Он рано довел до ручки маму, и я думал, что если я  буду
лучше, чем он, то смогу в жизни кое-чего добиться. Но теперь  я  вижу,  что,
если я и стал лучше, чем он, это не значит, что он был полным дерьмом.
   Они долго ехали молча.
   - Ну теперь, - произнес наконец Бад, - я знаю, что я сделаю. - Подумав  о
будущем, он глубоко вздохнул. - Я сделаю это. Я  могу  это  сделать.  Ты  же
знаешь, что я могу.
   - Ты опять говоришь не правду?
   -  Джефф,  я  никогда  не  обманывал  тебя.  Да,  я  лгал  твоей  матери.
Когда-нибудь, когда ты станешь пожилым мужчиной, и к  тебе  проявит  интерес
молодая красивая женщина, и ты не найдешь в душе сил сказать ей "нет", тогда
ты поймешь, что это такое.
   Сын  посмотрел  на  него.  Лицо  его  опухло  от  слез  и  было  искажено
страданием. Он не сказал ничего.
   - У тебя сегодня игра? - спросил Бад.
   Джефф кивнул.
   - Тебе разрешат играть?
   - Не знаю.
   - Как это так? Я отвезу тебя на игру. Потом я поеду к Холли и  все  скажу
ей. Я очень многим ей обязан. Мне  придется  сказать  ей  все  прямо  и  без
недомолвок, ты понимаешь меня? А  потом  я  приду  домой  и  расскажу  твоей
матери, каким плохим мужем я был. Я попрошу ее простить  меня.  Может  быть,
она простит, а может быть, нет. Но лжи больше не будет,  в  этом  я  клянусь
тебе. Хорошо? С враньем и обманом будет  покончено.  Потом,  когда  в  школе
завершатся занятия, мы поедем в какое-нибудь  приятное  путешествие.  У  нас
есть небольшие сбережения, но поехать куда-нибудь всей семьей это же важнее,
чем копить деньги. Я приведу дом в порядок, клянусь тебе, Джефф.
   Мальчик ничего не ответил. Потом едва заметно кивнул.
 
Глава 29 
 
   Лэймар угнал прямо с библиотечной стоянии "транс-ам 91" и следом за Рутой
Бет и Ричардом вернулся на ферму.
   Когда все были в сборе, он изложил им свой план действий.
   - Итак, - начал он. - Мы сделаем это так. Во время игры мы не  предпримем
ничего. Слишком много народу,  слишком  большое  движение.  Может  произойти
слишком много неожиданностей, их не предусмотришь и бороться с ними  трудно.
Мы повиснем на хвосте у проклятого Бада Пьюти  и  проводим  эту  сволочь  до
дома. Мы подождем, пока он  облобызается  со  своим  семейством  и  займется
своими домашними делами. Потом мы  взломаем  дверь  и  начнем  стрелять.  Мы
изрешетим ему все стены. Мы убьем его сына и жену, и всех,  кто  окажется  в
доме. Я хочу, чтобы Бад понял, что такое потеря близкого человека.  Я  хочу,
чтобы он страдал так же, как страдал я. Потом я срежу С него его лицо  и  мы
уберемся оттуда. Вы поняли меня?
   - Ты хочешь убить всех? - спросил Ричард. Его начало тошнить.
   - Сынок, тебе не нравится такая работа? Она тебе не  по  нутру?  Тебе,  я
смотрю, совершенно нипочем, что я избавил тебя от ниггеров, которые  сделали
бы из тебя бабу для своих прихотей, что я спас тебе жизнь  у  Денни,  что  я
вытащил тебя из реки? Тебя совершенно не волнует, что этот  коп  в  стольких
местах продырявил малышку Оделла?  Ричард  -  это  атака,  рейд.  Это  чисто
мужское дело. Ты должен принять его всерьез, метко стрелять  и  положить  их
всех. Да, всех, всю семью. Итак, или ты идешь с нами, или мы оставляем  тебя
здесь, но счастливой жизни в этом случае я тебе не  обещаю.  Ты  не  станешь
бойскаутом.
   - Я смогу это сделать, - сказал Ричард. Забавно, но он  сейчас  сам  себе
верил. В конце концов, это же чисто механическая работа: наводишь пистолет и
нажимаешь на спусковой крючок. Главное - не слишком задумываться и не искать
в этом какого-то высшего смысла.
   - Ты, Рута Бет. Ты не сможешь делать такое дело, если не веришь  в  него.
Ты пойдешь со мной?
   - Да, папочка, - ответила она. - Мы положим всех - детей,  женщин,  всех.
Мы покажем им, что значит убивать младенцев.
   - Хорошо. Теперь  я  хочу,  чтобы  мы  переоделись  во  что-нибудь  более
приличное. Мы должны выглядеть так, словно  ничего  не  хотим,  кроме  того,
чтобы посмотреть, как мальчики играют в бейсбол. У тебя,  сладость  моя,  не
осталось какой-нибудь одежды от мамы с папой?
   - Полный сундук всякого барахла.
   - Вы можете вместе с Ричардом принести его? Мы переоденемся и  отправимся
на дело.
   - Что ты собираешься делать, папочка? Лэймар улыбнулся.
   - Пушки, - ответил он. - Я хочу проверить оружие.
   Лэймар поднялся наверх и посмотрел, чем они располагали. СИГ сорок пятого
калибра, который он снял с техасского рейнджера,  "смит-магнум"  Пьюти,  два
ружья сорок пятого калибра, добытых на ферме  Степфордов,  и  два  обреза  -
автоматическое  ружье  Браунинга  и  винтовка  Моссберга  -  их  он  взял  в
полицейской машине Пьюти. Рута Бет купила патроны  и  дробь  для  всех  этих
стволов.
   Он любовно снарядил зарядами все барабаны и обоймы и  магазины  винтовок.
Он трепетал, слыша щелчки при соединении  хорошо  пригнанных  друг  к  другу
частей, ему нравилась надежная тяжесть  оружия,  легкость  скольжения  помп,
затворов  и  пружин.  Заряженные  ружья  и  пистолеты  казались  ему  живыми
существами. Себе он решил взять СИГ, одно из ружей сорок  пятого  калибра  и
полуавтоматический "браунинг", Руте Бет он даст помповый  пистолет  и  ружье
сорокапятку, а Ричард возьмет револьвер калибра 0, 357.
   Собрав и проверив оружие, Лэймар спустился вниз. К этому  времени  Ричард
помылся и переоделся в красивые слаксы и полосатую  спортивную  рубашку.  Он
совершенно преобразился;  в  таком  наряде  он  был  похож  на  адвоката  на
вечеринке. Рута Бет выглядела почти вызывающе  ярко  в  белом  синтетическом
брючном костюме, который  когда-то  носила  ее  мама,  и  в  легких  кожаных
туфельках. Лэймар быстро  переоделся  в  выходной  серый  костюм  и  пеструю
рубашку; в таком виде можно было незаметно носить с собой пистолет.
   Он посмотрелся в зеркало, висевшее в ванной. Он увидел в нем все того  же
старого Лэймара, с круглым дружелюбным  лицом,  с  расплющенным  носом,  над
которым  когда-то  так  славно  потрудились  полицейские  чироки,  открытые,
готовые ко всему глаза. Все в порядке? Нет, что-то  не  так.  Ах,  вот  что.
Волосы. Слишком много их на голове. Выглядишь ты, дружище, в таком виде, как
рокер, индеец или еще какое-нибудь дерьмо.
   - Рута Бет, - позвал он. - Пойди-ка сюда. Постриги меня.
 
*** 
 
   Команда была уже на поле. Игроки разминались, одетые еще в  тренировочные
костюмы. Как раз в  это  время  приехал  Бад  и  привез  Джеффа.  Предстояла
последняя в сезоне игра, родители уже съезжались  на  стоянку.  Бад  заметил
автобус команды соперников - школы имени Эйзенхауэра. Значит, противники уже
в раздевалке.
   - Ну вот мы и приехали, - сказал Джефф.
   - Пойдем вместе, я хочу переговорить с тренером. Мой героизм, черт бы его
побрал, может сослужить нам хорошую службу.
   Они вдвоем прошли под трибунами, обогнув  забор  и  внутреннее  помещение
стадиона. Впереди на площадке чернокожий помощник тренера гонял  начинающих.
Бад смотрел, как по полю летал  туда-сюда  мячик,  как  мальчишки  грациозно
кидали  его   отбивающему,   который   битой   буквально   выстреливал   его
принимающему, а тот, поймав мяч, передавал его тренеру.  За  пределами  поля
мальчишки собирали упущенные мячи и длинными бросками отправляли их обратно.
   Бад и Джефф, пригнувшись, вошли в тренерскую. Там, положив ногу на  ногу,
сидел пожилой человек и делал какие-то пометки на листе линованной бумаги.
   - Вы тренер? Старик поднял глаза.
   - А, привет тебе, Джефф. И вам, сержант Пьюти.
   - Я опоздал, сэр, - сказал Джефф. - Я хочу узнать, можно ли  мне  сегодня
играть?
   - Дело  в  том,  что  родители  обоих  мальчиков  забрали  из  суда  свои
заявления, а магистрат освободил Джеффа на поруки, взяв с меня слово, что  я
займусь мальчиком и  отведу  его  к  психологу.  Выяснилось,  что  Джефф  не
причинил им тяжких телесных повреждений, и их родители согласились признать,
что их дети поступили глупо и что Джефф тоже поступил  неразумно,  хотя  его
можно понять.
   - Так, выходит, тебя не посадят в тюрьму?
   - Выходит, что так, сэр, - подтвердил Джефф.
   - Это очень много будет значить для Джеффа, если вы сегодня позволите ему
играть, - добавил Бад.
   - Да, я думаю, что и для команды будет значить многое,  если  он  сегодня
будет играть. Сейчас я позвоню, подождите.
   Тренер встал и пошел к близрасположенному телефону-автомату, бросил  туда
четвертак, набрал номер, что-то спросил, выслушал кого-то, потом еще  что-то
спросил и вернулся обратно.
   - Вот что, Джефф, - проговорил он. - Тебя решили  дисквалифицировать.  На
три  дня.  По  правилам  я  не  имею   права   допускать   к   соревнованиям
дисквалифицированного игрока. Таковы правила.
   - Понял. - По лицу Джеффа волной пробежало  разочарование.  Он  сглотнул.
Казалось, что он сейчас заплачет.
   - Ладно, сэр, - сказал Бад, - спасибо, что выслушали  нас.  Правила  надо
соблюдать.
   - Да, надо, сержант Пьюти, - согласился тренер,  -  но  в  правилах  есть
пункт Т. Так вот, согласно этому пункту решение о дисквалификации вступает в
силу с завтрашнего утра. Такова формальность. Так как  этот  пацан  все  еще
ходит в школу, то пусть он выходит на поле, а я пока буду  думать,  как  мне
поступить.
   Джефф вспыхнул как свечка.
   - Я побежал за Формой. Он выбежал за дверь.
   - У вас не будет по этому поводу никаких неприятностей? - спросил Бад.
   - Черт возьми, - ответил старый тренер, - я работаю здесь тридцать четыре
года, я семь раз выигрывал первенство штата. Что они могут со мной  сделать?
Покричать и потопать ногами?
   Бад с чувством пожал ему руку.
   - Мне очень по душе то, что вы сделали для мальчика. Он хороший парень  и
заслуживает шанса.
   - Да, сэр, сержант Пьюти. Я  согласен  с  вами  -  он  хороший  парень  и
заслуживает шанса. Я надеюсь, что это поможет ему.
   Бад вышел из тренерской.
   Трибуны начали заполняться народом. Он  посмотрел  на  часы.  Было  пять.
Начало игры назначено на шесть. Но может статься, что начнут не раньше шести
тридцати.
   На него снова накатила меланхолия.
   Ладно, у него еще есть время.
   Бад пошел в буфет, который только что  открылся,  и  купил  себе  бутылку
колы, промочить пересохшее горло. Холодная  сладость  напитка,  остудив  его
глотку, придала новые силы.  Потом  вода  кончилась,  он  выбросил  бумажный
стаканчик в металлическую урну,  и  все  вернулось.  Ему  предстояло  именно
сегодня сделать это.
   Он пошел к тому же телефону, из которого тренер звонил в школу, бросил  в
щель четвертак и набрал номер.
   После третьего звонка она сняла трубку.
   - Привет, - сказал он тусклым голосом.
   - О, сам Бад Пьюти, благодать души моей. Я вся трепещу от того  внимания,
которое ты мне сегодня уделяешь. И не думай, что эта дрожь уймется до захода
солнца. Я годами уже не испытывала ничего подобного.
   - Ну, я просто счастлив, - он не смог сказать ничего лучшего.
   - Да чем я сумела, недостойная, заслужить такую честь? Обычно я  не  имею
счастья слышать твоего голоса до самого позднего вечера.
   У нее был такой счастливый голос. Он представлял себе ее  пылающее  лицо,
излучающие радость глаза.  Он  никогда  еще  не  доставлял  женщинам  такого
удовольствия своими звонками. Так было в их отношениях с самого начала.
   - А я, - продолжал он, - сейчас на стадионе, у  Джеффа  сегодня  игра.  Я
буду здесь до половины девятого, самое позднее - до  девяти.  Это  последняя
игра сезона. Надеюсь, он будет хорошо играть.
   - Я в этом совершенно уверена, Бад.
   - Как бы там ни было, Джефф после игры пойдет в гости к друзьям, или  они
все вместе пойдут в пиццерию, или еще куда-нибудь в. этом роде, а  я,  может
быть, заеду после игры.
   - Бад! - Она завизжала от восторга. Но неожиданно ее восторг иссяк. - Что
такое? Что-нибудь случилось?
   Он солгал. Какой был  смысл  причинять  ей  боль  сейчас?  Заставлять  ее
страдать лишних три часа, пока он не придет к ней сам? Он не мог себе  этого
позволить.
   - Нет, нет, ничего не случилось, все в порядке. Просто у меня есть время,
никто не знает, где я и у кого. Так что, может быть, мы выпьем пива или  еще
чего-нибудь.
   - О, Бад, это будет настоящее свидание. Ты не приглашал меня на  свидания
уже несколько месяцев. Так скоро я тебя увижу?
   - Да, увидишь, - произнес он, вешая трубку.
 
*** 
 
   Лэймар в гордом одиночестве расположился на заднем ряду трибуны. Он знал,
что проклятый коп сидит ниже, примерно через  тридцать  рядов  от  него,  на
другой стороне подковы, которую образовывали трибуны, охватывая  полукольцом
площадку. Но он старался не слишком часто смотреть в сторону Бада и  избегал
прямого взгляда. Он верил в магическую силу человеческого  взгляда  и  знал,
что некоторые люди очень хорошо чувствуют, когда на них пристально  смотрят.
Они успевают в последний момент оглянуться, заметить блеск  лезвия,  которое
грозит отнять у них жизнь. Он много раз наблюдал это на тюремном дворе. Были
люди, которые постоянно находились в готовности,  они  словно  настроены  на
грозящую  им  опасность  всеми  своими  нервами  и  органами   чувств.   Они
реагировали быстро, четко и поэтому  презирали  опасность.  Были  и  другие,
которые все время погружены в себя и не обращают ни на что  внимания.  Когда
подкрадывался убийца, он всегда заставал такого  человека  врасплох,  и  тот
умирал на месте, не успев ничего сообразить  и  предпринять.  Но  Лэймар  не
только видел, как это случается  с  другими:  однажды  его,  чтобы  запугать
других, пытался убить какой-то ниггер; он прыгнул на Лэймара во дворе тюрьмы
Крэбтри. Лэймар не знал, было ли это дыхание воли божьей или  злой  промысел
дьявола, но что-то неуловимое послышалось его уху в тот момент,  может,  он,
как зверь, ощутил незаметное движение воздуха? Однако он немного  отклонился
как раз в тот момент, когда лезвие ножа было готово воткнуться ему в  спину,
он сумел перехватить руку ниггера своим левым запястьем (он всегда  носил  с
собой кастет с зубцами) и, прижав ниггера к стене, в течение тридцати секунд
бил его по переносице, практически снеся ему верхушку черепа.
   Это было расценено как  самооборона,  и  тогда  впервые  в  жизни  Лэймар
выиграл процесс, потом он  узнал,  что  парень  напал  на  него  по  заданию
негритянской банды Талса Африк в качестве вступительного взноса.  Эта  Талса
Африк была самой страшной негритянской бандой в тюрьме. Он рассчитывал,  что
с ним поквитаются - ведь он послал бедной маме бренные останки их парня.  Но
как это ни странно, Туссен Дю Нуар, как переименовал себя босс Талса  Африк,
главный панк  тюрьмы,  послал  Лэймару  блок  сигарет,  чтобы  урегулировать
конфликт. Правда, это оказались "Кул", а Лэймар не курил таких сигарет, и он
продал их за пару ночей, проведенных с сукой по имени Рой.
   Лэймар был уверен, что Бад тоже обладает такой интуицией, поэтому  он  не
пялил на него глаза, чтобы не спутать все дело. Поэтому  он  приказал  своей
команде ждать его в "транс-аме" на стоянке. Они  припарковались  через  пару
машин от того места, где стоял автомобиль Бада.
   Лэймару  очень  нравилось  сидеть  здесь.  Он  находился  поблизости   от
болельщиков команды  гостей.  Все  это  были  тяжко  вкалывающие  всю  жизнь
фермеры, с которыми у Лэймара никогда не возникало проблем.
   Сынок этого проклятого  Пьюти  был  хорош.  Лэймар  сразу  узнал  его  по
квадратной голове и уверенной стойке, столь характерной  для  его  отца.  Он
подумал,  что  наверное,  его  отец  -  Бад,  был  в  свое  время   неплохим
спортсменом. Такие вещи передаются в семьях по  наследству.  Вот,  например,
его старик неплохо играл в футбол в тюремной команде, а сам  Лэймар  раньше,
когда у него была еще скорость, хорошо играл в полузащите, тоже  в  тюремной
команде.
   В левом поле этот молодой Пьюти был неутомим. Он имел  твердую  и  верную
руку. Боже, у него удар весит добрую тонну. Это  была  пятая  подача,  а  до
этого он исполнил один одинарный и один двойной. Он хорошо  встречал  мяч  -
без страха, широко расставив ноги, голова прямо, он ждал мяч с таким  видом,
словно готов уничтожить его. Сидя на высокой трибуне, Лэймар почувствовал  в
молодом Пьюти хищника.
   Каким-то образом это только  усилило  и  обострило  ненависть  Лэймара  к
полицейскому. Он не только отнял у Лэймара единственного человека, о котором
тот искренне заботился, но он еще и  сам  много  имел:  жену,  великолепного
парня и надежное место в мире, который навсегда закрыт для таких, как Лэймар
Пай. Это тот мир, который не внушал ему ничего, кроме страха.
   Лэймар потягивал колу. Он поправил бейсболку на голове и огляделся с  тем
же выражением лица, с  каким  сидящие  кругом  работяги  смотрели  на  своих
образованных детей, игравших в мячик. Но это не  отвлекало  его  от  ярости,
которую он довел до такого состояния, что она стала совершенно холодной.
   Он предвкушал удовольствие. Оно приближалось.
   Лэймар, как на самый  желанный  подарок,  смотрел  на  крупного  сильного
полицейского, сидевшего на трибуне и бурно болевшего за сына, и думал: "Черт
возьми, мистер, ты и не представляешь, что тебя ждет. Не представляешь".
 
*** 
 
   Последний мяч взлетел так высоко, что, казалось, достал до туч; он  летел
вверх, медленно тормозя свой полет в свете прожекторов. Потом упал на  поле,
его подобрали и отдали тренеру. Все. Игра окончена.
   Однако неплохая была игра. Джефф закончил  со  счетом  два  к  четырем  и
сделал два совершенно-бесподобных броска. Он делал прекрасные броски, в  его
руке было нечто магическое. Команда Лотона легко выиграла встречу - восемь -
два. Исход стал ясен уже после  четвертой  подачи,  когда  лотонцы  выиграли
шесть мячей подряд. Никаких драм не произошло.
   Все произошло так, как того хотел Бад.
   Он посмотрел на часы. Восемь тридцать пять. Времени еще вагон.
   Он прошел сквозь толпу, пролез в дырку в заборе и  прош„л  в  тренерскую,
где  собрались  игроки  и   их   родители.   Тренер   толкал   краткую,   но
прочувствованную речь о том, какая это великолепная команда и что хотя  были
у него команды, которые играли лучше, но  еще  не  было  таких  трудолюбивых
ребят, как вот эти, что команда с оптимизмом встречает наступающий год и  он
надеется, что все юниоры и второгоднички со временем будут  играть  в  лиге.
Речь встретили вежливыми аплодисментами.
   Потом  команда  распалась  на   отдельные   группки   и   игроки   начали
рассасываться, некоторые с родителями, некоторые одни.
   К Баду незаметно подошел Джефф.
   - Мы решили встретиться у Ника, - сказал он. - Ну, ты знаешь,  мы  всегда
так делаем после игры.
   - На чем ты поедешь?
   - Я еду с Томом, Джеком и его девушкой.
   - Поздно не задерживайся. Не волнуй мать.
   - Хорошо, папа.
   Между ними повисло неловкое молчание.
   - Ну а я, - проговорил Бад, - поеду улаживать то  дело,  о  котором  тебе
сегодня утром говорил. Думаю, что все будет в порядке.
   - Я знаю, папа.
   - А ты поезжай и хорошо проведи время. Не задерживайся. И никакого пива.
   - Слушаюсь, сэр.
   Джефф пропал, растворившись в выходящей со стадиона толпе, и  Бад  понял,
что настало время идти.
 
*** 
 
   Лэймар немного нервничал. Он отогнал машину со стоянки и поставил  ее  на
дороге, в сотне ярдов от прежнего места. Он сделал это затем, чтобы  ему  не
пришлось трогаться с почти пустой стоянки сразу вслед за  Бадом.  Человек  с
наметанным глазом тут же заподозрит неладное. Лэймар нервно сглотнул.
   Он сам сидел за рулем, потому что не доверял ни  Ричарду,  ни  Руте  Бет.
Очень непросто следовать за машиной Бада  в  потоке  уличного  движения,  не
теряя его из виду, но и не  слишком  приближаясь,  отстав  ровно  настолько,
чтобы, не привлекая внимания, проводить  кролика  до  его  норки.  Это  была
обычная, добрая старая охота.
   Однако, пока шла игра, Лэймар принял необходимые  меры  предосторожности.
После седьмой подачи он ушел со стадиона и приклеил на бампер,  под  задними
фонарями, куски  отражающей  ленты.  Это  усил