и  держащего  остальные   девяносто   в
порабощении. Если его поймают, то будут зверски бить,  а  потом  расстреляют
без суда или сошлют в лагеря.
   Но Круглов сдержал слово. Три раза он передавал через тайники  интересные
и связанные с высокой политикой документы из Министерства  иностранных  дел.
Соответственным образом обработанные, чтобы нельзя было проследить источник,
они давали возможность государственному департаменту знать  позицию  Советов
еще до того, как сесть за стол переговоров.  В  период  1987  -  1988  годов
восточноевропейские сателлиты готовились к открытому бунту - Польша уже была
потеряна. Румынию, Венгрию и Чехословакию охватывали волнения,  -  и  знать,
как  собирается  действовать  в  этой  ситуации  Москва,  являлось  насущной
необходимостью. Знать, насколько слабой и деморализованной  осознавала  себя
Москва, было очень важно. Круглов дал эти сведения.
   Но в мае агент "Делфи" сообщил, что ему нужна встреча. У него есть  нечто
важное, и он хотел бы встретиться со  своим  другом  Джейсоном.  Гарри  Гонт
вышел из себя.
   - Достаточно Ялты! Мы здесь ночей не спали! Тебе сошло  с  рук.  А  могла
быть и ловушка. Может быть и на этот раз. Хорошо, коды показывают, что он  в
порядке. Но его могли и поймать. Он мог  бы  многое  рассказать.  И  ты  сам
знаешь слишком много.
   - Гарри, тысячи американских туристов ежедневно посещают  Москву.  Теперь
не старые времена. КГБ не может следить за каждым. Если "крыша" надежна,  то
это просто один человек из сотни тысяч. Да еще надо, чтобы взяли с поличным.
Будут они пытать гражданина Соединенных Штатов? В наше время? "Крыша"  будет
надежной. Я  осторожен.  Говорю  по-русски,  но  притворяюсь,  что  не  знаю
русского. Я всего  лишь  безобидный  американский  кретин  с  путеводителем.
Поверьте мне.
   Америка  обладает  огромной  сетью  организаций  и   культурных   фондов,
интересующихся искусством во всех его видах и разновидностях. Один из  таких
фондов занимался подготовкой студенческих групп к поездкам в Москву с  целью
посещения различных музеев,  в  том  числе  и  знаменитого  Музея  искусства
народов Востока на улице Обуха. Монк записался в группу старшекурсников.
   Когда студенты в середине июня прилетели в аэропорт в Москве, биография и
документы доктора Филипа Питерса были не только в полном порядке - они  были
настоящими. Круглова предупредили.
   Неизбежный гид из "Интуриста" встретил их и  разместил  в  ужасном  отеле
"Россия", таком же примерно по  величине,  как  тюрьма  "Алкатрац",  но  без
удобств. На третий день они отправились в  музей.  Монк  еще  дома  подробно
изучил его.  Между  витринами  с  экспонатами  оставалось  большое  открытое
пространство, где, как он был уверен, он сможет обнаружить слежку, если  она
установлена за Кругловым.
   Монк увидел его минут через двадцать. Он послушно шел за гидом, а Круглов
следовал за ним  в  отдалении.  Хвоста  не  было.  Уверенный  в  этом.  Монк
направился в кафетерий.
   Как и в большинстве московских музеев, в Музее искусства народов  Востока
есть большое кафе, а при кафе - туалеты. Кофе они пили за разными столиками,
но Монк перехватил взгляд Круглова. Если бы тот побывал в  КГБ  и  подвергся
пыткам, это отразилось бы в его взгляде.  Страх.  Отчаяние.  Предупреждение.
Глаза Круглова щурились от радости. Или Монк видел перед собой величайшего в
мире двойного агента, или Круглов был чист. Монк  поднялся  и  направился  в
туалет. Круглов пошел за  ним.  Они  подождали,  пока  последний  посетитель
вымоет руки и уйдет, и тогда обнялись.
   - Как вы, друг мой?
   - Хорошо. У меня теперь своя квартира. Так чудесно  иметь  личную  жизнь.
Дети могут навещать меня, и я могу оставить их ночевать.
   - Ни у кого нет подозрений? Я имею в виду деньги?
   - Нет, я пробыл за границей слишком долго. Сейчас каждый хватает  сколько
может. Все старшие дипломаты привозят  много  вещей  из-за  границы.  Я  был
слишком наивен.
   - Значит, положение  действительно  меняется,  и  мы  помогаем  этому,  -
заметил Монк. - Скоро с диктатурой будет покончено и вы  заживете  свободной
жизнью. Теперь уже недолго ждать.
   Вошли несколько школьников, шумно сделали "по-маленькому" и  вышли.  Пока
они не ушли, мужчины  старательно  мыли  руки.  Монк  на  всякий  случай  не
закрывал кран. Это был старый трюк, но если  поблизости  находился  микрофон
или говорящий повышал голос, звук льющейся воды обычно помогал.
   Они поговорили еще минут десять, и Круглов передал принесенный им  пакет.
Подлинные  документы,  точные  копии,  полученные   из   кабинета   министра
иностранных дел Эдуарда Шеварднадзе.
   Они еще раз обнялись и  поодиночке  вышли.  Монк  присоединился  к  своей
группе и вместе с ней через два дня улетел домой. Перед тем как улететь,  он
передал пакет отделению ЦРУ в посольстве.
   Полученные в США документы свидетельствовали о том. что СССР отказывается
выполнять программу помощи странам третьего мира почти везде, включая  Кубу.
Экономика разваливалась, и конец был  виден.  Третьим  миром  больше  нельзя
стало  пользоваться  как  рычагом  для  шантажа   Запада.   Государственному
департаменту это страшно понравилось.
   Итак, Монк совершил свою вторую нелегальную поездку в  СССР.  Вернувшись,
он узнал, что получил очередное повышение, а также что Николай Туркин, агент
по кличке "Лайсандер", переводится в Восточный  Берлин  на  должность  главы
управления "К", входящего в структуру КГБ.  Это  была  важнейшая  должность,
единственная дающая возможность знать каждого советского шпиона  в  Западной
Германии.

***

   Управляющий отелем и  глава  британской  разведки  прибыли  в  Боткинскую
больницу с разницей в несколько секунд. Их провели в небольшую  палату,  где
находились накрытое тело мертвого человека и рядом с ним инспектор  Лопатин.
Макдоналд представился просто: "Из посольства".
   Лопатина прежде всего беспокоила правильность идентификации.  Но  это  не
представило трудностей. Свенсон привез паспорт убитого, и фотография  в  нем
полностью соответствовала внешности убитого.
   - Причина смерти? - спросил Макдоналд.
   - Одна пуля в сердце, - ответил Лопатин.
   Макдоналд осмотрел пиджак.
   - Здесь два пулевых отверстия, - мягко заметил он.
   На блейзере действительно были две дырки от пуль.  Но  только  одна  -  в
рубашке. Лопатин второй раз осмотрел тело. В груди только одно отверстие.
   - Вторая пуля, должно быть,  попала  в  бумажник  и  застряла  в  нем,  -
предположил Лопатин и мрачно усмехнулся:
   - По крайней мере эти подонки не смогут воспользоваться всеми  кредитными
карточками.
   - Я должен вернуться в отель, - сказал Свенсон. Было видно, как сильно он
потрясен. Если бы этот англичанин взял предложенный лимузин в отеле...
   Макдоналд проводил его до дверей.
   - Это, должно быть, ужасно  для  вас,  -  сочувственно  сказал  он.  Швед
кивнул. - Давайте покончим со всеми вопросами как можно быстрее. Полагаю,  в
Лондоне у убитого жена. Вероятно, вы сможете освободить его номер, упаковать
вещи? Утром я пришлю за ними машину. Очень вам благодарен.
   Вернувшись в палату, Макдоналд обернулся к Лопатину:
   - У нас проблема, мой друг. Скверное дело. Этот человек был знаменитостью
в своей сфере. Известный обозреватель. Все газеты будут писать о его гибели.
У его газеты в Москве есть бюро. Они раздуют эту историю. Так же поступят  и
другие газеты за границей. Почему  бы  не  разрешить  посольству  взять  эту
сторону дела в свои руки? Факты ясны,  не  так  ли?  Неудавшееся  ограбление
закончилось трагически. Почти наверняка грабители кричали на него по-русски,
но он их не понял. Думая, что он собирается сопротивляться, они  выстрелили.
Настоящая трагедия. Но ведь так, должно быть, и случилось, как вы думаете?
   Лопатин ухватился за эту мысль.
   - Конечно, ограбление привело к несчастью.
   - Итак, вы будете стараться найти  убийц,  хотя  мы,  как  профессионалы,
понимаем, что перед вами  стоит  трудная  задача.  Предоставьте  организацию
отправки тела на родину нашему консульству. Контакты с британской прессой мы
тоже возьмем на себя. Согласны?
   - Да, это кажется разумным.
   - Мне только нужны его личные веши. Они все равно не  имеют  отношения  к
делу. Разгадкой  мог  послужить  бумажник,  если  бы  нашелся.  И  кредитные
карточки, если бы кто-то попытался ими воспользоваться, в чем я сомневаюсь.
   Лопатин взглянул на овальное блюдо с жалкой кучкой вещей.
   - Вам придется расписаться за них, - сказал он.
   - Конечно. Приготовьте форму расписки.
   В больнице нашелся конверт, и в него положили один перстень  с  печаткой,
одни золотые часы на ремешке из крокодиловой кожи,  один  сложенный  носовой
платок и маленький пластиковый пакет с его содержимым. Макдоналд  расписался
и увез конверт в посольство.
   Ни один из них не знал, что убийцы выполнили инструкции, но допустили две
невольные ошибки.  Им  приказали  забрать  бумажник  со  всеми  документами,
включая удостоверение личности, то есть паспорт,  и  любой  ценой  завладеть
магнитофоном.
   Убийцы не знали, что англичанам на родине не требуется  постоянно  носить
при себе удостоверение  личности  и  паспортом  они  пользуются  только  при
поездках за  границу.  Старомодный  британский  паспорт  представляет  собой
книжечку в твердой синей обложке, которая  с  трудом  входит  во  внутренний
карман, и Джефферсон оставил его у администратора  в  отеле.  Они  также  не
заметили тоненький пластиковый ключ от номера, лежавший в верхнем кармане. А
ведь именно паспорт и ключ обеспечили полную идентификацию  тела  в  течение
двух часов после убийства.
   За вторую ошибку их нельзя было винить. Вторая пуля попала не в бумажник.
Она  угодила  в  магнитофон,  висевший  у  Джефферсона  под  пиджаком.  Пуля
разрушила хрупкий механизм и разорвала узенькую пленку на кусочки  так,  что
прослушать ее стало невозможно.

***

   Инспектор Новиков договорился, что начальник отдела кадров примет  его  в
штаб-квартире партии 10 августа в десять часов утра. Он  немного  нервничал,
ожидая, что его встретят с холодным удивлением и короткой отповедью.
   Господин  Жилин  носил  темно-серые  костюмы-тройки,  подчеркивающие  его
любовь к пунктуальности. Усы щеточкой и очки без оправы только  подчеркивали
внешний вид  бюрократа  прошлого  века,  каковым  он  в  действительности  и
являлся.
   - У меня мало времени, инспектор. Пожалуйста, переходите к делу.
   - Безусловно. Я расследую смерть человека, который, как  мы  думаем,  мог
быть преступником. Квартирным вором. Одна из наших свидетельниц считает, что
видела этого человека, бродившего неподалеку от вашего здания.  Естественно,
я обеспокоен, не намеревался ли он проникнуть внутрь ночью.
   Жилин ответил тонкой улыбкой:
   - Сомневаюсь. Времена тревожные, инспектор, и охрана этого  здания  очень
надежна.
   - Рад слышать. Вы когда-нибудь видели этого человека?
   Жилин смотрел на фотографию не дольше секунды.
   - Боже мой, Зайцев...
   - Кто?
   - Зайцев, старый уборщик. Вор, говорите? Не может быть.
   - Расскажите о Зайцеве, пожалуйста.
   - Нечего рассказывать.  Нанялся  на  работу  около  года  назад.  Казался
надежным.  Приходил  каждый  вечер,  с  понедельника  по  пятницу,   убирать
служебные помещения.
   - А в последнее время?
   - Нет, не появился. Прошло два дня, и я вынужден был найти замену. Вдова.
Очень старательная.
   - А когда это случилось. Когда он не вышел на работу?
   Жилин подошел к шкафу и вынул папку...  Создавалось  впечатление,  что  у
него есть папка по каждому вопросу.
   - Вот здесь. Учетные листки. Он пришел, как обычно, вечером пятнадцатого.
Убирал как обычно. Ушел, как обычно, еще до рассвета. На следующий вечер  не
появился, и с тех пор его не видели. Эта ваша  свидетельница,  должно  быть,
видела, как он уходил рано  утром.  Ничего  необычного.  Он  не  воровал,  а
занимался уборкой.
   - Это все объясняет, - сказал Новиков.
   - Не совсем, - отрезал Жилин. - Вы сказали, что он вор.
   - Через два дня после того, как он ушел отсюда, он оказался замешанным  в
ограблении квартиры на Кутузовском проспекте. Хозяйка узнала  его.  А  через
неделю его нашли мертвым.
   - Позор! - сказал Жилин. - Эта преступная волна переходит все границы. Вы
должны что-то предпринимать.
   Новиков пожал плечами:
   - Мы стараемся. Но их много, а нас мало. Мы хотим выполнять свою  работу,
но нас не поддерживают наверху.
   - Это изменится, инспектор, это изменится. - У Жилина в глазах  загорелся
огонек проповедника. - Через шесть месяцев  господин  Комаров  станет  нашим
президентом. И тогда вы увидите, какие будут перемены. Вы читали  его  речи?
Раздавить преступность - вот к чему он призывает все время. Великий человек.
Надеюсь, мы можем рассчитывать на ваш голос?
   - Само собой разумеется. Э-э... а у вас нет адреса этого уборщика?
   Жилин черкнул что-то на клочке бумаги и протянул Новикову.

***

   Дочка плакала, но старалась сдерживаться. Она посмотрела на фотографию  и
кивнула. Затем перевела взгляд на  раскладушку  у  стены.  По  крайней  мере
теперь в квартире будет больше места.
   Новиков ушел. Он скажет Вольскому, что,  по-видимому,  в  этом  доме  нет
денег на похороны. Пусть лучше об этом позаботится администрация Москвы. Как
и в этой квартире, в морге тоже не хватало места.
   Теперь Вольский сможет закрыть дело.  Что  касается  отдела  убийств,  то
убийство Зайцева войдет в остальные девяносто семь процентов нераскрытых.

Лэнгли, сентябрь 1988 года

   По заведенному порядку государственный  департамент  передал  ЦРУ  список
членов советской делегации. Когда впервые обсуждался вопрос о  проведении  в
Силиконовой долине конференции по  теоретической  физике  и  было  высказано
мнение, что надо пригласить ученых из СССР, мало кто думал, что  приглашение
будет принято. Но  в  конце  1987  года  начал  ощущаться  результат  реформ
Горбачева и заметная напряженность в отношениях с Москвой стала  ослабевать.
К удивлению организаторов семинара, Москва  согласилась  прислать  небольшую
группу участников.
   Имена  и  данные  пришли  в  иммиграционную  службу,  которая   попросила
госдепартамент  их  проверить.  Научные  работы  в   СССР   были   настолько
засекречены, что на Западе знали лишь горсточку знаменитостей.
   Когда список пришел в Лэнгли, его передали в отдел СВ, а там его  вручили
Монку. Он случайно оказался  свободен.  Два  его  агента  в  Москве  вносили
неплохой вклад  через  тайники,  а  полковник  Туркин  в  Восточном  Берлине
обеспечивал полный провал деятельности КГБ в Западной Германии.
   Монк, как  обычно,  проверил  список  фамилий  восьми  советских  ученых,
собиравшихся принять  участие  в  ноябрьской  конференции  в  Калифорнии,  и
обнаружил, что о них нет никаких данных. Ни об одном ученом из списка в  ЦРУ
даже не слышали, не говоря уже о том, чтобы познакомиться или завербовать.
   Когда перед Монком вставала проблема, он становился  похож  на  ищейку  и
поэтому пробовал пойти по единственно возможному пути. Несмотря  на  то  что
отношения  между  ЦРУ  и  ФБР,  занимающимся  внутренними   делами,   всегда
оставались напряженными, а после дела Хауарда тем более,  он  все  же  решил
обратиться в ФБР.
   Это было только предположение, но он знал, что в бюро имеется значительно
более полный, чем в ЦРУ,  список  советских  граждан,  которые  просили  или
получили политическое убежище в Соединенных Штатах. Цель  заключалась  не  в
том, чтобы узнать, поможет ли ФБР, а в  том,  позволят  ли  Советы  ученому,
имеющему родственников за границей, выехать за пределы СССР.  Шанса  на  то,
что  позволят,  не  было,  потому   что   семья,   находящаяся   в   Штатах,
рассматривалась КГБ как  главная  угроза  безопасности.  Из  восьми  фамилий
списка две нашлись в картотеке ФБР. Проверка установила,  что  одна  фамилия
оказалась совпадением: семья в  Балтиморе  не  имела  никакого  отношения  к
приезжающему русскому ученому.
   Другая  фамилия   показалась   странной.   Российско-еврейская   беженка,
обратившаяся с просьбой о политическом убежище через посольство США в  Вене,
где она находилась в австрийском транзитном  лагере,  и  получившая  его.  в
Америке родила ребенка, по зарегистрировала своего сына под другой фамилией.
   Мисс  Евгения  Розина,  проживающая   в   данное   время   в   Нью-Йорке,
зарегистрировала своего сына как Ивана Ивановича Блинова. Монк знал, что это
значит "Иван, сын Ивана". Очевидно, ребенок родился вне брака.  Является  ли
он плодом бурного романа в Штатах, в транзитном лагере  в  Австрии  или  был
зачат еще раньше? Одним из восьми в списке советских ученых значился  доктор
физико-математических наук профессор Иван Е. Блинов. Фамилия была необычной,
Монк никогда не встречал ее раньше.  Он  поехал  в  Нью-Йорк  и  нашел  мисс
Розину.

***

   Инспектор Новиков решил, что сообщит  своему  коллеге  Вольскому  хорошие
новости после работы, за кружкой пива. Снова встретились  в  столовой;  пиво
было дешево.
   - Догадайся, где я был сегодня утром?
   - В постели у балерины-нимфоманки.
   - Это было бы здорово! В штаб-квартире СПС.
   - Что, в этой навозной куче в Рыбниковом переулке?
   - Нет, там - только напоказ. У Комарова настоящий штаб на очень  приятной
вилле недалеко от Бульварного кольца. Между прочим, пиво  за  твой  счет.  Я
закрыл одно твое дело.
   - Которое?
   - Старик, найденный в лесу у  Минского  шоссе.  Он  работал  уборщиком  в
особняке СПС, пока не занялся воровством, чтобы подработать на стороне. Вот,
тут подробности.
   Вольский пробежал глазами единственный лист, который дал ему Новиков.
   - Что-то не везет им в СПС в последнее время.
   - А что такое?
   - Месяц назад личный секретарь Комарова утонул.
   - Самоубийство?
   - Нет. Ничего похожего. Пошел купаться и не вернулся. Ну, не  совсем  "не
вернулся".  На  прошлой  неделе  его  выловили  ниже  по  течению.   У   нас
патологоанатом - умница. Обнаружил обручальное кольцо с именем на внутренней
стороне.
   - И когда же, говорит умница патологоанатом, этот человек утонул?
   - Где-то в середине июля.
   Новиков задумался. Ему бы следовало  заплатить  за  пиво.  Ведь  это  ему
предстоит  получить  тысячу  фунтов  стерлингов  от  англичанина.  А  сейчас
британец мог бы дать и побольше. За счет фирмы.

Нью-Йорк, сентябрь 1988 года

   Ей было около сорока лет, смуглая, энергичная и  красивая.  Монк  ждал  в
холле многоквартирного дома, где она жила, пока  она  вернется  с  сыном  из
школы. Сын оказался жизнерадостным мальчиком лет семи.
   Веселое выражение исчезло с ее лица,  когда  он  представился  чиновником
иммиграционной службы. У любого родившегося не в  Америке  иммигранта,  даже
если его бумаги в полном порядке, одно только  слово  "иммиграция"  вызывает
беспокойство, если не страх. Ей  ничего  не  оставалось  делать,  кроме  как
впустить его в квартиру.
   Пока мальчик делал домашнее задание за кухонным столом в ее маленькой, но
исключительно чистой квартире, они  разговаривали  в  гостиной.  Она  заняла
оборонительную позицию и насторожилась.
   Но Монк  не  походил  на  резких,  суровых  чиновников,  с  которыми  она
сталкивалась во время борьбы за местожительство в США восемь лет  назад.  Он
умел очаровывать и обладал обаятельной улыбкой, и она начала успокаиваться.
   - Знаете,  как  это  у  нас,  государственных  служащих,  мисс  Розина...
Документы, документы, все время документы. И если они все на  месте  -  босс
счастлив. И что потом? Ничего. Они пылятся в каком-нибудь архиве.  Но  когда
чего-то не  хватает,  босс  раздражается.  Тогда  мелкая  сошка  вроде  меня
отправляется собирать недостающее.
   - Что вы хотите узнать? - спросила она. -  Мои  документы  в  порядке.  Я
работаю экономистом и переводчиком. Я сама обеспечиваю свое существование  и
плачу налоги. Я ничего не стою Америке.
   - Нам это известно, мэм. Вопрос не стоит о незаконности