кем-нибудь  из
наемников из Татарстана, Башкирии? Мне все равно, из какого они  города.
Ну?
   - Да, - ответил Руслан, - есть такие люди в Казани. Яфаров и Чагитов.
   - Как быстро ты сможешь связаться с ними?
   - Если по телефону, могу утром.
   - До утра ты можешь не дожить.  -  Шамиль  имел  при  себе  мобильный
телефон, адаптированный для спутниковой системы связи, но даже он в этой
дыре не работал стабильно.  -  Сейчас  мы  поедем  в  отдел,  оттуда  ты
позвонишь в Казань. А Рамазан останется с твоей семьей.
   - А что я должен передать? - Руслан принял предложение и  протиснулся
в салон.
   - Всего несколько слов. Скажешь Яфарову, что от твоего имени скоро  к
нему подойдет один человек.  Он  должен  слушаться  его  во  всем  и  не
задавать лишних вопросов.
 
*** 
 
   И снова стук в дверь. Руслан не успел обрадоваться своему  счастью  -
он остался жив, живы и жена, и дети; не успел удивиться недальновидности
Шамиля Наурова: буквально через десять-пятнадцать минут Руслан собирался
снова наведаться в отдел и, еще раз позвонив  в  Казань,  отменить  свое
распоряжение, точнее,  буквально  настоятельную,  при  помощи  ствола  у
виска, просьбу. А дагестанец довез его до дома и уехал, кретин.
   Руслан не понял, что Шамиль дал ему вздохнуть напоследок, вкусить всю
прелесть внезапного освобождения от смерти, почувствовать облегчение.
   Повторный стук в дверь отдался в больной голове Агериева. Решение его
головной боли стояло за дверью, вооруженное автоматом.
   Как и несколькими минутами раньше, Руслан тревожно взглянул на жену и
открыл дверь.
   Рамазан давно не стрелял из автомата. Это как езда на велосипеде, как
наркотик: "подсел" - и уже никогда не разучишься.
   Вслед за хозяином дома дагестанец расстрелял  его  жену  и  шагнул  в
детскую - кровная месть распространялась и на ее территорию.
 
16 
 
Москва, центральное здание ГРУ 
 
   - Пока меня не интересует, как все  произошло,  расскажите,  как  это
выглядит сейчас и что нас ожидает в будущем.
   Шестаков  представлял  собой  полную  противоположность   Прохоренко,
задавшему длинный вопрос. Как избранный из "Матрицы", он  не  знал,  чем
все закончится, он пришел рассказать, с чего все началось.
   - Агентов, - начал Шестаков, - Ганелина и Марковцева пока  обнаружить
не  удалось.  Большая  часть  вооружения  отряда  "Гранит"  хранилась  в
яхт-клубе. Его владелец, Рушан Казимиров, найден на берегу мертвым.
   - Большая часть - это как? - Нервничающий Прохоренко развел  руки  на
ширину плеч, затем еще шире, как  рыбак.  -  Диверсионные  мины  все  на
месте?
   Шестаков покачал головой:
   - Одного заряда  не  хватает.  Недосчитались  автомата,  пистолета...
Одним словом, один комплект исчез.
   - Отсюда следует, что из двух ваших агентов один мертв. Если  бы  оба
были живы, пропало бы два комплекта.
   - Я так  не  думаю,  -  Шестаков  покорно  проглотил  оскорбление.  -
Ганелина наверняка нет в живых. Почувствовав опасность, Марк убрал его.
   - Хорошо,  я  допускаю  такое.  Но  зачем  ему  понадобился  комплект
вооружения боевых пловцов?
   Для Шестакова действия Марковцева были очевидны. Догадывался  о  них,
точнее, знал наверняка и начальник  управления.  Но  боялся  в  открытую
признать сей неутешительный факт. Одна лишь диверсионная мина языком СМИ
могла рассказать кое-что о закате Вооруженных Сил Советского Союза  и  о
начале новейшей истории ВС России. Заодно приоткрыла бы очередную завесу
специфики работы разведорганов.
   - Комплект вооружения - козырь Марковцева. Его жизнь, если хотите.
   - А что, если мы объявим его преступником?
   - Он оденется в пронумерованный водолазный костюм и прикроется миной,
-  образно  пояснил  Шестаков.  -  И  обнародует  свою  причастность   к
спецслужбам.
   Прохоренко покачал головой. Ни ФСБ, ни  ГРУ  не  признают  секретного
агента своим, что бы там ни случилось. Правило, закон спецслужб.  Однако
одно дело болтовня вокруг несвежей темы и пачки липовых (а когда и  нет)
ксерокопий, другое - агентурное дело на конкретного агента.
   - Ищите Марковцева. Поднимите все  данные  на  его  родственников  до
пятого колена, знакомых...
   И говоривший Прохоренко и молчавший Шестаков  не  верили  в  то,  что
Марковцев появится у кого-то из родственников. Они буквально сами  учили
его конспирации, определению слежки  за  собой,  переодеванию,  гриму  и
прочим специальным дисциплинам.
   Отпустив  подчиненного,  генерал  нервно  прошелся   по   просторному
кабинету, недобрым словом поминая Шестакова.  Он,  оказывается,  не  так
понял начальника и  отдал  приказ  устранить  Марковцева  на  территории
Дагестана.  Нет,  это  не  от  глупости   или   нерадивости   начальника
"экспертно-проблемного" отдела, качал головой Прохоренко. Шестаков  умен
и хитер - зацепился за недомолвки начальника,  чтобы  в  неблагоприятных
для себя условиях (если, конечно, "погода" изменится) поиграть с  Марком
как с преступником. Но за то, что Марковцев  насолил  всему  управлению,
отвечать должен не кто иной, как начальник управления Прохоренко.
   Этот случай наглядно показал генерал-майору, что Шестаков умен, хитер
и дальновиден одновременно, поскольку несет ответственность лишь за свое
небольшое ведомство и при  "разборе  полетов"  получит  лишь  выговор...
продолжив работать под началом нового руководителя.  Впору  предположить
заговор.
 
Глава 6 
Как повысить настроение 
 
17 
 
Москва, 27 июля, пятница 
 
   Для основной работы Марковцеву нужны были еще два  человека,  опытные
бойцы   спецназа.   На   предложение   Наурова    воспользоваться    его
профессионалами Сергей только усмехнулся. Помощники - другое дело, а вот
кому лезть под пули, кто не растеряется в  реально  опасной  обстановке,
решать ему.
   Выбор пал  на  бывшего  бойца  отряда  особого  назначения  "Ариадна"
Валентина Мезенцева. Сергей, набирая боевиков в  команду  небезызвестной
криминальной  структуры  "Группа  "Щит",  еще  в   далеком   1996   году
присматривался к Валентину, однако  перестал  "ломать  глаза",  когда  в
семье Мезенцева произошла едва  ли  не  рядовая  уже  трагедия.  Младшая
сестра Валентина попала в компанию наркоманов,  села  на  иглу,  а  мать
скрывала это от Валентина до последнего, пока в  лесопарке  "Сокольники"
не нашли труп девушки  и  двух  ее  приятелей.  По  словам  следователя,
"зелье, которым они ширялись, содержало хлор". Валентин ушел из отряда и
сгоряча  начал  вести  собственное  расследование,  которое  закончилось
ничем. Попросту он сгорел, окунувшись в реальность. Запил, а надорванные
люди Марковцеву были не нужны.
   Время лечит. Последние три-четыре года Сергей ничего  не  слышал  про
своего бойца. Не стал гадать, чем  сейчас  занимается  Валентин,  просто
приехал к нему домой.
   - Командир...  -  Мезенцев  долго  не  отпускал  руку  подполковника.
Широкоплечий,  чуть  выше  среднего  роста,   тридцатилетний   отставной
лейтенант качал головой. - А мне говорили, что тебя на зоне убили.
   - Не правда, - рассмеялся Сергей, - я сгорел. Ну, Валя, предложи  мне
разуться, покажи, как живешь.
   Хозяин спохватился и проводил Марковцева в комнату.
   -  Небогато,  -  заметил  гость,  оглядывая  скромную  обстановку   в
квартире,  старые  кресла,  видавший   виды   палас,   монопроигрыватель
виниловых пластинок. - Окружил себя артефактами древности? А у меня  все
новое, везде хрусталь, золото... Один живешь?
   - Один. - Валентин не  пытался  скрыть  растерянности,  своих  слегка
подрагивающих рук. - Два года назад развелся с женой.
   - Детей нагулял?
   - Бог миловал.
   - Так ты нашел к нему  дорогу?..  Поздравляю.  Я  тут  водки  принес,
селедочки. Лучок найдется?
   Посмеиваясь, Марковцев прошел за хозяином на кухню.
   - А ты, Сергей? Где работаешь,  кем?  -  Валентин  машинально  достал
луковицу и бесцельно держал ее в руке. - Честно говоря,  сейчас  уже  не
верю...
   - Ну, договаривай.
   - Мне сказали, ты подался в монахи.
   - Было дело. - Марк присел за стол и открыл  бутылку  "Столичной".  -
Сколотил себе бригаду, разбирался с чиновниками  и  бизнесменами.  Базой
нам служил монастырь в Новоградской области. Год с небольшим я  был  его
настоятелем, монахи - бойцами моей бригады. Хорошая "крыша", правда?
   - Ну да? - недоверчиво протянул Мезенцев. - И тебя не проверяли?
   - Всего пару раз наведывались  в  Свято-Петров  монастырь  патриаршие
сановники. Я отучил их от бесполезных проверок. Сказал им прямо:  "Отцы!
Для того чтобы привлечь в лоно церкви обильную паству, нужно  отойти  от
стереотипных канонов. Православная церковь не должна стоять на месте..."
Они с ужасом крестились и,  наверное,  думали  так:  "Господи,  куда  он
метит? Неужели предложит "разрушить храм"?
   Отец  Сергий,  в  миру  Сергей  Максимович  Марковцев,  действительно
"отлучил" патриарших сановников от своего монастыря. Слава богу, они  не
заглянули в одну из келий, где инок Трифон, наемный убийца и послушник с
японским уклоном, имеющий второй дан  по  карате,  развесил  по  мрачным
стенам самурайские мечи, нунчаки и прочие причиндалы. Честное слово, они
бы растерялись.
   Крамольные вещи, дважды прозвучавшие  из  уст  настоятеля,  не  стали
каким-то     откровением     для     проверяющих.     Каждый     молодой
священник-"индивидуал" имеет собственное  суждение,  взгляды  на  жизнь,
многие из них  подвержены  влиянию  экуменизма.  Но  позиции  священника
подкреплены  Священным  Писанием  и  долгими  годами  учебы  в  духовной
семинарии, а настоятель Свято-Петрова монастыря знал чуть ли не наизусть
Новый Завет и с закрытыми глазами мог разобрать и  собрать,  к  примеру,
пистолет-пулемет Шапошникова. И они  посоветовали  рабу  божьему  Сергию
больше уделять  внимание  Библии.  Но  помнить,  что:  "Антихрист  будет
происходить от блудной девы-еврейки двенадцатого колена блудодеяния". На
что намекали? Может, на то, что в  предыдущем  миру  отца  Сергия  звали
Марком?
   - Серьезно, был я настоятелем, - закончил Марковцев. - Как говорится,
хорошему танцору ничего не мешает. Поговорим про танцы? - Сергей в  упор
посмотрел на хозяина квартиры. - Как тебе "Танго втроем"? Я,  ты  и  еще
один человек.
   - Криминал? - Мезенцев понизил голос и опустился на стул.
   - В наше время, куда ни сунься, всюду  криминал,  Валя,  тебе  ли  не
знать. Ответь мне на вопрос: что такое миллион долларов?
   Мезенцев пожал плечами и не ответил.
   - Значит, ни разу не держал в  руках  таких  денег,  -  констатировал
Сергей.
   - А ты?
   - И не раз. А миллион долларов - это хорошая машина, просторный  дом,
бытовая и прочая техника, возможность прилично одеться и некоторое время
красиво и вкусно кушать. Я предлагаю тебе вдвое больше.
   - Ладно... - Недоверчивость на лице Мезенцева  дошла  до  критической
точки. - Лучше скажи, что за работа.
   - Плевое дело - освободить одного человека из Лефортовской тюрьмы.
   - А самим остаться там, да?
   Марк оценил юмор собеседника, хлопнув его по плечу.
   - Вот так легко и непринужденно, понимая друг друга с полуслова,  нам
и предстоит действовать. Твой аванс.  -  Открыв  темно-синюю  спортивную
сумку "Пума", Сергей одну за другой бросил на стол десять пачек.  -  Сто
тысяч долларов... Э, да я вижу, ты даже "стольник" впервые видишь.
   Мезенцев покачал головой и демонстративно отодвинулся от стола.
   - Ты прав, Сергей, для меня даже  сто  тысяч  большие  деньги.  Можно
поподробнее о работе?
   - Можно, - ответил гость. - Только прими во внимание одну  вещь:  как
только начну  рассказывать,  ты  автоматически  принимаешь  предложение.
Другого выбора у тебя нет.
   После продолжительного раздумья Мезенцев утвердительно кивнул.
   - Хорошо, - одобрил Марковцев. - Тогда предлагаю на водку сегодня  не
налегать. Может быть, вечерком разговеемся. Скажи, у тебя машина есть?
   - Да. Отцовская "пятерка".
   - Дача?
   - Нет.
   -  Придется  купить.  Нам  нужно  место  за  городом.  Там  мы  будем
готовиться  и  хранить  оружие.  Через  пару-тройку  дней  нам  привезут
диверсионный  фугас,  унифицированные  автоматы  и   пистолеты   морских
диверсантов.
   - Ты вроде про Лефортово говорил, а не про замок Иф.
   Марк рассмеялся, хлопнув товарища по открытой ладони.
   - С каждой минутой убеждаюсь, что не зря  обратился  именно  к  тебе.
Нет, вооружение боевых пловцов в работе  нам  вряд  ли  пригодится.  Это
страховка. Ты еще не знаешь, что я являюсь секретным агентом ГРУ?
   - Я догадался. - Мезенцев наконец-то пришел в норму. - Как только  ты
вошел, я сразу подумал: вот ко мне в гости пришел секретный агент ГРУ.
   -  Так  вот,  -  продолжил  Марк,  -  вооружение  диверсантов  -  это
страховка. Сейчас я в розыске и в  случае  чего  могу  поторговаться.  В
обмен на шестую часть арсенала я потребую коридор для выезда в  одну  из
зарубежных стран. В противном случае  фугас  и  оружие  попадут  в  руки
какого-нибудь журналиста. В скандал будут втянуты и ГРУ, и ФСБ. В первую
очередь - из-за преступного отношения к хранению боевых  зарядов.  Вслед
за этим всплывут несколько трупов по делу, которое всеми силами пытаются
замять правоохранительные органы. Я все продумал.
   - Есть одно место за городом, -  подал  идею  Мезенцев.  -  Брошенный
мыльный комбинат. Мы там арендовали помещение под производственный  цех.
Не  все  оборудование  успели  поставить,  у  шефа  случились   какие-то
неприятности, он сейчас в Израиль уехал, вернется не скоро.  Из  рабочих
никого набрать не успели. Те,  кто  привозил  оборудование  -  водитель,
грузчики, - меня вообще не знают. Может, в лицо запомнили, а по  фамилии
- нет. Район там тихий, ключи у меня, даже пломбир есть.
   - Исключено, - отрезал Марк. - Нам нужно такое место, о котором знали
бы только ты, я и... Кстати, нам нужен еще один опытный человек.
   - Может быть, я знаю такого, - неопределенно ответил Валентин.
   Пока Мезенцев не чувствовал ответственности за грядущее  мероприятие.
Как-то просто  проходила  беседа  с  бывшим  командиром.  Сидят,  плетут
заговор, словно обсуждают только  что  просмотренный  боевик.  Наверное,
оттого, что слова пока не пересеклись с делом. И  в  тот  момент,  когда
рука коснется оружия, и придет та самая ответственность. Когда все  пути
назад будут отрезаны.
   Он спросил о клиенте.
   - Ты слышал о нем, - ответил Марковцев, - Султан Амиров. Образно - мы
вытаскиваем его на плаху. Понял? Нашлись люди, готовые заплатить за  его
голову несколько миллионов.
   Прежде чем навестить Мезенцева, Сергей встретился с Катей Скворцовой.
Он даже на бойцов "Гранита" наводил справки, что уж говорить о  клиенте.
Первая просьба Марковцева после возвращения из Дагестана касалась именно
запроса по деятельности Шамиля в Москве  и  на  Северном  Кавказе.  "Все
чисто, - ответила Катя, - в ФСБ ничего на него нет. Ни в криминале, ни в
связях с бандформированиями не замешан".
   - Ты говорил про какого-то человека, - напомнил Сергей, - кто он?  Из
моей "Ариадны"?
   Так или иначе, но название отряда особого  назначения  не  прозвучало
акцентированно, бывший командир  сделал  упор  на  слове  "моей".  Будто
говорил о живом  человеке,  любимой  женщине:  МОЯ  -  и  чуть  мягче  -
"Ариадна".
   Валентин пристально вгляделся в командира  и  заметил  грусть  в  его
глазах.
   - Скучаешь по отряду? - спросил он.
   - Что от него осталось?  -  в  свою  очередь  задал  вопрос  Марк.  -
Показуха. Бойцы вышибают о кирпичи последние мозги и жрут перед  камерой
живых лягушек. Тебя, Валя, я учил совсем  другому  -  как  не  растерять
разум. А сам... - Сергей усмехнулся: "Сам же и потерял голову". - Но  не
будем при больном о больном. -  Не  повторяя  вопроса,  Марк  вопрошающе
приподнял подбородок.
   - Костя Горохов, - назвал имя хозяин  квартиры.  -  Воевал  в  первую
чеченскую кампанию в составе ОМОНа. Как и я, долгое  время  без  работы.
Человек надежный. А мы справимся таким составом?
   - Нам будут помогать. Причем наш клиент, его зовут  Шамиль,  придумал
неплохую штуку. В число помощников войдут люди, симпатизирующие  Султану
Амирову.
   - Как это? - не понял Валентин.
   - Шамиль родом из Дербента, - пояснил Марковцев. - Там не  разберешь,
кто симпатизирует  бандитам,  а  кто  нет.  Науров  в  тех  краях  вроде
непререкаемого авторитета. В свое  время  он  предупреждал  о  том,  что
дагестанцы, воюющие на  стороне  чеченцев,  если  их  не  возвратить  на
родину, сами придут в родные края, но уже в качестве оккупантов.  Так  и
случилось пару лет назад. И все смешалось: один сосед за, другой против.
Его сын попал в плен к Султану Амирову. Во время  силовой  операции  был
убит. Старик объявил Султану вендетту и выложил за  него,  живого,  семь
миллионов долларов. Вот такая история.
   После паузы Сергей продолжил:
   - В деле будет один нюанс, тут я пошел на уступку  Шамилю.  Он  хочет
предупредить  Султана  о  готовящейся  операции  по  его   освобождению.
Террорист, живя думами о райских  кущах,  попадет  в  терновые  заросли.
Кавказцы умеют мстить изощренно, это у них в крови. Шамиль подбирался  к
Султану, правда, не совсем удачно, не зная, с какого  конца  или  начала
потянуть эту нитку. Старик не очень преуспел, разве  что  определил  или
наметил стражника в Лефортове, который мог бы помочь за деньги. В  конце
концов Шамиль, не повстречай меня, согласился бы дать через охранника яд
своему кровнику.
 
18 
 
Москва, Лефортово, 31 июля, вторник 
 
   Владимир Черных заступил на дежурство со смешанными чувствами: подъем
сил, вызванный "подъемом" материальным, и ответственность, замешенная на
страхе перед недремлющими силами незаконных  бандитских  формирований  и
законными структурами,  начиная  с  Главного  управления  по  исполнению
наказаний. А закончить Черных мог схожим тюремным коридором, по которому
гулко разносились его шаги, тесным помещением -  принудительным  скитом,
где он, контролер  Лефортовской  тюрьмы,  будет  так  же  заглядывать  в
"волчок", но уже с обратной стороны.
   В нагрудном кармане его форменной рубашки лежал  клочок  бумаги.  Что
написано на нем, Черных не знал. Текст скорее всего на чеченском  языке.
Всего несколько строк. Всего лишь маленький клочок бумаги, не идущий  ни
в какое  сравнение  с  пачкой  ценных  бумаг,  которые  ему  вручили  за
пустяковую услугу: дать прочесть одному  из  заключенных  эти  несколько
строк.
   Постояв у одной камеры, Черных пошел к другой. Монотонный звук шагов,
размеренный, как маятник старинных часов, успокаивал глупую совесть.
   Пожалуй, насчет взглядов в "волчок"  камеры  с  обратной  стороны  он
поторопился  -  он  же  не  оружие  собирается  передать.  Даже  в  руки
заключенного эта бумажка не попадет. Он просто подержит ее в своей руке,
в двух пальцах, если быть совсем точным, что уже совсем сведет его  вину
на нет, пока арестант не прочтет  ее,  затем  вопросительно  приподнимет
подбородок  и,   увидев   утвердительный   ответ,   нарушит   привычный,
неторопливый ритм шагов. В чуть ускоренном темпе он  пройдет  в  туалет,
сожжет записку и смоет черные хлопья в унитаз.
   Глупая совесть Владимира Черных без  воодушевления,  но  глотала  все
новые порции успокоительного.  Что  бы  ни  было  в  записке,  положение
заключенного не изменится. Как сидел он в своей камере, так и  останется
сидеть. Может, чуточку  повысится  его  настроение;  может,  в  послании
привет от родственников, единомышленников, братьев по оружию. Или  и  от
тех, и от других,  покивал  в  такт  шагам  контролер.  А  потом,  когда
закончится  следствие  и  судья   вынесет   ему   приговор,   отправится
заключенный - уже  со  статусом  осужденного  -  в  зону,  где  отбывают
пожизненные сроки.
   Черных интересовало,  конечно,  как  вышли  на  него  друзья  Султана
Амирова. Вероятно,  разглядели  в  его  мрачном,  вечно  недовольном,  с
примесью желчи лице слабость или податливость. Податливость. Нет, это уж
слишком. Но кое-какой информацией  о  ра