е  "убей
луну соседством",  швырнул  куртку.  Она  упала  под  кресло.  Не  очень
глубоко, но все равно надо было встать на корточки,  чтобы  ее  достать.
Пока сцена разворачивалась, я побежала. Наклонилась,  взяла  куртку.  За
воротник... Да, кажется, за воротник, а когда обернулась...
   - Еще раз стоп! Когда вы  наклонялись  за  курткой,  вы  ведь  сидели
спиной к сцене и лицом к выходу. Так? Справа... нет, слева от вас был  и
центральный проход между креслами, и проход между правой стороной зала и
стеной?
   - Да, все правильно.
   - Вы все время опасались, что сцена вот-вот  повернется?  Что  вы  не
успеете?
   - Ну конечно.
   - И не заметили при этом абсолютно ничего? Ни человека, пробежавшего,
по сути дела, в поле вашего зрения, ни даже его тени?
   - Я смотрела только на куртку. И еще чтобы из нее ничего не выпало!
   Уголок Ольгиных губ нервно и недовольно вздрогнул.
   - Ладно, допустим! Пусть на глазах у вас были шоры! А в ушах что?
   Бананы? Не могли же вы в абсолютной тишине не услышать  звука  шагов?
Причем, заметьте, торопливых шагов!
   - А вы не допускаете, что убийца был босиком или в мягких кроссовках?
- злобно огрызнулась я, обидевшись на то, что со мной разговаривают  как
с кретинкой - Или он, по-вашему, дурак и надел сапоги со шпорами?
   - Вы бы не услышали ровным счетом ничего только в одном случае - если
бы он нацепил сандалии с крылышками! Но если вам так хочется верить, что
в пяти метрах от вас беззвучно прокрался Чингачгук, пожалуйста, верьте!
   - Или.  Чингачгук,  или  призрак...  -  едва  слышно  проговорила  я,
собираясь снова нырнуть в свое персональное море тихого ужаса, но  Ольга
не позволила мне этого сделать.
   - Дальше!
   Она  остановилась,  раскрыла  сумочку,  вытащила  пачку  сигарет   :и
зажигалку.
   - Рассказывайте, что было дальше!
   - Потом я, кажется, закричала. От  моего  крика  проснулась  Наталья.
Начала стучаться  в  дверь  и  просить,  чтобы  ей  открыли.  Я  сначала
испугалась еще больше.
   Стала спрашивать, кто там.
   - О-очень мудро!
   - А вы бы, интересно, что на моем месте сделали?
   Ольга не ответила. Пламя зажигалки на  секунду  бросило  на  ее  лицо
жуткий красноватый отблеск.
   - В общем, мы поговорили через дверь. Я поняла, что это - не  убийца,
достала из куртки Вадим Петровича ключи и открыла...
   - Готова поспорить, что и дверь открылась абсолютно беззвучно!
   - Не помню... Хотя, да! Но... - Я  напряглась.  -  А  откуда  вы  это
знаете?
   И почему вдруг сейчас об этом говорите? .
   - Да так, к слову пришлось. Ну и?..
   - Я рассказала ей, как было дело. Она подумала-подумала и согласилась
мне помочь. Сказала, что Бирюкова можно вывезти на ее машине и  спрятать
где-нибудь за городом. Но у нас  ничего  не  получилось.  Тогда  Наташка
предложила отвезти его к нему же в квартиру...
   Мимо промчался еще один автобус. Уже, наверное, третий или четвертый.
   Ольга посмотрела на меня как-то странно и неожиданно предложила:
   - А может, остановочку до метро все-таки доедем?
   Это, видимо, следовало понимать как внезапное завершение разговора.
   Почему вдруг ее намерения переменились так резко, мне было  абсолютно
непонятно.
   - Оль, а вам совсем неинтересно, что было дальше?
   - В общих чертах я знаю, вы рассказывали.  -  Она  равнодушно  пожала
плечами. - Кое-что даже подробнее, чем сегодня. И потом...
   - И потом - что? - Я уже не на  шутку  разозлилась.  Ненавижу,  когда
меня держат за идиотку и заставляют участвовать в разыгрывании  каких-то
нелепых и никому не нужных мини-спектаклей. - Если  вам  что-то  хочется
сказать - скажите прямо! Не надо изображать из  себя  Шерлока  Холмса  в
юбке! "Это элементарно, Ватсон, один вы, дурак, ничего не понимаете!" Вы
ведь что-то поняли, да?
   Ольга явно смутилась, но всего  лишь  на  секунду.  Откинула  со  лба
упавшую темную прядь и проговорила виновато, но сдержанно:
   - Да, извините... Это  действительно  выглядело  дешево.  Просто  мне
безмерно жаль, что в ту ночь вы, а не  я,  оказались  в  том  зале...  В
общем, так: вам все еще интересно, откуда Человек в сером знал, что руку
надо искать в мусорном контейнере?
   Мои распахнутые глаза и приоткрытый рот были самым  кратким  и  емким
ответом на заданный вопрос.
   - Он просто знал, что ее туда положат. И не из-за каких-то там  своих
сверхъестественных  способностей,  а  по  одной  простой  причине:  была
предварительная договоренность! Вы ведь не станете отрицать, что  именно
вашей Наталье пришла в  голову  замечательная  идея  выбросить  руку  на
помойку?
   Ольга все-таки не смогла обойтись  без  эффектной  театральности.  Но
сейчас мне было в общем-то безразлично, в какую форму облекла  она  свою
новость.
   Сказанное ею было чудовищным!
   - Послушайте! Я не позволяю... не позволю... - Язык мой заплетался от
волнения. - Не позволю в таком тоне говорить о моей подруге! Вы защищали
свою Игонину, и правильно делали. Вот и я Наташку в обиду не  дам...  Да
ее же убили из-за всего этого...
   - Откуда вы знаете, что ее убили? - начала было  Ольга,  но,  увидев,
что мой  воинственный  запал  еще  только  приближается  к  кульминации,
обреченно махнула рукой.
   - Да Наташка... Да мы же с ней вместе! Никто не заставлял ее  во  все
это лезть... И потом, если бы она была убийцей, то влегкую  убила  бы  и
меня!
   - Ого! Прогресс! Вы уже говорите "если"!.. Кстати,  дружеский  совет:
пока мы не поняли, зачем все это организовано,  не  рассуждайте  о  том,
почему она вас не убила! Не очень умно выглядит!
   - Но Наташа...
   - Что Наташа?! - Ольга вдруг утратила спокойствие  и  выкрикнула  имя
Каюмовой с яростным остервенением. - Ваша Наташа  убила  моего  любимого
человека!
   И вы пытаетесь заставить меня замолчать?! Это же ясно как белый день,
если, конечно, немного пошевелить мозгами!  Начнем  с  того,  что  Вадим
странным образом ослеп и не заметил человека, спящего под пальто!
   - Он был пьян!
   - А не проще предположить, что она  в  это  время  где-то  пряталась?
Ладно, оставим пока это! Но дверь! Абсолютно бесшумно открывшаяся дверь!
И это в старом, разваливающемся здании, где скрипит абсолютно все и вся!
Как будто кто-то  крайне  предусмотрительно  смазал  петли...  Дверь,  с
одинаковым успехом отпирающаяся как изнутри, так и снаружи!
   Так вот отчего мне стало, неуютно и тревожно, когда мы впервые  вошли
в квартиру Бирюкова  и  дверь  там  отворилась  бесшумно  и  легко!  Мое
подсознание просто услужливо открыло в тот момент нужный сундучок памяти
со свежими воспоминаниями о той, другой двери, открывшейся без малейшего
скрипа, и светлом силуэте Натальи, возникшем в черном, пустом проеме.
   - Вы хотите сказать?..
   - Да, я хочу сказать, что  у  любезной  вашему  сердцу  Каюмовой  был
второй ключ! Она заранее отперла дверь изнутри, дождалась,  когда  Вадим
доедет  до  нее,  ударила  его  ножом,  под  прикрытием  полузадернутого
занавеса забежала обратно и благополучно закрылась... В общем,  примерно
все то же самое, что она наплела вам про мистического убийцу в тапочках,
только без идиотских пробежек через весь зал!
   Я нервно сглотнула. То, что  говорила  Ольга,  казалось  ужасным,  но
вполне логичным!
   - Дальше она  прикинулась  невинной  овечкой  и  принялась  долбиться
изнутри, требуя, чтобы ее выпустили. Вы  поверили  и  выпустили  убийцу,
хотя вообще-то она прекрасно могла выбраться и без вашей помощи.
   - Оля, подождите! Но зачем?..
   - Слушайте дальше! - оборвала  она  довольно  резко.  -  Дальше  ваша
Каюмова берет инициативу в свои руки. И это при том, что всего час назад
она, якобы мертвецки пьяная, спала под чьим-то пальто! Вы много за  свою
жизнь видели людей, которые в таком  состоянии  способны  были  хотя  бы
рассуждать? Не говоря уже о том, чтобы действовать?! Причем  действовала
Каюмова весьма энергично и стала не  только  контролировать  каждый  ваш
шаг, но и навязывать вам определенные поступки. С ее подачи вы едете  за
предусмотрительно утерянной помадой!
   Естественно, что Человек в сером заранее знает о вашем появлении.  От
нее же он узнает о вашем намерении поехать в аэропорт. И  даже  дубликат
ключа от вашей квартиры ему при таком раскладе не нужен, потому что руку
на подушку подложила все та же Наташенька, пока вы отлучались  на  кухню
или в туалет!.. Не правда ли, все складывается просто отлично?
   Я потрясенно и как-то тупо молчала. Мысли ворочались в голове  тяжело
и медленно, как белье в старой стиральной машине. Наташа!  Моя  Наташка!
Резкая и энергичная Наташка! Не может этого быть! В  принципе  не  может
быть! Однако она ведь действительно звонила каким-то приятелям, когда мы
собирали вещи у нее дома, прежде чем рвануть в  аэропорт!  И  эти  самые
приятели ни разу после этого не возникли на нашем горизонте! Она  могла,
теоретически вполне могла звонить Человеку в  сером!  Она  не  оставляла
меня практически ни на минуту, а потому имела возможность контролировать
все мои действия. Опять же от меня она довольно много знала о Славике  и
Лехе. Только зачем все это? Зачем?!
   Странная организация с туманным, как десять  тысяч  Альбионов,  родом
деятельности. Бирюков - шут и пешка,  болтавший,  к  сожалению,  слишком
много.
   Славик и Леха, затеявшие свою игру и безнадежно проигравшие.  И  я...
Какое ко всему этому имею отношение я?!
   Ольга стояла прямо передо мной и задумчиво изучала ноготь безымянного
пальца. Если бы  она  по-прежнему  испепеляла  меня  взглядом,  кричала,
обвиняла, я бы, наверное, начала спорить. Но она стояла и  молчала,  как
будто все только что сказанное само собой разумелось.
   - Оля, - предприняла я еще одну жалкую попытку убедиться в  том,  что
все это - лишь недоразумение,  -  вы  ведь  сами  спрашивали:  зачем?  И
главное, зачем так сложно? Почему кому-то понадобилось устраивать  целое
представление из убийства Вадима Петровича?
   - Пока не знаю. - Она так хладнокровно пожала плечами, что у меня  по
спине пробежал неприятный холодок. В каждом ее  слове,  в  каждом  жесте
чувствовалась спокойная уверенность  женщины,  которая  нашла  убийцу  и
теперь непременно отомстит.
   - И потом... Помните, когда я заикнулась про колдовство и  магию,  вы
сказали, что  там  тоже  все  очень  логично  и  каждое  действие  имеет
совершенно конкретную цель: либо тебя за что-то  карают,  либо  от  тебя
чего-то хотят, либо просто приносят в  жертву,  как  ритуального  козла?
Помните? - Ольга все так же спокойно кивнула. - Вот видите! Даже во всей
этой оккультной чертовщине так! А здесь? Какая здесь может  быть  цель?!
Да, Наташка уже через пять минут общения со мной  поняла,  что  от  меня
можно добиться чего угодно без дополнительных запугиваний! Я  сразу,  вы
понимаете, сразу готова была бежать отсюда сломя голову и всю оставшуюся
жизнь не раскрывать рта! Стоило меня  о  чем-нибудь  спросить  -  просто
спросить, не обязательно подсовывая под нос мертвые руки! - я бы тут  же
все выложила как на духу! Ну не борец я по  характеру,  не  герой,  и  в
разведку меня брать нельзя! А самое-то главное - Наташка об этом .знала!
   Выложившись на полную катушку, я как-то сразу сникла и  взглянула  на
Ольгу с робкой надеждой. Но та, похоже, не была склонна к оправдательным
вердиктам.
   - Знала не знала - это все детали. - Ее глаза  жестко  сощурились,  а
губы презрительно искривились. - Я, честно говоря, думаю, что она  всего
лишь исполнитель, а никак не мозговой центр. Ваша любимая Каюмова ничего
сама не решала, но это не важно - все равно получит то,  что  заслужила,
и...
   - Вы собираетесь идти в милицию?
   - С чего вы взяли?
   С минуту мы смотрели друг на друга с одинаковым выражением искреннего
недоумения во взглядах. Потом почти  одновременно  опустили  глаза.  Мне
было страшно. Однако я не знала, что  можно  возразить,  какие  привести
аргументы в пользу все еще дорогой моему сердцу Каюмовой.
   - Но надо же хотя бы проверить? Хотя бы как-то убедиться?
   - Согласна. - Ольга наконец сняла свой  кошмарный  капюшон  и  взбила
пальцами темные крупные локоны. - А для начала было бы совсем неплохо ее
найти.
   Поэтому я сейчас собираюсь поехать  в  ту  квартиру  и  поговорить  с
соседками. Если хотите, можете отправиться со мной.
   До "Красных ворот" мы ехали на метро, потом шли мимо высотки  и  ярко
освещенных витрин магазинов. И везде пассажиры и  прохожие  косились  на
нас весьма подозрительно. Мы и правда являли собой очень странную  пару:
печальная, красивая, одетая с  иголочки  Ольга  и  моложавая  бомжиха  в
старом болоньевом плаще. Потоки слез, пролитые в отделении, не только не
украсили мою физиономию, но еще и усугубили эффект, производимый гримом.
Я думаю, честным согражданам ужасно хотелось предупредить Ольгу  о  том,
что надо внимательнее следить за своей сумочкой и карманами.
   В полутемный и мрачный двор каюмовского  дома  я  нырнула  с  большим
облегчением. У глухой кирпичной стены стояло несколько машин, в  помойке
копался мой незнакомый "собрат".
   - Вы уверены, что хотите туда  пойти?  -  спросила  Ольга,  задумчиво
раскрыв и снова закрыв пачку сигарет.
   - О чем вы?
   - Ну, хотя бы о том, что ваша Наталья вполне может оказаться дома.
   Ольга чувствовала, что я до сих пор до конца не верю,  и  давала  мне
возможность если не смягчить, то отсрочить удар.
   - Нет, я поднимусь вместе с вами. Тем  более,  что  тетя  Паша  будет
гораздо охотнее разговаривать со мной.
   - Как хотите. - Ольга пожала плечами и первой вошла в подъезд.
   До самой двери квартиры мы молчали и только перед тем, как нажать  на
кнопку звонка, обменялись взглядами.
   "Лучше расставить все точки над "и" сейчас,  сразу!"  -  сказали  мои
глаза, "Я уверена, что точки расставятся именно так, как  я  говорю!"  -
ответили глаза Ольги.
   Дверь открыла меломанка. Она не казалась  особенно  расстроенной  или
печальной, но тем не менее была одета в траур - черную  шерстяную  юбку,
черный свитер и черные чулки с  нелепыми  рельефными  горошинками.  Зато
тетя Паша, показавшаяся в конце освещенного коридора, откровенно хлюпала
носом.
   - Женечка! - Она поспешила мне навстречу, тяжело  переступая  полными
ногами с расширенными вздувшимися венами. - Женечка! Несчастье-то у  нас
какое!
   Это что же творится?! Это что же делается?! За что же вам, молодым?!
   Ольга едва заметно сморщилась, учуяв густой и кислый запах  перегара.
Я же торопливо схватила тетю Пашу за руку:
   - А что такое? Что случилось? С Наташей, да?
   - Да. - Она снова громко хлюпнула. - Умерла наша Наташенька.  Умерла!
И некому, кроме меня, на ее могилке поплакать!
   -  Да  ладно  вам  притворяться-то,  Господи!  -  брезгливо   бросила
меломанка, присевшая на ларь с картошкой. - Не вы ли всего полдня  назад
все инстанции обегали, узнавали, кому комната достанется?
   - А тебе завидно, что не ты первая успела, да?
   - Мне незачем спешить. - Меломанкины сухие губы сложились бантиком. -
Я же вам русским языком объясняю, Павлина Андреевна: по закону все права
на эту жилплощадь принадлежат мне. Так что можете, конечно, суетиться...
   - Оставьте ваши разговоры  на  потом!  -  неожиданно  резко  оборвала
Ольга. - Нам хотелось бы узнать, что все-таки произошло с Натальей?
   Повисла секундная пауза, а потом тетя Паша как-то по-бабьи  просто  и
от этого страшно сказала:
   - Утонула Наташенька. В Москве-реке утонула... Следователь  приходил,
сказал: нашли ее утром,  так  и  плавала  в  одной  сорочке  с  веночком
каким-то на голове... Говорят, что она это в состоянии...
   - невменяемости, - услужливо подсказала меломанка, так и не ушедшая в
свою комнату.
   Невменяемости.
   - Вот-вот!.. С головой вроде у нее не все было в порядке.
   И ничего не  изменилось.  Не  рухнул  потолок,  не  полезли  из  стен
дьявольские рожи и зеленые руки вампиров. Не перевернулся мир. И  только
в голове моей со страшной  скоростью  закружилась  шекспировская  фраза:
"Как радостно по ложному следу залаяли вы, датские собаки!"
   - Офелия! - проговорила я одними губами.  Помертвевшими,  бескровными
губами.
   - Что? - отрешенно спросила Ольга.
   - Я говорю:  Офелия!..  А  до  нее  были  Полоний  и  Гильденстерн  с
Розенкранцем. Именно в том порядке, в каком должны были быть! И в театре
Бирюков начинал репетировать "Гамлета"...
   На этот раз она не задала  ни  единого  вопроса,  только  тревожно  и
испуганно всмотрелась в мое лицо. Она поняла то же, что и я...
   Мое первое, детское воспоминание  о  Шекспире  накрепко  связалось  в
памяти с образом большеротого мальчика из тележурнала "Ералаш",  скорбно
и потешно завывающего: "Юрик! Бедный Юрик!"  В  тот  день  мы  втроем  с
подружками играли у меня дома "в магазин" и краем  глаза  поглядывали  в
телевизор. Юмора, естественно, никто из нас не понял, "несмешной" выпуск
"Ералаша" был подвергнут резкой, принципиальной критике. И только  через
пару лет, посмотрев нормального "Гамлета" с  Иннокентием  Смоктуновским,
мы осознали, в каком месте и над чем полагалось смеяться.  Только  тогда
нам, наконец, стало ясно, что "Юрик" - действительно не "Юрик  Никулин",
а страшный череп Йорика, и что "Гамлет" - это не только про  мордобитие,
но еще и "про любовь". Классе в пятом стало модно с легкой  небрежностью
и неуклюжей иронией рассуждать: "Бить или не бить? Вот в чем вопрос!"  А
в восьмом мы проходили "Гамлета" по программе...  Это  была  катастрофа!
Кстати, Витенька Сударев, видимо, так и затормозился на  том,  школьном,
уровне, ибо никогда  не  упускал  случая  пропеть  при  мне,  начинающей
актрисе, грезящей ролями Офелии и Джульетты, дурацкий куплетик: "Офелия,
Гамлетова девчонка, свихнулася..." - ну и так далее...
   А тогда в школе наша учительница  литературы  поставила  перед  собой
непосильную задачу: заставить нас запомнить содержание Гамлета! Хотя  бы
на уровне "кто  кого  любил  и  кто  кого  убил".  И  наши  мальчики,  в
четырнадцать лет все еще плюющиеся в одноклассниц бумажными шариками, из
страха перед будущими экзаменами хмуро зубрили: "Умер старый Король. Его
жена Гертруда вышла замуж за его брата Клавдия. А  сын  Гертруды  Гамлет
очень разозлился на свою мать за ее гадкий поступок. В смысле за то, что
она вышла за дядю. А тут еще пришла Тень отца и  наябедничала,  что  ее,
оказывается, Клавдий  и  убил.  И  тогда  Гамлет  решил  всем  на  свете
отомстить.  Сначала  притворился   дурачком.   Потом   грохнул   старого
придворного Полония, чтобы не стоял, где не просят,  и  не  подслушивал.
Король  и  королева  послали  к  нему  двух  друзей  -   Розенкранца   и
Гильденстерна, -  чтобы  те  разобрались,  что  происходит  с  сыночком.
Короче, те влезли не в свое дело, и  их  казнили.  А.  подружка  Гамлета
Офелия, которая к тому же была дочкой  Полония,  от  горя  свихнулась  и
утопилась. Тогда ее братец Лаэрт решил отомстить за сестрицу и за папашу
и вызвал Гамлета на бой. Но бой был нечестным. Лаэрт вместе  с  Клавдием
заранее отравили вино и смазали  ядом  одну  рапиру.  Вино,  правда,  по
ошибке выпила королева  Гертруда  и,  естественно,  померла.  А  рапирой
успели зацепить и  Гамлета,  и  Лаэрта.  Перед  смертью  Лаэрт  во  всем
признался, и разозленный Гамлет убил Клавдия. А потом  тоже  умер..."  В
общем, страсти-мордасти и целая куча трупов! Уф-ф-ф!
   Теперь, спустя четырнадцать лет, и страсти-мордасти,  и  куча  трупов
чудовищным образом материализовывались из пустоты, как  мертвая  рука  в
моих полубредовых видениях. Все  складывалось.  Все  страшно  и  логично
складывалось.
   Бирюков - Полоний, Леха со  Славиком  -  Розенкранц  и  Гильденстерн,
Наташа  -  Офелия!  Сюрреалистический,   странный   спектакль,   который
собирался ставить Вадим Петрович, и  полутень-полупризрак,  преследующий
меня на каждом шагу...
   Господи!  С  какой  тоской  я  вспоминала  теперь  прежде  казавшуюся
беспросветной экономическую версию - версию, по которой  и  Бирюкова,  и
ребят убили из-за больших и,