ьшинство зданий было открыто  с  одной  стороны,  и  только
ограждение из сетки  вместо  забора  отделяло  их  отлетного  поля.  Кто-то,
бродивший вокруг здания, остановился у ограждения, заглядывая внутрь.  Ирвин
направился к нему. В  этот  момент  объявили  посадку,  и  поток  пассажиров
устремился к самолету.
   - Ладно, - сказал сквозь сетку Джейсон Монк. - Когда и где?
   Ирвин вытащил из нагрудного кармана авиабилет и просунул его через сетку.
   - Провиденсия - Майами - Лондон. Первый класс, конечно. Через пять  дней.
Хватит, чтобы закончить дела здесь. Будете отсутствовать около трех месяцев.
Если выборы в январе  состоятся,  мы  опоздали.  Если  вы  будете  на  борту
самолета в Хитроу, вас встретят.
   - Вы?
   - Сомневаюсь. Кто-нибудь другой.
   - Как они меня узнают?
   - Это не должно вас беспокоить.
   Служащая аэропорта, молодая женщина, потянула его за пиджак:
   - Пассажир Ирвин, пожалуйста, посадка началась.
   Он повернулся, чтобы идти к самолету.
   - Между прочим, долларовое предложение остается в силе.
   Монк вытащил два официальных извещения и поднял их вверх.
   - А как с этими?
   - О, сожги их, дорогой мой. Папка не была фальшивкой,  а  они  фальшивые.
Нам не нужен парень, которого легко сломать, разве не понял?
   Он был уже на полпути к  самолету,  сопровождаемый  служащей,  семенившей
рядом с ним, когда сзади послышался крик:
   - Вы, сэр, старый хитрый мошенник!
   Женщина, пораженная, посмотрела на него. Он улыбнулся.
   - Будем надеяться, что это так, - сказал он.

***

   Возвратившись в Лондон, сэр Найджел Ирвин на  целую  неделю  углубился  в
исключительно напряженную работу.
   Что касается Джейсона Монка, ему понравилось то, что он увидел, а рассказ
его бывшего босса Кэри Джордана произвел на  него  большое  впечатление.  Но
десять лет - долгий срок для пребывания вне игры.
   Россия неузнаваемо изменилась по сравнению со старым СССР.  который  Монк
немного знал и обманывал. Появились новые здания, почти каждой улице вернули
дореволюционное название. Заброшенный в современную Москву  без  интенсивной
подготовки, Монк мог растеряться от всех этих преобразований. Не могло  быть
и речи о его контакте с британским или американским  посольствами  в  случае
необходимости. Они были недоступны. Но  ему  нужны  места,  где  бы  он  мог
спрятаться, и какой-то друг в трудную минуту.
   Остальное в России осталось почти таким же. В стране все еще существовала
огромная служба внутренней безопасности, ФСБ, -  подкладка  старого  Второго
главного управления  КГБ.  Анатолий  Гришин  мог  уйти  с  этой  службы,  но
наверняка сохранил с ней связи.
   И даже не в этом состояла  главная  опасность.  Хуже  всего  был  уровень
всеобщей коррупции. Имея практически безграничные средства, которые Комаров,
а следовательно, и Гришин, по всей  видимости,  получали  от  долгоруковской
мафии, поддерживающей их в борьбе за власть, для них не существовало  границ
коррупции в государственных органах,  которые  они  могли  просто  подкупить
взятками.
   Дело заключалось в том, что гиперинфляция  заставляла  каждого  служащего
центрального  государственного  аппарата  выбирать,  кто  даст  больше.   За
достаточную сумму можно было купить полное содействие любой  государственной
службы безопасности или солдат спецназа.
   Прибавьте к этому личную  "черную  гвардию"  Гришина,  тысячи  фанатичных
молодых боевиков и невидимую  уличную  армию  преступников  -  и  сторонники
Комарова составили бы легион, способный затоптать человека,  который  бросит
ему вызов.
   В одном только был уверен  старый  шеф:  Анатолий  Гришин  недолго  будет
оставаться в неведении относительно возвращения Джейсона Монка на его личную
территорию, и наверняка ему это не понравится.
   Первое,  что  сделал  Ирвин,  -  это  собрал  маленькую,  но  надежную  и
высокопрофессиональную команду из бывших солдат британского спецназа.
   После десятилетий борьбы с терроризмом  ИРА  в  Соединенном  Королевстве,
объявленных войн на Фолклендах и в Персидском заливе, десятков необъявленных
войн от Борнео до Омана, от Африки до Колумбии и глубоких  рейдов  в  дюжину
других "спорных территорий" в Британии образовался резерв из  самых  опытных
солдат "невидимого фронта".
   Многие  из  них  уволились  из  армии  или  какой-то  другой   службы   и
использовали свои таланты, чтобы заработать себе на жизнь. Привычные  места,
где можно было их найти, - это работа телохранителя,  охрана  собственности,
промышленный контршпионаж и консультации по безопасности.
   Сол Натансон, верный своему слову, организовал  депозит,  который  нельзя
было проследить, в принадлежащем Британии оффшорном банке, надежно хранившем
тайну  вкладов.  По  требованию,  переданному  кодовым  словом  в   невинном
телефонном  разговоре,  Ирвин  мог  перевести  сколько  ему  требовалось   в
лондонское отделение для немедленного получения.  В  течение  сорока  восьми
часов он получил в свое полное распоряжение шестерых молодых людей,  из  них
двое свободно говорили по-русски.
   Кое-что в рассказе Джордана  заинтересовало  Ирвина,  и,  следуя  в  этом
направлении, он отправил одного из говорящих по-русски в  Москву  с  толстой
пачкой твердой валюты. Посланный отсутствовал две  недели,  но,  вернувшись,
привез обнадеживающие сведения.
   Остальные разъехались с разными поручениями.  Один  поехал  в  Америку  с
рекомендательным  письмом  к  Ральфу  Бруку,   председателю   и   президенту
"Интелкор". Остальные отправились на розыски  различных  экспертов  в  самых
разнообразных  секретных  областях,  которые,  по   мнению   Ирвина,   будут
необходимы. Когда все они занялись выполнением его заданий, он  обратился  к
проблеме, которую хотел решить сам.
   Пятьдесят пять лет  назад,  во  время  второй  мировой  войны,  когда  он
возвратился после лечения в Европу,  его  направили  в  разведку  при  штабе
генерала  Хоррокса,  командующего  войсками  XXX,  которые  пробивались   по
Неймегенской  дороге  в  Голландии,  отчаянно  пытаясь   помочь   британским
десантникам удержать мост в Арнхеме.
   В  состав  войск  XXX  входила  гвардия  гренадеров.  Одного  из  молодых
офицеров, служивших в ней, звали майор Питер Каррингтон, другого, с  которым
Ирвин часто имел дело, - майор Найджел Форбс.
   После смерти своего отца  майор  Форбс  наследовал  титул  первого  лорда
Шотландии. После нескольких звонков в разные графства  Ирвин  наконец  нашел
его в клубе "Арми и Нейви", на Пиккадилли в Лондоне.
   - Понимаю, это смелая попытка, - сказал  он,  представившись,  -  но  мне
необходимо провести небольшой семинар. Тайный, пожалуй, если  быть  честным.
Очень тайный.
   - О, такой семинар?..
   - Именно. И нужно место, где-нибудь подальше, в  стороне  от  проторенных
дорог, где можно было бы разместить около дюжины  людей.  Вы  знаете  горную
Шотландию. Вам ничего не приходит на ум?
   - Когда оно вам нужно? - спросил пэр Шотландии.
   - Завтра.
   - А, вот так... Мое собственное имение не годится, маловато. А мой  замок
я уже давно передал своему парню. Но кажется, он в отъезде. Дайте мне  время
проверить.
   Он перезвонил  через  час.  Его  "парню",  сыну  и  наследнику  Малколму,
обладавшему правом называться главой Форбсов, было пятьдесят  три  года;  он
подтвердил, что на следующий день уезжает на месяц на острова в Грецию.
   - Полагаю, вам стоит воспользоваться его замком, - сказал лорд  Форбс.  -
Но никакого беспорядка, пожалуйста.
   - Конечно, - ответил Ирвин. - Только лекции, показ слайдов и все в  таком
роде. Все расходы будут оплачены.
   - В таком  случае  все  в  порядке.  Я  позвоню  миссис  Мак-Гилливрей  и
предупрежу о вашем приезде. Она позаботится о вас.
   На этом лорд Форбс закончил разговор и вернулся к прерванному ленчу.
   Через шесть дней на  рассвете  самолет  британских  авиалиний,  прибывший
ночным  рейсом  из  Майами,  приземлился  на  четвертой  полосе   Хитроу   и
высадившийся  среди  четырехсот  пассажиров  Джейсон  Монк  вошел  в   самый
загруженный аэропорт мира. Даже в этот час там находились тысячи  пассажиров
с разных концов света, направлявшихся к  паспортному  контролю.  Монк  летел
первым классом и подошел к барьеру одним из первых.
   - Бизнес или развлечения, сэр? - спросил чиновник на паспортном контроле.
   - Туризм, - ответил Монк.
   - Приятного пребывания.
   Монк положил паспорт в карман и подошел к багажному  конвейеру.  Пришлось
ждать десять минут, пока не появился  багаж.  Его  веши  оказались  в  числе
первых на ленте транспортера. Он прошел по  "зеленому  коридору",  никем  не
остановленный. На выходе он взглянул на толпу встречающих, большую часть  ее
составляли шоферы с табличками, на которых значились имена  отдельных  людей
или названия компаний. Ни на одной он не увидел слова "Монк".
   Сзади шли люди, и ему приходилось двигаться вперед.  По-прежнему  никого.
Он двигался мимо двойной линии барьеров,  образовывавших  проход  в  главный
зал, и как только он вошел туда, рядом кто-то произнес:
   - Мистер Монк?
   Человеку, который обратился к Монку, было лет тридцать, он был в  джинсах
и  коричневой  кожаной  куртке,  с   коротко   подстриженными   волосами   и
исключительно крепкий на вид.
   - Это я.
   - Ваш паспорт, сэр, будьте добры. - Монк достал паспорт, и человек сверил
фотографию. То, что он был бывшим солдатом, не вызывало сомнений,  и,  глядя
на его руки с твердыми, тяжелыми суставами, державшие паспорт, Монк  мог  бы
поспорить на что угодно, что военная  служба  этого  человека  не  прошла  в
бухгалтерии. Он вернул паспорт. - Меня зовут Кайрэн.  Пожалуйста,  идите  за
мной.
   Вместо того чтобы направиться к  парковке,  сопровождающий  взял  чемодан
Монка и пошел к бесплатному автобусу, ходившему  между  зданиями  аэропорта.
Они молча доехали до терминала номер 1.
   - Разве мы не едем в Лондон? - спросил Монк.
   - Нет, сэр. Мы едем в Шотландию.
   Билеты были у Кайрэна. Час спустя самолет бизнес-рейса Лондон  -  Абердин
вылетел на север Шотландии. Кайрэн углубился в чтение своего  журнала  "Арми
квортери  энд  дифенс  ривью".  Ему  больше  ничего  не  оставалось  делать,
поскольку светская беседа не являлась его сильной  стороной.  Монк  вторично
позавтракал в  воздухе  и  наверстал  сон,  потерянный  при  перелете  через
Атлантику.
   В   аэропорту   Абердина   их   ожидал   транспорт   в    виде    длинною
"лендровера-дискавери" с еще одним неразговорчивым бывшим солдатом за рулем.
Они  с  Кайрэном  обменялись  примерно  восемью  словами,   что,   очевидно,
предполагало довольно долгий разговор.
   Монк никогда не видел гор Северной Шотландии, по которым  они  проезжали,
после того как выехали из аэропорта, расположенного на  окраине  прибрежного
города Абердина. Безымянный водитель выбрал дорогу А96, ведущую в Инвернесс.
а через семь миль повернул налево. На указателе стояло только: "Кемни".  Они
проехали деревню Монимаск, чтобы попасть на дорогу Абердин -  Алфорд.  Через
три мили "лендровер" свернул вправо и, проехав Уайтхаус, направился к Кейгу.
   Справа текла река. Монк подумал, не водится ли в ней лосось  или  форель.
Не доезжая до Кейга, "лендровер" неожиданно свернул с дороги, переехал через
реку и стал подниматься по аллее. Повернув пару раз,  они  увидели  каменное
строение древнего замка, стоявшего на чуть  возвышенном  плато,  с  которого
открывался вид на окружавшие  его  холмы.  Водитель  повернулся  к  Монку  и
произнес:
   - Добро пожаловать в замок Форбс, мистер Монк.
   Тощая фигура сэра  Найджела  Ирвина  с  плоской  матерчатой  кепочкой  на
голове, из-под которой торчали белые пряди  волос,  спустилась  с  каменного
крыльца.
   - Хорошо доехали? - спросил он.
   - Прекрасно.
   - Все равно утомительно. Кайрэн отведет вас в вашу комнату. Примите ванну
и поспите. Ленч через два часа. У нас полно работы.
   - Вы знали, что я приезжаю, - заметил Монк.
   - Да.
   - Кайрэн никуда не звонил.
   - Ах да, понимаю, что вы имеете  в  виду.  Вот  Митч,  -  он  показал  на
водителя, вынимавшего чемодан, - он тоже был  в  Хитроу.  И  в  самолете  на
Абердин. Сидел позади. Прошел паспортный контроль раньше вас:  ему  не  надо
было ждать багажа. Добрался до "лендровера" за пять минут до вас.
   Монк вздохнул. Он не приметил Митча ни в Хитроу, ни  в  самолете.  Плохая
новость заключалась в  том,  что  Ирвин  оказался  прав:  работу  предстояло
проделать очень большую. Хорошая  новость  -  что  он  оказался  с  неплохой
профессиональной командой.
   - Эти ребята поедут туда, куда и я?
   - Нет, боюсь, что нет. Там, куда вы  приедете,  вы  будете  предоставлены
самому себе. Чем мы намерены заниматься в течение следующих  трех  недель  -
это постараться помочь вам выжить.
   Ленч  состоял  из  какого-то  бараньего  фарша,  прикрытого  картофельной
коркой. Хозяева называли его  пастушьим  пирогом  и  щедро  поливали  острым
черным соусом. За  столом  сидело  пятеро:  сэр  Найджел  Ирвин  в  качестве
хозяина, Монк, Кайрэн и Митч, которые всегда  обращались  и  к  Монку,  и  к
Ирвину - "босс", и низенький настороженный человек с седыми волосами, хорошо
говоривший по-английски, но с акцентом, который Монк определил как русский.
   - Конечно, мы будем говорить и по-английски, - сказал Ирвин, - потому что
не многие из нас знают русский. Но четыре часа вдень как минимум  вы  будете
говорить по-русски. Вот - с Олегом. Вы должны вернуться на тот уровень,  при
котором вы по-настоящему сойдете за русского. - Монк кивнул. Прошли  годы  с
тех пор, когда он говорил на этом языке, и ему предстояло узнать,  насколько
он забыл его. Но прирожденный лингвист никогда полностью не  забывает  того,
чему учился, а стоит хорошенько попрактиковаться, и, как  правило,  владение
иностранным языком восстанавливается. - Итак, - продолжал  хозяин,  -  Олег,
Кайрэн и Митч будут жить здесь постоянно. Другие будут приезжать и  уезжать.
Это касается и меня. Через несколько дней, когда  все  у  вас  наладится,  я
отправлюсь на юг и займусь... другими делами.
   Если Монк предполагал, что перемену времени в  связи  с  перелетом  можно
было бы принять во внимание, то он ошибался. После ленча  он  провел  четыре
часа с Олегом.
   Русский разыгрывал целую серию сценариев.  В  один  момент  он  изображал
милиционера  на  улице,  остановившего  Монка   для   проверку   документов,
спрашивал, откуда тот приехал, куда  он  идет  и  зачем.  В  другой  раз  он
становился официантом, расспрашивающим о деталях сложного обеденного заказа,
или приезжим русским, спрашивающим дорогу у москвича.  Уже  через  час  Монк
ощутил, как чувство языка возвращается к нему.
   Вытаскивая удочки с уловом на Карибах, Монк считал,  что  он  в  неплохой
форме, несмотря на увеличившуюся талию. Он ошибался. На  следующее  утро  до
рассвета он впервые побежки по пересеченной местности с Кайрэном и Митчем.
   - Мы начнем с легкого, босс, - сказал Митч.
   Поэтому они пробежали всего пять миль через заросли вереска высотой  выше
колен. Сначала Монк подумал, что умирает. Затем он уже желал умереть.
   Весь штат прислуги состоял из  двух  человек.  Экономка,  грозная  миссис
Мак-Гилливрей, вдова иомена, готовила и убирала, встречая группы приезжающих
и уезжающих экспертов неодобрительным хмыканьем  за  их  английский  акцент.
Гектор следил за территорией имения и огородом, ездил по утрам в Уайтхаус за
продуктами. Миссис Мак-Ги, как мужчины называли ее, и  Гектор  жили  в  двух
небольших коттеджах около замка.
   Приехал фотограф  и  сделал  множество  фотографий  Монка  для  различных
удостоверений, которые готовили для него где-то  в  другом  месте.  Появился
парикмахер-стилист, он же гример; искусно меняя внешность Монка, он показал,
как это можно сделать снова с минимальным количеством материала, причем  его
легко было купить или носить с собой, не вызывая ни у кого подозрений о  его
истинном назначении.
   Когда внешность изменили, фотограф сделал  еще  партию  снимков  уже  для
другого паспорта. Откуда-то Ирвин достал  настоящие  документы  и  пригласил
гравера-художника и каллиграфа, чтобы изменить их на другое имя.
   Монк провел долгие часы, изучая огромную  карту  Москвы,  запоминая  план
города и сотни новых названий - новых для него по крайней  мере.  Набережной
Мориса Тореза, названной в честь  покойного  лидера  Французской  компартии,
вернули старое название - Софийская набережная.  Все  упоминания  о  Марксе,
Энгельсе,  Ленине,  Дзержинском  и  других  коммунистических   знаменитостях
прошлого исчезли.
   Он  запомнил  сотню  самых  выдающихся  зданий  и  их  расположение,  как
пользоваться новой телефонной системой и как останавливать на  улице  такси,
махнув рукой с долларовой бумажкой, в любое время и в любом месте.
   Долгие часы проводил он в  комнате  с  экраном,  вместе  с  человеком  из
Лондона, тоже говорившим по-русски, но англичанином, глядя на лица,  лица  и
опять лица.
   Надо было читать книги, речи Комарова, русские газеты и журналы.  Тяжелее
всего было запоминать частные номера телефонов, не ошибаясь ни на  цифру,  и
наконец пятьдесят номеров остались у него в голове. В цифрах он  никогда  не
был силен.
   Через  неделю  вернулся  сэр  Найджел  Ирвин.  Он  выглядел  усталым,  но
довольным и не сказал, где был.  Он  привез  одну  вещь,  которую  член  его
команды после долгих поисков купил в антикварном магазине  в  Лондоне.  Монк
повертел предмет в руках.
   - Как, черт побери, вы узнали об этом? - спросил он.
   - Не имеет значения. У меня длинные уши. Тот же самый?
   - В точности. Насколько я помню.
   - Хорошо, тогда это поможет.
   Он также привез чемодан, сделанный  искусным  мастером.  Потребовался  бы
таможенник-ас, чтобы обнаружить внутреннее отделение, в которое Монк спрячет
две папки: "Черный манифест"  в  оригинале  на  русском  языке  и  документ,
подтверждающий подлинность манифеста, переведенный на русский.
   К концу второй недели  Джейсон  Монк  был  в  превосходной  форме,  таким
здоровым он не чувствовал себя последние десять лет. Его мускулы окрепли,  и
его выносливость возросла, хотя он знал, что ему не сравниться с Кайрэном  и
Митчем, которые могли идти час  за  часом,  преодолевая  боль  и  усталость,
доходя до состояния, близкого к смерти, когда только  воля  заставляет  тело
двигаться.
   В середине этой же недели прибыл Джордж  Симе.  Ему  было  приблизительно
столько же лет, сколько и Монку; бывший  младший  офицер  из  полка  СВДС  -
Специальной воздушно-десантной службы. На следующее утро он вывел  Монка  на
лужайку. Оба были в спортивных костюмах.
   - А теперь, сэр, - произнес он с певучим шотландским акцентом, -  я  буду
очень вам  признателен,  если  вы  попробуете  убить  меня.  -  Монк  поднял
вопросительно бровь. - Но не беспокойтесь, вам это не удастся. - Он оказался
прав. Монк приблизился, подготовился  и  сделал  выпад.  Горы  перевернулись
вверх ногами,  а  он  оказался  лежащим  на  спине.  -  Чуть-чуть  не  успел
заблокировать меня, - сказал Симс.
   Гектор, принесший свежевыдернутую морковь к ленчу на кухню, увидел в окне
промелькнувшего вверх ногами Монка.
   - Что это они такое делают? - спросил он.
   - Да ну тебя, - сказала  миссис  Мак-Ги.  -  Просто  джентльмены,  друзья
молодого лорда, забавляются.
   Уйдя  в  лес,  Симс  познакомил  Монка  с  "зауэром"  -   9-миллиметровым
автоматическим пистолетом.
   - Я полагал, что вы, ребята, пользуетесь тринадцатизарядным браунингом, -
заметил Монк, надеясь показать, что и он что-то знает.
   - Раньше пользовались, но это было давно.  Перешли  на  этот  десять  лет
назад. А вам знакома позиция с пистолетами в обеих  руках  с  припаданием  к
земле?
   Когда-то на "Ферме", в Форт-Пэри, штат  Виргиния,  будучи  стажером  ЦРУ,
Монк прошел обучение стрельбе из ручного оружия. Он был первым  в  группе  -
сказывались навыки, полученные на охоте с отцом в горах Блю-Ридж в детстве.
   Шотландец