добрый час, шесть-ноль-пять. Доброй охоты. Бад пощупал все  три  свои
пистолета. Тяжелая  новенькая  "беретта"  висела  под  мышкой,  командирский
"кольт" - на правом боку, а маленькая "беретта" тридцать восьмого калибра  -
под рубашкой. "Прекрасно, - подумал он, - пора идти".
 
*** 
 
   Лэймар внимательно наблюдал, как из  машины  тяжело  выбирается  какой-то
мужчина. Так как тот довольно долго общался с кем-то по рации, Лэймар понял,
что это полицейский. Наконец человек вышел  из  машины  поправил  на  голове
шляпу, постоял еще немного, проверяя свою экипировку. Осторожный ублюдок.
   Лэймар притаился в высокой траве. Он затих, чтобы ни одним  движением  не
выдать  своего  присутствия.  Коп  еще  раз  обошел  свою  машину,  еще  раз
огляделся, и тут, о милостивый  Боже,  Лэймару  показалось,  что  сейчас  он
провалится сквозь землю. Это был  тот  самый  проклятый  сержант-патрульный,
которого он пришил на ферме у Степфордов.  А  он-то  думал,  что  убил  его.
Лэймар был уверен в этом на все сто процентов!
   Пьюти, это точно был он. Тот самый Пьюти.  О,  он  оказался-таки  крепким
орешком, вот чертов ублюдок Пьюти был крупным и сильным мужчиной с  плоским,
типично полицейским  лицом,  продубленным  всеми  ветрами  и  непогодами,  и
глазами, которые подмечают  любую  мелочь.  Лэймар  повидал  на  своем  веку
великое множество таких вот лиц.
   Но сейчас надо было крепко подумать. Что он здесь делает? Что ему  нужно?
Это что, рейд? Но тогда где же подвижная  полицейская  группа,  вертолеты  и
ищейки из OSBI? Почему их-то нет? Этот Пьюти был один-одинешенек.
   Лэймар пожалел, что при нем нет оружия,  и  поклялся  себе,  что  никогда
больше не выйдет из дома безоружным. Он вспомнил  о  двух  пистолетах  сорок
пятого калибра, лежащих в его спальне.  Они  недавно  вычищены  и  заботливо
смазаны. В обоймах полный боекомплект. Но тут он понял,  что,  будь  у  него
сейчас пистолет, он наверняка бы уже давно выстрелил, и  на  поясе  у  Пьюти
сработал бы сигнал 10-23, и через несколько  минут  сюда  примчался  бы  уже
целый батальон.
   Имелась и еще одна проблема. Что будет, если он обнаружит беднягу Оделла?
Он же узнает мальчика в мгновение ока.  Он  же  сразу  убьет  его,  и  Оделл
упадет, выплевывая из себя кровь и недоеденное печенье.  А  если  он  увидит
Ричарда? Его-то он тоже сразу узнает. У этих копов феноменальная  память  на
лица.  Они  секунду  смотрят  на  фото  человека  в  своих  ориентировках  и
запоминают физиономию навеки.
   "Мы влипли. Если он обнаружит тех двух - мы влипли. Если  я  сейчас  убью
его, не знаю пока как, то нас  все  равно  возьмут,  но,  возможно,  не  так
быстро.
   Что-нибудь сможет нас выручить?
   Рута Бет.
   Вперед, Рута Бет, выйди к нему, моя сладкая. Только ты можешь отвести  от
нас беду".
 
*** 
 
   Бад огляделся еще раз. При всем желании он не смог  обнаружить  во  дворе
что-нибудь подозрительное. Он решил постучать в дверь и быстрее покончить  с
делом.
   Он подошел к дому. У стены стояла стремянка. Бад увидел границу содранной
старой краски. Кто бы ни делал эту работу, он знал свое  дело  туго.  Краска
была  соскоблена  до  самого  дерева.  Может  быть,  это  делали  с  помощью
какой-нибудь машины, во всяком случае,  работа  выполнена  на  совесть.  Бад
считал, что, должно быть, это стоило больших усилий.  По  его  представлению
так работать могли только в старые времена. Это дело не для лентяев.
   Он  взошел  на  крыльцо.  Он  услышал,  что  внутри  работает  телевизор.
Показывали детскую программу мультфильмов. "Это хорошо,  -  подумал  Бад.  -
Если в доме есть дети, то вряд ли в нем можно найти  вооруженных  грабителей
или убийц". Он постучал в дверь.
   Бад услышал внутри какой-то шорох, но не понял его причину. Наконец дверь
открылась и на пороге появилась женщина с лицом,  бледным  от  природы,  как
мел. Женщина уставилась на него изучающим взглядом.  Ее  глаза  были  широко
открыты, черны, как угли, и горели каким-то пламенем. Ее темные волосы  были
собраны  на  затылке  в  конский  хвост.  Одета  она   была   в   джинсы   и
неопределенного цвета рубашку,  с  высоко  закатанными  рукавами.  Глаза  ее
горели то ли страхом, то ли ненавистью.
   - Мисс Талл?
   - Да, это я, - ответила она. - Если вы хотите мне что-нибудь продать,  то
не трудитесь, у меня все есть.
   - Нет, мэм. - Он достал свое служебное удостоверение с золотым  орлом  на
гербе штата Оклахома. - Мое имя  -  Рассел  Пьюти.  Я  следователь  дорожной
патрульной полиции.
   - Я не нарушала правил движения, - заметила она.
   - Я и не говорю, что вы их нарушали, мэм. Мы расследуем преступление.  По
этому делу мы сумели снять оттиск протекторов одной машины, там было  клеймо
фирмы, поэтому мы знаем, какую машину нам надо искать. Ваша машина  как  раз
соответствует таким шинам. Поэтому я просто  взгляну  на  протекторы  вашего
автомобиля, удостоверюсь, что вы тут ни при чем, а  потом  вычеркну  вас  из
списка и вернусь к более серьезным делам.
   - Вот оно что, - сказала она.
   Баду  показалось,  что  в  ее  глазах  промелькнуло  какое-то  паническое
выражение. Или ему действительно это только показалось? Бад ощутил тревогу.
   - Мэм, если вы хотите вызвать своего  семейного  адвоката,  то  это  ваше
святое право.
   - У меня нет семейного адвоката.
   - Ну и ладно, мэм. Я буду просто счастлив  подождать,  если  вы  захотите
позвать любого другого свидетеля. Если вы хотите, я могу  дать  вам  телефон
Общественной адвокатуры, они либо пришлют, либо порекомендуют  вам  хорошего
адвоката. Но вы поймите, против вас не выдвигается никаких  обвинений,  мисс
Талл. Просто методом исключения мы отсеиваем ненужные  нам  машины.  Так  мы
рано или поздно доберемся до тех людей, которых нам необходимо взять.
   - А, ну так какие могут быть проблемы? Конечно, я все покажу.  Понимаете,
я просто не привыкла к обществу полицейских.
   - Конечно, понимаю. Это же совершенно естественно.
   Она вышла во двор. Мельком  он  увидел  кухню,  через  дверь  и  холл  он
заметил, что где-то в дальней комнате светится телевизионный экран.
   - Там что, сидит ваш сын?
   - Что? А, понимаю, вы увидели,  что  там  работает  телевизор?  Нет,  там
никого нет. Я просто никогда не выключаю ящик. Он составляет мне компанию.
   - Вы живете одна?
   - Да. С тех пор как умерли мои мама и папа, я предоставлена сама себе.
   - Понятно, но вы, наверное, где-то  работаете?  Потом  ведь  дом  требует
ремонта.
   - Это точно. Вы знаете, я так устала от  вида  этих  облезлых  стен,  что
наняла тут одних мужиков отчистить старую краску и покрасить дом заново.  Но
им подвернулась более выгодная работа, и они сбежали от  меня.  Правда,  они
обещали вернуться, но я сильно в этом сомневаюсь. Вы же знаете,  сейчас  так
трудно найти хорошую работу по своей квалификации.
   В ее словах не было ничего  надуманного,  все  звучало  очень  логично  и
правдоподобно, но в голове Бада неотвязно вертелась одна мысль, не  дававшая
ему покоя: "Из-за чего она так нервничает?"
 
*** 
 
   Лэймар видел, как патрульный показал Руте  Бет  удостоверение,  а  потом,
судя по всему, начал вешать ей на уши накую-то лапшу.
   Хватит ли у нее ума раскусить уловки  полицейского?  Не  сделает  ли  она
какой-нибудь дурацкой ошибки? Черт возьми, как это им удалось  взять  верный
след? Он был так осторожен, до мелочей продумал каждый  шаг,  он  ничего  не
упустил и нигде не прокололся. Иногда он  не  спал  ночами,  обдумывая  меры
предосторожности. Что он сделал не так?
   Он прикидывал и так и  этак.  Оделл,  должно  быть,  до  сих  пор  сидел,
уставившись в ящик. Если его не оттащить  от  телевизора,  он,  как  бревно,
будет сидеть там от июня до ноября. Проблема могла  возникнуть  с  Ричардом.
Ричард мог спутать все карты, да еще нашуметь совсем некстати.  И  если  коп
узнает его, а он его точно узнает, тогда пиши пропало.
   Лэймара просто трясло от  злости.  Неужели  этот  коп,  которого  он  так
здорово припечатал к земле всего полтора месяца назад,  теперь  возьмет  над
ним верх. Сама мысль о такой возможности приводила Лэймара в ярость. Он  уже
представлял, какую историю раздуют  из  этого  дела:  газеты  и  телевидение
раструбят  обо  всех  действующих  лицах,  они  представят  этого  чертового
счастливчика величайшим детективом  всех  времен.  А  он,  Лэймар,  окажется
просто вонючим козлом!
   Гнев переполнял Лэймара, в нем все бурлило, он готов был взорваться,  как
взрывается котел от перегретого пара. Мышцы его напряглись, в  ушах  в  такт
пульсу зашумела кровь.
   "Спокойно, - приказал он себе. - Если ты дашь себе волю,  то  выйдешь  из
себя и наделаешь глупостей".
   Он  постарался  остудить  свой  пыл,  чтобы  прикинуть  шансы  и  сделать
обдуманный выбор. Может, ему стоит постараться войти в дом с черного хода  и
добраться до оружия? Тогда он просто  пристрелит  этого  поганца  и  дело  с
концом. Но... это может занять несколько минут. Все  может  рухнуть  гораздо
быстрее, и, пока он будет кантоваться в поле, Бад Пьюти пристрелит Оделла  и
Ричарда и вызовет подмогу.
   А вообще, что собирается делать здесь Пьюти? Будет ли он заходить  в  дом
или он явился сюда по какой-то другой надобности?
   Но в этот момент Рута Бет вдруг вышла на улицу, закрыла за собой дверь  и
они вдвоем пошли к амбару.
   Лэймар, как змея, отполз назад, а  затем  с  быстротой  молнии  проник  в
темноту амбара, где он надеялся найти что-нибудь, что могло бы сыграть  роль
оружия. Он увидел то, что искал, -  тяжелый  топор,  которым  кололи  дрова.
Через секунду топор был у него в руках, и он  отполз  в  темноту  амбара  за
дверь и затаился там, стараясь не производить ни  малейшего  шума.  Он  даже
затаил дыхание. Топором можно убить кого угодно, Лэймар ощущал  в  руке  его
убийственную тяжесть. Если он почувствует малейшие признаки провала,  то  он
обрушится на Пьюти, как ночной мститель. Один удар - и все будет кончено.
 
*** 
 
   - Должно быть, вы по тому делу - ограблению со стрельбой -  в  Техасе?  -
спросила она. - Так ужасно, что они там натворили. Почему люди так жестоки?
   - Мэм, я служу в полиции уже двадцать пять лет и, честно сказать, не могу
ответить на этот вопрос. Всего за четыре тысячи долларов. Что  можно  купить
на эти деньги?
   Однако беззаботно болтая, Бад  внимательно  оглядывал  двор.  Что-то  ему
здесь не нравилось. Ее нервность, включенный на полную громкость  телевизор,
который она просто слушает. Не лучше ли было купить для этого радиоприемник?
   - Я держу машину за кругом, - сказала она.
   - Простите, я не совсем понял, что вы имеете в виду.
   - За кругом. Видите ли, я по профессии гончар. Я делаю горшки из глины на
гончарном круге. Потом я расписываю их, глазирую и обжигаю в печи. Сейчас  я
уже умею делать почти все. В конце недели я еду на  ярмарку  и  продаю  свои
изделия. Это приносит мне немного, но жить вполне можно.
   - Как это здорово! Забавно, я в своей жизни встречал людей  очень  многих
профессий, а вот настоящего живого гончара мне видеть еще не приходилось.
   - Я с удовольствием предложу вам горшок, мистер Пьюти.
   - Это очень мило с вашей стороны, мэм. Сейчас я  проверю  вашу  машину  и
перестану докучать вам своим присутствием.
   - Знаете, одиночество накладывает на людей отпечаток. Вот я и болтаю  что
попало.
   - Я вас хорошо понимаю.
   Они прошли через скотный двор и амбар и  вышли  к  тому  месту,  где  она
обычно работала. Гончарный круг находился под навесом.  Рядом  располагалась
печь для обжига готовой продукции. На скамье  стояли  баночки  с  красной  и
готовые горшки. Они сияли яркими красками. Она отделывала и расписывала их в
индейском стиле, но выглядели они намного красивее, чем те  горшки,  которые
Бад видел в магазинах резервации. Цвета  резкие,  пожалуй,  даже  диковатые.
Охра цветом похожа на кровь, льющуюся из раны.
   - Вот это да! -  Работа  произвела  на  него  впечатление.  -  Однако  вы
чертовски знатный гончар. Эти вещи просто прекрасны.
   - Ну что вы, спасибо за похвалу. - Она скромно потупила глаза.
   Они направились к машине.
 
*** 
 
   Лэймар видел, как она, не колеблясь, повела его к амбару.
   "Прекрасно, радость моя, прекрасно", - думал он. Он мог броситься на копа
в любую секунду, все  его  существо  трепетало  от  предвкушения  возможного
убийства.  Так  вот  что  ему  на  роду  написано:   получать   необъяснимое
наслаждение от насилия. Он живо  представил  себе,  как  всей  своей  массой
набрасывается на копа, бьет его изо всех сил  топором.  Он  ясно  представил
себе, как лезвие входит в бычью шею полицейского.  Какая  будет  здоровенная
рана. Раскроется красное, пульсирующее живое мясо.  В  глубине  будет  видно
серебристую кость позвонка. Крови нальется столько, что в  нее  можно  будет
воткнуть палку. Пьюти перевернется на спину, он не сразу поймет, что  с  ним
произошло, он будет изумлен не правдоподобностью происходящего.  Глазами  он
будет просить пощады и милосердия. Он в просительном жесте будет протягивать
к Лэймару свои слабеющие руки. Но нет,  Лэймар,  как  паровой  молот,  будет
снова и снова опускать на Пьюти свой убийственный  топор.  Это  воображаемое
зрелище раззадорило Лэймара. Ему страшно захотелось, чтобы это произошло  на
самом деле!
   Они остановились, посмотрели на ее работу и гончарный  круг,  коп  что-то
сказал, но Лэймар не расслышал, что именно. Но когда коп стал  рассматривать
машину, Лэймар напрягся и  подвинулся  ближе.  Он  находился  на  расстоянии
плевка от полицейского. При необходимости он в любую  минуту  мог  совершить
бросок и уложить легавого на месте. Его  руки  сжимались  и  разжимались  на
рукоятке  топора,  ярость  туманила  мозг.  Ему  стоило  больших  усилий  не
поддаться искушению ярости. Пока он сохранял контроль над своими эмоциями  и
мог здраво рассуждать, хотя  ему  в  голову  уже  закралась  соблазнительная
мысль: "Может, взять да убить его, и будь что будет".
   Однако он не двигался с места и продолжал ждать.
 
*** 
 
   - Ха! - сказал Бад.
   Несколько  разочарованный,  он  стоял  возле   машины,   внимательно   ее
рассматривая. Старая, бывшая когда-то красной "тойота  терсел"  блестела  на
ярком солнце. Обивка салона светила изрядными прорехами, кое-как  прикрытыми
одеялами. На заднем левом крыле  проступали  пятна  ржавчины,  да  и  задний
бампер тоже основательно прогнил. Бад отошел на несколько шагов назад и стал
рассматривать шины в поисках фирменного клейма. Он медленно  обошел  машину,
по очереди рассматривая протекторы.
   Ничего! Черт возьми, ну ничегошеньки!
   Шины, конечно,  были  старыми,  тут  никуда  не  денешься.  Но  это  была
бриджстоунская, а не гудьировская резина.
   По  некоторым  признакам  он  заподозрил  эту  женщину  в   соучастии   в
преступлении:  женщина  явно  нервничала,  место  пустынное  и  заброшенное,
пожалуй, она прокололась с телевизором, и, самое  главное,  на  стенах  дома
следы приложения грубой мужской силы, все сходилось и на тебе!..
   - Ладно. Спасибо вам большое, мисс Талл. Я вижу, что  могу  со  спокойной
душой вычеркивать вас из списка. Я не могу поверить, что такая женщина,  как
вы, может быть причастна к убийствам в ресторане Денни.
   - Да вы что? Никогда в жизни. Мне даже подумать-то  об  этом  страшно,  -
сказала она с легким смешком.
   Бад понял, что надо заканчивать свою миссию  и  уезжать.  Это  место  его
больше не интересовало.
   - Все. Я  избавляю  вас  от  своего  надоедливого  присутствия.  Мне  еще
придется ехать в Грэнайт.
   - Конечно, конечно, мистер Пьюти. Да, но вас, кажется, заинтересовали мои
горшки?
   Бад оглянулся. Один из горшков ему действительно приглянулся: яркая охра,
черные диагональные полосы и всполохи оранжевого цвета создавали впечатление
картины конца мира.
   - Вы хотите продать мне один из них?
   - Я беру пятнадцать долларов за  маленький  горшок  и  двадцать  пять  за
большой.
   - Ого! Недешево, надо сказать. Вот что, вы выберете любой горшок на  свой
вкус, а я заплачу за него десять баксов.
   - Это будет просто прекрасная сделка.
   По счастью, она выбрала не слишком большой горшок, поэтому  Бад  заплатил
ей десять  долларов,  не  слишком  мучаясь  угрызениями  совести  по  поводу
собственной жадности. Как правило, он  не  очень  любил  пользоваться  своим
служебным положением, но... черт возьми,  иногда  это  не  вредно,  если  не
зарываться.
   Она принесла горшок и протянула его  ему.  После  этого  они  пошли  мимо
амбара к его пикапу.
   - Заезжайте ко мне, - сказала она. - Я обожаю гостей.
   - Благодарю вас, мисс Талл. Счастливо оставаться.
 
*** 
 
   Только бы их везение продлилось еще чуть-чуть. Только бы Оделл или Ричард
не вздумали высунуть нос из дома.
   Лэймар  наблюдал  за  происходящим  из  темноты  амбара.  Сердце   сильно
колотилось. Пьюти отошел слишком далеко, и топором его было уже не  достать.
Теперь все оказалось в руках Божьих.
   Сержант походил возле машины,  поговорил  с  кем-то  по  рации  -  Лэймар
разобрал позывной - десять-двадцать-четыре - задание выполнено - после чего,
полный величественной лени, забрался в свой  пикап  и  тронулся.  Еще  битую
минуту он выезжал со двора и еще минуты три  ехал  по  грунтовой  дороге  до
шоссе, потом Пьюти свернул влево и исчез из виду.
   Казалось, время остановилось. Лэймар вдруг  почувствовал,  что  буквально
взмок от пота. Когда после ограбления ресторана он успешно ушел  от  погони,
его охватило радостное  возбуждение.  Сейчас  этого  ощущения  не  было.  Он
испытывал слабость и разбитость после пережитого шока близкой угрозы смерти.
Это ощущение не доставляло ему никакого удовольствия.
   Он поднял глаза. Из  дома  вышла  Рута  Бет,  сложила  ладони  рупором  и
собралась позвать Лэймара. Он опередил ее.
   - Не надо, - произнес  он  громко,  но  очень  спокойно,  практически  не
повышая голоса. - Не надо меня звать. Не смотри ни влево, ни вправо.  Просто
по-деловому иди себе в амбар.
   В этот момент открылась входная  дверь,  и  из  нее  со  смущенным  видом
высунулся Оделл.
   - Оделл, оставайся дома. Хотя нет, подожди. Пойди  проверь,  заряжены  ли
пистолеты. И не пускай Ричарда на улицу.
   Оделл кивнул и исчез в доме. В это время к Лэймару подошла Рута Бет.
   - Так ты все время был в амбаре?
   - Да. При первом же неосторожном  движении  я  бы  раскроил  этому  парню
голову топором.
   - При нем два пистолета. Я сама видела. Один под  курткой,  а  другой  на
поясе.
   - Думаю, что на самом деле их еще больше, - сказал Лэймар. - Этот  парень
собрался, как на медведя. Главное - машина. Он хотел видеть машину, да,  моя
радость?
   - Да, папочка. Его очень интересовала машина.
   - Расскажи мне, что он говорил. Только точно. Передай мне все его  слова,
как он их говорил.
   Немея от усердия, Рута Бет слово  в  слово  передала  Лэймару  объяснения
Бада.
   - Все ясно, - произнес Лэймар, сосредоточившись. -  Он  сказал,  что  ему
надо "просто удостовериться". Они все еще пользуются этим старым фокусом.
   - Больше он ничего не говорил, папочка.
   - А теперь, радость моя, попробуй напрячь мозги.  Передай  мне  весь  ваш
разговор. Мне надо знать не только, что он говорил, но и  что  говорила  ты.
Мне надо знать, не сказала ли ты ему чего-нибудь лишнего, чтобы  эта  старая
лиса мог на основе твоих неосторожных слов что-то разнюхать.
   Побуждаемая вопросами Лэймара, она  старательно  воспроизвела  весь  свой
разговор с сержантом. Ее рассказ занял минут десять. В конце она призналась:
   - Я очень старалась, Лэймар. Я ничего стоящего ему не сказала.
   - Сладкая моя, ты все сделала просто грандиозно. Смотри, он  заехал  сюда
совершенно случайно. Нам надо разработать на всякий  случай  легенду.  Самое
последнее дело, когда приходится сочинять ее на ходу. Очень  легко  сбиться.
Нет уж, мэм, это надо придумать загодя, обмозговать и сто раз повторить. Так
делается это дело. Но,