икому не будет большого вреда,  если,
повинуясь голосу сердца, она украдкой, неведомо ни  для  кого,  взглянет  на
Фитцпирса последний раз и мысленно простится с  ним  навеки.  Час  появления
Фитцпирса приближался, и Сьюк, потеряв  покой,  нервозностью,  что  ей  была
несвойственна, выдала свои чувства.
     Не успел Тим выйти из дому, как она опрометью бросилась в  конец  сада,
чтобы из-за кустов живой изгороди увидеть, как  мимо  прошествует  Фитцпирс,
если, конечно, он уже не прошел.
     Ее светлое ситцевое платье было хорошо видно Тиму, курившему  трубку  в
беседке в другом углу сада. Сьюк же из-за деревьев  не  заметила  мужа.  Она
осторожно раздвинула кусты и спряталась в них. Ясно было, что она  поджидает
кого-то.
     Тим  быстро  подошел  к  тому  месту,  где  притаилась  Сьюк,  и  молча
остановился.  Сьюк  впопыхах  и  не  подумала,  что  Тим   может   оказаться
поблизости.  Почувствовав  его  присутствие,  она  тотчас  вышла  из  своего
укрытия.
     - Значит, он и сегодня придет, - коротко проговорил Тим. -  И  нам  без
памяти хочется увидеть своего милого!
     - Да, он придет, - ответила с вызовом Сьюк. - И нам без памяти  хочется
его увидеть!
     - Тогда немедленно ступай домой, куда твой милый тоже  скоро  пожалует.
Нам выезжать в полчетвертого утра. Если в восемь не ляжем, завтра будем весь
день как сонные мухи.
     Сьюк минуту подождала, но в конце концов  покорилась  мужу  и  медленно
побрела через сад к дому. Скоро Тим услыхал, как в двери щелкнул замок.
     Тим разъярился не на шутку. Его женитьба обернулась позором, постоянным
источником горьких сожалений; единственный мыслимый способ поправить дело  -
отъезд на край света - отрывал его от родного гнезда, не вселяя  надежды  на
счастливое будущее. Черные тучи, по всей  видимости,  до  конца  дней  будут
омрачать его семейное счастье. Тяжелые  мысли  душили  Тима,  и  ярость  его
росла. Он стал думать, как отомстить обидчику, пока тот еще в  досягаемости.
Несколько времени ничто не приходило ему на ум, как вдруг его точно осенило.
И он не мешкая бросился через свой сад в  соседнюю  усадьбу,  принадлежавшую
когда-то лесничему, где теперь жила одинокая женщина. Тим обежал по  дорожке
дом и остановился у задней стены. Дом стоял на откосе, и сзади  крышу  можно
было достать рукой. Тим сунул руку под стреху и стал шарить в узком проеме.
     - Ага! Память не изменила мне! - прошептал он, беззвучно шевеля губами.
     Дернув посильнее, он вытащил из-под крыши  какую-то  странную  железную
конструкцию, всю в паутине и лязгавшую от прикосновения. В длину в ней  было
около трех футов, в  ширину  наполовину  меньше.  Тим  внимательно  осмотрел
находку, насколько было  возможно  в  гаснущем  свете  дня,  и  обтер  рукой
паутину.
     - Эта штучка, надо думать, поубавит прыти его длинным ногам!  -  сказал
он.
     В руках у Тима было не что иное, как капкан для охоты на человека.

ГЛАВА XLVII

     Если бы  ценность  автоматически  действующего  механизма  определялась
пригодностью его для самых изощренных, самых действенных  пыток,  то  капкан
для двуногих на выставке автоматов, бесспорно, получил бы первую премию.
     Надо прибавить к этому, что изобретатель капкана, найденного Тимом  под
крышей дома лесничего, был, несомненно, человеком незаурядных  способностей.
Ибо созданный им снаряд отличался от прочих ему подобных в такой же степени,
в какой дикие львы и тигры  отличаются  от  медведей,  волков  и  кабанов  -
обитателей бродячего зверинца.  Другими  словами,  хотя  во  времена  старой
веселой Англии, воплощавшей в себе, как теперь  считают,  английский  дух  в
самом чистом  виде  (это  особенно  справедливо  по  отношению  к  деревне),
употреблялось великое множество всевозможных  капканов,  пальма  первенства,
без сомнения, принадлежала  тому  типу,  которым  сейчас  вооружился  Тим  и
который получил в свое время самое широкое распространение для охраны  садов
и поместий.
     Среди  капканов  на  двуногих  существовало  несколько  разновидностей:
беззубая,  которой  пользовались  мягкосердечные  люди   и   которая   своей
безвредностью вызывала заслуженное презрение широкой публики. Челюсти такого
капкана похожи на рот столетней старухи, в  котором  время  не  оставило  ни
единого зуба. Была промежуточная  разновидность,  зубастая  наполовину:  два
дюйма милосердия, два дюйма пыток; два дюйма - мягкий  щипок,  два  дюйма  -
акульи зубы; и так вдоль всей верхней и нижней  челюсти.  Эту  разновидность
изобрел, по всей вероятности, сквайр, из тех, про которых говорят  "ни  рыба
ни мясо", или йомен, уступивший мольбам своей жены. Была еще  одна,  крайняя
разновидность - некое подобие плоскозубцев; такой капкан кожу  не  драл,  но
зато дробил кости.
     Готовый к действию капкан  производил  впечатление  живого  существа  -
комбинацию акулы,  крокодила  и  скорпиона.  Каждый  зуб  представлял  собой
заостренный шип в два с четвертью дюйма длиной; торчали они, чередуясь:  зуб
сверху, зуб снизу. В раскрытом виде обе половины  образовывали  полный  круг
диаметром в два или три фута; внутри имелась плитка в один  квадратный  фут,
куда наступала нога злоумышленника, а  от  нее  расходились  в  стороны  две
пружины - сердце всего механизма, - которые срабатывали под  действием  силы
тяжести, в данном случае этой тяжестью был вес тела обладателя ноги.
     В Хинтоке жили еще старики, помнившие,  как  действовали  эти  капканы.
Двоюродный дядя Тима Тенгса провел как-то целую ночь в таком силке и на  всю
жизнь остался хромым. А еще был такой случай:  как-то  лесничий  Хинтокского
леса поставил на браконьеров капкан, да  и  позабыл  про  него.  Ну,  сам  и
попался. Рана загрязнилась, начался столбняк, и  бедняга  отдал  богу  душу.
Было это в тридцатые  годы,  а  спустя  десять  лет  такие  капканы  уже  не
употреблялись в окрестностях Хинтока. Почти целиком сделанные из железа, они
не сгнили и не пошли на растопку,  а  валялись  в  каком-нибудь  закутке  на
чердаке  или  в  сарае,  досягаемые  для  каждого,  кому  пришла  бы   охота
побаловаться. В каждой деревне остался от старых времен хотя бы  один  такой
капкан; и Тим с приятелями еще в мальчишескую пору (среди его приятелей было
немало таких, которые мечтали стать знаменитыми браконьерами) любил играть в
эту опасную игрушку, не думая, что  она  когда-нибудь  ему  пригодится.  Они
брали этот капкан, ставили в боевое положение и принимались  бить  поленьями
по плите, пока челюсти не захлопывались, оставляя  в  дереве  следы  в  дюйм
глубиной.
     Осмотрев капкан и убедившись, что все его пружины и шипы в порядке, Тим
без промедления взгромоздил его на плечо и пошел со своей ношей  через  сад.
Выбравшись сквозь живую изгородь на тропинку, бегущую на задах, он с помощью
толстой палки раскрыл капкан и,  спрятав  его  в  кустах,  пошел  вперед  на
разведку. Как уже говорилось, по этой тропинке ходили мало, но все-таки была
опасность,  что  в  капкан  попадется  случайная  жертва,  а   Тенгс   решил
действовать наверняка.
     Пройдя вперед сотню шагов - тропинка в этом месте бежала вверх,  -  Тим
поднялся на  бугор,  на  котором  рос  высокий  могучий  падуб.  Лес  отсюда
просматривался насквозь, и он не мог бы пропустить Фитцпирса.
     Некоторое время никого  не  было  видно.  Наконец  далеко  в  густеющих
сумерках замаячила чья-то темная фигура, то и дело  сливающаяся  с  кустами,
растущими по обеим сторонам тропы. Фигура приближалась, и Тенгс  уже  слышал
шорох шагов по мху. Еще не  видя,  кто  идет,  он  по  легкости  шага  узнал
Фитцпирса.
     Тим повернулся и побежал вниз в сторону своего сада. Вытащить капкан из
кустов было делом одной минуты. Опасаясь, как бы пружина не сработала раньше
времени, он осторожно перенес капкан к двум молодым дубкам, росшим бок о бок
прямо на узкой тропе, там, где кустарник подступал  к  ней  вплотную.  Проем
между дубками был как бы воротами в  густых  зарослях  кустарника;  здесь  и
поставил Тим свою западню, действуя  все  с  той  же  предосторожностью.  Он
привязал цепь от капкана к одному из дубков, запер ее, и,  наконец,  спустил
предохранитель, защищавший от всякой случайности того,  кто  ставил  капкан;
или,  употребляя  местное,  более  образное  выражение,  "спустил  собачку".
Окончив работу, Тим поспешно бросился сквозь кусты в свой сад, бегом побежал
к дому, и, неслышно ступая, вошел в прихожую.
     Послушная приказанию, Сьюк была уже в постели; заперев на засов  дверь,
Тим расшнуровал ботинки и снял их у входа; не зажигая свечи, он  поднялся  в
спальню и стал быстро раздеваться. Не успел он  лечь,  как  раздался  чей-то
протяжный вопль, чей - невозможно было определить.
     - Что это?! - воскликнула в испуге Сьюк, садясь в постели.
     - Похоже, что в чей-то силок попался заяц.
     - Какой заяц! Разве зайцы кричат так громко? Послушай!
     - Спи сейчас же. Забыла, что нам вставать ни свет ни заря.
     Ськж,  ничего  не  ответив,  легла.  Тим  осторожно   открыл   окно   и
прислушался. Сквозь многоголосую песню, исполняемую слаженным хором леса, до
него доносилось с той стороны, где был  поставлен  капкан,  слабое  звяканье
металлической цепи. Но криков больше не было слышно.

     Тим был озадачен. В спешке он  не  подумал  о  том,  что  жертва  будет
кричать. Но почему кричали только один раз? Тим не долго  ломал  голову  над
ответом. Хинток больше не существовал для него.  Через  несколько  часов  он
навсегда покинет его пределы и поплывет в далекую страну, к антиподам. Тенгс
затворил окно и лег спать.
     Все то время, пока  Тим  Тенгс  приводил  в  исполнение  свой  коварный
замысел, Грейс пребывала в глубокой задумчивости. Приближался час свидания с
мистером Фитцпирсом, и она решала, следует  ли  сказать  отцу,  что  она  не
совсем порвала с мужем, как он того желал ради ее блага. Если посвящать отца
в эту тайну, то придется защищать Фитцпирса, к чему она еще не была готова.
     Что же касается самого Фитцпирса, то она последние дни не переставала о
нем думать. Конечно, он изменился. Но он и в самые худшие времена был с  ней
ласков. Возможно ли, что он все-таки станет верным и любящим мужем? Она была
его женой, и от этого никуда  не  денешься;  так  должна  ли  она  и  дальше
отталкивать его? То, что они виделись только с  ее  согласия,  хотя,  будучи
законным  супругом,  он  мог  бы  и  проявить  непослушание;  то,   что   он
беспрекословно исполнял  ее  малейшую  прихоть,  -  было  в  высшей  степени
неожиданно для Грейс и в то же время приятно. Если бы она была царицей, а он
ее рабом, он и тогда не мог бы вести себя более преданно и  почтительно,  ни
разу не переступив запретной черты.
     Вспомнив вдруг об одном таком далеком сейчас дне прошлой  весны,  Грейс
взяла молитвенник и открыла  его  на  молитве  о  любви  супругов.  Медленно
перечитав ее, она заново открыла для себя, какой важный обет связал ее с ним
не так давно на ступенях алтаря хинтокской церкви, и Грейс ужаснулась своему
легкомыслию. Она стала размышлять над тем, может ли  быть  нарушена  клятва,
если человек дал ее, не ведая, какую силу  она  имеет.  Фраза,  начинающаяся
словами: "Тех, кого соединил  господь..."  -  особенно  потрясла  Грейс,  ее
кроткую, благочестивую душу. Неужели это господь соединил ее  с  Фитцпирсом,
спросила она себя с изумлением. Но додумать до конца эту интересную тему  не
успела: наступило время свидания, и она вышла из  своего  дома  в  ту  самую
минуту, когда Тим Тенгс вернулся в свой.
     Дальше события развивались так: Фитцпирс, находясь шагах в двухстах  от
усадьбы Тенгса, продолжал идти вперед и скоро достиг бугра, на  котором  рос
высокий падуб; отсюда тропинка сбегала вниз, прямо к двум  дубкам-близнецам.
Все шло пока, как и предполагал Тим. Но в то самое время, в  противоположной
стороне и тоже в шагах двухстах  от  западни,  случилось  то,  чего  Тим  не
предвидел, из  кустов,  опоясывающих  усадьбу  Мелбери,  появилась  Грейс  и
поспешила навстречу предполагаемой жертве Тима. Таким образом,  муж  и  жена
двигались навстречу друг другу, а на полдороге между ними затаилось, разинув
пасть, страшное, готовое к прыжку чудовище.
     Легко было у Фитцпирса на душе, когда он шел в тот вечер по Хинтокскому
лесу, он верил, что мягкость его  и  неназойливость  будут  в  конце  концов
вознаграждены. Любовь его к Грейс становилась только сильнее от вынужденного
отчуждения, которому Фитцпирс  подчинился,  чтобы  не  убить  нежный  росток
пробудившегося доверия. Он шел очень быстро, гораздо быстрее Грейс,  и  если
бы они так и продолжали идти друг другу  навстречу,  то  он  минутой  раньше
достиг бы поставленной западни. Но тут вмешалось  еще  одно  обстоятельство:
чтобы избежать любопытных ушей, - а кому не интересно  послушать  объяснение
поссорившихся супругов, - Фитцпирс и Грейс решили в тот день встретиться  на
бугре за усадьбой Тенгса. Поэтому, дойдя до падуба, Фитцпирс остановился.
     Не более двух минут ждал  он  под  густой  кроной  падуба,  шелестевшей
упругими кожистыми листьями, как вдруг услышал слабый вскрик с той  стороны,
откуда должна была появиться Грейс. Что бы  это  могло  значить?  -  подумал
Фитцпирс. А так как он пребывал сегодня в самом счастливом настроении  духа,
то решил, что слышит  весенние  голоса  лесных  духов  и  фей,  которые,  по
преданию, любили резвиться в Хинтокском лесу еще со  времен  старой  веселой
Англии.  Так  он  и  стоял  в  тени  падуба  минут  десять  и  вдруг   начал
беспокоиться; теперь уже услышанный возглас не казался ему таким безобидным;
он побежал по заросшему склону вниз и дальше по  темной  тропинке  навстречу
Грейс.
     Дубки-близнецы росли очень тесно, и Фитцпирс чуть не упал,  налетев  на
них. Протянув в темноте руку, чтобы исследовать препятствие, он  ощутил  под
рукой ворох шелковой ткани, а под ней холодные железные прутья; это, однако,
ничего не объяснило ему. Он чиркнул спичку, и кровь застыла у него в жилах.
     Он увидел захлопнувшийся капкан, а в его зубьях юбку из пестрого шелка:
челюсти захлопнулись с такой силой,  что  страшные  шипы  насквозь  пронзили
ткань. Фитцпирс сразу  узнал  юбку:  в  ней  Грейс  последний  раз  была  на
свидании. Фитцпирс  не  раз  рассматривал  в  Хинток-хаусе  коллекцию  таких
капканов и сразу же представил себе, что  произошло:  Грейс  попала  в  этот
проклятый капкан, случайный прохожий  освободил  ее  и  унес,  искалеченную,
домой, а юбку никак  нельзя  было  отцепить,  и  она  здесь  осталась.  Беда
обрушилась на него внезапно, в тот момент, когда будущее представлялось  ему
безоблачным счастьем. Удар был так силен, что  из  груди  Фитцпирса,  как  в
предсмертной агонии, вырвался вопль. Обезумев от горя, он упал на колени.
     Ни одно из наказаний, посланных Фитцпирсу в искупление его грехов перед
Грейс, не было и вполовину таким тяжким, как это.
     - О, любимая моя, бесценная Грейс! Как жестока судьба! Нет, это слишком
страшная кара! - заламывал он в отчаянии  руки  над  местом,  где  случилось
несчастье, оплакивая бедную жену свою.
     Стенания и вопли его  были  так  громки,  что  если  бы  кто  находился
поблизости, то, конечно, услышал бы их.  И  такой  человек  поблизости  был.
Слева и справа от тропинки, там, где росли  дубки,  темнели  густые  заросли
кустарника; от кустов вдруг отделилась женская фигурка,  в  которой  даже  в
темноте была заметна, несмотря на изящество движений, какая-то странность.
     Снизу от талии она была точно в  узкой  длинной  белой  юбке,  верх  же
красиво облегала пышная блуза. Это была Грейс,  его  жена,  только  без  той
части своего туалета, которая попала в зубы капкана.
     - Эдрид, дорогой, не  убивайся  так!  -  воскликнула  она,  подбегая  и
наклоняясь к мужу. - Я жива и невредима! Когда я вырвалась  из  капкана,  то
побежала было  искать  тебя,  но  услыхала  шаги  и  спряталась.  Вдруг  это
кто-нибудь чужой. А я в таком виде!
     Фитцпирс вскочил на ноги, и не задумываясь над тем, что делает, схватил
Грейс в объятия. Грейс не оттолкнула  его,  да,  пожалуй,  и  не  смогла  бы
оттолкнуть, не обладая силой амазонок. Фитцпирс прижал ее  к  груди,  осыпая
поцелуями.
     - Ты жива! Ты ничего не повредила  себе!  Слава  богу!  Слава  богу!  -
повторял он, чуть не рыдая от восторга и  благодарности,  что  все  обошлось
благополучно. - Грейс, любимая жена моя! Что здесь произошло?
     - Я шла к тебе, - не очень  внятно  отвечала  полузадушенная  объятиями
Грейс. - Я хотела прийти точно в назначенный час. Но немножко замешкалась  и
не успела выйти пораньше. Поэтому я побежала и, к счастью, довольно  быстро.
Когда я уже проскочила дубки, меня кто-то сильно  дернул  сзади,  послышался
лязг железа, я не удержалась на ногах и упала. Я подумала, что  меня  сейчас
убьют, и закричала от страха, и в ту же минуту  поняла,  что  никого,  кроме
меня, здесь нет, а это захлопнулся капкан и схватил мою юбку. Я дергала  ее,
дергала, но не могла вырвать. Позвать отца? Но мне не хотелось бы, чтобы  он
знал пока о наших встречах. И я решила снять юбку, пойти  навстречу  тебе  и
рассказать, какая странная со мной приключилась история.  Кое-как  стащив  с
себя юбку, я вдруг услыхала чьи-то шаги. Я не была уверена,  ты  ли  это,  а
предстать перед кем-нибудь чужим в таком виде мне было бы очень неприятно. И
я спряталась.
     - Тебя спасло только то, что ты бежала! Если бы ты шла  обычным  шагом,
то одна твоя нога или даже обе были бы сломаны.
     - Но ведь и ты мог попасть в этот  ужасный  капкан,  -  сказала  Грейс,
начиная понимать, какого страшного несчастья они так счастливо  избежали.  -
О, Эдрид! - воскликнула Грейс. - Чей-то добрый глаз охраняет нас сегодня. Мы
должны быть благодарны судьбе.
     - Ты моя, ты снова моя! - твердил Фитцпирс, прижимая крепче щеку  Грейс
к своей.
     Грейс кротко ответила, что так, наверное, оно и есть.
     - Я слышала, что  ты  говорил,  когда  думал,  что  со  мною  случилось
несчастье, - продолжала она, застенчиво улыбнувшись. - И я  знаю,  что  если
человек так глубоко страдает из-за другого, то, значит, он любит. Но как это
страшилище могло здесь оказаться?
     - Думаю, что его поставили против браконьеров. Потрясенный происшедшим,
Фитцпирс не мог стоять на ногах и опустился без сил на землю. И только слова
Грейс, что хорошо бы извлечь из железных тисков юбку (тогда никто ни  о  чем
не узнает), заставили его подняться.
     Наступив ногами - Фитцпирс на одну пружину,  Грейс  на  другую,  оба  с
силой надавили вниз, вставили в  открывшуюся  щель  полено,  принесенное  из
стоявшей поблизости поленницы,  и  только  тогда  смогли  вытащить  юбку  из
зубастой пасти капкана. Юбка была точно изжевана и со множеством дырок,  но,
к счастью, полностью не порвалась, и Фитцпирс  помог  Грейс  одеться.  Когда
привычный силуэт Грейс  был  таким  образом  восстановлен  и  они  пошли  от
злосчастного места прочь, Грейс взяла Фитцпирса за руку, но он  очень  скоро
внес исправление и обнял ее за талию.
     Теперь, когда лед был так неожиданно сломан, Грейс перестала  дичиться,
и холодность ее как рукой сняло.
     - Я позвала бы тебя домой, - сказала она Фитцпирсу,но  отец  ничего  не
знает о наших встречах, и надо его подготовить.
     - Конечно, конечно, дорогая. Но я бы и не принял приглашения. Я никогда
больше не вернусь сюда не только ради моего, но и ради твоего блага. У  меня
ведь есть хорошие новости. С этим ужасным приключением - все из головы  вон.
Я купил практику, точнее - стал совладельцем  на  половинных  паях  с  одним
доктором в  Мидленде.  И  через  неделю  должен  ехать  туда  на  постоянное
жительство. Восемь месяцев назад  умерла  моя  тетка  и  оставила  небольшой
капитал. Я уже снял удобный меблированный домик, где мы будем жить, пока  не
купим свой.
     Он подробно описал дом, место, где он расположен,  окрестности  и  даже
вид из окна; и Грейс всем этим очень заинтересовалась.