых трикотажных брюк, сунула босые ноги
в удобные кожаные лодочки и вприпрыжку спустилась  по  спиральной  лестнице,
горя желанием увидеть Эдуардо и позабыв при ярком  свете  осеннего  солнышка
обо всех привидениях вчерашней ночи.
   Но, вбежав  в  sola,  она  нашла  там  лишь  Фернанду,  которая  поспешно
накрывала для завтрака  маленький  столик.  Кэтрин,  сразу  сникнув,  храбро
солгала насчет своего прекрасного сна, отказалась  от  горячего  завтрака  и
едва удержалась, чтобы не поинтересоваться, куда это запропастился  Эдуардо.
Фернанда скрылась за дверью, а Кэтрин вышла на балкон, откуда открывался вид
на окрестные поля и  внутренний  дворик  поместья.  Взгляд  ее  пробежал  по
работающим вдалеке мужчинам, но Эдуардо нигде не было  видно.  Возможно,  он
все-таки хорошо спал этой ночью, подумала она, сразу  упав  духом  при  этой
мысли. Сердце ее заколотилось, она  быстро  обернулась  на  звук  торопливых
шагов, но это вбежала Ана, свежая и сияющая, в джинсах и пуловере,  с  ярким
шарфом вокруг шеи.
   - Вот dia! - вскричала она и расцеловала Кэтрин в обе щеки. - Ну, как  ты
сегодня?
   Кэтрин заверила ее, что все прекрасно,  и  ослепительно  улыбнулась,  изо
всех сил борясь с разочарованием при виде стола, накрытого лишь  для  двоих.
Похоже, Эдуардо к завтраку не ждали.
   Так и оказалось. Ана, поглощая йогурт, яблоко, свежую булочку с маслом  и
несколько  чашек  кофе,  одновременно  болтала  как  сорока.   Сначала   она
потребовала, чтобы Кэтрин поделилась своими впечатлениями об ее  Карлосе,  и
счастливо разулыбалась в ответ на искренние заверения Кэтрин, что ее жених -
один из самых приятных мужчин, с которыми она когда-либо встречалась. Прошло
какое-то время, прежде чем Ана удосужилась  упомянуть  о  том,  что  Эдуардо
встал очень рано, чтобы съездить в Вьяна-ду-Каштелу, в loja.
   - Loja'? - переспросила Кэтрин.
   - Антикварный магазин, который  мой  брат  Педро  купил  у  своего  друга
незадолго до.., до аварии. Там продается фарфор, картины, и сейчас дела идут
хорошо, но Эдуардо  пришлось  немало  потрудиться,  чтобы  магазин  приносил
доход. Но он и сейчас отбирает у него много времени. - Ана вздохнула.  -  Он
так много работает. - Она бросила на Кэтрин испытующий  взгляд.  -  Он  тебе
нравится?
   Кэтрин разозлилась на себя за краску смущения, внезапно залившую лицо,  и
отвернулась, наливая себе еще чашку чая.
   - Ну конечно, нравится. Ведь он твой брат, верно?
   - Ты ему очень нравишься.
   - Приятно.
   - Ты покраснела.
   - Глупости! - Кэтрин скорчила гримасу. - Послушай,  чем  я  могу  помочь,
Ана? Я имею в виду - со свадебной подготовкой?
   Ана светло улыбнулась.
   - Можешь сегодня поработать водителем, querida1. Если ты отвезешь меня  в
Понталегре,  мы  бы  могли  сходить  на  ярмарку,  а   потом   пообедать   в
Каса-дас-Камелиас. После обеда туда придет портниха и принесет мое свадебное
платье для последней примерки!
   Ана указала Кэтрин путь к дому в Понталегре попроще, чем та  вертикальная
дорога, по которой их возил Эдуардо, и сразу же по прибытии,  перемолвившись
парой слов с Эльсой, они с Кэтрин поспешили по узким крутым улочкам вниз,  в
суматоху и гвалт торгового дня.
   Вскоре их глазам предстало  потрясающее  зрелище.  Ярмарка  в  Понталегре
каждые десять дней превращала тихий городок в гигантский  caravanserai,  где
песчаные берега реки утопали в бесчисленных навесах и тентах, защищающих  от
солнца торговые ряды. Покупатели толпились у огромного загона с  привезенным
на  продажу  скотом,  окружали  прилавки  и  лотки,  не  отказывая  себе   в
удовольствии поторговаться с продавцами, которые на  все  лады  расхваливали
свой товар. Здесь было  все,  чего  только  можно  пожелать,  -  от  изящной
керамики, вышитых и кожаных изделий, бижутерии и драгоценностей  до  простых
кастрюль и сковородок, свежих овощей и кудахтающей домашней птицы.
   Ана летала от одного лотка к другому, показывала Кэтрин самые красивые  и
дешевые вещи, пока у той  не  закружилась  голова  от  обилия  выбора  и  от
сомнений, какой же подарок понравился бы ее маме больше всего.
   Чтобы дать Кэтрин время все взвесить, Ана  потащила  ее  выпить  кофе  за
одним из укрытых под зонтами столиков на центральной  площади  города.  Даже
здесь кипела торговля. Предприимчивый продавец расставил  горшки  с  цветами
вокруг древнего фонтана, чтобы живительна