парень. В советские времена дома строили халтурно,  и
стены делали тонкие. Они и  теперь  тонкие.  Сегодня  наш  третий  секретарь
торгового представителя явился с красными от бессонницы глазами. К  счастью,
его благородная жена сейчас в Англии. В следующий  раз  не  могли  бы  вы  с
восхитительной мисс Стоун вести себя капельку потише?
   Хьюго Грей, красный, как кремлевские стены, вышел из  комнаты.  Начальник
отделения отложил черную папку в сторону. Ему предстоял тяжелый  день,  и  к
одиннадцати его ожидал посол. Его превосходительство был занятым человеком и
не желал, чтобы у него отнимали  время  на  какие-то  бумажки,  подброшенные
бродягами в служебную машину. И только ночью, задержавшись допоздна в  своем
кабинете, старший разведчик прочитал документ, который  впоследствии  станет
известен под названием "Черный манифест".

Мадрид, август 1984 года

   До ноября 1986  года  индийское  посольство  в  Мадриде  располагалось  в
красивом здании начала века, на Калье-Веласкес, 93. В День  независимости  в
1984 году индийский посол по традиции давал большой прием для ведущих членов
испанского правительства и дипломатического корпуса. Как всегда, 15 августа.
   Из-за страшной жары, царившей в Мадриде в этом месяце,  а  также  потому,
что август  обычно  является  временем  правительственных,  парламентских  и
дипломатических каникул, многие важные персоны находились далеко от  столицы
и их представляли чиновники рангом пониже.
   С точки зрения посла, это было достойно  сожаления,  но  индусы  едва  ли
могли изменить дату своего Дня независимости.
   Американцев представлял поверенный в делах и  сопровождавший  его  второй
торговый секретарь, некий Джейсон Монк. Начальник отделения  ЦРУ  посольства
отсутствовал, и Монк, заменивший его в отделении, замещал его и здесь.
   Это был удачный для Монка год. Он с  отличием  окончил  курсы  испанского
языка  и  получил  повышение  с  Джи-эс-12  до  Джи-эс-13.   Государственный
правительственный реестр должностей (Джи-эс) мало что  значил  для  частного
сектора, потому что это были тарифы для государственных служащих, но  внутри
ЦРУ это указывало не только на зарплату, но и на ранг, престижность и успехи
в продвижении по службе.
   Более того, при  перетасовке  высших  чинов  директор  ЦРУ  Уильям  Кейси
назначил нового заместителя директора по  оперативной  работе  вместо  Джона
Стайна. Заместитель директора по оперативной работе  является  руководителем
всей разведывательной деятельности  управления,  и  ему  подчиняется  каждый
действующий агент. Этим новым заместителем  оказался  человек,  открывший  и
завербовавший Монка, - Кэри Джордан.
   И наконец, по окончании испанского курса Монк  получил  назначение  не  в
отдел Латинской Америки, а в отдел Западной Европы, где имелась  всего  одна
испаноговорящая страна - Испания.
   Не то чтобы Испания была враждебной территорией - совсем наоборот. Но для
холостого тридцатичетырехлетнего офицера ЦРУ великолепие  испанской  столицы
затмевало Тегусигальпу.
   Благодаря добрым отношениям между Соединенными  Штатами  и  их  испанским
союзником большая часть  работы  агентов  ЦРУ  состояла  не  из  шпионажа  в
Испании, а из сотрудничества с местной контрразведкой и слежки  за  большими
советскими и восточноевропейскими колониями  дипломатов,  в  которых  засело
множество агентов противника.  Всего  за  два  месяца  Монк  сумел  завязать
дружеские отношения с  испанским  управлением  внутренних  дел,  большинство
старших офицеров которого  служили  еще  во  времена  Франке  и  были  ярыми
антикоммунистами.  Испытывая  трудности  с  произношением  имени  "Джейсон",
которое звучало по-испански как "Хасон", они  прозвали  молодого  американца
Эль Рубио, "рыжий", и полюбили его. Монк умел нравиться людям.
   Было жарко, прием проходил по заведенному порядку; группы людей  медленно
перемещались по  саду,  пили  шампанское,  купленное  на  деньги  индийского
правительства,  уже  через  десять  секунд  нагревавшееся  в  руке,  и  вели
вежливые, но бессодержательные беседы, говоря  совсем  не  то,  что  думали.
Монк, сочтя, что он выполнил свой долг  перед  дядей  Сэмом,  уже  собирался
уходить, когда заметил знакомое лицо.
   Пробравшись через толпу, он оказался позади этого  человека  и  подождал,
пока темно-серый костюм не закончит беседу с дамой в сари и не останется  на
секунду один. Стоя у него за спиной, Монк произнес по-русски:
   - Итак, друг мой, что произошло с вашим сыном?
   Человек замер, затем повернулся. И на его лице появилась улыбка.
   - Спасибо, -  сказал  Николай  Туркин,  -  он  поправился.  Он  здоров  и
чувствует себя хорошо.
   - Я рад, - ответил Монк. - И судя по всему, ваша карьера не пострадала.
   Туркин кивнул. Принять от врага подарок считалось серьезным проступком, и
если бы он доложил об этом, он никогда бы больше не выехал за пределы  СССР.
Но он был вынужден отдать себя на милость профессору  Глазунову.  У  старого
доктора тоже был сын, и в душе он считал, что его страна должна сотрудничать
в вопросах медицины с лучшими научно-исследовательскими центрами всего мира.
Он решил не доносить на  молодого  офицера  и  со  скромным  видом  принимал
восторженные поздравления коллег по случаю чудесного излечения мальчика.
   - Слава Богу, нет, но висела на волоске, - ответил Туркин.
   - Давайте поужинаем вместе, - предложил Монк. Русский насторожился.  Монк
шутливо поднял руки, как бы сдаваясь. - Никакой "ямы", обещаю.
   Туркин расслабился. Они оба прекрасно понимали друг друга. То,  что  Монк
говорит на безупречном русском языке, доказывало, что он, по всей видимости,
только числится в торговом отделе американского посольства. А Монк знал, что
Туркин  работает  в  КГБ,  вероятно,  в  зарубежной  контрразведке,  на  что
указывало его свободное общение с американцами. Слово, произнесенное Монком,
раскрывало карты, но то,  что  он  произнес  его  как  шутку,  указывало  на
предложение перемирия в "холодной  войне".  "Яма",  или  "холодная  яма",  -
термин, обычно применяемый, когда агент  одной  разведки  предлагает  агенту
другой стороны сменить команду.
   Через три дня вечером они пришли, каждый  отдельно,  на  узкую  улочку  в
старом квартале Мадрида - Калле-де-лос-Чучилльерос, улицу Точильщиков ножей.
Посередине этой улочки, скорее переулка, находится темная деревянная  дверь,
за которой ступени ведут вниз, в подвал с кирпичными арками,  где  когда-то,
еще в  средние  века,  был  винный  склад.  Уже  много  лет  здесь  подавали
традиционные испанские блюда. Старинные арки образовывали ниши, в каждой  из
которых стоял стол, и в одной из них и расположился со своим гостем Монк.
   Еда была превосходной. Монк заказал бутылку "Маркес де Рискаль". Соблюдая
вежливость, они не говорили о деле, а обсуждали жен и детей. Монк признался,
что у него нет семьи. Маленький Юрий уже ходил в школу, а сейчас  остался  с
бабушкой и дедушкой на каникулы. Вино выпили. Принесли вторую бутылку.
   Монк сначала не понимал, что за учтивыми манерами Тур-кина кипит гнев: не
против американцев, а против системы, которая чуть не убила его сына. Вторая
бутылка "Маркеса" была выпита почти до дна, когда он неожиданно спросил:
   - Вы довольны, что работаете на ЦРУ?
   ""Яма"? - подумал Монк. - Неужели этот идиот пытается завербовать меня?"
   - Вполне доволен, - небрежно сказал он.  Разливая  вино,  он  смотрел  на
бутылку, а не на русского.
   - Если у вас возникают проблемы, вам помогают ваши люди?
   Монк продолжал смотреть на льющееся вино, его рука не дрогнула.
   - Конечно. Наши люди сделают все возможное ради вас, если  вам  требуется
помощь. Это входит в наш кодекс.
   - Должно быть, хорошо работать на людей, которые так свободны, -  заметил
Туркин.
   Монк наконец поставил бутылку и посмотрел на Туркина. Он обещал ему,  что
"ямы" не будет, но русский устроил ее для себя сам.
   - Почему бы и нет? Послушайте, друг мой, система,  на  которую  работаете
вы, изменится. И теперь уже скоро. Мы поможем ей  измениться  быстрее.  Юрий
вырастет и будет жить как свободный человек.
   Андропов умер, несмотря на медикаменты  из  Лондона.  Его  сменил  другой
старец - Константин Черненко, которого приходилось поддерживать  под  мышки.
Но шли слухи, что в Кремле пахнуло свежим  ветром,  появился  более  молодой
Горбачев. Когда принесли  кофе,  Туркин  был  завербован:  он  остается  "на
месте", в самом сердце КГБ, но работать будет на ЦРУ.
   Монку повезло, что его начальник, шеф отделения, уехал в отпуск. Будь  он
на месте, Монку пришлось бы передать Туркина в другие руки. Вместо этого ему
самому выпало зашифровывать сверхсекретное сообщение в Лэнгли о состоявшейся
вербовке. Безусловно, вначале оно было встречено со скептицизмом.
   Майор контрразведки, из  самого  центра  КГБ,  представлял  собой  ценную
добычу. До конца лета, тайно встречаясь в разных концах Мадрида, Монк многое
узнал о своем русском сверстнике.
   Родился в Омске, Западная Сибирь, в 1951 году, сын инженера,  работавшего
в военной промышленности. В восемнадцать лет Туркин  не  сумел  поступить  в
университет, как ему хотелось, и пошел в армию. Его зачислили в  пограничные
войска, номинально находившиеся в ведении КГБ. Там его заметили и  направили
в училище имени Дзержинского  на  факультет  контрразведки,  где  он  выучил
английский. Учился он блестяще.
   В составе небольшой группы его перевели в подготовительный центр  внешней
разведки КГБ, престижный институт. Как и  Монк  по  другую  сторону  земного
шара, он  был  отмечен  как  в  высшей  степени  перспективный  курсант.  По
окончании с отличием Туркину разрешили работать  в  управлении  "К"  Первого
главного управления - контрразведке - в рамках службы сбора информации.
   Когда Туркину исполнилось двадцать семь лет, в 1978 году, он женился, и в
том же году у него родился сын Юрий. В 1982  году  он  получил  свое  первое
назначение за границу, в Найроби;  его  основным  заданием  было  попытаться
проникнуть в отделение ЦРУ в Кении  и  вербовать  агентов.  Его  работа  там
завершилась раньше срока из-за болезни сына.
   В октябре 1984 года Туркин передал свой первый пакет для ЦРУ.  Зная,  что
введена совершенно новая система связи, Монк доставил пакет  в  Лэнгли  сам.
Это оказался настоящий динамит. Туркин взорвал почти  всю  оперативную  сеть
КГБ в Испании. Чтобы не "засветить"  свой  источник  информации,  американцы
передавали  материал  испанцам  по  частям,  стараясь,  чтобы  каждый  арест
агентов, шпионивших для Москвы, казался  случайной  удачей  или  результатом
хорошей работы испанских сыщиков.  И  каждый  раз  КГБ  получал  возможность
узнать через Туркина, что агент сам  допустил  глупую  ошибку,  приведшую  к
провалу.  Москва  ничего  не  подозревала,  хотя  потеряла  всю   иберийскую
оперативную сеть.
   За три года пребывания в Мадриде Туркин вырос до помощника  резидента  и,
таким образом, получил доступ почти ко всем  материалам.  В  1987  году  его
перевели в Москву, через год он возглавил отделение управления "К"  -  части
огромного  аппарата  КГБ  в  Восточной   Германии   и   оставался   там   до
окончательного ухода советских войск в 1990 году  после  паления  Берлинской
стены. И все это время, несмотря на то что  он  передавал  сотни  записок  и
пакетов через тайники и условные места, он всегда настаивал, что будет иметь
дело только с одним человеком, его другом за Берлинской стеной, -  Джейсоном
Монком. Такая договоренность была необычной. За шесть лет работы большинство
шпионов меняют  по  несколько  руководителей,  или  "кураторов",  но  Туркин
настаивал, и Лэнгли пришлось примириться.
   Когда осенью 1986 года Монк вернулся  в  Лэнгли,  его  вызвал  к  себе  в
кабинет Кэри Джордан.
   - Я видел материалы, - сказал новый заместитель директора по  оперативной
работе. - Хорошо. Мы думали, он может  оказаться  двойным  агентом,  но  все
испанские агенты, выданные им, - класса А. Твой человек на  уровне.  Хорошая
работа. - Монк кивнул в знак признательности. -  Есть  еще  один  вопрос,  -
продолжал Джордан. - Я начал играть в эти игры не  пять  минут  назад.  Твой
доклад о вербовке вполне удовлетворителен, но тут есть что-то  еще,  не  так
ли? Каковы истинные причины его добровольного перехода?
   Монк рассказал заместителю директора то, чего не было в его докладной,  -
о болезни сына Туркина в Найроби и лекарствах из госпиталя Уолтера Рида.
   - Мне следует выгнать тебя,  -  произнес  наконец  Джордан.  Он  встал  и
подошел кокну. В лесу по берегам Потомака сияли красные и  золотые,  готовые
упасть на землю листья буковых деревьев и берез.  -  Господи,  -  сказал  он
через несколько минут, - я не знаю ни одного человека в управлении,  который
бы дал ему уйти, не требуя услуги за эти медикаменты. Ты мог бы и не увидеть
его никогда больше. Мадрид - счастливая  случайность.  Знаешь,  что  говорил
Наполеон о генералах?
   - Нет, сэр.
   - Он сказал: "Меня не интересует, хорошие  ли  они  генералы,  мне  нужны
генералы удачливые". Ты ведешь себя не по правилам, но тебе  везет.  Знаешь,
нам придется перевести твоего человека в отдел СВ.
   На  самом  верху  ЦРУ  стоял  директор.  Ему  подчинялись  два   основных
управления  -  разведывательное   и   оперативное.   Первое,   возглавляемое
заместителем директора, занималось сбором и  анализом  огромного  количества
необработанной  информации,  поступающей  к  ним,  и   переработкой   ее   в
информационные обзоры, которые рассылались в Белый дом,  Совет  национальной
безопасности, Государственный департамент и Пентагон.
   Сбор информации осуществлялся оперативным управлением во главе  с  другим
заместителем директора. Оперативное управление подразделялось на  отделы  по
географическому   признаку   -   Латинской   Америки,   Ближнего    Востока,
Юго-Восточной Азии и так далее. Но в течение сорока лет "холодной  войны"  и
до      падения       коммунизма       ключевым       отделом       считался
Советско-Восточноевропейский, известный как СВ.
   Сотрудники других отделов часто возмущались, поскольку,  несмотря  на  то
что они вели и завербовывали ценного советского информатора,  к  примеру,  в
Боготе или Джакарте, после вербовки его забирали  под  контроль  отдела  СВ,
который занимался им и далее. Логика начальства заключалась в предположении,
что завербованного все  равно  рано  или  поздно  переведут  из  Боготы  или
Джакарты обратно в СССР.
   Поскольку Советский Союз являлся главным противником, отдел СВ занимал  в
оперативном управлении положение звезды экрана. В него старались попасть.  И
даже Монк, специализировавшийся по России в колледже и в течение  нескольких
лет изучавший советские публикации в секретных помещениях, работал все равно
не в СВ, а в африканском отделе и даже после этого был направлен в  Западную
Европу.
   - Да, сэр.
   - Хочешь перейти вместе с ним?
   Монк воспрянул духом.
   - Да, сэр. Пожалуйста.
   - О'кей, ты его нашел, ты его завербовал - ты его ведешь.
   В течение недели Монка перевели в отдел СВ.  Ему  поручили  вести  майора
Николая Ильича Туркина из КГБ. Он больше не  жил  в  Мадриде,  но  приезжал,
тайно встречаясь с Туркиным на пикниках высоко в горах Сьерра-де-Гвадаррамы,
где они могли говорить обо всем: о пришедшем к власти  Горбачеве  и  двойной
программе перестройки, о том, что гласность  начала  ослаблять  ограничения.
Монк был этому рад, так как видел в Туркине не только агента, но и друга.
   Еще до 1984 года ЦРУ начало превращаться - а некоторые говорили, что  уже
превратилось, - в огромную скрипучую  бюрократическую  машину,  занимавшуюся
больше бумажной  работой,  чем  чистым  сбором  информации.  Монк  ненавидел
бюрократию и с презрением относился к бумажной работе, он был  убежден:  то,
что записано, всегда можно украсть или скопировать. В сверхсекретном  центре
отдела СВ хранились  файлы  301,  в  которых  содержались  данные  о  каждом
советском агенте, работающем на дядю Сэма. В ту осень  Монк  "забыл"  внести
данные на майора Туркина, имеющего кодовое имя "Лайсандер", в файлы 301.

***

   Джок Макдоналд, шеф отделения  британской  разведки  в  Москве,  17  июля
присутствовал на обеде, от которого нельзя было  отказаться.  Он  на  минуту
вернулся в свой кабинет, чтобы оставить  заметки,  сделанные  за  обедом,  -
Макдоналд никогда не верил, что в его квартиру не смогут забраться воры, - и
ему на глаза попалась папка в черном переплете. Он  рассеянно  открыл  ее  и
начал читать. Текст был напечатан  на  машинке  и,  конечно,  по-русски,  но
Макдоналд владел русским, как родным.
   Он так и не вернулся домой в ту  ночь.  В  полночь  он  позвонил  жене  и
предупредил ее, а потом снова занялся чтением. Там было страниц сорок, текст
разделен на двадцать глав.
   Он прочитал главы, посвященные восстановлению однопартийного  государства
и реконсервации сети трудовых лагерей для диссидентов и прочих нежелательных
элементов.
   Он внимательно прочитал те части, в которых говорилось  об  окончательном
решении проблемы, в частности,  еврейского  сообщества,  чеченцев  и  прочих
расовых меньшинств.
   Он изучал страницы, посвященные пакту  о  ненападении  с  Польшей  как  с
буферным государством на западной границе  и  новому  покорению  Белоруссии,
прибалтийских государств, а также южных республик бывшего Советского Союза -
Украины, Грузии, Армении и Молдовы.
   Он торопливо проглатывал параграфы о восстановлении ядерного  арсенала  и
нацеливании его на окружающих врагов.
   Он   сосредоточенно   изучал   страницы,   описывающие   участь   Русской
Православной Церкви и всех остальных религиозных конфессий.
   Согласно  этому  манифесту,  опозоренная  и   униженная   армия,   сейчас
предающаяся мрачным  раздумьям  в  своих  палатках,  будет  перевооружена  и
оснащена, но не для обороны, а для новых завоеваний. Население  возвращенных
республик будет работать как при крепостном праве,  производя  продукты  для
русских хозяев. Контроль над ними будет осуществляться этническими русскими.
проживающими на этих территориях, под эгидой главного правителя  из  Москвы.
Государственная   дисциплина   будет   обеспечиваться   "черной   гвардией",
численность которой возрастет до двухсот  тысяч  человек.  Они  также  будут
подвергать специальной  обработке  антиобщественные  элементы  -  либералов,
журналистов, священников, геев и евреев.
   Документ также обещал дать ответ на загадку, мучившую Макдоналда и других
людей:  где  кроется  источник  неограниченных  финансовых   средств   Союза
патриотических сил?
   После  событий  1990  года  криминальный  мир  России  представлял  собой
огромную сеть различных банд, которые поначалу вели жестокие войны за  сферы
влияния, оставляя на улицах десятки убитых бандитов. С  1995  года  началась
тенденция к объединению. К. 1999 году территория от западной границы  России
до Урала  принадлежала  четырем  крупным  криминальным  консорциумам;  самый
мощный из них назывался "Долгорукий" и обосновался в Москве. Если можно было
верить документу, лежащему перед Макдоналдом,  то  именно  эти  криминальные
группировки финансировали СПС,  рассчитывая  в  будущем  на  вознаграждение,
уничтожение всех остальных банд и поддержание  собственного  главенствующего
положения.
   В пять часов утра, перечитав документ в пятый раз, Джок Макдоналд  закрыл
"Черный манифест". Он откинулся на спинку кресла и уставился в  потолок.  Он
давно отказался от курения, но сейчас ему хотелось затянуться.
   Наконец он поднялся, запер документ в  сейф  и  вышел  из  посольства.  В
полутьме, стоя на набережной, он смотрел через реку на кремлевские стены,  в
тени которых сорок восемь часов назад, глядя на посольство, сидел  старик  в
потертой шинели.
   Считается, что шпионы не религиозные люди, но внешность и профессия могут
быть  обманчивы.  В  горной  Шотландии  у  аристократии  существует  древняя
традиция глубокой приверженно